Гнезда для столовых приборов выполняли ту же роль, что и силуэты инструментов под назначенными им крючками, прибитыми дома над верстаком.
Бранден дель Бранден улыбнулся.
– Надеюсь, ваше мнение обо мне не ухудшится, если я позволю себе по-ингариански сервировать нам всем трапезу?
Торри развел руками:
– Конечно, нет.
В бумажных свертках обнаружилось нарезанное деликатесное мясо и ломтики сыра, все это резко пахло уксусом, чесноком и другими специями, которых Торри не опознал. Тем не менее, его рот увлажнился.
Бранден дель Бранден, переложив еду с лежащей у него на коленях разделочной доски на тарелки, взял ножи и ложки. Сняв терракотовые крышечки с сосудов с соусами и паштетами, хозяин разложил по тарелкам их содержимое вслед за мясом и сырами. В качестве последнего штриха середину каждой тарелки он украсил зеленой розеткой, походившей на тонко нарезанный соленый огурец. И только тогда Бранден дель Бранден водрузил все три тарелки на доску и аккуратно сервировал их вилками и ножами.
Он поднес доску Мэгги:
– Сделайте одолжение, возьмите первая.
Когда она взяла тарелку, Бранден дель Бранден предложил выбор Торри.
Девушка подхватила вилку и уже потянулась к еде, как Торри вскинул руку:
– Погоди минутку, пусть Бранден… путь наш хозяин отведает первым. Невежливо начинать есть, не дожидаясь его.
Бранден дель Бранден указал на свою – третью – тарелку, которую с легкостью удерживал на колене.
– С удовольствием, Ториан. – Он наколол ломтик сыра, макнул его в густой желтый соус и поднес ко рту, ухитрившись не закапать себе бородку. – Боюсь, артишоковая приправа покажется вам слишком слабой, однако, – продолжал он, пробуя кусочек мяса с густым красным соусом, – «радость охотника» весьма лакомая. Если пожелаете, я могу отведать еду с ваших блюд.
И Бранден дель Бранден промокнул уголок рта кружевным платком, извлеченным из рукава.
Да к черту! Если Бранден дель Бранден собирался их отравить, у него это наверняка получится, и вообще, они сейчас во власти Дома Пламени, так что нет смысла проявлять сверхосторожность.
Торри взялся за еду, и Мэгги через мгновение последовала его примеру.
Сыры были выдержанные и пикантные, однако неперезрелые, а копченое мясо отдавало солоноватой пряностью. Хлеб, намазанный толстым слоем сливочного масла, оказался удивительно нежен внутри, по контрасту с крепкой, приятно хрустящей корочкой. Украшение в центре тарелки, похожее на нарезанные огурчики, ими же и оказалось, и чесночный привкус похрустывающего на зубах соленого огурца прекрасно дополнял легкую горечь паштета из печенки.
Голод, как говаривал отец, лучшая приправа, но густая подливка, в которую Торри обмакнул кружок чесночной колбасы, легко заняла второе место. Только через некоторое время до юноши дошло, что из-за специй, которые он поглотил, никому не составит труда идти за ним по следу несколько дней, пока все это не выйдет из него.
– Вы о чем-то глубоко задумались, Ториан, – произнес Бранден дель Бранден. Торри покачал головой:
– Просто наслаждаюсь едой. И думаю, что будет дальше.
Его собеседник улыбнулся.
– Ну, сегодня вечером мы разобьем скромный лагерь у дороги и получим возможность освежиться. – Он поджал губы. – В данный момент слуга-вестри подгоняет для вас, Ториан, мой костюм, пока другой слуга работает с платьем, которое я купил сестре и которое без труда можно переделать под вашу… более стройную фигуру, Мэгги.
Мэгги улыбнулась.
– Вы не расскажете нам, почему… зачем все это? Что вам так надо от Торсенов?
Бранден дель Бранден кивнул:
– Тут нет никакой тайны. Ториан дель Ториан был наследственным – и весьма преуспевающим – членом Дома Ст… то бишь Общества, как его называют его члены. Профессиональный поединщик на службе Дома Пламени, он представлял Дом, когда речь шла о делах чести, где от заинтересованных лиц требовались умения, которыми они не обладали.
– Как? – Мэгги наморщила лоб. Ее собеседник развел руками.
– Ну, вы же не станете ожидать, что старый вельможа сам выйдет против молодого хлыща, который, скажем, несерьезно отнесся к его дочери, или что командир ополчения встретится лицом к лицу с одним из своих подчиненных, верно?
– Конечно, нет, – ответила Мэгги, бросив на Торри непонимающий взгляд. Торри пожал плечами.
– Однако очевидно, что в первом случае должен найтись способ добиться удовлетворения, а во втором – указать молодому человеку на его место. Кроме того, поединки происходят не только из-за чести, но и из-за коммерческих дел; вряд ли благородный захочет по такому поводу марать свой клинок и проливать кровь. Тогда нанимают профессионала. – Бранден дель Бранден поджал губы. – И, конечно, в таких случаях вторая сторона чаще всего следует примеру первой. – Он внимательно посмотрел на Торри. – Этим-то и занимался Ториан дель Ториан, и делал свое дело хорошо – как прежде его отец и его дед, – причем настолько хорошо, что Торианам пожаловали жилье в Старом Городе и право свободно по нему передвигаться. Этой привилегией он воспользовался, чтобы предать Его Пылкость и похитить пленника.
