«Интересно, часто ли на этой кровати спали?» - подумала Кэтрин.
Стараясь не смотреть на мужа, она снова обвела взглядом комнату. Впрочем, какой смысл притворяться, что она не замечает, с каким выражением Доминик смотрит на нее? Он смотрел на нее… как хищник на добычу. Да, у нее возникнут серьезные проблемы, если она не возьмет ситуацию под контроль.
Повернувшись к мужу, Кэтрин сказала:
- Ты, наверное, проголодался. Сядь, поешь… - Она указала на накрытый столик. Если он наестся до отвала и выпьет побольше вина, то, возможно, сразу же заснет.
- Я не голоден, - ответил он, шагнув к ней. - Но если ты голодна…
- Нет-нет, мне тоже не хочется. - Она покачала головой. Конечно, если сесть сейчас за стол, то на некоторое время ему придется отступить, но ведь потом от еды ей станет еще хуже (у нее от волнения в животе словно бабочки порхали).
И тут ей вдруг вспомнился совет Юстасии. Якобы в первую брачную ночь молодой жене следовало лежать смирно и терпеть. Только вряд ли это пройдет с Домиником. Там, в карете, на подъезде к гостинице, его ласки исторгли у нее ответные ласки. И она как-то догадалась, что нужно делать, хотя не имела никакого опыта. Как все это было не похоже на то, что рисовалось ее воображению, когда она планировала их с Коулом медовый месяц.
Коул вел бы себя очень деловито. Он бы не проявлял чувств. Он был бы мягок. И хотя она не думала всерьез, что Доминик способен причинить ей физическую боль, а все-таки было в нем что-то животное… Наверняка он потребует от нее ответных ласк - в этом можно было не сомневаться.
Внезапно она вспомнила о книгах, которые еще девочкой видела в родительском доме. И ей тотчас же представилось, как они с Домиником проделывают то, что было изображено на картинках из этой книги. О Боже всемогущий, ей представилось все до мельчайших подробностей - даже ласки, которыми она отвечала на ласки мужа!
Кэтрин содрогнулась от пробудившегося желания и тут же отвернулась, чтобы муж не понял, что с ней происходит. «Какую бы придумать отговорку?» - спрашивала она себя.
- А тебе следовало остаться во дворе. Ну… чтобы караулить нашу карету…
О Боже, какая же она идиотка! Столько лет воспитывала в себе такт и умение владеть ситуацией, а теперь требует, чтобы молодой супруг в первую брачную ночь отправлялся во двор сторожить экипаж!
Доминик расплылся в улыбке:
- Поверь, дорогая, это самая лучшая гостиница на нашей дороге, возможно - одна из лучших во всей Англии. За постой здесь берут довольно дорого, так что хозяева вполне могут нанять ночного сторожа. - Он приблизился к ней еще на шаг, и теперь Кэтрин ощущала исходивший от него запах, чудесный мужской запах… - Кроме того, я заплатил конюхам именно за то, чтобы они приглядывали за лошадьми, каретой и багажом. Мне сегодня действительно предстоит выполнить свой долг, но мои обязанности заключаются отнюдь не в том, чтобы приглядывать за каретой.
Он замолк, но не остановился. И Кэтрин вдруг поняла, что пятится от него, что уже почти дошла до камина.
- Кэт, ты боишься меня?
Она покачала головой, но предательская дрожь выдала ее.
- Доминик, ты должен меня понять. Ведь я даже не была знакома с тобой еще несколько дней назад. Предполагалось, что это, - Кэтрин обвела взглядом плохо освещенную комнату, - мне предстоит испытать только через несколько дней. Испытать с… - Она в смущении умолкла.
- С Коулом, - проговорил он ледяным тоном.
Кэтрин прикрыла глаза. Доминик ужасно злился всякий раз, когда она упоминала Коула, и было ясно: он полагал, что его старший брат нравится ей гораздо больше. Гадко, конечно, так поступать с ним, но, используя это его заблуждение, она, возможно, получит единственный шанс на спасение.
Кэтрин утвердительно кивнула:
- Да, с Коулом. Мне нужно время, чтобы приспособиться к моим новым обстоятельствам. Может, не поздно попросить еще одну комнату, чтобы ты там переночевал.
- Ха! В первую брачную ночь?! - Он нервно рассмеялся. - Мы пытаемся погасить скандал. Не следует давать злопыхателям новую пищу для сплетен. Нет уж, Кэт, мы будем спать в одной постели, как и положено молодоженам. Но я обещаю тебе, я клянусь, что не стану ничего делать без твоего согласия. - Снова он шагнул к ней, и теперь ей уже некуда было отступать. - Подходит?
Нет, это ей совсем не подходило. Спать в одной постели с таким мужчиной - нелегкое испытание. Она почему-то надеялась, что он согласится снять еще один номер и уйдет, оставив ее в покое. Конечно, глупо было на это рассчитывать. Такой человек, как Доминик Мэллори, ни за что не отступит, ни за что не откажется от задуманного.
