https://wodolei.ru/catalog/accessories/
– Если бы выяснить, что же случилось на самом деле, да ещё доказать это!
– И найти человека, который займется защитой Роберта…
– Не только найти адвоката, но и деньги ему заплатить.
– Если нужны деньги, у меня кое-что есть, – сказала Тина. – Пятьдесят тысяч лир.
– К сожалению этого мало.
– А сколько нужно?
– Тысяч пятьсот. Может быть и миллион, чтобы довести дело до конца.
– Адвокаты так дорого обходятся?
– Адвокаты – сущее разорение, – сказал капитан. Взглянул на Элизабет, и та ответила: – Рада помочь, но мои возможности тоже невелики.
– И у меня то же самое…
Тут капитана прервал шум, поднявшийся снаружи. Внизу кто-то кричал по-итальянски.
Капитан подошел к дверям, открыл их и прислушался. Теперь кричали уже несколько голосов.
– Опять кто-то застрял в лифте, – сказал капитан. – Чертова колымага! Милые дамы, мне потребуется ваша помощь. Эй там, потише! – последнее замечание он прокричал в пролет лестницы, но безрезультатно. Из лифта по-прежнему неслись сдавленные звуки.
– Элизабет, вы спуститесь на один этаж и нажмите кнопку в тот самый момент, что и я здесь. Тина останется на площадке и подаст нам знак. А вы там, внизу, перестаньте, черт побери, орать! Так, Тина, когда я махну рукой – пуск!
Что– то клацнуло и двери лифта открылись. Перед капитаном предстала женщина средних лет в твидовом костюме и коричневых мужского фасона туфлях, с зеленым плащем через руку. Ее породистое лицо кого-то ему напоминало, но не мог припомнить, кого.
– Наконец-то сказала гостья. – Я очень рада, что вам удалось открыть эти ужасные двери.
Двери тут же начали закрываться. Капитан едва успел их задержать.
– Скорее выходите, пока ещё можно, – поторопил он.
– Я тоже так думаю, – сказала дама. – Вы, конечно, капитан Энтони Бэзил Комбер?
– К вашим услугам.
– А это?…
– Мисс Элизабет Уэйл и мисс Тина Зеччи.
– Превосходно, – сказала дама. – Как раз все трое, с кем я хотела познакомиться.
Может быть мы войдем? Я – Фелиция Брук.
Когда все сели, мисс Брук взяла все в свои руки с той же энергией, с которой, как подумала Элизабет, она председательствовала во всевозможных женских и благотворительных союзах.
– Когда я прочитала в «Дейли Телеграф» очень краткую заметку о неприятностях, в которые попал Роберт – даже не сообщил мне об этом – я тут же поняла, что ему понадобится финансовая помощь. Том Проктор вас возможно информировал, что Роберт в приступе сомнительного великодушия перевел все семейное состояние на мое имя.
Я же в нем не нуждаюсь, наоборот, деньги скапливаются в банке и заставляют меня платить Бог знает какие налоги. Теперь-то, наконец, им можно найти применение. Я открыла здесь в «Банко ди Наполи» счет на тысячу фунтов и могу перевести еще, если понадобиться. Но для начала этого должно быть достаточно.
– Более чем достаточно, – сказал капитан. – Но как вам это удалось? Ведь запрет на вывоз валюты…
– Мне говорили, что такой запрет действительно существует. Тогда я зашла к директору английского банка и тот согласился со мной, что речь идет о критической ситуации и в этом случае запретом следует пренебречь.
– И никаких проблем, – кивнула Элизабет.
– Абсолютно. – Мисс Брук перенесла свое внимание на Элизабет. Ее голубые глаза были удивительно похожи на глаза Брука. – Хватило пяти минут, и все было решено.
Я ещё раз убедилась, что интеллигентные люди всегда в состоянии понять, в чем дело. Сложнее было с вашим отцом, моя милая. Не хочу сказать, что он не интеллигентен, но исключительно упрям.
– Твердолоб до безобразия, – кивнула Элизабет.
– Пришлось объяснить ему, что его миссия совершенно ясна. Как британский консул он отвечает за британских подданных и их благополучие. Его собственные чувства тут совершенно не при чем.
– И что он? – поинтересовался капитан.
