Страну охватывает массовая истерия.
Опасаясь рецидивов, от молока отказывается всякий человек, болевший чем-либо в последние пять лет. Газеты публикуют истории о неизлечимых больных, которые уходят из больниц в новую, здоровую, безмолочную жизнь. Родители собираются у молочных магазинов и под лозунгами ПРЕКРАТИТЕ ТРАВИТЬ НАШИХ ДЕТЕЙ жгут пустые молочные пакеты.
У меня все чаще берут интервью.
Правление по Сбыту Молока фиксирует рекордно низкие прибыли за май месяц, такого не случалось со дня основания.
У меня заводятся деньги, и я провожу время, покупая ценные комиксы в магазинчиках и на выставках. Иногда я ошиваюсь в регги-лавках, компрометируя себя некрутым поведением – по уши затариваясь дисками и тратя на это бешеные деньги. Дома я слушаю новую музыку и с трепетом каталогизирую новые комиксы, на люди я выхожу только ради совещаний или очередного интервью.
Издательство предлагает мне стать соавтором первого издания в серии о здоровом питании, плюс мое имя может оказаться и на продолжении, – знаете, покупаешь первый выпуск – продолжение бесплатно? Голодовка – путь к здоровому питанию? Ну не звучит. И вообще, зачем люди покупают эти идиотские продолжения? Неужели они читают больше пары выпусков, кому на белом свете может понадобиться гора глянцевых журналов с советами по рукоделию?
Газетчики хотят знать, не найдется ли у меня пары советов о питании для наших солдат за границей.
Чтобы отвлечься от всех напастей, я программирую новый убийственный ритм для своей драм-машины. Сначала я воспроизвожу его в голове, потом записываю условными знаками собственного изобретения на старом счете за газ, а потом уже программирую. Драм-машина подсоединена к усилителю в спальне. Я нажимаю кнопку и понимаю, что да, ритм вышел правильный, именно как я хотел. Я добавляю громкости, и ритм сотрясает всю квартиру. Довольный, я пританцовываю в такт и, когда звонит телефон, отвечаю, совершенно не подумав.
Незнакомый женский голос просит позвать меня, я знаю – это убийца, но не вешаю трубку: до меня доходит, что от этой угрозы можно освободиться только одним способом – жестоко ее изничтожив.
Памела Паттерсон, представляется женщина и сообщает, что желала бы продать редкие комиксы и кто-то в Брикстоне посоветовал обратиться ко мне.
Я веду себя естественно, насколько это возможно, когда твой собеседник желает стереть тебя с лица земли; я отвечаю ей, да, я хотел бы посмотреть на комиксы, она в ответ предлагает заехать ко мне, где вы живете?
– Сейчас не самый удобный момент, – говорю я и сползаю на пол, у меня подкашиваются ноги. – Давайте пересечемся где-нибудь?
– Может, завтра? – спрашивает она.
– Может, на следующей неделе? – Я перекрикиваю драм-машину.
Она отказывается, она очень хотела бы увидеться раньше. В голове молнией проносится: если я переборщу с задержками, она выследит и убьет меня в моей же квартире.
Я предлагаю:
– Понедельник? – У меня остается два дня на раздумья. По крайней мере сегодня об этом беспокоиться не надо. Я вешаю трубку и засовываю голову в громкоговоритель.

* * *
Пока Уизерс расследует темное (будем надеяться) прошлое объекта, Кросби, глава отдела грязных штучек, вызван на совещание с главным молочным руководством. Последняя бухгалтерская сводка за май повергла всех в глубочайшую тоску, изредка прерываемую спазмами бешенства и ужаса.
Прибыль от продаж катастрофически упала, и кампания «Бутылка Молока – Напиток Мужика» потерпела сокрушительное фиаско.
– У нас нет времени, – говорят Кросби, – на замысловатую клевету. Избавьтесь от него.
– Непременно, – отвечает Кросби.
При помощи драм-машины я заставил себя повиноваться и теперь успокаиваюсь под радио.
Сейчас там рекламируют замок Лидс в Суссексе (Лидс разве в Суссексе? Я не силен в британской географии, но мне кажется, что нет), самом красивом в мире замке, где к тому же находится единственный в мире музей собачьих ошейников.
Сногсшибательная информация. Музей собачьих ошейников. Ну сколько на свете видов ошейников? Сотни фасонов? Музей забит ошейниками исторической важности, вот этот носил царский пудель в 1917-м, экспонат вывезен из СССР верноподданным белогвардейским генералом, а этот носила Бесси – первая собака на орбите, а этот нашли на развалинах Помпеи, а этот носил кто-то из «Секс Пистолз»?
Непременно поделюсь этой информацией с окружающими, а если мне в руки попадет интересный ошейник, я вышлю его прямиком в музей.
На сборы у меня уходит вечность. В конце никто не заметит отличий, но мне важна каждая мелочь. Целый час, не меньше, я провожу перед зеркалом, в тоске из-за своей внешности. Как же это я так постарел?
