– Почему? – Он вопросительно изогнул бровь и устремил на нее взгляд обворожительных синих глаз. Лучше бы он этого не делал!
– Почему вы женитесь на мне? – повторила она свой вопрос.
Выражение его лица неожиданно смягчилось, и он больше не выглядел таким высокомерным, как обычно.
– Мне очень жаль, – проговорил он, – вам все это должно казаться странным. Я понимаю, что брак со мной – это не тот вид помощи, которого вы от меня ждали.
У него был очень ласковый голос, таким обычно говорят с ребенком. Он улыбнулся, и глаза Абигайль невольно устремились к ямочкам на его щеках.
– Я полтора года назад унаследовал титул и все, что к нему прилагается, – пояснил он. – Целый год я был в трауре. Мне тридцать лет, и я королевский пэр. К тому же у меня есть родственницы, которые вот-вот приедут. Они тут же займутся поиском невесты для меня, а я, странное дело, хочу выбрать ее сам.
– И поэтому вы так спешите, боитесь, что, если не успеете жениться до приезда матери, она заставит вас передумать.
Он снова улыбнулся. Абигайль, старательно отводя глаза от ямочек на щеках графа, обратила внимание на соблазнительные складочки в уголках его глаз. Со временем на их месте могут появиться морщинки. Надо будет посоветовать ему втирать на ночь крем для кожи вокруг глаз, чтобы морщинки не смотрелись некрасиво.
– Я бы сказал, что хочу поставить их перед фактом.
– Но почему вы выбрали меня? – спросила она, скромно глядя в свою тарелку. Она решила, что это будет последний вопрос. Ей вообще надо помалкивать и говорить, только если он спросит. Неужели все произошло потому, что она в нужный момент оказалась у него в доме? Или в роковую минуту, неизвестно ведь, как все обернется. Вряд ли его привлекли ее красота, очарование или приданое.
– У меня такое чувство, что я все время нахожусь под присмотром женщин, моей матери и моих сестер, – рассмеялся граф. – Мне хочется иметь спокойную, разумную жену с хорошим характером, которая будет не руководить мной, а просто находиться рядом. Мне кажется, мисс Гардинер, вы как раз обладаете такими качествами? Я прав?
О Боже! Совесть – проклятая штука! Абигайль поперхнулась и закашлялась. Все посетители кондитерской начали оглядываться, поэтому она быстро поднесла к губам салфетку. Ей было ужасно стыдно, но граф Северн спокойно подошел и похлопал ее по спине.
– Мэм, с вами все в порядке? – спросил он, когда ее кашель начал утихать.
Как унизительно! Как отвратительно! Ей хотелось провалиться сквозь землю,
– Как это унизительно! – слабо проговорила она, кладя салфетку на место. Она наверняка побагровела от кашля и смущения.
– Не расстраивайтесь, – мягко сказал Майлз. – Может быть, нам лучше уйти? Пойдемте прогуляемся по улице, пока вы не восстановите дыхание.
Он взял ее под руку и вывел на улицу. Абигайль чувствовала твердые мышцы его руки под рукавом пальто, вдыхала знакомый аромат его одеколона и тихо радовалась тому, что они идут рядом и он не смотрит постоянно ей в глаза.
Она никогда в жизни не чувствовала себя такой униженной!
А этот мужчина завтра должен стать ее мужем. Завтра! Это значит, что сегодняшнюю ночь она проведет под крышей дома мистера Гилла, а завтра наступит ее первая брачная ночь с мужчиной, который шел сейчас рядом с ней, на каждом шагу привлекая женские взгляды.
Он женится на ней, потому что она тихая, разумная, у нее хороший характер, а он хочет наконец избавиться от женского влияния.
Абигайль очень хотелось повернуться к нему и выложить всю правду. Всю, вплоть до мельчайших деталей. Даже то, о чем ни одна душа не подозревает, даже Борис. Она должна это сделать. В любом случае она не сможет вечно скрывать все, особенно свой характер. Но она тут же представила себе длинную дорогу в Суссекс и неприятный разговор с викарием Граймзом. Она вспомнила, как тяжело приходится Би и Кларе с теткой Эдвиной, подумала о том, какие ужасные перспективы ожидают их в будущем. Абигайль подумала, наконец, обо всех тех туалетах, которые шили сейчас в мастерской мадам Савар, о бесчисленных свертках и коробках, сложенных в карете графа. И о том, как хорошо быть графиней и всю жизнь чувствовать себя в безопасности.
Она смирилась.
День клонился к вечеру. Граф сказал, что у него назначена важная встреча, так что он отвезет ее к мистеру Гиллу. Он будет занят всю вторую половину дня, а завтра он заедет за ней, и они вместе отправятся в церковь. Платье доставят рано утром.
– Вы не хотите завтра кого-нибудь пригласить, – спросил он, помогая ей выйти из кареты, – в качестве подружки невесты?
– Да, – ответила она, – у меня есть подруга. Мисс Сеймур, она дает уроки детям мистера Гилла,
– Тогда завтра утром я заеду за вами и мисс Сеймур, – с улыбкой пообещал он. – Вы будете чувствовать себя увереннее в обществе подруги.
