У мисс Ньюман был большой выбор, и, кстати сказать, ее бывшие поклонники нисколько не уступают тебе ни по положению в обществе, ни по размеру состояния.– Тебе, Бридж, нет нужды выступать в роли защитника моей жены, – с улыбкой сказал маркиз. – Я женился на истинной леди. И я знаю, почему она вышла за меня замуж. Я уважаю ее и верю ей. И мне бы не хотелось, Бридж, продолжать этот разговор. Супружеская жизнь – это сугубо личное дело супругов.– Я и не стал бы вмешиваться, – расстроился Бриджуотер, – но, Харт, если бы ты видел свое лицо…– Я еду домой, Бридж, – сказал маркиз, – а ведь тебе со мной вовсе не по пути.Его светлость остановился.– И я не буду приглашен войти в дом, если последую за тобой дальше, – огорченно произнес Бриджуотер. – Ну ладно, Харт. – Он протянул левую руку. – Благополучного тебе пути и хорошего лета. Мой поклон леди Кэрью.Они пожали друг другу руки, и маркиз, тяжело припадая на ногу, зашагал к дому.Он старался ни о чем не думать. Ему было шесть лет, когда он решил для себя, что Лайонел не стоит того, чтобы из-за него кто-то страдал хотя бы одну минуту. По какой-то причине – впрочем, она была вполне очевидна – Лайонел с их младенческих лет избрал его своим объектом для мучительства. Ничто не изменилось с тех пор. Лайонел сделает все, что только в его силах, чтобы уязвить и унизить его. Но Лайонел получит эту силу, если ему ее дать. Со времени того «несчастного случая», который сделал маркиза Кэрью наполовину калекой, он не предоставлял своему кузену возможности обрести его злую силу.Он не склонен переосмысливать урок, который когда-то преподала ему жизнь. Все так и есть, как сказал сейчас Бридж. Лайонел, возвратился в Лондон и нацелился на Саманту – то ли решил жениться, то ли просто поразвлечься, как он умел, – и был жестоко унижен, когда она не захотела иметь с ним дело. Унижение вызвало в нем не только злобу, но и неудержимое желание отомстить, когда она вышла замуж за его кузена, которого он считал хилым уродом и над которым когда-то так любил поиздеваться.И все же неприятное чувство не оставляло маркиза. Придя домой, он сразу же прошел в библиотеку, наказав лакеям сказать леди Кэрью, когда она вернется, что он ждет ее там. Он ходил из угла в угол, ожидая ее. Он ждал ее три часа.Он знал: она пережила в прошлом какой-то удар. Он догадался об этом и даже сказал ей. Шесть лет назад ей было восемнадцать. Скорее всего именно в тот год она впервые, начала выезжать в свет. Самый подходящий возраст для романа с таким обольстительным красавцем, как Лайонел. Конечно же, она встречала его на балах и приемах. Тогда он был помолвлен с ее кузиной, а Саманта жила в доме своего дяди – отца леди Торихилл.Удар был столь жестоким, что она шесть лет не выходила замуж, хотя, как он знал, проводила в Лондоне все сезоны, и, как он убедился сам, приехав в нынешний сезон в Лондон, поклонников у нее было более чем достаточно, а соперниц она могла не бояться. Кое-кто из поклонников – среди них лорд Фрэнсис – держались возле Саманты с завидным постоянством и, как видно, были настроены очень серьезно. И все же она не вышла замуж.Должно быть, это было куда хуже, чем просто какое-то разочарование. Что, если она в какой-то мере послужила причиной разрыва своей кузины с ее женихом? Она любила свою кузину. Хартли знал, что леди Торнхилл мучительно переживала скандал, за которым последовало расторжение ее помолвки с Лайонелом. И если после этого скандала объект любви Саманты покинул ее и уехал из страны, конечно же, подобные события могли тяжело подействовать на такую нежную, чувствительную женщину, как Саманта. Она не хотела больше поддаваться чувству, не хотела выходить замуж.И вдруг совершенно необъяснимым образом она этой весной очертя голову влюбляется в него. В какого-то бродячего садового архитектора. В мужчину, о котором лишь по доброте душевной можно сказать, что он не так уж уродлив. В человека, который так тяжело хромает, что люди в смущении отводят глаза. В человека, у которого вместо правой руки какая-то скрюченная лапа.«Доверчивый простак», – сказал бы он, если бы ему поведали такую историю о ком-то другом. Глупый романтик!Лайонел возвратился в Англию в этом году. Быть может – нет, вероятнее всего, так оно и случилось, на балу у леди Рочестер они встретились впервые. Они танцевали вальс и были прекрасны, от этой пары невозможно было глаз отвести. Ну а Лайонел, конечно же, постарался пустить в ход все свое обаяние; он ни за что не отказал бы себе в удовольствии снова утвердить свою власть над прекрасной женщиной, которая когда-то любила его, но в ту пору он был для нее запретной территорией. И в ней, по-видимому, вновь пробудилось давно подавленное чувство. По-видимому, она старалась подавить это чувство. И пришла в страшное смятение.