С беззаботно раскинутыми стройными ногами к головой, покоящейся на черном шелке распущенных волос, она напоминала ему вырезанную из слоновой кости статуэтку, которую он однажды видел в китайской лавке. Та статуэтка увековечила образ чудесной женщины в интимно-соблазнительной позе.
Одного воспоминания об этой вещице было достаточно, чтобы пульс его участился, а дыхание стало неровным. Милая бесстыдная Арабелла! Она была живым воплощением этой похотливо раскинувшейся леди из слоновой кости… такой распутной, такой изысканной в своей порочности. Соблазнительница с телом ангела и душой блудницы.
«Не прельщайся красотой ее в сердце своем, — предостерег он себя, почувствовав жар в чреслах своих. — Ибо свершишь грех страшный против плоти своя».
Издав мучительный стон, он оттолкнулся от туалетного столика и зашагал к распростертой на полу женщине. Все еще держа в руке бокал, он встал рядом с ней на колени. Какая жалость, что ему пришлось убить ее. Слегка дрожащей рукой и как бы даже печально он коснулся ее раскрытых губ.
«Должна ли я прийти к тебе с плетью или с любовью?» — говорила она, поджимая свои розовые губки.
Он опустил голову. Ответ всегда оставался неизменным. «Плеть на спину того, кто лишен понимания. Ты должен бить меня плетью и спасти душу мою от геенны огненной».
Печаль душила его, словно засунутый в горло кулак, и забытый бокал выскользнул из ослабевших пальцев. Дорогое вино, цвета граната, расплескалось по дорогому ковру и соединилось с высыхающими каплями крови.
Как ему будет не хватать ее ласк, не хватать ее одетых в красный шелк рук, приводящих его к конечному облегчению! В отличие от других женщин, с которыми он был, Арабелла понимала его особые потребности. Она понимала, что v вялость его плоти проистекает не от слабости желания, а от стыда и вины, которые он чувствует из-за своего плотского вожделения. И, что еще важнее, она понимала его нужду в наказании за слабость плоти.
«Но мне надо было убить ее», — напомнил он себе. Ее смерть была последней жертвой в его крестовом походе, чтобы исправить ужасное зло, которое ему причинили. Скоро, очень скоро пробьет час его мщения. Воспоминания о своей неминуемой победе было достаточно, чтобы устранить жало сожалений. С почтительностью рыцаря, приносящего клятву верности своему сюзерену, он поднял одетую в алый шелк руку Арабеллы к губам и поцеловал ее ладонь, не обращая внимания на то, что ткань была липкой от его семени. Так он оставался довольно долго, зная, что он проскользнул в дом незамеченным, а слуги были приучены не вторгаться в святилище своей госпожи непрошеными.
Только закончив шептать долгую молитву, он позволил ее руке упасть обратно на пол и встал. Затем, вдруг резко склонившись над безжизненным телом, одним движением сиял с нее шелковую перчатку.
Она несла свидетельство его страсти и говорила о грехе. Она была мерзостью в глазах Бога и потому должна быть уничтожена.
Покончив с этим, он покинул дом.
Вечер был прекрасен: солнце ласковое, как беззаботная улыбка, и ветерок нежный, словно его вызывали крылья бабочки. Краски ярче, чем на палитре художника, окружали Хелли, создавая изумительно красивый коллаж.
За прошедшие после их женитьбы месяцы Хелли с удовольствием восстанавливала розарий Сирены. И теперь в последний день мая любовалась достигнутыми успехами.
Темно-розовые розы Свитбрайер приютились рядом с кремово-белыми Дамасками, а бледно-желтые Ииглиш Рэмблеры ниспадали каскадами цветов, создавая фон для алых китайских роз. Тут и там среди буйного изобилия ярких красок виднелись бледно-розовые Центифолии и редкой глубины, почти черные, пурпурные Моисеи.
Выполов пару ползучих сорняков, Хелли занялась теперь укрощением розового куста, разросшегося так, что угрожал совершенно перекрыть садовую дорожку. Сегодня, однако, голова ее была занята вовсе не садоводством. Хелли думала о пациентке — сильно избитой и почти задушенной проститутке.
Она лежала полумертвая с покалеченным до неузнаваемости лицом, и горло ее было в синяках. Все мелочи были абсолютно похожи на следы преступления в случае с Сиреной и Сисси.
С содроганием Хелли отбросила непокорный куст в сторону. Больше всего ее потрясли перчатки на пострадавшей. Они были точной копией красных шелковых перчаток Сирены с фальшивыми бриллиантами-пуговицами на запястьях.
Сисси также признала их, как те, что напавший на нее мужчина заставил надеть. Их признали и другие девочки, обслуживающие этого мерзкого душителя.
Тем не менее о нем не было ни слуху ни духу с той ночи, как была избита Сисси, а полиция не занималась им, считая это проделками еще одного неудовлетворенного клиента. Однако, когда последняя жертва была обнаружена в респектабельной части города, лежащей полумертвой в сточной канаве, полиция была вынуждена наконец хоть как-то отреагировать.