- Э-э… Что ж, хорошо. - Она пошла к ширме, стоявшей возле камина. Ее саквояж стоял рядом, и кто-то уже потрудился достать из него ее ночную рубашку и капот. - Я только ночную рубашку надену, а потом мы можем… Потом мы можем лечь спать.
Доминик взглянул на нее с усмешкой, и Кэтрин, мысленно проклиная себя за глупость, схватила свою рубашку и шмыгнула за ширму, чтобы оказаться в безопасности хотя бы на время. Да, она прекрасно понимала, что всего лишь пытается оттянуть неотвратимое - ведь все равно этой ночью случится то, что должно было случиться.
И ее сердце при этой мысли радостно затрепетало.
Глава 6
Хотя Кэтрин укрылась за ширмой, все равно Доминик мог видеть в отблесках камина ее силуэт, каждое ее движение. Казалось бы, подглядывать стыдно, однако он совсем не испытывал стыда, следя, как ее тень наклоняется за ночной рубашкой.
«Ей-богу, она - само совершенство!» - то и дело восклицал он мысленно. Казалось, все ее тело - от мягких округлостей грудей, на которые скользнула ткань рубашки, до кончиков длинных стройных ног - являлось порождением самых необузданных эротических фантазий.
Он досадливо поморщился и отвернулся. Глупо на нее таращиться! Его и так скручивало от желания. Ему хотелось побыстрее закончить то, что они начали в карете. И он вдруг понял: еще ему хочется сделать Кэтрин своей, стереть все воспоминания о Коулдене и правах, которые его брат в свое время имел на эту девушку. Увы, она не могла или не хотела забыть прежнего жениха. Судя по замечаниям, которые она сделала всего лишь минуту назад, в душе ее еще теплилась нежность к Коулу.
От этого он испытывал жгучую обиду.
Доминик знал только один способ заставить жену забыть о прежних чувствах. Следовало сделать так, чтобы она страстно возжелала его, Доминика, но как раз этого-то он пообещал не делать сегодня, по крайней мере, не навязывать.
Краснея, она вышла из-за ширмы. Ее ночная рубашка была с высоким воротом и очень простого покроя. Такая рубашка полностью скрывала тело, и доступным было только то, что рисовалось в воображении.
- Модистка, - буркнул он себе под нос, когда Кэтрин неуверенно направилась к постели. Первым делом надо будет выписать в Лэнсинг-Сквер модистку. Его жене необходимы новые ночные рубашки и пеньюары. Вместо этих, старушечьих…
- Что ты сказал? - спросила она с дрожью в голосе.
- Так, ничего…
- Я позвоню, чтобы горничная пришла причесать меня на ночь. - Голос ее дрожал все сильнее, и это задело какую-то струнку в его душе - в нем пробудилось желание почувствовать себя защитником.
- Не надо. - Он придержал ее, когда она хотела пройти к звонку, висевшему возле двери. Сама мысль о том, что кто-то чужой может войти в комнату и нарушить их покой, причиняла ему почти физическую боль. - Я сам причешу тебя.
- Ты хочешь распустить мои волосы? - Глаза ее широко раскрылись. - Ты хочешь сам?..
Доминик кивнул и указал на туалетный столик. Она уселась перед зеркалом, и он уставился на замысловатую прическу, в которую были уложены ее черные шелковистые волосы. А ему хоть раз случалось распускать женскую прическу? Кажется, нет. Или он просто забыл? От запаха лаванды, исходившего от нее и окружавшего ее облаком, в голове у него помутилось и мысли путались…
Немного помедлив, он запустил пальцы в ее волосы, и Кэтрин тихонько вздохнула.
- Я сделал тебе больно? - спросил он с удивлением.
- Н-нет. - В зеркале глаза ее потемнели и расширились.
Что ж, если так она реагирует на его прикосновения, то отныне он будет распускать ее волосы каждый вечер. Он принялся дрожащими пальцами искать шпильки в прическе, и вскоре волосы Кэтрин водопадом заструились по ее спине и плечам. От ее чудесных волос исходил сладостный и нежнейший аромат, и Доминик, наслаждаясь этим ароматом, на мгновение прикрыл глаза. - Щетку, пожалуйста, - сказал он вполголоса. Она подала ему щетку, и он заметил, что рука ее дрожала.
Раз за разом проводил Доминик щеткой по волосам жены. Проводил очень осторожно, чтобы не причинить боли. Он и не подозревал, что волосы женщины могут быть настолько эротичными. Как же так? Он всегда гордился своей опытностью, но только сейчас впервые задумался: а действительно ли он такой всезнающий?
На Кэтрин это тоже действовало. В зеркале он видел, что она закрыла глаза, и, похоже, всякий раз, когда руки его пробегали по ее волосам, ей с трудом удавалось подавить стон. Торжество вскипело в его крови, побежало по жилам.
- Спасибо, - сказала Кэтрин, выскакивая из-за столика. Она провела ладонями по волосам, затем покосилась на кровать. - Я… я ужасно устала.
Это была ложь, и он прекрасно понимал это. То, что сверкало в ее глазах, отнюдь не было сонливостью. Что ж, пришло время соблазнять… А если она оттолкнет его, то так тому и быть. Но он не мог не попытаться - у него не было выбора. Какой там выбор, ведь он едва владел собой.
