Он резко ответил ей.
— Да, она очень популярна. Но на свете не существует Полли Онг. И совы были сделаны Кэрин.
— Как ты можешь быть в этом уверен? Может, ты ошибаешься, что на них поменяли имя.
— Прекрати выкручиваться, Сэлли!
— Я не выкручиваюсь! Я пытаюсь как-то все объяснить. Много сов, похожих на сделанные Кэрин, могут оказаться в Лондоне и дорого продаваться. Я могу объяснить это только одним: они очень похожи на совы Кэрин, но сделал их кто-то другой!
Джош неожиданно нагнулся к ней, и Сэлли отпрянула назад.
— Любой художник различит свою работу среди тысячи похожих вещей. Кэрин не могла ошибиться. Она увидела фигурки и сразу же узнала их. Она трогала их и уверена, что это ее работа! Она в этом не сомневается. — Он мрачно посмотрел на Сэлли темными глазами. — Ты бы сомневалась, если бы тебе показали твою собственную картину? Даже если бы на ней было написано «Полли Онг»? — Он сделал паузу, чтобы она почувствовала иронию, заключенную в его голосе. — Даже тогда ты бы точно знала, что это твоя работа.
— Конечно.
Сэлли уставилась на пол. С этим она не могла спорить. Другие могли бы спутать ее работу, но с ней этого не могло бы случиться. Каждый штрих, каждое касание кисти любой ее картины навеки запечатлелось в ее воображении.
Она вздохнула.
— Кэрин абсолютно уверена, что это ее вещи? Когда она подняла глаза на Джоша, она вся похолодела. Она никогда еще не видела такого презрения на его лице.
Он не ответил, и наступившая тишина была ужасна. Сэлли почувствовала, как разрывается ее сердце под давящей тяжестью этой зловещей тишины.
Джош медленно и не глядя на Сэлли снова метнул дротик в доску, как бы желая немного успокоиться.
— Ты знаешь, когда тетушка Мими рассказывала мне о лавке, — начал он, когда со стуком дротик вонзился в доску, — мне понравилась идея. Мне показалась прекрасной мысль зарабатывать себе на жизнь с помощью магазинчика, где продаются предметы прикладного искусства, и продолжать рисовать в свободное время…
Он с отвращением посмотрел на нее.
— Правильно я передаю твои намерения? В доску вонзился второй дротик, — Ты рассказывала тетушке Мими именно это, когда просила ее отдать тебе магазин в аренду, не так ли? И мы все должны были поверить твоей истории, верно?
Сэлли затаила дыхание. Что сейчас здесь происходит?
Она кивнула.
— Это было… и есть — правда, — сказала она.
— Я так не думаю. — У Джоша был мрачный и спокойный голос. В его руке был еще один дротик, нацеленный на доску. — Мне кажется, магазин был только удобным прикрытием для твоих грязных делишек. Ты стала работать с Кливом… Да, ты выбрала себе прекрасного партнера. Разве я не прав? У него богатый опыт в подобных вещах. Ты начала искать себе талантливых людей среди местных художников, чтобы продавать их вещи за огромные суммы там, в Лондоне, продолжая делать вид, что продаешь их вещи здесь за весьма скромные деньги. — Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Но меня это не удивляет. — Его взгляд резал ее, как самый острый нож. — У тебя всегда были такие наклонности…
— Нет!
Сэлли вскочила и начала было обороняться, но в это время дротик просвистел мимо ее уха, и она замолчала от ужаса.
Джош двинулся к ней, его глаза были черными от гнева.
— Теперь уж не будет больше воровства и обмана! Твоя карьера закончена! Я собираюсь остановить тебя — тебя и твоего гнусного дружка! Ты меня поняла?
Он стоял и метал в нее громы и молнии. Он выглядел как Ангел мщения!
— Ты всегда была воровкой, и теперь тебе придется заплатить за это!
Сэлли больше не могла выносить оскорбления. Она решительно выпрямилась и начала кричать на него, как уличная торговка.
Глава 5
— Я не позволю тебе говорить обо мне такие вещи! Я не воровка! И никогда не была ею!
Она подбежала к нему и начала колотить его кулаками. Из глаз у нее потоками лились слезы ярости и унижения.
— Ты не имеешь права говорить такие вещи обо мне!
— Да? Ты сама невинность, не так ли? — Джош улыбался насмешливой улыбкой, пока Сэлли изо всех сил колотила его по рукам и груди. — Бедная, оскорбленная невинность! Конечно, так я тебе и поверил! — Это правда! Я клянусь тебе!
Она схватила его за грудь и начала крутить рубашку, словно пыталась содрать ее с его тела.
— Как ты можешь верить в такие ужасные вещи обо мне?
Когда она смотрела в его лицо, в ее глазах были боль и отчаяние. Она подумала об ожерелье, вспомнив, что она все собиралась рассказать ему. Но теперь не было никакого смысла пытаться убедить его в ее правоте. Теперь дело было не в ожерелье. Все было гораздо ужаснее. Ее обвиняли в гнусной бесчестности и предательстве. Ее обвиняли в том, что она предавала и эксплуатировала своих друзей-художников. Само предположение было для нее невероятным и оскорбительным.