– Осию.
– Возможно, что так он называет себя, но это не настоящее его имя. – Бранден покачал головой. – Орфиндель, вот как его зовут. Не исключено, что он имеет отношение к легендарному Орфинделю, хотя на то и не похоже. Конечно, Древнему было известно достаточно, чтобы найти Скрытый Путь в банк Его Пылкости, а потом скрыться в компании Ториана.
Рассказчик на мгновение выглянул из окна.
– Вскоре мы остановимся на ночлег. Завтра мы вернемся на дорогу, и путь до Фалиаса займет еще несколько долгих дней. – Он дотронулся своей вилкой до щеки. – А тогда, конечно, Его Пылкость решит, как поступить с вашим отцом.
– И как же?
Бранден дель Бранден загнул палец.
– Может казнить его без суда и следствия, – он загнул второй палец, – или отдать под суд Дома Стали, – третий палец, – или ничего не сделать. А может, сделает что-нибудь еще.
Торри так сжал свою вилку, что костяшки пальцев у него побелели.
– Казнить без суда и следствия… Только через мой труп.
Бранден дель Бранден улыбнулся:
– Какое интересное выражение вы выбрали.

Три экипажа и сопровождающий конный отряд остановились на приготовленном для лагеря месте на прибрежной поляне, и к тому времени, когда Торри и Мэгги выпустили из экипажа, лошадей уже увели к реке ниже по течению, а на пологом склоне, покрытом травой, спокойные слуги-вестри разбивали разноцветные шелковые шатры и навесы.
Все было тихо и мирно, если не обращать внимание на охрану.
Херольф, уже в человеческом облике, щелкнул пальцами и махнул рукой дюжине серых Сынов, которые немедленно рассыпались и направились вверх по склону, пронзительно взлаивая и подвывая, словно перекликались друг с другом и со своими вожаками – вероятно, так оно и было.
Подъехал и остановился третий экипаж, откуда выпустили мать и отца. Торри сделал к ним шаг, но страж опустил копье, направив острие в грудь молодому человеку.
– Не стоит, – проронил Бранден дель Бранден, отводя копье от груди Торри движением пальца. – Не вижу здесь ничего страшного. – Он повернулся к отцу Торри. – Я предлагаю дать мне слово чести; ваши дамы станут заложницами, а вы пообещаете не убегать и не брать в руки оружие.
– А что взамен?
Бранден пожал плечами.
– Взамен, Ториан дель Ториан, вам развяжут руки, и у вас будет такая же возможность помыться и привести себя в порядок, как у вашего сына, его дамы и вашей… жены.
Отец почти не раздумывал:
– На эту ночь я даю вам слово.
– Очень хорошо. – Бранден щелкнул пальцами. – Освободите Ториана дель Ториана от уз и не забудьте сковать его снова на рассвете.
Один из стражей – увидев нашивку на его плече, Торри решил, что это офицер, – сделал шаг вперед.
– Ториана Изменника? Вы поверите на слово Ториану Изменнику?
Торри вышел вперед.
– Что, приятно оскорблять человека, когда у тебя в руках меч, а он безоружен?
Он услышал, как позади задохнулась мать и отец издал низкий недовольный звук.
Стоявший сам по себе – никто из людей, казалось, не желал находиться подле него – Херольф улыбнулся, показав зубы слишком острые и желтые, чтобы походить на человеческие.
– А, хоть кто-то с характером по крайней мере! – Офицер неприятно улыбнулся и поклонился, не сгибая спину. – Я Данар дель Регинал, минор и коадъютант Дома Пламени. Лорд Бранден, даете ли вы позволение решить дело поединком сегодня вечером?
У Брандена был такой вид, будто он проглотил какую-то кислятину.
– Только до первого касания. Я не желаю видеть иной крови, кроме той, которая прольется после первого укола. – Он повернулся к Торри; на его лице, а в особенности – в глазах не осталось и следа улыбки. – Вы выросли не здесь, потому я прошу вас не обижаться, если я специально укажу вам: бой только до первой крови; я сам буду распорядителем дуэли и позабочусь об этом.
Торри кивнул, хотя шея у него, казалось, одеревенела.
– Я понимаю.
Бранден поджал губы.
– Что ж, слово дано, и в ожидании поединка вам бы лучше удалиться и освежиться. – Он протянул руку. – Вот ваши шатры; вашу даму проводят к реке вестри.
Внутри шатра мерцал один-единственный светильник, свисавший с крестовины над головой, как раз под укрытой колпаком отдушиной, проделанной в шелковой ткани. Полом шатра служил толстый ковер, постеленный прямо на мягкую траву; в углу лежали две скатанные в рулоны постели, каждая перехвачена лентой, завязанной сложным узлом.