А можно ли все развернуть назад? Войдут ли когда-нибудь в моду морщины? Ну почему я не могу выглядеть лучше? Улицы битком набиты красивыми людьми, молодыми лицами с чудесной кожей. Почему я выгляжу как облученный мутант?
Глубоко в душе я убежден, что выгляжу неплохо, но окружающие сговорились от меня это тщательно скрывать. Ублюдки. Оставьте меня в покое.
Я вытаскиваю содержимое всего гардероба – ну ладно, шкафчика, – и примеряю на себя все возможные комбинации. По радио сообщают, что норвежцы охотятся за подозрительной советской подводной лодкой у побережья. Кажется, в последнее время это происходит сплошь и рядом, но отчего – я не в курсе.
Я примеряю одежду по второму кругу и ужасно злюсь: все выглядит омерзительно, и какого черта у меня нет хорошей одежды, хотя какая разница, меня все равно сегодня вечером не впустят, несмотря на то, что концерт играют в мерзком притоне, где по полу катаются пивные стаканы и бегают крысы.
Для храбрости я закидываюсь спидами.
В конце концов я откапываю драную одежку из любимых секонд-хэндов, она сидит на мне более-менее удовлетворительно, хотя и напоминает обноски большой викторианской семьи. Наконец-то одетый, я безысходно таскаюсь по квартире в поисках всего, что перед выходом надо распихать по карманам. Разыскивая ключи, я уже дошел до той черты, за которой начинают поднимать мебель, но в последний момент все-таки наткнулся на них за такой пластиковой штуковиной, из которой поливают цветы. Теперь я готов.
– Пока, Счастливец, – прощаюсь я с хомяком. – Пойдешь гулять – желаю хорошо провести время.
Я обследую темные углы на наличие убийц и, не найдя ни одного, топаю вниз по улице. Ветер треплет мне волосы, я его обругиваю.
Ветер всегда дует в мою сторону – по-моему, это что-то личное.
На сегодня работа профессора Уинга закончена. Он рад почину, только волнуется, не просчитался ли. Если он ошибся хоть на йоту, быть беде. Раскопки дороги в Брикстоне сильно отличаются от раскопок в пустыне какой-нибудь, нельзя просто переместиться на несколько ярдов в сторону и снова начать, особенно когда работаешь в одиночестве при помощи ворованного бурава.
Вечером он штудирует рукописи, украденные из Британской библиотеки. Профессор вернет их, когда в них отпадет необходимость. Когда профессор добудет корону – пожалуйста, ими сможет пользоваться любой, а сейчас рукописи нужнее ему самому.
Корона была очень известна во времена Этельреда. Считалось, что она волшебная. Злой колдун украл ее, чтобы она послужила оружием в продолжительной войне с сеятелем добра из соседней страны.
В «Удачной Покупке» затишье. Единственный человек в магазине – управляющий, он одиноко сидит в полутемном кабинете. Уныние стекает с потолка управляющему в голову, по позвоночнику и прямо в модные ботинки.
Управляющий расстроен из-за низкой прибыли и ворованных товаров; а может, их незаконно присваивают нечистые на руку сотрудники в сговоре с воришками, которые свободно таскаются по магазину?
Он живо представляет себе какое-нибудь место для встреч в Брикстоне, где охранники, кассиры и огромная толпа воров делят дневную выручку.
Управляющий в особенности подавлен из-за низких прибылей, которые означают отсутствие премии, а это, в свою очередь, – невозможность купить швейцарский бассейн из сосны «Альпийское Шале». Управляющий перечитывает рекламу.
«Кто сказал, что нельзя купить счастье и здоровье? С покупкой нашего бассейна вы сможете чудесно расслабиться, снять мышечные боли и отпраздновать возвращение к доброму здравию, а заодно и получить удовольствие.
Погрузитесь в великолепие водных процедур и укачивайте себя на волнах мощных струй или же, без излишних сложностей, научитесь плавать прямо здесь же – это возможно в случае покупки дополнительного модуля «Реактивная Струя».
Вам не придется перекапывать палисадник под бассейн длиной в восемнадцать футов. Конфигурация может быть изменена по вашему заказу. За отдельную плату вы получите сауну, солярий, бар, душевую и туалет.
Работа от начала до конца обойдется вам всего в 15 000 фунтов, в большинстве случаев вам не понадобится разрешение на строительство. Чтобы получить иллюстрированный буклет с полной информацией, заполните, вырежьте и отправьте приложенную карточку в компанию «Сосновая продукция лимитед»».
Уже давно управляющий хочет привести себя в достойную физическую форму, но вечно не хватает времени и сил на упражнения и на то, чтобы бросить пить и курить. Полежать в восемнадцатифутовом бассейне и таким образом приобрести хорошую физическую форму – гораздо более здравая идея.