Джейк тоже обратил на это внимание. После того как ему рассказали о перчатках, он начал подозревать, как и Хелли, что убийца проституток разделался и с Сиреной.
Его подозрения настолько усилились, что он стал сопровождать Хелли по вызовам в бордели, распрашивая бандерш и девиц в поисках хоть какой-то зацепки. Неудивительно, что женщины предпочитали говорить откровенней с красавцем Джейком Парришем, чем с полицией.
Но несмотря на помощь проституток, Джейк все еще был ничуть не ближе к раскрытию убийцы Сирены, чем в момент ее смерти. Казалось, что между ней и двумя другими жертвами нет никакой связи.
Поначалу Джейк думал, что причиной смерти Сирены могла быть приверженность ее к опиуму. Ведь кто-то же в конце концов привел ее к этому пороку. Джейк знал, что Сирена была поразительно наивна в том, что касается темных сторон жизни, и ее очень легко было сбить с истинного пути. Однако все, кто был близок к другим жертвам, упорно отрицали их пристрастие к этому зелью. Казалось, что, несмотря на их нереспектабельную профессию, подвергшиеся нападению проститутки были поразительно пристойными женщинами. Об обеих говорили, что они были трезвенницами и регулярно посещали церковные проповеди и исповедовались. Конечно, как отметила Корали Ля Флюм, их благочестие проистекало больше от приверженности к преподобному Де Янгу, чем от истинного желания нравственного возрождения.
— Черт! — ругнулась Хелли, наколов палец розовым шипом.
Чтобы облегчить боль, она начала сосать его, обозревая результаты своих трудов.
— Хелли!
Она обернулась и увидела идущую по дорожке Пенелопу, на руках у которой сидела смеющаяся Ариель. На обеих были соломенные шляпки, экстравагантно отороченные изобилием шелковых цветов. Джейк привез их в подарок на Майский День. По шляпке Хелли и Пенелопе и миниатюрную копию для Ариель.
— Селина сказала, что ты хочешь поговорить со мной? Пенелопа чуточку запыхалась, так как бежала через широкую поляну.
— Да, — ответила Хелли, беря у нее Ариель и опуская девочку на мягкую травку поиграть.
— Я думала, тебе будет интересно услышать о моем утреннем медицинском визите.
Пенелопа опустилась рядом с Ариель на траву.
— Неужели еще одна проститутка? Мне бы хотелось, чтобы ты была разборчивее в своих визитах. Я опасаюсь, когда ты ходишь в эти ужасные места да еще в любое время суток.
— Я нахожусь в безопасности, так как меня сопровождает Джейк или один из лакеев.
Хелли улыбнулась, ее тронула забота девушки. За последние месяцы она привязалась к своей красивой золовке, и они стали хорошими друзьями. Из-за этой дружбы Пенелопа проявила интерес к новой резиденции Миссии, которую строил Джейк, и теперь тратила два вечера в неделю, обучая китаянок.
— Я проверяла девочку, которая была избита два дня назад, — подумав, добавила Хелли. — Но она все еще без сознания.
— Вероятно, ужасно вести такую жалкую и низкую жизнь, — пробормотала Пенелопа, осторожно отнимая у малышки колючую розу.
Ариель пыталась засунуть ее в рот.
Девчушка тотчас покраснела как рак, и губки ее начали кривиться от гнева. Она несколько раз беззвучно открывала и закрывала рот, а затем испустила истошный вопль.
— Бедный Дух, — проговорила Пенелопа, похлопывая малютку по животику. — Наверное, ужасно иметь такую злую тетю.
Пенелопа скорчила глупую физиономию и что-то прорычала, изображая злую тетю.
Ариель удивленно уставилась на свою тетку, и ее крики срезу же стихли до слабых всхлипываний. Прорычав еще раз, Пенелопа наклонилась и стала целовать малышку, пока та не начала смеяться от удовольствия.
— Видели бы сейчас принцессу П. ее поклонники, — раздался голос Джейка. Он остановился в ведущей в сад арке и смотрел на сестру.
С трудом верилось, что эта очаровательная веселая девушка, резвящаяся с его дочуркой, та самая язвительная и ворчливая девица, которой она была всего четыре месяца назад. Казалось, в эти дни Пенелопа была впервые вполне счастлива, после того как погибли ее родители. Ее счастье, как и его собственное, расцвело под солнцем заботы Хелли.
Заслышав голос отца, Ариель с восторгом протянула к нему свои ручонки. Она явно обожала Джейка, и он возвращал ей это чувство сторицей. Хелли улыбнулась, увидев, как Джейк зашагал к своей любимице.
— Ну, что тут у нас? — воскликнул Джейк, уже через минуту подбрасывая малышку вверх.
Джейк легко ловил малютку и держал ее высоко над головой, глядя на ее улыбающееся лицо с притворной подозрительностью.
— Сдается мне, что я поймал местного духа!
С этими словами он закружил ее, как летящую высоко в воздухе фею, вызывая у нее приступ неудержимого веселья. Это была одна из их любимых игр, от которой ни один из них не уставал.
