А как улыбалась милая Кэти, как лукаво смотрела порой, когда он не сразу мог подобрать слова, чтобы выразить ей свое восхищение! Сколько оттенков было в ее шепоте, смехе, прикосновении рук! И время ничуть не изменило ее. Не прибавило ей ни веса, ни тяжести движений, ни угрюмости глаз.
Лучше бы уж она подурнела, или вышла бы замуж за одного из своих писателей, или очерствела бы душой. Быть может, сейчас Джордану было бы от этого легче.
А Тара… Тара — прекрасная женщина. Замечательная, чуткая. И все же что-то тяготит Джордана, не позволяя полностью отдаться ей.
Джордан почувствовал, что его страсть угасает. Ласки уже не так волнуют душу, и какой-то холодок отчуждения притаился в глубине сердца, заставляя его сторониться бурных любовных объятий.
— Что с тобой? — мягко прошептала Тара.
И он стал уговаривать себя, подбадривать, убеждая, что прошлое все равно никогда не возвратится, смешно рассчитывать на его благосклонность. Ведь Кэти сама ушла от него и вряд ли удастся заманить ее обратно. И надо честно признать свое поражение.
Джордан посмотрел в окно. Над садом тяжело нависла черная, мутная ночь. Ночь его воспоминаний. Прошло десять лет, а она все так же мучает его, не дает покоя. Но жизнь продолжается. И надо как-то устраиваться в ней. Надо бежать от призраков, которые преследуют его и на этой постели.
Он резко встал и взял на руки Тару. Выйдя за дверь, он улыбнулся, и его лицо просветлело от вдохновившей его надежды.
— О! Куда это мы идем? — поинтересовалась эта влюбленная в него женщина, прижимаясь к его груди.
— В твою комнату. В ней мне нравится больше.
— Почему?
— Потому что она твоя. Она полна тобой, пропитана запахом твоих духов.
— Спасибо, — нежно прошептала Тара, прекрасная в своей наготе, и обвилась руками вокруг его шеи.
А чуть позже Джордан стоял под душем и ожесточенно тер себя мочалкой, пытаясь избавиться от этого запаха. За несколько минут до того, ласково распрощавшись с Тарой и сказав ей «до свидания», он обрадовался, что остался один. Вновь стоя у окна, Джордан разглядывал гостевой домик. Какая-то непонятная сила словно бы притягивала его сюда.
Сюда, где, казалось, ничего не изменилось с той памятной ночи. Где вновь и вновь с упрямым постоянством к нему возвращалось чувство подступающего к его дому прошлого.
Майлз Ривз, сидя в тени веранды, наслаждался мягкой прохладой обдувающего его ветерка. Только этой весной Мэган уговорила его сделать над верандой крышу, напомнив о приближающейся летней жаре. Тогда Майлз решил: у Мэган что-то с головой — ведь Массачусетс только что пережил одну из самых суровых, морозных зим. Но все же выполнил просьбу. И теперь в полной мере убедился в ее правоте.
Жара стояла адская. Солнце пекло нестерпимо, и казалось, что к полудню все живое исчезает с поверхности земли, спрятавшись от его жестких, обжигающих лучей. Но на веранде было изумительно. И Майлз каждый раз радовался своей мудрой предусмотрительности.
Он взял в руки флейту и нежно погладил ее блестящую гладкую поверхность. Приятно мысленно вернуться в прошлое. Сам он не слишком часто вспоминал годы совместного творчества с другими музыкантами «Блу Хэрон», но радио и телевидение то и дело включало их музыку в свои новые программы. И это каждый раз наполняло душу Майлза гордостью и самолюбивым удовольствием. Да, они были первоклассной группой. И люди до сих пор восхищаются их мастерством. А начинающие музыканты учатся у бывших участников «Блу Хэрон» высокой технике исполнения.
И вот теперь Джордан решил вновь собрать всех вместе. Замечательная идея. И то, что группа распалась, послужит хорошей рекламой их новой встрече. Ведь они все равно бы разошлись рано или поздно. И смерть Кейта была лишь поводом к происшедшему. Зато теперь это сыграет им на руку.
Майлз задумчиво посмотрел на свою флейту. На Бостон опускался вечер. И свет уличных фонарей, бледными пятнами покрывая пол веранды, плетеное кресло-качалку, в котором сидел Майлз, стол с лежащей на ней флейтой, мягкими тенями разрисовывал лицо музыканта, придавая его чертам какой-то смутный, почти фантастический оттенок. Впрочем, Майлз мало изменился за прошедшие со времени их совместных выступлений десять лет. Невысокого роста, веснушчатый, с карими глазами и копной густых рыжих волос, он в покрывавших теперь город вечерних сумерках выглядел почти так же, как в тот самый день, когда впервые познакомился с Джорданом, Кэти и Кейтом.
