Морейн слушал Торна с невозмутимым видом. Торн начинал волноваться, но старался сохранить спокойствие:— Обнаружив эти материалы, вы, как умный человек, тотчас же сообразили, что спасение Натали Раис напрямую зависит от них. И вы не ошиблись. Эти бумаги представляют для меня очень большой интерес. Если мне их передадут, то мы забудем, что вы и Натали Раис побывали в этом доме. Мы договоримся с таксистом, чтобы он вообще не вспоминал больше о том, что видел вас вчера вечером, а газеты изобразят все это дело как не поддающееся разгадке. Если же произойдут какие-то осложнения и эту историю не удастся замять, то окружной прокурор заслушает показания Натали Раис и независимо от чего бы то ни было ими удовлетворится.— Вы говорите от имени Фила Дункана? — спросил Морейн.— Да, я это заявляю от имени окружного прокурора, — заверил его Торн, изрядно, однако, покраснев, — причем имею в виду как нынешнего, так и его преемника.Морейн взглянул на часы:— Могу ли я позвонить?— Кому? — насторожился Торн.— Моему адвокату.Лицо Торна превратилось в пунцовую маску. Он вскочил на ноги и вне себя от ярости закричал:— Вы пытаетесь выгородить эту Натали Раис и еще кого-то, кто стоит за ней! Не держите нас за дураков и не думайте, что мы не будем докапываться до сути! Ясно, что вы хотите уберечь Элтона Раиса, который вышел из тюрьмы и где-то сейчас скрывается. Он был дома у Натали Раис, и вы встречались там с ним. Вы вместе покинули ее квартиру, причем у вас в руках был очень тяжелый портфель. А теперь, если еще в состоянии, посмейтесь!Морейн зевнул, похлопав ладонью по губам, и невозмутимо осадил его:— Нечего кричать. Торн. У меня превосходный слух.— Морден, бросьте этого типа за решетку. Потом поезжайте за Раис и вынудите ее признаться.Барни Морден кивнул и поднялся с кресла. Морейн не удержался от смеха.— Что тут смешного? — свирепо прорычал Барни Морден.— Я вот о чем подумал, — не переставая смеяться, произнес Морейн. — Если вы и вправду упрячете меня в камеру, а сами тем временем начнете шарить в квартире, машине и вообще всюду, где, по вашему разумению, я мог бы припрятать эти бумаги, то вы их не найдете. И вам не удастся тут же их уничтожить. Но как же вы будете выглядеть, если они тем временем вдруг окажутся в руках членов Большого жюри?Барни Морден побелел от ярости. Он порывался что-то сказать, но передумал, открыл дверь и прокричал в коридор:— Френк!Тут же возник полицейский в форме.— НЕМЕДЛЕННО АРЕСТУЙ ЭТОГО НЕГОДЯЯ! Никому не позволяй с ним разговаривать. Не подпускай его к телефону. Никаких визитов. Никому о нем ни слова. Я, и только я веду следствие в отношении этого человека. Ясно?— Вы хотите сказать, что он задержан по распоряжению прокуратуры?— Нет, осел! Он арестован по МОЕМУ приказу. И все касающиеся его указания ты будешь получать только от меня лично. Теперь понял?Охранник показал жестом, что ему все ясно, и дернул головой в сторону Морейна:— За мной!Морейн дошел с полицейским по коридору до поста, где другой сотрудник читал за столом газету. Рядом находился сейф и стоял телефон.— Выложите все, что у вас в карманах, — предложил Морейну его сопровождающий.Барни Морден встал рядом.Морейн извлек из карманов носовой платок, связку ключей, портсигар, зажигалку, маленький перочинный нож и снял с руки часы.— Обыщи его, — приказал Морден.Полицейский повиновался и во внутреннем кармане пиджака наткнулся на пачку денег. Он слегка присвистнул, вытащив их, и взглянул на Морейна.