– Начал что-то говорить о суде, законах и доказательствах. Совершенно не убедительно! Никогда не думала, что доживу до того, что британский консул будет расхваливать мне достоинства итальянской юстиции. Так я ему и сказала. Вот и все, что я могу вам рассказать.
Она встала. Остальные тоже.
– Я в банке распорядилась, чтобы они заверили вашу подпись, капитан, на несколько дней я задержусь, так что, надеюсь, мы ещё увидимся.
– Если вы скажете, в каком отеле…
– Остановилась я не в отеле, а у своей старой приятельницы Элис Плант. Всем – до свидания! Полагаю, не стоит ещё раз рисковать с вашим лифтом, лучше уж я пойду пешком.
***
– Если я вас правильно понял, – сказал мэр Трентануово, – и если в вашем распоряжении неограниченные средства, то проблема становится вполне разрешимой, хотя и по прежнему сложной. Во Флоренции найдется немало адвокатов, не обращающих внимания на мнение своего союза. Вопрос лишь в том, чтобы не выбросить денег впустую, на того, кто их съест и потом пальцем не шевельнет.
Мэр задумался, попыхивая трубкой.
– Думаю, в нашем случае лучше доктора Риккасоли не найти никого. Правда, характер у него не сахар, но… – Нацарапав что-то на клочке бумаги, бросил его капитану. – Это телефон его жены. Сошлитесь на меня, и она вас с ним сведет.
Капитану показался странным такой способ ведения переговоров с адвокатом, но клочок бумаги он сунул в карман и уже направился к выходу, когда мэр сказал:
– Я понимаю, что пока не сделал всего, что мог для моего друга Роберта. Просто сейчас всё время отнимают выборы, как только они пройдут, у меня появится гораздо больше времени. Если пройдут удачно, будет больше и возможностей. К тому же я кое-что предпринял, и хотя непосредственно Роберту это не поможет, но его противникам добавит хлопот.
– Я не сомневаюсь, что вы делаете все возможное, – сказал капитан.
***
У доктора юриспруденции Риккасоли не было приемных часов по одной простой причине – у него не было конторы. Встреча с ним капитана, согласованная через его жену, проходила в модном кафе на Пьяцца дела Република.
– Он будет сидеть за столом в углу у дверей, – предупредила жена, – и будет пить шоколад со сливками.
Как заметил капитан, адвокат добавил к этому ещё шоколадный торт со взбитыми сливками. Риккасоли оказался маленьким толстячком с быстрыми любопытными глазами и приплюснутым носом.
– Мне очень приятно познакомиться с вами, синьор капитан. Мэр рассказал мне о вас и о неприятностях вашего друга. Вы не возражаете, если мы обсудим их через пару минут? Я хотел бы послушать музыку…
В кафе играло трио. За роялем сидела седовласая женщина средних лет, мужчины ненамного моложе. Музыку капитан узнал.
– Моцарт, – сказал он, когда стихли аплодисменты, энергично поддержанные Риккасоли.
– Из увертюры «Мнимая садовница», малоизвестное произведение. Меня прежде всего интересовало исполнение.
– Вы музыкант?
– Был пианистом. К сожалению, на это не проживешь. Пришлось уйти и заняться правом. Вам не кажется, что эту женщину стоит послушать?
– Прекрасно играет. Вы её знаете?
– Это моя бывшая клиентка. Мне удалось её выручить. Смотрите, официант! Выпьете шоколаду?
– Чаю, – сказал капитан. – С лимоном и без молока. А что она сделала?
– Убила мужа.
– Почему?
– Бог её знает. Может быть, не оценил её игру на рояле. Но не будем отвлекаться от наших проблем. Кусочек торта?
– Спасибо, – ответил капитан, – воздержусь.
– Блюдете фигуру, понимаю. Как все англичане. Удивительно, вы все просто помешаны на фигуре и на платежном балансе. И совершенно напрасно. Что плохого – быть толстым или в долгах? Главное – не расстраиваться из-за такой ерунды. А теперь расскажите мне, в чем дело. С самого начала. – Доктор Риккасоли поддел вилкой очередной аппетитно выглядевший кусок торта и добавил: – И не упускайте ни малейших подробностей.