- Очень хорошо, дорогая. Я тоже устал. - Он стал очень медленно расстегивать пуговицы своей рубашки.
Какое-то время Кэтрин молча наблюдала за мужем. Потом, попятившись, пролепетала:
- Ты… собираешься раздеваться?
Он усмехнулся:
- Я редко ложусь спать в полном обмундировании.
- А в чем ты спишь?
Он рассмеялся:
- Я сплю нагишом.
Она тихонько всхлипнула, но тут же прикусила губу. Его ухмылка стала еще шире.
- Но ради тебя я не стану сегодня снимать штаны.
Она невольно улыбнулась - какое облегчение!
- Что ж, очень хорошо.
С этими словами Кэтрин поспешно забралась под одеяло, словно надеялась укрыться там от мужа. Если так, то она заблуждалась. Несколько секунд спустя он откинул одеяло с другой стороны кровати.
- Ты что, собираешься лечь под одеяло?
Он снова засмеялся:
- Кэт, ведь сейчас зима. Не хочешь же ты, чтобы я дрожал всю ночь напролет?
Последовала долгая пауза, и Доминик понял: его молодая супруга всерьез обдумывает, какие преимущества сулит подобная перспектива. Наконец она сказала:
- Нет, конечно, не хочу. - Она повернулась к нему спиной и добавила: - Спокойной ночи, Доминик.
Он не ответил, но осторожно сдвинулся к центру кровати. Затем обвил руками ее талию и привлек к себе, так что спина ее прижалась к его животу.
- Ты же обещал, что не станешь принуждать меня…
- А я ни к чему тебя не принуждаю, - тихонько прошептал он ей в самое ухо. - Что дурного в том, что я обнял тебя? Ничего больше я не делаю. Только обнимаю.
По телу ее пробежала дрожь.
- Наверное, ничего дурного.
Она не отодвинулась, но каждый мускул ее тела был напряжен, как натянутая струна. И ему до боли не терпелось избавить ее от этой напряженности.
- Дорогая, а как насчет того, чтобы поцеловать меня на сон грядущий? - Он с трудом сдерживал себя; ему ужасно хотелось перевернуть жену на спину и вкусить ее сладости, хотелось вонзиться в нее, стать с ней единым целым, чтобы и следа не осталось в ее памяти о другом мужчине.
Снова последовала долгая пауза.
- Но, Доминик…
- Всего один раз.
Она медленно перекатилась на бок и пристально посмотрела ему в глаза:
- Т-только один.
Он взял ее лицо в ладони и приблизил свои губы к ее губам. Она тихонько ахнула, но все же ответила на его поцелуй - ответила с такой же страстностью, какую уже продемонстрировала в карете.
Положив ладонь ей на грудь, он коснулся большим пальцем соска, продолжая в то же время впиваться в ее губы. Сосок сразу отвердел, и она, выгнув спину, застонала, оторвавшись от его губ.
Верный своему слову, Доминик сразу отпустил ее. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в глазах ее мерцали отблески пламени, угасающего в камине.
- Ты…
Он пожал плечами и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее:
- Ты же сказала, только один.
На лице ее отразилось изумление.
- Значит, это был… уже целый поцелуй? - Она вспыхнула и поспешно отвела глаза. - По-моему, поцелуй вышел немного незавершенный.
Он улыбнулся и просунул руку ей под голову. Затем привлек к себе и проговорил:
- Чем больше я тебя целую, тем труднее остановиться.
Веки ее затрепетали, и она с тихим вздохом прошептала:
- Я охотно пойду на такой риск.
Да что же с ней происходит? Неужели она сошла с ума? Неужели действительно сказала мужу, что любовные ласки - это риск, на который она согласна пойти? Но ей нельзя. Она не должна. Однако же…
Губы его снова прильнули к ее губам, и все мысли тут же вылетели у нее из головы - осталось только вспыхнувшее желание и наслаждение. Она никак не могла противиться его ласкам и тому грядущему, что эти ласки сулили. Не могла и не хотела противиться. С того самого мгновения, как они вылезли из кареты и переступили порог гостиницы, она только и делала, что предвкушала этот момент. И вот этот момент наконец-то настал - дыхание Доминика сливается с ее дыханием, руки его крепко обнимают ее, и он снова ее целует…
Кэтрин тотчас же забыла о своих страхах. Бояться она будет завтра.
Обхватив обеими руками широкие плечи мужа, Кэтрин поцеловала его в ответ. Его тело было как гранит под ее горячими ладонями - такое твердое, такое мускулистое…
Внезапно ладонь его скользнула ей на грудь, и взрыв чувственности потряс ее. Тонкое полотно ночной рубашки было слишком ненадежной защитой по сравнению с шерстяной тканью платья, ограждавшей ее в карете. Его обжигающие прикосновения проникали сквозь полотно рубашки так, будто этого полотна вовсе и не было. Подобно кораблю, оставляющему за кормой пенный след, ладонь его, двигаясь по ее телу, оставляла за собой бурный след совершенно новых для нее ощущений - такого она прежде и вообразить не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36