Она продолжала цепляться за его рубашку.
— В том, что ты сказал, нет ни слова правды! Почему ты меня обвиняешь в выдуманных преступлениях?
— Можешь мне поверить, что эти преступления истинные, а не выдуманные.
Джош легонько взял ее за руки, чтобы она перестала колотить его по груди. Он вдруг успокоился и посмотрел ей прямо в глаза.
— Почему ты сделала это, Сэлли? Ты была таким милым ребенком. Как ты могла так подвести свою семью?
— Мою семью?
Сэлли непонимающе смотрела на него. Она опять была в смятении. Он очень осторожно держал ее руки и смотрел на нее почти ласково и тепло. Она сразу начала дрожать.
Ей так хотелось прижаться к нему, заставить поверить ей, почувствовать, как его руки ласково обнимут ее, прижмут к себе. Его тепло проникнет в ее тело, поможет, поддержит ее и очистит от той гадости, в которую он так легко поверил!
— Его руки продолжали держать ее, они были твердыми, но нежными. Он внимательно смотрел на нее. Потом нахмурился:
— Твоя семья — это милые и честные люди. Разве тебе безразлично, что они будут убиты, когда узнают обо всем?
— Конечно, я люблю их. Но ведь они ничего .не знают, не так ли?
Сэлли стало плохо, когда она подумала о своих родителях. Они уехали из деревни и поселились в Сомерсете, где оба продолжали работать. Она подумала о тетках, кузинах и кузенах, которые продолжали здесь жить. Она сгорит от стыда, если кто-нибудь из них услышит об этом страшном обвинении.
Джош отрицательно покачал головой.
— Надеюсь, они никогда ни о чем не узнают. Особенно твоя мать. Она не заслуживает подобного удара. Твоя мать одна из самых достойных женщин, которых я когда-либо знал!
— Я знаю.
Сэлли понимала, что Джош говорит совершенно искренне. У него были свои недостатки. Он мог быть наглым и давить на всех, но он всегда относился к ее матери с уважением и был добр к ней. Она раньше не понимала этого, но теперь она была благодарна ему за это.
— Так почему ты это сделала? — Он осторожно потряс ее. — Несколько сотен или даже тысяч фунтов не стоят того, чтобы ты и твое семейство были обесчещены.
То, как он смотрел на нее, заставило сильнее биться ее сердце. Сэлли многие годы не видела, чтобы он так смотрел на нее. Она забыла, каким он может быть внимательным и мягким — совсем как в тот далекий день, когда он учил ее играть в пинг-понг.
Одна рука легко тронула ее за подбородок.
— Что случилось, Сэлли? Что этот человек сделал с тобой?
Сэлли ничего не понимала.
— Какой человек?
Она была как бы в прострации. Она ни о чем не думала, а только ощущала пальцы, которые ласково прикасались к ее подбородку. По ее телу пробежала волна желания. Ей было приятно прикосновение этих длинных сильных пальцев. Сэлли облизнула сухие губы.
— Какой человек? — снова спросила она.
— Клив. Это Клив уговорил тебя сделать это?
— Он меня ни о чем не уговаривал.
— Перестань все отрицать, Сэлли. Он погладил ее по щеке, и Сэлли задрожала от удовольствия. Прикосновение его пальцев было гипнотическим и так успокаивало ее.
— Ты мне только скажи, что этот человек… Клив… уговорил тебя сделать это. Я все пойму, и мы перестанем говорить об этом. Помни, я знаю, каков этот Клив. Ты не первая, кого он сбил с праведного пути.
Сэлли нахмурилась, она опять ничего не понимала. Почему он продолжает говорить такие вещи о Кливе? Она заглянула ему в глаза.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она его. — Что ты имеешь в виду, говоря, что я не первая, кого он сбил с праведного пути? Что это за грязные делишки, которые якобы за ним числятся?
— Ты что, ничего не знала?
— О чем?
— О его приводах в полицию?
— Конечно, я ничего не знала. У него все в порядке.
— Наверное, ты права. Ему удалось отвертеться благодаря некоторым формальностям. Но он был виновен. Даже его адвокат в этом не сомневался. Он участвовал в ограблении вместе со своим другом.
— О чем ты говоришь?
Их разговор становился все более странным. Более чем странным. Сэлли подумала, что он снова становится тяжелым и опасным. Какое он имеет право говорить все эти гадости о Кливе?!
Она неожиданно пришла в себя и резко отодвинулась от Джоша.
— Ты просто клевещешь на него! Я больше не стану тебя слушать!
— Как благородно с твоей стороны! — Джош снова стал мрачным. — Обычно я нахожу подобные чувства достойными сочувствия, но в данном случае они мне кажутся отвратительными! Сэлли, подобная верность преступнику не достойна тебя!
— Почему бы и нет, если ты считаешь и меня преступницей? Тогда все становится на свои места! Мы, преступники, должны держаться друг за друга!