***
Полковник Нобиле, начальник флорентийской полиции, изучил документы, лежавшие перед ним на столе. Он был доволен, так как они подтверждали его многолетнее и глубокое недоверие к англичанам. Инспектора, который принес документы, спросил:
– Вы сами, инспектор, не сомневаетесь в этих фактах?
– Нисколько, синьор полковник.
– И какие вы из них делаете выводы?
– Из них вытекает, что капитан Комбер – агент Интеллидженс Сервис, британской разведывательной службы.
– Сомневаюсь, – сказал полковник. – Такие люди сидят в посольствах, чтобы иметь дипломатическую неприкосновенность. – Это тайный агент, синьор полковник.
Донесения шлет каждый день. Адресованы они некоему Смиту, – явно условный адрес в Лондоне, и оплачивает его один известный английский еженедельник. И выяснился интересный факт. В этой газете ещё никогда не появилось ни одного материала капитана Комбера.
– И это одно из его донесений?
– Самое свежее.
Полковник снова взглянул на текст, приложенный к донесению. Он начинался словами:
«Рулада – Филигрань – Оболос» – и продолжение в том же духе, причем одни слова были длинными, другие – короткими и многие – необычными. Кончался текст словами:
«рисунок Е8».
– Уже расшифровали?
– Дешифровальное отделение занимается этим, синьор полковник. Проблема в том, что это, видимо, механический код.
– Поясните.
– У получателя должен быть набор определенных масок, которые накладываются на массив текста определенным образом. Свободные поля масок образуют текст собственно донесения.
– Тогда последние слова означают тип маски, которую нужно использовать?
Хитроумная система.
– И почти неразрешимая.
– Если не можем раскрыть, то хотя бы прикроем, – решил полковник. – Я немедленно поговорю с британским консулом.
10. Харфилд Мосс и Элизабет
– Безграничное бесстыдство! – заявил прокурор Риссо.
– Вы не преувеличиваете, милый Антонио?
– Ни в коем случае. Это дискредитация, намеренная и систематическая дискредитация. – Швырнув на стол листок желтой бумаги, он ткнул в него пальцем.
– Мне увеличили налог за мусор, потому что количество вывозимого из моего дома мусора превышает нормы, установленные городскими властями!
– А оно действительно превышает?
– Разумеется. Но то же самое во всех домах, но никто больше такого не получил. А вот! – он достал следующий листок. – Доплата за воду, потому что моего садовника застали с разбрызгивателем при поливке газона. Или вот – это пришло сегодня утром.
Городской прокурор внимательно просмотрел документ.
– Но это очевидно. На вас выписан налог с предметов роскоши, поскольку вы построили бассейн для плавания. Ну, если вы действительно можете себе такое позволить, Антонио…
– Это не бассейн!
– Нет?
– Это водоем для золотых рыбок, и он там уже был, когда я дом купил.
– И вы в нем не плаваете?
– Он два метра в длину. Там и рыбкам негде повернуться.
– Но почему вы думаете…
– Ничего удивительного. Все это исходит из аппарата мэра Трентануово.
– Полагаете, он устраивает вам своего рода вендетту?
– Я в этом абсолютно уверен.
– Почему?
– В своих предвыборных речах я был просто обязан высказать по адресу его партии такое, что он мне долго не забудет.
– Ах так, – протянул городской прокурор. Развязав шнурки, открыл лежавшую на столе папку. – Вы убеждены, что он руководствуется политическими мотивами?
– А какими же еще?
– Вы не забыли, что он приятель синьора Брука?
– Понятия не имел.
– К тому же его старый фронтовой товарищ.
– Полагаете, тут есть личные мотивы?
– Полагаю, мотивы тут смешанные, – сказал городской прокурор. – Он укрепил бы свой авторитет в партии, выиграй он дело в суде, точно так же, как если бы он выиграл выборы. Причем первое может здорово повлиять на второе. – Он покопался в бумагах. – Полагаю, дело нужно завершать поскорее.
– Целиком с вами согласен. Теперь, когда есть заключение экспертов, следствие можно считать законченным.
– Почти законченным, милый Антонио. Если бы могильщик изменил свои показания.
Если бы, например, признал, что слышал визг тормозов на час раньше, чем утверждал, я охотно счел бы обвинение безупречным и передал дело в суд.
– Старые люди часто путают время, – заметил Риссо. – Я прикажу допросить ещё раз.
