Стоит только женщине любого возраста пригорюниться и выдавить из себя слезу, вы сразу разрешаете ей положить головку к вам на плечо и спрашиваете, чем можете помочь. Если бы ты не был таким законченным дураком, то многое бы понял в этой жизни. У этой незаконнорожденной есть мать, к тому же достаточно хитрая: посылает подростка в сыскное агентство только для того, чтобы вызвать к себе жалость, а не потому, что очень плохо себя чувствует.Я стоял и слушал, расплывшись в улыбке.— Ты хотела со мной о чем-то поговорить?— Я не уверена, что вообще хочу тебя видеть! — взорвалась Берта. — Ты и твои необыкновенные манеры!Твое мягкосердечие! Видит Бог, Дональд, если бы не я, ты бы разорил наше чертово сыскное агентство в первые же тридцать дней его существования.— Это может подождать?— Что может подождать?— То, о чем ты хотела со мной поговорить.— Черт, конечно нет!— В таком случае…— О нет, это не так уж важно, — с сарказмом перебила она меня. — Всего пять сотен долларов в качестве предварительного гонорара, пятьдесят долларов за каждый прошедший день, триста долларов на расходы и пять сотен дополнительно, если мы сможем решить поставленную перед нами проблему в течение недели.На пальцах Берты зловеще сверкнули бриллианты, когда она в ажиотаже размахивала руками.— Но нет, мы этого не желаем! Мы слишком горды и независимы, чтобы беспокоиться о деньгах! Забудем о расходах, которые ложатся в подобных случаях на администрацию офиса! К черту наличные, пока мы гоняемся за миражами! Фирма «Кул и Лэм» отныне работает только с детьми!Постепенно Берта начала успокаиваться. Сказала будто в телефонную трубку:— Что у вас?.. Две тысячи долларов? Извините, нас это не интересует. Все служащие фирмы брошены на розыски пропавшей машины пятилетнего ребенка, который не помнит, где ее оставил…Берта сделала вид, что бросает трубку на рычаг. А я открыл дверь, чтобы вернуться к себе.— Куда, черт возьми, ты уходишь? — завопила она.— Хватит истерик, у меня полно дел!— Спешишь послужить этой плоскогрудой внебрачной с голубыми глазами? К черту! Вернись и послушай, что тебе говорят!— Пока ничего стоящего я не услышал.Берта в ответ сжала свои бульдожьи челюсти, протянула руку к каким-то бумагам на столе, и опять сверкнули бриллианты на ее унизанных кольцами пальцах.— Посмотри вот это. Малкольм Гринлеаз Бакли исчез неделю назад. Его жена Дафни Бакли в отчаянии.Она хочет, чтобы мы его разыскали.— Почему? — явно невпопад задал я вопрос.— Почему? — опять заорала Берта. — Откуда, черт возьми, я могу знать? Видимо, потому, что она любит этого сукиного сына.— Что-нибудь со страховкой?— Почему ты об этом спрашиваешь?— Вознаграждение назначено в пятьсот долларов. Женщины обычно не бывают слишком щедрыми через неделю после разъезда с мужем.В глазах Берты сразу зажегся огонек интереса к моим словам.— Нет, ты все-таки умный шельмец, Дональд! — с некоторой долей восхищения произнесла она. — Иногда я задумываюсь над тем, как у тебя это получается? И почему до сих пор женщины не вытащили золотые коронки у тебя изо рта, не сорвали с тебя рубашку, а самого не выбросили на съедение рыбам?— Значит, все-таки дело в страховке?— Семьдесят пять тысяч долларов и двойная компенсация в случае несчастного случая.— Так с чего же в таком случае мы начнем?— Ты начнешь с разговора с миссис Бакли, ее имя Дафни. Не правда ли, звучит, как название какого-то блюда?— И ты позволяешь мне с ней поговорить?— Не волнуйся, все финансовые детали с ней уже обговорены. Можешь спокойно дать ей возможность рассказать тебе все, положив ножку на ножку и придумывая все, что ей придумается. Но ничего не поможет.Гонорар определен, и, если ты хочешь знать о таком типе женщин, Дональд, она даже бровью не поведет в твою сторону. Она знает, что я не дам ей ни на цент снизить мой гонорар.— Где мне ее найти?— В жилом квартале Рейнголд, квартира 721, она ждет.Надеюсь, она тебе расскажет всю правду, если еще не передумала, пока ты тут ковырялся и изображал доброго дядюшку.— А как насчет денег на расходы?— Она оставила на расходы три сотни. И, смотри, ни цента больше, иначе придется тратить из нашего гонорара.