Барни Морден протянул руку, взял банкноты и начал считать их. Покончив с этим занятием, он осуждающе посмотрел на Морейна:— Так, значит, в поход собрались?Морейн повернулся к охраннику, сидевшему за столом:— Я могу позвонить своему адвокату? Тот взглянул на Барни Мордена.— Ни в коем случае! — завопил Морден так, что, казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар. — За этого типа отвечаю я!— А кто, интересно, будет отвечать за мои деньги? — спросил Морейн.— Можете быть спокойны, на них никто не покусится.— Я требую расписку.Полицейский достал из ящика большой плотный конверт с пронумерованными отрывными купонами, сделал опись изъятых вещей, положил их в него, запечатал, а купон-квитанцию отдал Морейну.— Ваши деньги в надежном месте, — заверил он. После этого Морейна отвели в камеру. Стальная дверь захлопнулась за ним.В одиночке стояла железная койка с тощим тюфяком. Морейн ослабил узел галстука, расстегнул ворот рубашки и, растянувшись на койке, закрыл глаза. Он был так измотан физически и морально, что сразу же погрузился в беспокойный сон.Спустя два часа его разбудил звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь открылась, и на пороге появился Барни Морден.— Вы свободны, Сэм, Я не такой уж плохой, как вы думаете.Морейн расхохотался:— Спасибочки, Барни. Вы прямо ангел. Итак, основательно обыскав мой офис, квартиру, машину и все другие мыслимые места, вы так и не нашли бумаг и решили поэтому освободить меня, установив за мной плотное наблюдение. Я верно говорю?Лицо Барни Мордена перекосилось от ненависти.— Убирайтесь с глаз долой! — свирепо взревел он. Глава 16 Сэм Морейн улыбнулся, легонько постучав в дверь триста шестого номера отеля “Ратлидж” в Колтер-Сити. Женский голос спросил: — Кто там?— Вам послание.Женщина какое-то время, казалось, раздумывала, затем потребовала уточнить:— На чье имя?— Адресовано миссис, которая зарегистрирована в отеле как Г.К. Честер… Это все, что я знаю.— От кого послание?— От вашего друга, который звонил сегодня рано утром.Дверь отперли, она приоткрылась, и в щель просунулась обнаженная женская рука.— Давайте… — Фраза внезапно оборвалась при виде появившегося лица Морейна. — Ах это вы? — воскликнула она. — Что вы тут делаете?— Я принес вам послание.Она попыталась тут же захлопнуть дверь, но Морейну удалось просунуть ногу и заблокировать ее.— Что же вы не приглашаете меня войти? — удивился он.— Я не хочу иметь с вами никаких дел. Уходите, или я вызову представителя властей.— Отличная мысль! Давайте сделаем это вместе. По счету “три” одновременно кричим: “Полиция!” Начали: раз… два…— Хватит! Вы что, больны?— Я все еще жду приглашения.— Что вам угодно?— Поговорить с вами.— У меня нет такого желания.— Оно появится сразу же, как только я сообщу вам то, ради чего я здесь.— А что это такое?— Вам будет предъявлено обвинение в убийстве Энн Хартвелл.— Они не смогут этого сделать.— Еще как смогут.Она на мгновение задумалась.Морейн повысил голос:Знаете что, Дорис Бендер? Труп был найден у железной дороги, а поскольку вы ехали сюда поездом в десять сорок и записались под чужой фамилией…Дверь открылась настежь.— Боже! — воскликнула женщина. — Неужели надо кричать на весь отель?— Совсем не обязательно, — кротко согласился Морейн. — Я просто хотел быть уверенным, что вы меня услышали. Так не лучше ли мне войти, чтобы, удобно расположившись, мы могли бы побеседовать в более доверительном ключе?Она машинально поправила полу халата.— Входите!Впустив Морейна, Дорис Бендер заперла дверь на ключ.