Вполне может случиться, что при обстоятельном допросе его показания окажутся не так однозначны, как в протоколе.
– Я уже сталкивался с такими случаями, – подтвердил городской прокурор.
***
Лейтенант Луко спросил:
– Вы проверили заявление этой девушки?
– Я сделал все, что мог, – ответил карабинер Сципионе. – Деталей установить не удалось, слишком неопределенным было само заявление. Я поговорил с девицей…
– С Тиной Зеччи. Это, видимо, дочь Мило Зеччи, которого сбила машина. Что она вам сказала?
– Она была в кафе неподалеку от своего дома на Виа Торта, это заведение с неважной репутацией, на него уже были жалобы. Принадлежит оно человеку по фамилии Тортони, но тот редко в нем появляется. Всем там заправляет Мария Кальцалетто…
– Свидетельница по делу Мило Зеччи.
– Вот именно. Тина Зеччи сообщила, что зашла в кафе в обществе молодого человека и у них произошла ссора с Кальцалетто.
– Кто был тот молодой человек?
– Меркурио Бронзини, приемный сын профессора Бронзини с виллы Расенна.
– Профессора Бронзини я знаю. Насколько помню, он как-то связан с делом Мило Зеччи, напомните мне, пожалуйста.
Сципионе неохотно сказал:
– Мило Зеччи когда-то работал на него, и профессор Бронзини проявил участие к его семье. Как я уже говорил, произошел резкий обмен мнениями…
– Интересное совпадение, что трое людей, причастных к делу Мило Зеччи, замешаны и в этом инциденте, вам не кажется?
– Мне это не показалось существенным.
– А я бы сказал, в это что-то есть.
Лейтенант задумался, Сципионе занервничал.
– Вы хотите, чтобы я продолжил?
– Давайте. Итак, произошел обмен мнениями. А потом?
– Девушка говорит, в кафе вошел какой-то мужчина.
– Которая девушка говорит? Синьора Зеччи или Мария Кальцалетто? Выражайтесь точнее, Сципионе.
– Прошу прощения. – Сципионе побагровел от злости и рот его под черными усами неприятно искривился. Если лейтенант это и заметил, то не подал виду. Спросил:
– Полагаю, вы запротоколировали показания мисс Зеччи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– И найти человека, который займется защитой Роберта…
– Не только найти адвоката, но и деньги ему заплатить.
– Если нужны деньги, у меня кое-что есть, – сказала Тина. – Пятьдесят тысяч лир.
– К сожалению этого мало.
– А сколько нужно?
– Тысяч пятьсот. Может быть и миллион, чтобы довести дело до конца.
– Адвокаты так дорого обходятся?
– Адвокаты – сущее разорение, – сказал капитан. Взглянул на Элизабет, и та ответила: – Рада помочь, но мои возможности тоже невелики.
– И у меня то же самое…
Тут капитана прервал шум, поднявшийся снаружи. Внизу кто-то кричал по-итальянски.
Капитан подошел к дверям, открыл их и прислушался. Теперь кричали уже несколько голосов.
– Опять кто-то застрял в лифте, – сказал капитан. – Чертова колымага! Милые дамы, мне потребуется ваша помощь. Эй там, потише! – последнее замечание он прокричал в пролет лестницы, но безрезультатно. Из лифта по-прежнему неслись сдавленные звуки.
– Элизабет, вы спуститесь на один этаж и нажмите кнопку в тот самый момент, что и я здесь. Тина останется на площадке и подаст нам знак. А вы там, внизу, перестаньте, черт побери, орать! Так, Тина, когда я махну рукой – пуск!
Что– то клацнуло и двери лифта открылись. Перед капитаном предстала женщина средних лет в твидовом костюме и коричневых мужского фасона туфлях, с зеленым плащем через руку. Ее породистое лицо кого-то ему напоминало, но не мог припомнить, кого.
– Наконец-то сказала гостья. – Я очень рада, что вам удалось открыть эти ужасные двери.
Двери тут же начали закрываться. Капитан едва успел их задержать.
– Скорее выходите, пока ещё можно, – поторопил он.
– Я тоже так думаю, – сказала дама. – Вы, конечно, капитан Энтони Бэзил Комбер?
– К вашим услугам.
– А это?…
– Мисс Элизабет Уэйл и мисс Тина Зеччи.