— Верность среди воров! Такой вещи вообще не существует! Сэлли, если ты останешься с этим человеком, ты сама вскоре все узнаешь о нем!
— Я не собираюсь его бросать.
Неожиданно она здорово разозлилась, и ей стало наплевать, что думал обо всем этом Джош. Такого просто не могло случиться с ней!
Она резко отвернулась от него.
— Хватит с меня всех этих глупостей. Если у тебя все, то я ухожу!
Сэлли схватила свою сумку, но Джош загораживал ей выход.
— Но я еще не закончил. Далеко нет! — Он снова пристально смотрел на нее. Его глаза были темными и угрожающими. — По правде говоря, я еще даже и не начинал!
Сэлли опять стало страшно. Она поняла, что Джош все говорил ей вполне серьезно. Он никогда не был ее другом, но теперь он стал ее врагом.
Сэлли заставила себя не отводить от него взгляд.
— Что ты собираешься сделать со мной? Ты что, хочешь четвертовать меня, а голову насадить на кол?
— Ну не так драматично! — Джош мрачно улыбнулся. — Я просто собираюсь положить конец твоим уловкам и обману. И самое главное, забрать у тебя деньги, которых ты лишила художника, и передать их законному владельцу!
Когда она зло уставилась на него, он добавил:
— Ради спокойствия твоих родителей, я надеюсь, мы обойдемся без полиции. Но если бы не они, я не задумался бы ни на минуту и обратился за помощью в полицию. Я бы с удовольствием посмотрел, как тебя посадят за решетку.
Приятные желания! Сэлли вздохнула: он говорил это таким холодным тоном. Она вздрогнула, когда он сдвинулся с места, но он просто давал дорогу ей.
— Ты можешь идти, — сказал он ей. — На сегодня достаточно, но только на сегодня.
Сэлли быстро протиснулась мимо него и почти побежала к двери. В дверях она неожиданно остановилась и посмотрела на него.
— Почему ты так уверен, что я связана со всем этим?
Ей вдруг стало так горько — он совершенно уверен в ее виновности.
Он долго смотрел на нее.
— Да, я абсолютно в этом уверен, — сказал он, — У меня есть точное описание твоей внешности от владельца магазина на Риджентс-парк. Он прекрасно запомнил тебя еще с того времени, когда ты в первый раз привезла ему партию сов. — Джош улыбался ей. — Это было довольно глупо с твоей стороны. Тебе стоило как-нибудь изменить свою внешность. Твои светлые волосы легко запоминаются.
Потом он резко отвернулся и больше не обращал на нее внимания.
— Теперь уходи и не волнуйся, я свяжусь с тобой. — Он презрительно улыбнулся ей, глядя на нее через плечо. — Я уже предупредил тебя, что с тобой еще далеко не закончил.
Было уже очень поздно, почти полночь. Сэлли находилась у себя в студии и лениво, без энтузиазма пыталась что-то рисовать на холсте, прикрепленном к мольберту. Но это была пустая трата времени. Она не могла сосредоточиться. Сэлли отложила кисть и села на стул.
Больше всего ее беспокоило, что Клив так и не появился. Ланч давно прошел, а Клива все нет и нет! Он даже не позвонил ей.
Это было непонятно и неприятно. Ода весь день была как на иголках.
— Ты уверена, что никто не звонил утром? — Она задавала этот вопрос Шерон несколько раз. На Клива это было не похоже. Совсем не похоже. Он всегда звонил ей, когда задерживался. Но на этот раз он этого не сделал и не появился. Сэлли много раз звонила ему на квартиру, оставляя послания автоответчику. Но он так и не позвонил ей. Вечером, после того как она заперла магазин, она поехала к нему на квартиру, долго звонила в дверь и даже поговорила с соседями.
Никто его не видел. В квартире было темно и тихо. Его здесь не было.
Именно тогда она начала волноваться. Может, с ним произошел несчастный случай? Его машина попала в аварию, или что-то еще? Тогда она позвонила в полицию и спросила, не случилось ли чего-нибудь на дороге, ведущей в деревню?
К ее облегчению, там ответили, что на этой дороге ничего не случилось. Но если ей и стало легче, она все равно не узнала, где же Клив? Черт возьми, куда же делся Клив и почему?
Она не могла обедать и позвонила в гостиницу, где Клив обычно останавливался, когда объезжал их район, делая закупки.
— Да, он был здесь, — ответила ей хозяйка, — но он уехал вчера и не сообщил, куда поедет.
Что же ей делать? Сэлли уговаривала себя, что ей не стоит впадать в панику. Все разъяснится, он скоро появится. Главное, не терять головы. Все очень просто, ему где-нибудь пришлось задержаться.
Поэтому она пошла в студию, надела халат и пыталась работать. Это был самый верный способ успокоиться. Она всегда так делала. Но на этот раз ей ничего не помогало. Она никак не могла сконцентрироваться. Каждую секунду она ждала звонка и молила Бога, чтобы зазвонил телефон. Но он упорно молчал, крутом царила безрадостная тишина.
— Пожалуйста, позвони!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19