Наконец, усадив Ариель на руку, Джейк заявил:
— Всем известно, что, если съесть волшебный сахар, — это обеспечит счастье на целый год.
Он порылся в кармане и вытащил большую карамельку.
— Джейк! — запротестовала Хелли, когда он попробовал сунуть конфету малышке в рот. — Ты испортишь ей зубы своими сладостями.
— Все три, — хихикая, добавила Пенелопа, протягивая руки, чтобы забрать Ариель у брата.
Шаловливо ухмыляясь, Джейк повернулся к жене и поцеловал ее в губы.
— Ревнуешь? — поддразнил он, радуясь, как Хелли нахмурилась его побитому лицу.
Он только что вернулся после бокса с Сетом и ожидал, что жена поднимет шум из-за появившихся синяков. Ее невинные осмотры всегда заканчивались интимными, которые он так любил.
— Не бойся, у меня есть карамельки для всех моих девочек. Джейк игриво сунул карамельку в рот Хелли, а затем проделал то же самое с сестрой.
— Ты в хорошем настроении, — заметила Пенелопа.
— Учитывая подбитый глаз, начинающую опухать скулу и безобразный разрыв на нижней губе.
— Это потому, что я выиграл боксерский матч, — пояснил Джейк, подняв Хелли в воздух.
— Я мотал Сета с одного края ринга до другого! — кричал он, кружа свою жену.
— Бедный Сет! — рассмеялась Хелли.
Обвив шею Джейка, она нежно поцеловала его, стараясь не задеть поврежденную губу. Впервые с тех пор, как он был ранен, ему удалось одолеть Сета на ринге. Это действительно была сладкая победа.
— И что чемпион хочет в награду? — прошептала она, глядя в сияющие зеленые глаза.
— Наверное, попросит обследования? — прошептал Джейк.
Значение этого предложения было весьма прозрачно.
— Для тебя или для Сета? — захихикала Хелли. — Судя по твоим словам, ты оставил его весьма нуждающимся в медицинской помощи.
— Сет найдет свою собственную леди доктора, — простонал Джейк ей на ухо. — Моя занята на остаток сегодняшнего вечера.
Пенелопа прочистила горло и скромно напомнила парочке о своем присутствии. Джейк и Хелли постоянно обнимались и целовались, и хотя видеть, как эти двое самых любимых ею человека счастливы, согревало ей сердце, она находила их поведение несколько обескураживающим.
— Джейк! — взмолилась Пенелопа, грозя брату пальцем. — Хелли хотела сказать мне что-то важное.
— Ах да! Я и забыла. Я собиралась… Джейк! — подтвердила Хелли, отталкивая от талии шарящие руки мужа. — Да уймись ты! Мне надо рассказать Пенелопе о моем утреннем вызове.
Джейк простонал:
— Аппетитное предложение! Ничего не скажешь. У тебя была особенно восхитительная чистка раны? Или ты делала разрез пострадавшей?
— Ни то, ни другое.
Хелли рассмеялась и смачно шлепнула мужа. Он притворно подпрыгнул, изображая, что ему очень больно от этого удара. Хелли улыбнулась его ужимкам и вновь сосредоточила внимание на Пенелопе.
— Кто-то оглушил мадам де Соненн, когда она репетировала для вечернего выступления. Она повредила лодыжку и, чтобы уберечь ее скромность, владелец театра пригласил меня.
— Мадлен де Соненн? Певица? — Пенелопа чуть не задохнулась. Всемирно известная певица гастролирует о Сан-Франциско с музыкальной программой «Золотой мальчик». Пенелопа обожала эту певицу и дважды ходила на ее представление.
— Она самая, — подтвердила Хелли, улыбаясь Пенелопе, которая стояла словно громом пораженная. — Она сказала мне, что от них уходит девушка, исполняющая роль ingenue. Она выходит замуж, и они срочно ищут ей замену. Я предложила тебя.
У Пенелопы отвисла челюсть.
— Меняла?..
— Если ты заинтересовалась, она прослушает тебя завтра. И, если ей понравится, а я в этом уверена, она сама разучит с тобой эту роль.
— Заинтересуюсь! — воскликнула Пднелопа, схватив Хелли за руку. — Конечно же, я заинтересуюсь! О, Хелли, как я люблю тебя! Ты слышишь, Джейк?
— Разумеется, слышу, — рассмеялся Джейк.
Он притворно зажал уши, показывая, как она орала, и пожал ей руку.
— Я уже предвкушаю, как буду хвастаться своей сестрой, знаменитой певицей.
Вдруг все заговорили разом, строя планы о будущем Пенелопы и раздумывая о величине грядущей славы. Даже Ариель приняла в этом участие, размахивая в воздухе своими крохотными кулачками.
— Мистер Джейк! Мистер Джейк! Из-за угла буквально вылетел Хо Ян.
— Приходить судейские… сказать… они взять мистер Джейк в тюрьму.
Он с трудом остановился перед хозяином, задыхаясь от волнения.
— Что за чертовщина, — взорвался Джейк, тряся головой под недоуменным вопросительным взглядом жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43