– Превосходно, – сказала дама. – Как раз все трое, с кем я хотела познакомиться.
Может быть мы войдем? Я – Фелиция Брук.
Когда все сели, мисс Брук взяла все в свои руки с той же энергией, с которой, как подумала Элизабет, она председательствовала во всевозможных женских и благотворительных союзах.
– Когда я прочитала в «Дейли Телеграф» очень краткую заметку о неприятностях, в которые попал Роберт – даже не сообщил мне об этом – я тут же поняла, что ему понадобится финансовая помощь. Том Проктор вас возможно информировал, что Роберт в приступе сомнительного великодушия перевел все семейное состояние на мое имя.
Я же в нем не нуждаюсь, наоборот, деньги скапливаются в банке и заставляют меня платить Бог знает какие налоги. Теперь-то, наконец, им можно найти применение. Я открыла здесь в «Банко ди Наполи» счет на тысячу фунтов и могу перевести еще, если понадобиться. Но для начала этого должно быть достаточно.
– Более чем достаточно, – сказал капитан. – Но как вам это удалось? Ведь запрет на вывоз валюты…
– Мне говорили, что такой запрет действительно существует. Тогда я зашла к директору английского банка и тот согласился со мной, что речь идет о критической ситуации и в этом случае запретом следует пренебречь.
– И никаких проблем, – кивнула Элизабет.
– Абсолютно. – Мисс Брук перенесла свое внимание на Элизабет. Ее голубые глаза были удивительно похожи на глаза Брука. – Хватило пяти минут, и все было решено.
Я ещё раз убедилась, что интеллигентные люди всегда в состоянии понять, в чем дело. Сложнее было с вашим отцом, моя милая. Не хочу сказать, что он не интеллигентен, но исключительно упрям.
– Твердолоб до безобразия, – кивнула Элизабет.
– Пришлось объяснить ему, что его миссия совершенно ясна. Как британский консул он отвечает за британских подданных и их благополучие. Его собственные чувства тут совершенно не при чем.
– И что он? – поинтересовался капитан.
– Начал что-то говорить о суде, законах и доказательствах. Совершенно не убедительно! Никогда не думала, что доживу до того, что британский консул будет расхваливать мне достоинства итальянской юстиции. Так я ему и сказала. Вот и все, что я могу вам рассказать.
Она встала. Остальные тоже.
– Я в банке распорядилась, чтобы они заверили вашу подпись, капитан, на несколько дней я задержусь, так что, надеюсь, мы ещё увидимся.
– Если вы скажете, в каком отеле…
– Остановилась я не в отеле, а у своей старой приятельницы Элис Плант. Всем – до свидания! Полагаю, не стоит ещё раз рисковать с вашим лифтом, лучше уж я пойду пешком.
***
– Если я вас правильно понял, – сказал мэр Трентануово, – и если в вашем распоряжении неограниченные средства, то проблема становится вполне разрешимой, хотя и по прежнему сложной. Во Флоренции найдется немало адвокатов, не обращающих внимания на мнение своего союза. Вопрос лишь в том, чтобы не выбросить денег впустую, на того, кто их съест и потом пальцем не шевельнет.
Мэр задумался, попыхивая трубкой.
– Думаю, в нашем случае лучше доктора Риккасоли не найти никого. Правда, характер у него не сахар, но… – Нацарапав что-то на клочке бумаги, бросил его капитану. – Это телефон его жены. Сошлитесь на меня, и она вас с ним сведет.
Капитану показался странным такой способ ведения переговоров с адвокатом, но клочок бумаги он сунул в карман и уже направился к выходу, когда мэр сказал:
– Я понимаю, что пока не сделал всего, что мог для моего друга Роберта. Просто сейчас всё время отнимают выборы, как только они пройдут, у меня появится гораздо больше времени. Если пройдут удачно, будет больше и возможностей. К тому же я кое-что предпринял, и хотя непосредственно Роберту это не поможет, но его противникам добавит хлопот.
– Я не сомневаюсь, что вы делаете все возможное, – сказал капитан.
***
У доктора юриспруденции Риккасоли не было приемных часов по одной простой причине – у него не было конторы. Встреча с ним капитана, согласованная через его жену, проходила в модном кафе на Пьяцца дела Република.
– Он будет сидеть за столом в углу у дверей, – предупредила жена, – и будет пить шоколад со сливками.