Если она в таком состоянии выбежала после окончания танца на лестничную площадку и совершенно неожиданно столкнулась с человеком, с которым месяц назад у нее установились дружеские отношения, конечно же, она ему обрадовалась – это было спасение. Она умоляла его вывести ее на свежий воздух. С ним, показалось ей, она забудет о коварном искусителе. Она даже попросила этого друга поцеловать ее. И сказала ему, что любит его…И если и на следующий день смятение не оставило ее, а ее новый друг, не зная о причине ее вчерашнего порыва, приехал к ней и сделал ей предложение, она могла совершенно импульсивно его принять. Она пыталась убежать от самой себя, не хотела снова обречь себя на страдания и потому приняла предложение человека, за которым, как она думала, она могла надежно спрятаться.Ведь она ни разу после свадьбы не сказала, что любит его. Он же повторял ей эти слова бессчетное число раз. И правду сказать, он не заметил в ней никаких признаков страсти, физического влечения к нему. Он ей друг. Не больше и не меньше. Хотелось бы ему знать, насколько он ошибся в своих догадках. Хорошо бы ошибся. Хорошо бы его домыслы были бы столь же далеки от истины, как Солнце от Земли.Но он не мог утешать себя надеждой. Наконец она вернулась. Он услышал шум подъехавшей кареты и вышел в холл. Она была как весеннее небо – в голубом муслиновом платье и соломенной шляпке, украшенной желтыми цветами. Румяная и улыбающаяся.«Как жаль!» – подумал он.Но даже и теперь ему пришлось ждать – она захотела подняться наверх вымыть руки и причесаться, хотя, по его мнению, и так выглядела прекрасно. На лестнице она приостановилась и оглянулась на него. Но все-таки пошла дальше.Она пробыла наверху не более десяти минут, но ему они показались десятью часами. Но вот он услышал, как дверь библиотеки открылась у него за спиной, и обернулся. Она вошла прелестная, все еще улыбающаяся.Его жена. Его любовь.Дверь за ней захлопнулась, и она вдруг остановилась. Он думал, что она поспешит к нему в объятия.– Что случилось? – спросила Саманта, склонив голову к плечу. Улыбка медленно сходила с ее уст. – В чем дело, Хартли?– Почему вы вышли за меня замуж? – спросил он.Маркиз наблюдал, как глаза Саманты расширились от удивления. И от чего-то еще. Глава 15 Солнечный день вдруг потускнел. Саманта не поняла, о чем он ее спрашивает, но одно она поняла очень отчетливо: мечта ее меркнет, она пробуждается от сна. Ее принуждают пробудиться.– Что? – спросила она. И не была уверена, что хотя бы один звук слетел с ее губ.– Почему вы вышли за меня замуж? – повторил маркиз. – Потому что вы любите меня, Саманта?Ложь уже готова была сорваться с ее губ, но не сорвалась. Саманта смотрела на маркиза – на человека, которого она больше, чем кого бы то ни было, хотела защитить от боли.– Что случилось? – снова спросила она.– Зачем же отвечать вопросом на вопрос? – сказал Хартли. – Разве вам очень трудно ответить прямо, Саманта? Скажите просто «да» или «нет», и для меня будет достаточно.Глаза у Хартли были теперь совсем другие – свет, который горел в них с того вечера, когда он встретил Саманту на балу у леди Рочестер, погас. Глупо было не понять раньше, что это был свет любви. Теперь он погас.– Тогда скажите мне вот что, – продолжал Хартли. – И будем честны друг с другом. Вы все еще любите его?Что-то оборвалось, умерло в Саманте. То, что расцвело в ней со дня свадьбы, то, что она не определяла словами и почти не замечала.– Что он сказал вам? – спросила она. Глаза у маркиза стали еще холоднее.– Мне приходится отметить, – сказал он, – что вы даже не спрашиваете, кого я имею в виду.– Что он сказал вам? – повторила Саманта. Она нащупала ручку двери у себя за спиной, ухватилась за нее и прислонилась к двери, как будто искала опору.– Сказал о том, что было шесть лет назад, и об этой весне.– И вы ему поверили? – спросила Саманта.– Я поверю вам, – сказал Хартли. – Расскажите мне, что случилось шесть лет назад.Она на какие-то мгновения закрыла глаза и глубоко вздохнула. Как связано то, что случилось с ней шесть лет назад, с сегодняшним днем? Нет, конечно же, связано.– Я была очень молода шесть лет назад, – начала Саманта, – только-только со школьной скамьи. А он был красивый, обаятельный и очень искушенный. Мне он не нравился, я считала его холодным. Я даже Дженни сказала, что я о нем думаю. Но это было до того, как однажды вечером он поцеловал меня и сказал, что страстно в меня влюблен. Между нами не было ничего, он только бросал на меня то нежные, то полные отчаяния взгляды. Он сказал мне, что ради нашего с ним счастья я должна поговорить с Дженни и попросить ее расторгнуть помолвку. Сам он не может этого сделать, честь джентльмена запрещает ему.