В сопровождении болельщиков Чен и By направляются в галерею «Золотое сияние» на сегодняшний раунд нескончаемой битвы. Хозяин галереи ужасно рад этим визитам: благодаря им и игровые автоматы заняты, и у мальчиков-проститутов появляются клиенты.
Хозяин прикарманивает большую часть заработка мальчишек-проститутов, которые болтаются в галерее. Те, в свою очередь, отстегивают не только хозяину, но и полиции, за что их арестовывают значительно реже. Полиция также накладывает лапу на часть денег, отдаваемых проститутами хозяину, вдобавок к обычной таксе за галерею. У мальчиков остается совсем немного, но им некуда податься, да и нет другого способа заработать. Большинство из них – беглецы из Шотландии и Северной Англии. Они боятся хозяина и отправки домой. Сам хозяин – жулик, помощники его отвратительны. В последний побег одного из мальчиков полиция арестовала его за приставание на улицах и, чтобы проучить, на несколько дней упекла за решетку. После этого его отправили назад в галерею.
Чен и By в курсе, что галерея – не самое приятное место, но понятия не имеют о фактическом рабстве мальчиков.
Заметив появление Чена и By, играющие в «Убей еще одного» немедленно закругляются, даже если только что заплатили и начали игру. Это происходит отчасти из уважения, а отчасти из-за того, что играть в присутствии Чена и By в «Убей еще одного» стыдно.
Сбившись в плотную кучу у автоматов, посетители орут, подбадривая своего игрока. Соперники здороваются. Чен откровенно лицемерит, и даже By с трудом дается радостное приветствие человеку, который так неприкрыто его ненавидит.
Когда-то они были друзьями.
Уизерс с легкостью нашел убийцу.
Его отдел сотрудничает с агентством, специализирующимся на подобных делах. Несмотря на то что до сих пор не было заказано ни одного убийства, какому-то количеству людей уже причинен ущерб, который довел их до самоубийства. На личном счету Кросби и Уизерса сотни таких людей.
Агентство принимает заказ и обращается к одному из наемных убийц по имени Алтон. Тот получает аванс и приступает к делу.
По дороге в Брикстон женщина среднего возраста умудряется всучить Алтону листовку, где написано: «К тебе уже пришел Иисус?» До того как Алтон успевает выбросить бумажку, в голове его мелькает ослепительная вспышка. Ему слышится могущественный голос.
Алтон смотрит на листовку:
«Знаете ли вы, что две тысячи лет назад в Иерусалиме родился человек по имени Иисус Христос?
Он никогда не занимал официальных должностей.
Он никогда не учился в школе.
Он никогда не получал диплома.
Он был рожден скромным плотником.
Он никогда не уезжал дальше пятидесяти миль от места рождения.
Он никогда не выезжал из страны.
Его распяли вместе с преступниками.
И все же этот человек, сын Бога, – самая важная в истории личность. Вы знаете его?
За дополнительной информацией обращайтесь в Мировое Христианское Движение, отделение Мирового Движения за Свободу».
Слова листовки производят на Алтона неизгладимое впечатление, и он мгновенно обращается. Глубоко сожалея о содеянных ранее преступлениях, он мчится к дому намеченной жертвы, дабы предупредить его о грозящей опасности. Затем Алтон мчится обратно в Брикстон раздавать листовки.
В самом расцвете моей славы и известности ко мне является абсолютно сумасшедший, минут десять шумно кликушествует и чего-то пророчит прямо на пороге, и лишь затем подходит к сути дела.
– Вы знаете Иисуса? – рявкает он.
– Лично – нет.
Он смотрит на меня укоризненно:
– Ну, наверное, у вас на это осталось не так уж много времени.
– Вы это о чем?
Он зудит об Откровениях Иоанна Богослова, абортах и еще о чем-то таком, пока до меня не доходит, что он предупреждает лично меня, а не витийствует о мире в целом.
Он говорит, что меня заказали. Я предполагаю, что церковный язык развивается в ногу со временем, и это означает, что дьявол жаждет моей души или типа того, я уже готов захлопнуть дверь, ее и открывать-то не следовало, потому что ко мне стучатся только психопаты и электрики.
Я уже почти закрыл дверь, когда услышал слова «Правление по Сбыту Молока».
На секунду я задумываюсь и смотрю на листовку, которую он мне всучил. Я и не знал, что Иисус родился в Иерусалиме.
Безумец снаружи распевает «Иесу, награда за молитвы наши». Мне интересно, кто такой Иесу, но я не стану открывать дверь и переспрашивать.
Китаец, работодатель Чена, без особого удовольствия торчит в дорогом ночном клубе. Место забито мужчинами среднего возраста в костюмах и молодыми людьми, тоже в костюмах и на вид – тоже среднего возраста. Большинство уже слегка под градусом, они становятся все шумнее и шумнее, и танцуют так, что любой другой со стыда бы сквозь землю провалился, но им, пьяным богачам, море по колено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17