— А нет ли у вас чего-нибудь выпить? — небрежно бросил он.— Я бы с радостью приготовила вам коктейль из цианистого калия с доброй порцией мышьяка.— Ну зачем же так!— Вы с самого начала отличались назойливостью. По какому праву вы вмешиваетесь в это дело?— Какое дело?— Я имею в виду мои дела.— Ничего подобного, — возразил Морейн, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги. — Я всего лишь пришел засвидетельствовать вам свое почтение.Ее взгляд стал одновременно жестким и настороженным.— Ладно, выкладывайте.— Полиция убеждена, что труп Энн Хартвелл был выброшен с поезда, который вышел со станции в десять сорок и проходил перекресток Шестой авеню с Мэплхерстом в десять часов сорок семь минут вечера.— Я не ехала этим поездом.— А если все же ехали?— И что из того?— Повторяю: полиция подозревает, что ее выбросили именно из этого поезда.— Этого не было.— Можете доказать?— Не исключено, но с какой стати вы этим интересуетесь?— А ни с какой, — небрежно буркнул Морейн. — Я просто скрываюсь от правосудия, вот и все.— Вы? С чего бы это?— Поскольку полиция считает, что Пита Диксона убил я.Она напряженно выпрямилась, внимательно вглядываясь в него прищуренными глазами.— Надо полагать, что у вас неприятности?— Верно.— Что случилось?— Я выгляжу последним идиотом. Узнав, что Пит Диксон кое в чем заинтересован, я решил его навестить. Однако пришел слишком поздно.— Что вы хотите этим сказать?— Я обнаружил его мертвым. — Морейн задумчиво посмотрел на нее. Затем спросил: — Можно я закурю?Она, явно обеспокоенная, рассеянно кивнула, попросив сигарету и для себя.— Понятно, что я говорю вам об этом строго доверительно, — заливался Морейн. — Если кто-нибудь начнет меня расспрашивать, я буду клясться, что в жизни не говорил ничего подобного. — Передав сигарету Дорис, он затянулся сам. Затем добавил: — Я, наверное, должен был остаться стоять, пока не сядете вы, но, уж простите меня, я так устал. Эти два последних дня меня совсем вымотали.Она присела на подлокотник кресла, нагнулась, чтобы прикурить от зажженной им спички, и снова выпрямилась, выдыхая дым через ноздри. Затем осторожно спросила:— Каким образом вы узнали, что в дело замешан Диксон?— Я пришел к этому выводу сам.— Вы входили в дом?— В том-то и состояла моя ошибка. Понимаете, дверь была открыта.Она жестом выразила понимание. Затем спросила:— Полиция знает об этом?— Думаю, что да. Они в курсе того, что я после смерти Диксона увел оттуда эти штучки.— Какие штучки?— О, полный портфель документов. Она застыла, забыв про сигарету в руке.— Там была такая темень. На линию электропередачи упало дерево…— Я знаю, читала в газетах.— Это просто какой-то рок, — посетовал Морейн. — Ведь ясно было, что не следовало подниматься на второй этаж, но я услышал шум. Подумал, что это Диксон, и ошибся.— И кто же это был?— Торн и… его друг. Он бродил там с револьвером. Ее ноздри расширились. Дорис Бендер подалась вперед и с неподдельным интересом воскликнула:— И что же произошло после этого? Морейн потянулся, откинувшись в кресле.— Боже мой, как я хочу спать! Неужели так и не найдется ничего выпить?— Расскажите мне, что было дальше.— Но я хочу выпить.Она спрыгнула с кресла и метнулась к кухне. Остановившись на пороге, Дорис попросила:— Помогите мне приготовить выпивку. Морейн нехотя встал и подошел к ней.— Виски найдется?— Конечно. Это отель, где имеются номера с небольшой кухней. Так что можно приготовить себе обед, что я и делаю. Есть и холодильник.— Великолепно! — воскликнул он. — И даже содовая?