Губы у отца побелели.
– Зачем ты это сделал?
Торри захотелось ударить его.
– Я устал сидеть и терпеть – в отличие от тебя!
У матери был такой вид, как будто Торри ударил ее.
– Неужели ты думаешь…
– Думает. – Отец покачал головой. – Надо было лучше его учить.
– Торри, – произнесла мать, – ты что, в самом деле считаешь, что твой отец – трус?
– Они так считают.
Отец улыбнулся.
Мать встряхнула головой.
– И почему же? Потому что, сдавшись, чтобы спасти нас с Мэгги, он ведет себя покорно?
– Да, он всегда жмется и…
– Думаешь, это спасет их от ножа в горло, – мать усмехнулась, – когда придет время?
– Если только это время придет… Я слишком долго ждал удобного момента, чтобы освободить Торри, Мэгги и тебя, – произнес отец. – Но я не видел возможности!
Мать похлопала его по руке.
– Все хорошо, – сказала она. – Мы и теперь найдем способ выбраться.
Они впервые за долгое время могли говорить, не боясь подслушивания.
– Мам, ты раньше знала обо всем этом?
Та сдержанно улыбнулись.
– Мне рассказывали… Только не всему хотелось верить.
Отец нежно сжал ее запястье.
– Думаешь, я не понимал, Карин? – спокойно спросил он. – Все эти счастливые годы меня огорчало, что ты не веришь мне. Но все равно, это было хорошее время.
– И этот туда же! – Она вырвала руку. – Похоже, тебе нравится происходящее.
– Таким меня вырастили, мин алсклинг, – спокойно ответил отец.
Мать открыла рот… и закрыла его.
Торри без труда читал ее мысли: друзья погибли, Торри убивал и убивал бы еще, а ты радуешься? Да как ты можешь?
Но что-то в отцовской манере держаться, в его взгляде говорило: «Я справлюсь, я уже взялся за дело». Так же он смотрел на бойню на лужайке перед домом.
Не самый приятный взгляд, даже если у вас крепкий желудок, но чем-то отец напомнил Торри дока Шерва, который опускается на корточки перед пациентом и открывает свой черный чемоданчик, или дядю Осию, который берет в руки отвертку и поднимает капот, или мать – когда она садится с пачкой листов перед компьютером.
– Слово для стратегии и фехтования в берсмале одно, – произнес отец бесстрастным тоном. Его губы на мгновение сжались в прямую линию. Затем он расслабился и пожал плечами. – Ладно, пусть будет, как будет. Что сделано, того не переделать; а тебя довольно ловко обвели вокруг пальца.
– Меня? Обвели вокруг пальца? Да они…
– Ториан! – Отец сделал паузу, потом покачал головой. – Сын, здесь тебе не Хардвуд. Ты знаешь о Тир-На-Ног только из рассказов Осии. Этого бы тебе хватило в каком-нибудь вандескардском городишке, но вырасти в Срединном Доминионе – нечто совсем иное. Эта жизнь сильно отличается от той, к которой ты привык: она стеснена правилами и обычаями и совсем непроста. Я рос здесь и знаю здешние нравы; ты воспитывался в других условиях.
Отец всегда любил простоту и терпеть не мог ничего заковыристого. Другое дело мать, которая просиживала за компьютером, извлекая смысл из происходящего на рынке ценных бумаг. Или дядя Осия, который выглядел счастливейшим из смертных, когда возился с каким-нибудь незнакомым механизмом, пытаясь вызнать его назначение или дефект. А отец блаженствовал, скинув рубаху, починяя забор.
– Возьмем, к примеру, Дакара дель Регинала. Ты думаешь, он просто так меня оскорбил? Дурно воспитанный хлыщ насмехается над пленником? Ничего подобного! Он хотел, чтобы я ответил ему, хотел заставить меня выйти с ним на бой – следовательно, он по крайней мере достаточно хороший боец, чтобы наблюдающие за боем поняли, насколько я в форме. – Отец покачал головой. – Ну, или ты, раз уж так получилось.
– Я одержу победу, – сказал Торри, надеясь, что говорит достаточно уверенно. Отец фыркнул.
– Очень смело, но откуда тебе знать? И даже если так – мудро ли это? – Он уселся по-турецки, сложив руки на животе. – Нет. Ты не должен победить. Ты проиграешь, притом совершенно определенным образом. Помнишь, как у тебя появилась дурная привычка отрываться от противника?
Торри не нравился оборот, который принял разговор, а еще меньше ему нравилась критика, однако он кивнул.
– Чего плохого в том, чтобы отрываться от противника? – небрежно произнес юноша. – Если у человека крепкое запястье, а у меня оно крепкое…
– Когда ты отходишь, ты отпускаешь клинок противника. Так вот: как можно раньше – прежде чем он успеет оценить твой глазомер и силу запястья – отступи, причем так, чтобы твой клинок ушел в сторону…
– Может, мне ему просто так запястье подставить?
– О том и речь. Не двигайся вперед, просто замедли руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39