Когда же вынудившая его к этому обстановка менялась, он отходил в сторону, охотно уступая лидерство другому. Будучи великодушным и по сути добрым, он становился жестоким, когда видел явное зло, и не успокаивался до тех пор, пока не уничтожал это зло и его источник, ни на минуту не колеблясь в выборе самых действенных средств, проявляя при этом исключительную быстроту действия и холодную рациональность. В других же случаях он охотно шёл на компромисс и уступки, ничуть не заботясь о своей личной выгоде или интересах.
Эти свойства его характера нравились женщинам. Женщина каким-то шестым чувством безошибочно угадывает в человеке настоящего мужчину. Повелительный зов инстинкта, отработанный тысячелетиями эволюции, бросает её в его объятия, руководствуясь какой-то высшей рациональностью, необъяснимой обычной человеческой логикой. Эта вечная загадка чувства будет всегда удивлять, восхищать, но никогда и никем не сможет быть объяснена, ибо разум человека недостаточно совершенен, чтобы понять и объяснить её своими обычными категориями. Всякий рационализм в этом отношении, а тем более попытки анализа неизбежно приводят к драматизму, можно сказать, к поломке тонкого механизма чувств при помощи вмешательства грубого инструмента.
Сергей это понимал. И может быть, именно это так нравилось в нем женщинам. Что касается его самого, то его восхищение прекрасным никогда не сопровождалось элементами драматизма, который был чужд ему по самой своей природе, поскольку содержал в себе элементы насилия. А насилие, как ничто другое, вызывало у него чувство отвращения и ненависти.
Его отношения с женщинами были всегда светлыми и радостными, лишёнными навязчивости, зависти и ревности.
Находясь на острове и не видя других женщин, кроме своей жены, Сергей как-то и не думал о них. Никогда ему в голову не приходила мысль о том, что, кроме Ольги, его жены, у него может быть другая женщина. Он любил Ольгу и продолжал её любить сейчас. В то же время он не мог не признаться самому себе, что восхищается стройными точёными телами юных элианок, освобождённых сегодня из карантинного отделения женского концлагеря. Особенно привлекала его внимание высокая темноволосая девушка с большими тёмными, чуть продолговатыми глазами. Её слегка вьющиеся волосы, перехваченные на лбу белой лентой, свободно спадали на спину. Одета она, как и все её подруги, в короткую, не доходящую до колен тунику. Длинные стройные ноги перехвачены ремешками лёгких сандалий. По земным меркам она была удивительно красива, но и здесь, среди своих подруг, таких же юных и прекрасных, как и весь народ Элии, несколько выделялась утончённым благородством черт лица и линий тела.
Солнце постепенно приближалось к зениту. Люди уже достаточно отдохнули, и многие из них рассыпались по поляне и лесу в поисках ягод, грибов и другой пищи. Сергею вскоре принесли несколько пригоршней ярко-красной, сочной и душистой ягоды, напоминающей по вкусу и запаху землянику. Он с большим удовольствием поел. После длительного периода пресной лагерной пищи ягоды показались ему просто божественными.
Он поискал глазами Гора и увидел его в окружении целой толпы прекрасных элианок, которые ему что-то возбуждённо доказывали. Гор пожимал плечами, разводил руками, бросая временами взгляд на Сергея. Тот сделал вид, что полностью поглощён земляникой, но с интересом украдкой стал наблюдать за своим другом и толпою девушек. Среди них Сергей заметил стоящую несколько поодаль свою темноволосую незнакомку. Она не принимала участия в общем споре и, казалось, была чем-то смущена.
Гор, видимо, не соглашался. Тогда одна из элианок, покинув своих подруг, подбежала к группе стоящих в стороне мужчин и что-то им сказала. Те подошли к спорящим и вмешались в разговор. По-видимому, они приняли сторону женщин, так как Гор махнул рукой, как бы говоря: делайте, что хотите. Я своё мнение высказал. И отошёл с явно недовольным видом.
Женщины радостно зашумели и стали совещаться.
В это время Сергея отвлёк от наблюдения вернувшийся с группой проводников Ларт.

ЛЮБИМЫЕ ДЕТИ ПРИРОДЫ

Ларт сообщил, что в двух часах перехода они нашли удобное место для ночлега. Место, по его словам, представляло собой узкую плодородную долину небольшой речки, текущей из горного ущелья. Это ущелье было единственной дорогой, открывающей путь через горный перевал в широкую долину по ту сторону гор, где теперь обитало их племя.
Горный перевал труден для перехода, предупредил Ларт. Люди должны хорошо перед этим отдохнуть и набраться, сил. В долине много дичи и съедобных растении.