– Саманта, вы считали его благородным человеком? – спросил маркиз.– Нет! – горячо возразила она. – Но я верила, что он несчастлив, что он влюблен в меня и отчаянно страдает.– Как и вы?– Я не выполнила его просьбу, – продолжала Саманта. – Я боролась со своим чувством к нему. И очень мучилась, что Дженни собирается выйти замуж за человека, который ее не любит. Я молила Бога, чтобы эта помолвка была расторгнута и Дженни избежала бы злой участи, а мы с ним смогли бы соединиться, но когда помолвка и вправду была разорвана, это было ужасно. О Боже, это было страшно! Для Дженни это обернулось публичным позором. Дядя Джеральд отхлестал ее тростью и готовился отослать чуть ли не в заточение. А хуже всего – так тогда мне казалось – было то, что Габриэль требовал, чтобы она вышла за него замуж. И я во всем винила себя.– Но это было не так?– Не так. – Саманта закрыла лицо руками и с трудом перевела дыхание. – Но я во всем винила себя. Если бы я не подчинилась Лайонелу… Он не любил меня, а лишь хотел меня использовать. Он надсмеялся надо мной, когда я подошла к нему, после того как помолвка с Дженни была расторгнута. Он дал мне понять, что я просто-напросто глупая девчонка. А я, конечно, такой и была. С тех пор я ненавижу его.– Ненавидите? – переспросил Хартли. – Но ненависть – это сильное чувство, Саманта. Говорят, от ненависти до любви один шаг.– Да, – безжизненным голосом произнесла она. – Так говорят. Я все еще ненавижу его, и сейчас больше, чем когда-либо. Отчего ему захотелось причинить боль собственному кузену?– Ему доставляет удовольствие причинять боль людям, – сказал Хартли. – Саманта, расскажите мне об этой весне.– Нечего рассказывать. – Накануне бала у леди Рочсстер я увидела его в парке. Я не знала, что он вернулся в Англию. Я испугалась. А потом он появился на балу и пригласил меня на вальс. Я приняла приглашение. Вот и все. Ах да, на следующий день он нанес визит моей тетушке и мне.– До того как приехал я? – спросил маркиз.– Да.– Вы были напуганы – чего вы испугались? Что он оскорбит вас?– Нет. – Саманта вдруг почувствовала страшную усталость. Ей хотелось опуститься на пол и заснуть. Но она должна была отвечать ему. Он не склонен был прекращать разговор. И сейчас ей предстояло отплатить за дружбу, которой она так радовалась. Друзья должны быть честны и ничего не скрывать друг от друга. – Нет, я не боялась, что он сделает что-то плохое. Что он… Я боялась, что моя ненависть…– …что это маска, за которой прячется любовь?– Да. – Рука ее снова ухватилась за дверную ручку.– Но это так и есть на самом деле? – спросил Хартли.– Нет! – твердо сказала Саманта. – Мне приходила в голову мысль, что, может быть, он и правда измелился и говорит со мной вполне искренне. Он старался убедить меня, что все это время любил меня, что сознательно обидел меня, желая спасти мою репутацию – чтобы мое имя не связали с ним, и что он вернулся в Англию, чтобы теперь уже открыто ухаживать за мной и жениться на мне. Я была в смятении. И очень напугана. Но я не хотела ни верить ему, ни любить его. Я не верила ему и никогда бы не поверила. Теперь я знаю, что мой инстинкт не обманывал меня – он низкий человек и нисколько не изменился. Зачем ему понадобилось нанести вам этот удар?– Когда вы попросили меня выйти с вами в сад, – снова заговорил маркиз, – когда вы попросили меня поцеловать вас и сказали, что любите меня, вы были очень взволнованы. Я бы сказал, вы были в смятении чувств. Это он sac привел в смятение? И на следующий день, когда я пришел сделать вам предложение, вы были в таком же состоянии?– О! – Она потерянно смотрела на него. – Я так обрадовалась, увидев вас. Те дни в Хаймуре, когда мы с вами встречались, – счастливейшие дни в моей жизни.– Встречались с таким простым, самым обыкновенным человеком – мистером Уэйдом, – сказал маркиз. – К тому же еще и калекой. Полным антиподом донжуану. С человеком, который никогда не смутил бы вас, не обидел, не покинул. Был бы вашей послушной собачкой. С ним вы чувствовали бы себя в полной безопасности. И вы вышли за него замуж.Ужас был в том, что в его словах была правда. Но только какая-то часть правды. Не вся правда.– Хартли! – Саманта так стиснула ручку двери, что руке стало больно. – Не принижайте себя. Прошу вас, не делайте этого!– Тогда, быть может, вы все же скажете, почему вы вышли за меня замуж? Саманта, скажите мне.– Потому что я хотела выйти за вас, – сказала она. – Потому что вы приятный, добрый и…– …и очень богатый?Саманта не узнавала его голоса – столько в нем было сарказма. Лицо его поплыло у нее перед глазами, и горячая слеза капнула ей на платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29