— Разумеется.Дорис вошла в кухню, достала из холодильника несколько кубиков льда, а из шкафа — бутылку виски.— Вот, пожалуйста.— Вы не хотите составить мне компанию?— Пожалуй, я тоже выпью, но только полпорции.— Уж лучше полную дозу.— Нет. Я хочу сохранить ясность в голове.— А зачем? — удивился он. — Из всех услышанных мною глупостей эта, несомненно, самая выдающаяся.Она одарила его улыбкой и разлила виски по бокалам. Морейн отметил, что ее рука дрожала.— Торн вас видел?— О, пусть это больше вас не волнует. Может, еще разок, на два пальца?Она наполнила один стакан. Морейн тут же поставил второй.— Да что с вами? — удивился он. — Расслабьтесь и будьте сами собой.Она налила виски во второй бокал:— Я не могу напиваться.— Почему?— Страдаю подагрой.— Ну, этот глоток пойдет ей только на пользу.— Вы говорили мне о Торне, — напомнила она.— Неужто?— Правда. Так он заметил вас?— Полагаю, что да, но не очень отчетливо.— Он и в самом деле держал в руке револьвер? Морейн долил в бокал содовой и уставился на янтарного цвета напиток.— Мне кажется, что я напугал его. Он услышал, как я двигался, но так и не понял, кто это был. И он слинял, так и не взяв того, что хотел.Дорис подлила содовой и себе. Ее рука по-прежнему дрожала.— Значит, он скрылся?— Ясное дело. Я еще никогда не видел человека, напуганного до такой степени. Едва заслышав в коридоре мои шаги, он рванул так, будто за ним гнался сам дьявол.— Он вас узнал?Честно говоря, думаю, что нет.— Но вы опознали его безошибочно?— О! Это уж точно.— Что же было потом?Он чокнулся с ней.— До чего же, однако, вы любопытны! Пойдемте обратно в комнату.Они уселись в кресла. Бокал Дорис опустел уже наполовину, и она вновь все свое внимание сосредоточила на Морейне.— Итак, вы вошли в кабинет?— Какой кабинет?— В тот, откуда сбежал Торн.— Ах, этот. Да, вошел.— И Диксон был мертв?— Это уж точно. На столе лежал портфель, битком набитый документами. Среди них я заметил четыре стенографических блокнота, перевязанных тесемкой.— Четыре стенографических блокнота… — выдохнула Дорис.Морейн с воодушевлением подтвердил это.— Вы вызвали полицию?— Нет. Я огляделся и понял, что сделать уже ничего невозможно. К чему было ввязываться в эту историю? Полиции все равно не удалось бы доказать, что я там был. Я мельком проглядел бумаги и пришел к выводу, что они представляют большой интерес.— И как вы поступили?— Я решил рискнуть и прихватил их с собой.— Все они были собраны в одном портфеле?— Точно.Она окинула его взглядом кошки, любующейся золотой рыбкой.— И вы все документы унесли с собой?— Было дело.— Торну известно, что вы умыкнули этот портфель?— Думается, нет. Он ведь сбежал.— Возможно, он готовился забрать его сам. Вот почему все документы были уже в него сложены.— Нет, — отверг эту мысль Морейн. — И в этом состоит комическая сторона ситуации. Диксон должен был предстать сегодня перед Большим жюри! Все было хорошо продумано. Большое жюри вызывает его в качестве свидетеля, и Диксон выкладывает на этом заседании известные ему факты коррупции, в которой погряз в настоящее время город. Бумаги в портфеле полностью это подтверждают. Вот почему Диксон все так тщательно собрал в один портфель. А вечером он приводил документы в порядок и еще раз изучал их, готовя предстоящую речь.— Все же почему Торн, удирая, не сумел взять портфель с собой?— У него не было времени, — пояснил Морейн. — В тот момент, когда я поднимался по лестнице, мимо дома проходил поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24