Решено было двигаться немедленно. Снова узкой цепочкой сквозь подчас почти непролазные чащи и овраги беглецы углубились в дремучий лес. Толстые гладкие стволы деревьев, похожих на земные буки, чередовались с гигантскими соснами и елями. Кое-где под ногами земля начинала пружинить. Значит, когда-то здесь простирались болота. Почва была покрыта метровым слоем полуперепревших листьев, в которых ноги тонули по щиколотки. Идти становилось все труднее. Начался подъем. В лесу было почти темно. Ни один луч не пробивался сквозь густую листву многоярусного леса. Где-то там, наверху, пели птицы и сияло яркое солнце. Иногда тишину леса прорезывал резкий, неприятный скрип, и нельзя было понять, то ли это скрип сухого дерева, то ли крик какой-то неизвестной птицы.
Но вот постепенно деревья стали редеть, посветлело. Вскоре они вышли на край глинистого обрыва, поросшего редкой травой, и перед глазами открылась картина, невольно вызвавшая возглас восхищения.
Там, глубоко внизу, среди редких групп исполинских деревьев извивалась по узкой долине небольшая река. Долина, шириною не больше трех километров, ограничивалась с двух сторон крутыми отрогами гор, поросших лесом, с которых каскадами небольших водопадов спускались многочисленные ручьи, несущие свои воды в реку. На полянах вблизи реки видны были пасущиеся стада диких копытных животных, чем-то напоминающих земных европейских оленей. Далее река делала поворот и скрывалась за выступами горных отрогов.
Когда спуск наконец был закончен и отряд вышел к берегу реки, Сергей первым делом решил искупаться. Все остальные последовали его примеру, и скоро река огласилась весёлыми криками…
Женщины отошли несколько дальше и, раздевшись под прикрытием кустов и деревьев, тоже вошли в воду.
За три месяца заключения Сергей впервые смог помыться. Один из элиан протянул ему пучок каких-то мягких и толстых растений и показал знаками, что ими можно вымыть голову. Сергей натёр этим пучком голову и сразу под его руками выступила обильная душистая пена. Он весь намылился и нырнул в воду. Глубина была небольшая. На самой середине реки она не превышала двух с половиной метров, но все же можно было немного поплавать, если не в ширину реки, то, по крайней мере, в её длину. Нырнув, он поплыл против течения, почти над самым дном. Мелкие зеленые рыбки, похожие на окуней, метнулись стайкой в сторону и замерли среди водорослей, как бы наблюдая с интересом за плывущим мимо них человеком. По каменистому дну ползали большие сине-зеленые раки.
Вдруг перед глазами Сергея появился неожиданный предмет. Это был совершенно обнажённый стан молодой элианки. Сергей не заметил, как заплыл на женскую половину «купальни».
Воздуха уже почти не хватало. С трудом подавляя желание вынырнуть на поверхность и глотнуть воздуха, он неуклюже развернулся под водою и быстро поплыл назад. Когда он вынырнул в десяти метрах от места происшествия, до него донёсся мелодичный смех. Его промах был замечен и вызвал среди женщин взрыв веселья.
Смущённый, он вышел на берег и оделся. Освобождённое купанием от слоя пота и грязи тело приятно ласкал тёплый предвечерний ветер. Солнце было уже у самого горизонта.
Так получилось, что, когда опасность миновала, руководство отрядом перешло к Гору и Ларту. Они уже не спрашивали, как бывало, указаний Сергея, а делали сами то, что считали нужным. Это было вполне естественно. Они были на своей планете. Вот и сейчас они занялись устройством ночлега. Под сенью деревьев вырос целый посёлок лёгких шалашей, дымились костры, доносился залах жареного мяса. Мужчины принесли на носилках большие груды крупных жёлтых плодов, напоминающих дыни. Эти дыни в изобилии произрастали на склонах долины, переплетая своими корнями и стеблями глинисто-песчаную почву. По вкусу они и не отличались от обыкновенных земных дынь, разве что имели ещё неуловимый привкус, напоминающий вкус ананаса.
На ужин были поданы большие куски ароматного, ещё дымящегося мяса с многочисленной приправой из каких-то растений.
Сидя сейчас за ужином, в кругу элиан, Сергей все не мог отделаться от чувства нереальности происходящего. Хотя со времени начала восстания прошли только сутки, всего тридцать часов, оно казалось уже далёким прошлым. Наверное, не только ему, так как и среди элиан – вчерашних узников, царило весёлое оживление. Казалось, не было концлагеря, не было восстания и сражения, не было гор трупов на плацу, не было банок с плавающими в бесцветной жидкости мозгами, не было тел молодых женщин со вспоротыми животами, с извлечёнными из чрева младенцами. Все это походило больше на весёлый туристический лагерь студентов, которые только-только вернулись из длительного похода и теперь отдыхают, делясь впечатлениями. Эта весёлая беспечность после пережитого побуждала к сомнению: сможет ли этот красивый, но по-детски беспечный народ оказать серьёзное сопротивление жестоким пришельцам в ближайшем будущем? То, что последние предпримут карательные акции и постараются, несмотря на потери, восстановить положение, у него не вызывало никаких сомнений.