Как заметил капитан, адвокат добавил к этому ещё шоколадный торт со взбитыми сливками. Риккасоли оказался маленьким толстячком с быстрыми любопытными глазами и приплюснутым носом.
– Мне очень приятно познакомиться с вами, синьор капитан. Мэр рассказал мне о вас и о неприятностях вашего друга. Вы не возражаете, если мы обсудим их через пару минут? Я хотел бы послушать музыку…
В кафе играло трио. За роялем сидела седовласая женщина средних лет, мужчины ненамного моложе. Музыку капитан узнал.
– Моцарт, – сказал он, когда стихли аплодисменты, энергично поддержанные Риккасоли.
– Из увертюры «Мнимая садовница», малоизвестное произведение. Меня прежде всего интересовало исполнение.
– Вы музыкант?
– Был пианистом. К сожалению, на это не проживешь. Пришлось уйти и заняться правом. Вам не кажется, что эту женщину стоит послушать?
– Прекрасно играет. Вы её знаете?
– Это моя бывшая клиентка. Мне удалось её выручить. Смотрите, официант! Выпьете шоколаду?
– Чаю, – сказал капитан. – С лимоном и без молока. А что она сделала?
– Убила мужа.
– Почему?
– Бог её знает. Может быть, не оценил её игру на рояле. Но не будем отвлекаться от наших проблем. Кусочек торта?
– Спасибо, – ответил капитан, – воздержусь.
– Блюдете фигуру, понимаю. Как все англичане. Удивительно, вы все просто помешаны на фигуре и на платежном балансе. И совершенно напрасно. Что плохого – быть толстым или в долгах? Главное – не расстраиваться из-за такой ерунды. А теперь расскажите мне, в чем дело. С самого начала. – Доктор Риккасоли поддел вилкой очередной аппетитно выглядевший кусок торта и добавил: – И не упускайте ни малейших подробностей.
***
Полковник Нобиле, начальник флорентийской полиции, изучил документы, лежавшие перед ним на столе. Он был доволен, так как они подтверждали его многолетнее и глубокое недоверие к англичанам. Инспектора, который принес документы, спросил:
– Вы сами, инспектор, не сомневаетесь в этих фактах?
– Нисколько, синьор полковник.
– И какие вы из них делаете выводы?
– Из них вытекает, что капитан Комбер – агент Интеллидженс Сервис, британской разведывательной службы.
– Сомневаюсь, – сказал полковник. – Такие люди сидят в посольствах, чтобы иметь дипломатическую неприкосновенность. – Это тайный агент, синьор полковник.
Донесения шлет каждый день. Адресованы они некоему Смиту, – явно условный адрес в Лондоне, и оплачивает его один известный английский еженедельник. И выяснился интересный факт. В этой газете ещё никогда не появилось ни одного материала капитана Комбера.
– И это одно из его донесений?
– Самое свежее.
Полковник снова взглянул на текст, приложенный к донесению. Он начинался словами:
«Рулада – Филигрань – Оболос» – и продолжение в том же духе, причем одни слова были длинными, другие – короткими и многие – необычными. Кончался текст словами:
«рисунок Е8».
– Уже расшифровали?
– Дешифровальное отделение занимается этим, синьор полковник. Проблема в том, что это, видимо, механический код.
– Поясните.
– У получателя должен быть набор определенных масок, которые накладываются на массив текста определенным образом. Свободные поля масок образуют текст собственно донесения.
– Тогда последние слова означают тип маски, которую нужно использовать?
Хитроумная система.
– И почти неразрешимая.
– Если не можем раскрыть, то хотя бы прикроем, – решил полковник. – Я немедленно поговорю с британским консулом.
10. Харфилд Мосс и Элизабет
– Безграничное бесстыдство! – заявил прокурор Риссо.
– Вы не преувеличиваете, милый Антонио?
– Ни в коем случае. Это дискредитация, намеренная и систематическая дискредитация. – Швырнув на стол листок желтой бумаги, он ткнул в него пальцем.
– Мне увеличили налог за мусор, потому что количество вывозимого из моего дома мусора превышает нормы, установленные городскими властями!
– А оно действительно превышает?