– Да, спасибо.
Абигайль с восхищением наблюдала за тем, как он поднес ее затянутую в перчатку руку к губам. Еще ни один мужчина не целовал ей руку. Интересно, подумала она, это нормально, если такой поцелуй вызывает реакцию во всем теле? Она поймала себя на мысли об их совместных ночах и, резко развернувшись, отправилась в дом.
«Вот уж повезло мне, – подумала Абигайль, когда, пройдя мимо горничной Эдны в гостиную, застала там мистера и миссис Гилл с одинаковыми радостными улыбками на лицах. – Ну и влипла! Я не знаю, как его зовут, но собираюсь завтра выходить за него замуж! Единственное, что мне известно, так это то, что он граф Северн».
Она улыбнулась своим мыслям и заметила, что улыбки на лицах ее хозяев стали еще шире. Мистер Гилл направился к ней с распростертыми объятиями.
* * *
У графа Северна действительно были дела, которые, он надеялся, займут его на весь вечер и почти на всю ночь. Ему надо было попрощаться с Дженни.
Граф решил, что проведет с ней несколько часов, прежде чем объявит новости. Должен же он в последний раз насладиться ее искусством!
Слуга, которого Майлз нанял специально для Дженни, провел его в гостиную, и через минуту она выбежала ему навстречу. Дженни обвила его шею обнаженными руками и подставила губы для поцелуя, глядя на него мечтательным взглядом. Она всегда умела убедить его в том, что деньги имеют для нее лишь второстепенное значение и она почитает за настоящее счастье заниматься с ним любовью. Именно этим качеством она и славилась.
– Нет, – с улыбкой проговорил он, прижимая ладонь к ее губкам, – я пришел поговорить с тобой, Дженни.
– Поговорить? – Дженни не умела поддерживать светскую беседу, она знала лишь язык тела.
– Боюсь, это мой последний визит. Завтра я женюсь.
– Завтра? Так скоро?
– Да. – Он легко поцеловал ее.
Дженни вздохнула.
– Когда я снова увижу тебя? – спросила она.
– Никогда. Это последний раз, Дженни.
– Но почему? – Она непонимающе уставилась на него. – Ты уезжаешь с женой за город?
Дженни никак не хотела взять в толк, что женатый мужчина не может иметь любовниц.
– Нет, – ответил он. – Я переведу дом и все, что а нем есть, на твое имя и в течение года буду платить тебе и твоим слугам. Я купил изумрудное колье к твоему любимому платью в качестве прощального подарка. – Граф улыбнулся. – Это честная сделка?
Дженни убрала руки с его плеч.
– Где оно?
Дженни снова заговорила, когда он закрепил колье у нее на шее.
– Со мной хочет иметь дело лорд Норткот, – сообщила она. – Он предложил мне больше, чем платишь ты, и, думаю, он еще расщедрится. Он просто сгорает по мне. Думаю, я соглашусь, хотя он вовсе не такой красивый, как ты. Оно великолепно. – Дженни потрогала изумруды.
– Я рад, что тебе нравится.
Дженни повернулась и снова обняла его.
– Мне надо сказать спасибо? – поинтересовалась она.
– Если хочешь, – рассмеялся граф.
Дженни взяла его за руку и повела в прилегавшую к гостиной спальню. Он ждал, что она поблагодарит его на словах. Примерно такие мысли кружились в голове графа Северна, когда он целовал любовницу и стягивал с ее плеч платье. Но он не мог винить ее за то, что она умела выразить благодарность только одним способом.
Странно, но Майлз не слишком хотел ее. Он пришел сюда с намерением провести долгие часы в объятиях Дженни. Граф коснулся губами ее шеи, пока она опытными руками стягивала с него одежду.
– Я буду скучать по тебе, Дженни, – пробормотал он.
Через некоторое время, когда она заснула, свернувшись калачиком у него под рукой, а он сидел на кровати, глядя в висевшее прямо перед ним и всегда смущавшее его зеркало, граф неожиданно понял, что ему вовсе не так жаль расставаться с Дженни, как он думал.
Их отношения с Дженни были для одной средством заработать на жизнь, для другого – средством удовлетворения сексуальных потребностей. Теперь Майлз собирался вступить в другой союз, который должен быть основан прежде всего на духовной близости. Граф уже не чувствовал такого отвращения к этому делу, как сегодня утром.
Он еще плохо знал Абигайль Гардинер. Но за эти несколько часов, что они провели сегодня вместе, он преисполнился к ней странной нежностью. Она как подброшенный к нему в дом ребенок.
Майлз вспомнил, как она вела себя у мадам Савар: тихо, скромно, не участвовала в выборе моделей; и в кондитерской: как она беспокоилась, стеснялась, недоумевала, почему он решил жениться на ней, вместо того чтобы дать ей рекомендательное письмо. Майлз вспомнил ее униженный вид, когда ее чуть не стошнило на скатерть, и как она вспыхнула и удивилась, когда он поцеловал ее руку. И он подумал о ее бедной одежде и работе в доме противного буржуа.