Он поделился своими мыслями с Гором. Тот задумался. Помолчал немного, затем ответил:
– Ты прав, Эрик, – он называл так Сергея во второй раз. Первый раз он назвал его этим именем после разгрома концлагеря. Имя это обозначало «сын света», нечто равнозначное нашему «герой». Оно давалось редко, за исключительные заслуги перед народом Элии. Как рассказывал Гор, его прадед был последним, кто носил почётное имя.
– Ты прав, – повторил он. – Наш народ никогда не знал войн. Единственное оружие, которое у нас когда-либо было, – это луки, но и ими мы редко пользовались даже на охоте, так как все, что нам нужно, мы имеем в достаточном количестве. У нас редко кто умирал насильственной смертью, разве что отвергнутая в своём выборе девушка, чтобы избежать позора, бросалась со скалы в пропасть. Но это тоже очень и очень редко происходило. Я за свою жизнь не помню ни одного случая.
– Ты сказал «в своём выборе», – заинтересовался Сергей. – Разве у вас женщины выбирают себе мужей, а не наоборот?
– Конечно, а как же иначе? – в свою очередь удивился Гор. – Только женщина может решать, кто будет отцом её ребёнка!
– Ну, а если мужчина не захочет быть её мужем?
– Если он ей откажет, то его изгоняют из племени. Таков закон всех племён на Элии. Его больше никто не примет в общество, и он будет одинок до конца жизни! Его даже могут убить, если родственники невесты сочтут себя оскорблёнными.
– Постой, постой! Но ведь это несправедливо!
– Это очень справедливо, – возразил Гор. – Как же иначе?
– Ну, а если, например, ему нравится совсем другая?
– Никто не мешает жениться на этой другой, если она его выберет.
– А с первой что? Он может развестись?
– Нет, право развода у нас, как и право выбора, принадлежит исключительно женщинам. Если жена захочет уйти, то она может это сделать, но муж не может покинуть жену.
– А как же со второй? Не может же он иметь двух жён?
– Почему не может? – искренне удивился Гор. – Каждый мужчина может иметь столько жён, сколько женщин выберут его в мужья.
– Тогда выходит, что у некоторых мужчин вообще не будет жён.
– Конечно! Так оно всегда происходит.
– Черт-те что! Ох, прости.
– Ничего.
– Ну да ладно, это ваше дело. Хотя, признаться, мне это странно.
– Ничего странного нет! Странно было бы иначе. Наше развитие зависит от тех качеств, которые наследуют дети. Женщина заранее знает, какие дети у неё будут, если её мужем будет тот или другой мужчина. Её право выбрать лучшее! У нас нет машин. Мы обходимся без них, но все, что мы можем делать, а мы можем многое, ты увидишь это сам, зависит от нас самих и лежит в нас самих! Мы можем ускорять рост растений, их созревание. От этих качеств зависит жизнь нашего народа, и мы не можем рисковать потерять эти качества. Смотри! Видишь верхушку того дерева? – Он кивнул на сосну, стоящую метрах в тридцати от них. – Сейчас верхушка её наклонится в нашу сторону.
И действительно, вершина сосны, будто под порывом сильного ветра, наклонилась.
Сергей, поражённый увиденным, молчал.
– Ну а с неодушевлёнными предметами неорганического происхождения вы тоже можете так манипулировать?
– Нет, конечно. Только с живыми. Если бы свистуны не нацепили на себя эти металлические штучки, мы с ними могли расправиться без труда. Первый раз, когда они явилась к нам, они не имели при себе этой защиты. Мы могли бы их уничтожить, но просто прогнали. Они с ужасом бежали, а затем вернулись, и бежать пришлось нам.
– Следовательно, – догадался Сергей, – у вас могут родиться дети, не имеющие таких свойств.
– Конечно! Поэтому женщина, которой дано это чувствовать, имеет исключительное право выбора.
– А мужчина, что же он, не чувствует, как ты говоришь, какие у него могут быть дети от женщины?
– Нет! У нас женщины могут то, что недоступно мужчинам, и, напротив, многое из того, что умеют мужчины, не могут делать женщины. Например, ты помнишь наших «мертвецов»? Ни одна женщина не может подавить в себе настолько все жизнепроявления, чтобы показаться мёртвой. Но зато ни один из мужчин не сможет приказать дикому зверю лечь у его ног. Поэтому мы носим луки там, где можем встретить крупных хищников, а женщина может, не рискуя ничем, пройти через стаю самых кровожадных зверей.
– Скажи мне, Гор, а у вас не было таких случаев, когда женщина подвергалась насилию со стороны мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47