– Разумеется. Но то же самое во всех домах, но никто больше такого не получил. А вот! – он достал следующий листок. – Доплата за воду, потому что моего садовника застали с разбрызгивателем при поливке газона. Или вот – это пришло сегодня утром.
Городской прокурор внимательно просмотрел документ.
– Но это очевидно. На вас выписан налог с предметов роскоши, поскольку вы построили бассейн для плавания. Ну, если вы действительно можете себе такое позволить, Антонио…
– Это не бассейн!
– Нет?
– Это водоем для золотых рыбок, и он там уже был, когда я дом купил.
– И вы в нем не плаваете?
– Он два метра в длину. Там и рыбкам негде повернуться.
– Но почему вы думаете…
– Ничего удивительного. Все это исходит из аппарата мэра Трентануово.
– Полагаете, он устраивает вам своего рода вендетту?
– Я в этом абсолютно уверен.
– Почему?
– В своих предвыборных речах я был просто обязан высказать по адресу его партии такое, что он мне долго не забудет.
– Ах так, – протянул городской прокурор. Развязав шнурки, открыл лежавшую на столе папку. – Вы убеждены, что он руководствуется политическими мотивами?
– А какими же еще?
– Вы не забыли, что он приятель синьора Брука?
– Понятия не имел.
– К тому же его старый фронтовой товарищ.
– Полагаете, тут есть личные мотивы?
– Полагаю, мотивы тут смешанные, – сказал городской прокурор. – Он укрепил бы свой авторитет в партии, выиграй он дело в суде, точно так же, как если бы он выиграл выборы. Причем первое может здорово повлиять на второе. – Он покопался в бумагах. – Полагаю, дело нужно завершать поскорее.
– Целиком с вами согласен. Теперь, когда есть заключение экспертов, следствие можно считать законченным.
– Почти законченным, милый Антонио. Если бы могильщик изменил свои показания.
Если бы, например, признал, что слышал визг тормозов на час раньше, чем утверждал, я охотно счел бы обвинение безупречным и передал дело в суд.
– Старые люди часто путают время, – заметил Риссо. – Я прикажу допросить ещё раз.
Вполне может случиться, что при обстоятельном допросе его показания окажутся не так однозначны, как в протоколе.
– Я уже сталкивался с такими случаями, – подтвердил городской прокурор.
***
Лейтенант Луко спросил:
– Вы проверили заявление этой девушки?
– Я сделал все, что мог, – ответил карабинер Сципионе. – Деталей установить не удалось, слишком неопределенным было само заявление. Я поговорил с девицей…
– С Тиной Зеччи. Это, видимо, дочь Мило Зеччи, которого сбила машина. Что она вам сказала?
– Она была в кафе неподалеку от своего дома на Виа Торта, это заведение с неважной репутацией, на него уже были жалобы. Принадлежит оно человеку по фамилии Тортони, но тот редко в нем появляется. Всем там заправляет Мария Кальцалетто…
– Свидетельница по делу Мило Зеччи.
– Вот именно. Тина Зеччи сообщила, что зашла в кафе в обществе молодого человека и у них произошла ссора с Кальцалетто.
– Кто был тот молодой человек?
– Меркурио Бронзини, приемный сын профессора Бронзини с виллы Расенна.
– Профессора Бронзини я знаю. Насколько помню, он как-то связан с делом Мило Зеччи, напомните мне, пожалуйста.
Сципионе неохотно сказал:
– Мило Зеччи когда-то работал на него, и профессор Бронзини проявил участие к его семье. Как я уже говорил, произошел резкий обмен мнениями…
– Интересное совпадение, что трое людей, причастных к делу Мило Зеччи, замешаны и в этом инциденте, вам не кажется?
– Мне это не показалось существенным.
– А я бы сказал, в это что-то есть.
Лейтенант задумался, Сципионе занервничал.
– Вы хотите, чтобы я продолжил?
– Давайте. Итак, произошел обмен мнениями. А потом?
– Девушка говорит, в кафе вошел какой-то мужчина.
– Которая девушка говорит? Синьора Зеччи или Мария Кальцалетто? Выражайтесь точнее, Сципионе.
– Прошу прощения. – Сципионе побагровел от злости и рот его под черными усами неприятно искривился. Если лейтенант это и заметил, то не подал виду. Спросил:
– Полагаю, вы запротоколировали показания мисс Зеччи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23