Еще раз прикоснувшись к блестящей поверхности флейты, он рассмеялся, вспомнив веселые забавы прошлых лет. И ведь что интересно, даже Майлза с его скромным, застенчивым нравом не обошла дурная слава, почти неизбежно преследующая любого известного музыканта. А ведь Майлз и Кэти были, пожалуй, самыми тихими в группе. Именно они всегда сглаживали все конфликты, возникающие в их компании, все противоречия их очень непростого союза.
А отношения в группе были довольно напряженные. И это неудивительно при сложившейся внутри ансамбля иерархии. Джордан — о да, он был неоспоримым лидером их группы. И уже это было известным источником конфликта. Шелли всегда заступалась за Кейта. Джуди поддерживала то одного, то другого. А Деррик был в полном подчинении у своей жены. Ларри же раздражали все.
К тому же у каждого были свои секреты, свои отдельные планы и мечты. И переплетение этих скрытых причин еще более запутывало их и без того непростые отношения.
Майлз ничуть не скучал по тем аплодисментам, которыми их встречали большие переполненные концертные залы. Ему хватало и того небольшого успеха, что выпал ему на долю в новой, недавно возникшей группе «Молли Мэгуайрз», где он играл одну из ведущих ролей. Они выступали в Бостоне и его окрестностях, а по четвергам принимали участие в концертах клуба Тима О'Мэлли.
Но Майлз не хотел отказываться от поездки во Флориду. Хотя новая встреча после стольких лет разлуки и тревожила его своей непредсказуемостью, он с нетерпением ждал этого волнующего события. Ему так хотелось вновь сыграть в группе Джордана.
Только Джордан умел с истинным искусством слить в единую мелодию неповторимые голоса гитары и флейты, только с ним можно было соединить в одну композицию ритмы классического рока и звучные шотландские напевы. И Майлзу так не хватало этой их совместной работы. К тому же очень хотелось повидать Кэти и, конечно же… Шелли. Шелли, которую он любил всю жизнь и которая не отвечала ему взаимностью. Расставшись десять лет назад, они даже ни разу не позвонили друг другу. Словно какая-то тайна, скрытая в глубине взаимоотношений в их группе, разъединила их.
Майлз выглянул в сад. Было уже совсем темно. Пора ложиться спать. А то забеспокоится Мэган и нарушится связь его воспоминаний. Что сегодня было бы совсем некстати.
Мэган тоже принимала участие в концертах «Молли Мэгуайрз». Она играла на флейте и пела красивым, нежным сопрано. Майлз жил с ней уже пять лет. И ни в чем не мог упрекнуть ее. Она была ласковой, заботливой и чувственной женщиной. В мае ей исполнилось сорок. И хотя она не обмолвилась об этом ни единым словом, Майлз знал, что Мэган мечтает узаконить их положение, создать семью, пока она еще способна родить ему ребенка.
И Майлз был бы не против этих планов, если бы прошлое не вставало на его пути, если бы тайна, преследовавшая «Блу Хэрон», отпустила его душу, не заставляла его вновь и вновь возвращаться к давно уже миновавшим привязанностям.
Но ведь он любит Мэган. Что ему Шелли? Что он может найти в прошлом? Эта Шелли всегда нуждалась в постоянной смене любовников. А Майлзу достаточно одной партнерши. И пора бы успокоиться, забыть о том, что все равно неосуществимо. Да, он понимает Джордана. Нужно разрубить узел, стянувший их жизнь. Нужно вступить в единоборство с прошедшим. И об этом Джордан, видимо, и хлопочет. Он хочет вернуть Кэти, это ясно. А его связь с актрисой — не более чем случайный эпизод.
Джордан всегда был незаурядным человеком. Его мысли и чувства были по-настоящему глубоки. И если он всерьез любил Кэти, вряд ли что-либо изменилось с течением времени. И теперь он, наверное, решил восстановить прежние отношения.
А он, Майлз? Неужели и теперь он еще любит Шелли? Неужели время не справилось с этим чувством? И что ждет его впереди, что будет, когда они встретятся вновь?
Не важно! Он не может отказаться от этой поездки. Он, как и Джордан, должен бросить вызов прошлому. И либо каким-то чудом вызвать у Шелли ответную любовь, либо, навсегда отказавшись от нее, жениться на Мэган. Другого пути у него нет. Что бы ни случилось, он должен вытерпеть все. Или он справится с этим пожаром, или пожар поглотит его.
Глава 8
Странное чувство преследовало Кэти все время, пока она собирала вещи для поездки на Стар-Айленд. Словно какая-то мутная фантастическая пелена окутывала окружающие ее предметы. Словно длился не прекращаясь призрачный предутренний сон, и ее дом, ее комната, она сама тонули в призрачных клубах этих зыбких, туманных сновидений.
Кэти наблюдала как бы со стороны за своими торопливыми движениями, сборами, шагами по трапу готового к отлету самолета. И мягкое высокое кресло в салоне, легко, едва заметно спружинив под ней, тоже будто бы продолжало призрачную череду полуреальных образов из ее сна.