Она не была хорошенькой, но в тот момент, когда она сняла пальто у модистки, под ним обнаружилась изящная стройная фигура. А когда она избавилась от чепца, он увидел, что ее волосы собраны на затылке в тяжелый густой узел. У нее явно были очень длинные волосы, а это он особенно любил в женщинах. И конечно, у нее были чудесные глаза, придававшие ее лицу особую выразительность.
К своему удивлению, он понял, что совсем не прочь жениться на ней. Он верил в то, что они с Абигайль Гардинер поладят. Несмотря на предупреждения Джералда, несмотря на то что скажут по приезде мать и сестры, он знал, что не пожалеет. Он постарается сделать этот поспешный брак удачным.
Майлз прикрыл глаза, но тут же снова проснулся, потому что Дженни начала поглаживать его своими искусными руками.
– Нет, Дженни, – сказал он, отстранив ее руки и чмокнув в нос, – мне пора идти.
Она надулась, но Майлз не обратил на это внимания, потому что ему нужен был свежий воздух. Он хотел домой, он хотел попасть в горячую ванную и смыть с себя ее запах.
Граф хотел как следует отдохнуть перед днем свадьбы и брачной ночью.
Глава 4
– О Боже! – Впервые в жизни Абигайль потеряла дар речи. Она взглянула на Лору Сеймур, стоявшую на другом конце комнаты у окна. – Да, спасибо, Эдна.
Горничная миссис Гилл так и остолбенела в дверях, во все глаза разглядывая невесту. Она пришла доложить, что приехал жених,
– О-ох, вы прекрасно выглядите, мисс Гардинер. Абигайль бросила на девушку выразительный взгляд и обернулась к Лоре.
– Я боюсь, что не смогу сделать ни шагу, – пожаловалась она.
– Тогда я заставлю тебя это сделать, – сказала Лора, направляясь к подруге. – Мы можем попросить его сиятельство подождать пять минут, потому что сегодня день твоей свадьбы и невестам разрешено опаздывать. Но не будет же он дожидаться, пока твои ноги соизволят сдвинуться с места.
– А что, если он передумал? – сказала Абигайль. – Что, если он уже сожалеет? Что, если я ему не понравлюсь даже в своем лучшем платье?
Лора окинула взглядом платье подруги из бледно-голубого муслина с завышенной талией, короткими пышными рукавами и отделанным оборками подолом. Потом она перевела взгляд на прическу Абигайль. Личная горничная миссис Гилл по случаю торжества уложила ее волосы в сложный пучок, выпустив две густые вьющиеся пряди по обеим сторонам лица.
– Ты очень хорошенькая, Эбби, – сказала она. – Ни один мужчина не сможет смотреть на тебя равнодушно.
– Он думает, что я тихая, разумная и приветливая, – еле слышно проговорила Абигайль.
– Ну, с первого взгляда он не ошибся только в одном качестве. Он привыкнет к тому, что ты редко бываешь тихой и не всегда разумной.
Абигайль нервно захихикала.
– Но мы же с тобой вчера договорились, что ты выбросишь из головы эти мысли. Эбби, мы задерживаемся уже на десять минут.
– Не думаю, что смогу за сегодняшний день вымолвить хоть слово, – сказала Абигайль. – Интересно, как можно успокоить желудок, когда он так и переворачивается внутри?
Лора сжала губы и крепко взяла подругу за руку.
– Нам пора идти.
Абигайль глубоко вздохнула и позволила вывести себя из комнаты. У нее было такое чувство, словно в подошвах ее новых голубых туфель находились свинцовые гири.
Граф Северн стоял у основания лестницы, занятый беседой с мистером и миссис Гилл. С ним был неизвестный русоволосый мужчина среднего роста и с приятным выражением лица.
Абигайль сосредоточила внимание на незнакомце, но все ее мысли вертелись вокруг графа, который выглядел ослепительно в светло-голубых бриджах, темно-синем жилете, расшитом серебряной нитью, и камзоле более светлого оттенка. Его чулки, искусно завязанный шейный платок и наполовину прикрывавшие кисти рук кружева были ослепительно белыми.
Сказочный принц выглядел бы дворнягой рядом с ним, подумала Абигайль, когда граф поднес к губам ее руку и заставил ее взглянуть в его синие глаза.
Незнакомца звали сэр Джералд Стэплтон. Абигайль улыбнулась, сделала реверанс, от всей души желая, чтобы на месте графа Северна был он. Этот мужчина выглядел гораздо менее опасным, чем тот, который должен был стать ее мужем. Она представила Лору обоим джентльменам. Миссис Гилл поцеловала ее в щеку, мистер Гилл отвесил ей низкий поклон, и, прежде чем она успела осознать, что ее час настал, граф подал ей руку и повел на улицу к своей карете.
Лора села рядом с ней, а мужчины напротив. Абигайль, не зная, молчать ли ей или попытаться завязать беседу, поймала себя на том, что никак не может сдержать неуместное желание рассмеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29