Накануне Сэлли сказала ей, что приедет на Стар-Айленд в воскресенье или понедельник; девочки же улетели на остров еще в среду вечером. Алекс, хотя еще училась в колледже, вполне была в состоянии заработать себе на жизнь. Она смело наведывалась в редакции различных журналов и предлагала сделанные ею фотографии, которые пользовались там неплохим спросом. Она была вся в отца. Тот тоже всегда знал, чего хочет, и не колеблясь шел к цели напрямик. Брен хоть и не обладала такой целеустремленностью и напористостью, но так же старалась каждое лето подзаработать что-нибудь сама. И Кэти нравилось это их стремление к независимости. Ведь им еще не раз пригодится умение твердо стоять на ногах.
— Расслабься, — сказал Джереми, сидящий рядом с Кэти, заметив ее напряженное состояние.
Сам он, казалось, был наверху блаженства. Мягкие кресла, шампанское, которым их угостили, как только они поднялись на борт самолета, — все располагало его к благодушному настроению. И Джереми полностью ему отдавался.
А Кэти было не по себе. Чем ближе самолет подлетал к Майами, тем сильнее она переживала. Ей казалось, что она совершила ошибку. Кэти жила своей жизнью, и прошлое уже почти не беспокоило ее. Так зачем же она согласилась на эту поездку?
Джереми ободряюще прикоснулся к ее руке.
— Ничего. Все будет хорошо, — заботливо произнес он.
— Хотелось бы надеяться.
— Справимся.
— Мне кажется, я сошла с ума. Ни одна нормальная женщина не поступила бы так, как я.
— Если бы ты окончательно спятила, то вряд ли смогла бы так много работать. А значит, ты рехнулась только наполовину. И это обнадеживает.
Кэти попыталась улыбнуться. Шампанское оказало свое действие, и ей стало полегче.
В иллюминаторе показался аэропорт Майами. Кэти не любила этот аэропорт. Он всегда казался ей каким-то затхлым, кишащим всяческой живностью болотом. Шум, суета, ругань на всех языках мира, спешка, толкотня всегда производили на нее крайне неприятное впечатление. И теперь, выйдя из самолета, она брезгливо поморщилась, вступая в этот чуждый, раздражающий ее мир.
— Кэти? Э-э… Миссис Конноли? — раздался у нее за спиной звонкий мужской голос.
Она обернулась и увидела обращающегося к ней красивого молодого человека. Что-то удивительно знакомое было в чертах его лица. И Кэти мучительно вспоминала, где она могла раньше видеть этого парня.
— Анхел! — вдруг радостно воскликнула она, узнав его наконец. И придирчиво осмотрела его с ног до головы. Она помнила Анхела двенадцатилетним темноглазым мальчуганом с непокорными, взъерошенными вихрами. А теперь перед ней стоял стройный, немного худощавый юноша, почти взрослый мужчина, с глубокими, слегка раскосыми латиноамериканскими глазами, в изящном, очень опрятном костюме.
— Я очень рад, миссис Конноли, что вы вернулись на Стар-Айленд, — церемонно раскланявшись, сказал он.
— Я тоже рада видеть тебя, — ответила она. — Сколько лет прошло! Господи! Как ты вырос!
— Неудивительно, — заметил слегка смущенный Анхел.
— Но ведь ты всегда звал меня просто Кэти. Зови меня так и сейчас. Кстати, позволь представить моего друга Джереми. — Она обернулась. — Джереми, это Анхел Гарсиа. Его родители помогают Джордану содержать в порядке виллу. Анхел, это Джереми Хант, мой очень близкий друг.
Мужчины пожали друг другу руки, и Анхел поднял чемодан Кэти.
— Джордан хотел сам встретить вас, — объяснил он, — но пресса подняла страшный шум по поводу предстоящей встречи. Так что корреспонденты буквально не дают ему прохода, и он всячески скрывается от них: хочет отпраздновать день рождения дочери в компании близких людей, но с блеском. Поэтому целыми днями хлопочет и суетится.
— Не много же времени он нам оставил на репетиции и на подготовку концерта, — посетовала Кэти. — Как мы вообще сможем играть?
— О, — рассмеялся Анхел, — я думаю, вы справитесь. Ведь это как у старого велосипедиста: как только сядет в седло после долгого перерыва, руки и ноги сами начнут все делать как надо.
— Ты действительно так думаешь?
— К следующей субботе вы будете в хорошей форме. Вот увидите!
— Хотелось бы на это надеяться.
— Публика уже шумит и волнуется. Любители музыки только и ждут этого события.
— Не разочаровать бы нам их, — кисло улыбнулась Кэти. — Мы так давно не играли вместе. А ведь они судят о нас по нашей былой славе.
— Главное, что Джордан не оставлял музыки, — подбодрил ее Анхел. — Он сумеет так организовать вас, что сыграете самым лучшим образом. Я уверен в этом. А сейчас давайте-ка выбираться из этого сумасшедшего дома. Мои родители с нетерпением ждут нас.
— Я так соскучилась по ним.
Кэти стало грустно. Напрасно она согласилась на эту затею. Уже теперь воскресшая память страшно тяготит ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33