— Но этого будет недостаточно.— Нет, уж постарайся уложиться.— Хорошо, я выпишу чек на три сотни долларов, — ничего не оставалось мне, как согласиться.— Ты можешь пока взять на расходы пятьдесят, потом зайдешь и возьмешь еще, если понадобится.— Нет, я так не работаю! Начну с тремя сотнями в кармане, а потом, если понадобится, потребую еще, а если не израсходую их, то верну.Берта начала медленно краснеть, но я не стал дожидаться нового взрыва возмущения, распахнул дверь и вернулся к себе в офис.Элси все еще разговаривала с Сандрой Иден.— У девочки есть какие-нибудь фотографии? — спросил я, глядя на записи, которые сделала Элси.— Она думает, что у ее матери они есть.— Как ты сюда добралась? — спросил я Сандру.— Автобусом.— Хочешь обратно доехать со мной на машине?— С вами?Я кивнул. У нее сразу загорелись глазки.— С большим удовольствием, — проворковала она.— Пошли.Элси Бранд проводила нас задумчивым взглядом.Я получил у кассира причитавшиеся мне на расходы три сотни, посадил Сандру в старенькую машину нашего агентства, и мы помчались на встречу с ее матерью. Они жили в довольно облезлом доходном доме, и миссис Иден, естественно, не ждала никаких посетителей.— Я похожа на пугало, — засмущалась она, — и просто не могу сейчас с вами беседовать. Я должна надеть на себя что-нибудь поприличнее.— Мне нужен ваш голос, а не ваш внешний вид.И, знаете, у меня очень мало времени, миссис.— Сандра сказала мне, что идет в ваше агентство. — Она посмотрела на Сандру, и я увидел в ее глазах огромную любовь к девочке. — А я ее предупреждала, что вряд ли это дело вас заинтересует, ведь понадобятся деньги, чтобы вести расследование.— Ну, вообще-то вы правы, — ответил я.— А денег у нас нет, как и многого другого.— Вы работаете?— Работала.— Бросили из-за нездоровья?— Меня попросили уйти с работы, они считали, что я ее выполняю слишком медленно. Хотя я согласилась бы работать, даже если бы боль была вдвое сильнее…Я боролась с ней…— А что за болезнь у вас?— Думаю… у меня опухоль. Доктора советовали сделать операцию еще полгода назад.— И вы ждете эту операцию шесть месяцев?— Я должна была работать, а сейчас на операцию просто нет денег.Я поднялся, прошел в небольшую кухоньку и открыл холодильник. В нем стоял пакет с молоком и ничего больше: ни яиц, ни масла, ни мяса.Она разозлилась.— Что это вы себе позволяете, идете в кухню, будто у себя дома?— Извините, миссис Иден.— Знаете, мистер Лэм, думаю… — голос ее задрожал, — я не могу себе позволить быть слишком гордой…— Расскажите о дядюшке Эмосе, — попросил я.— Его полное имя Эмос Гейдж. Он должен скоро получить деньги от фонда опеки, которые оставил ему его дядя.— Как имя этого дяди?— Элберт.— Расскажите об этих деньгах.— Эмос Гейдж должен их получить, когда ему исполнится тридцать пять лет, но только в том случае, если он не совершит до этого никакого преступления.Если же он не доживет до этого возраста или совершит преступление, то деньги переходят к различным фондам милосердия.— Сколько лет сейчас Эмосу Гейджу?— Должно исполниться тридцать пять через несколько недель. До этого срока попечители выдают ему небольшую сумму на жизнь.— Трудная ситуация… Вождение машины в нетрезвом состоянии — это уже преступление. И очень многие его совершают, находясь в разной степени опьянения.— Ну… это именно то, что и беспокоило дядюшку Эмоса, тем более что у него бывают периодические запои. Сандра рассказывала, наверное, вам об этом.— Мы сэкономим массу времени, если вы будете обо всем говорить сами.— Вы хотите сказать, что ваше агентство берется за наше дело?— Пока я еще не могу этого утверждать с полной уверенностью, но, надеюсь, мы что-нибудь придумаем.— У меня нет денег, я не смогу вам заплатить.— Знаю.— И если вы его даже найдете, это тоже может принести не много радости.— Что вы имеете в виду?— Думаю, что это именно тот случай: он, очевидно, вел машину в нетрезвом состоянии, где-то по дороге его арестовали, а он мог назвать полиции не свое имя…— Как же это может быть, ведь водительские права на его имя?— Он мог их и не показать. Даже мог выбросить.— Что, он такой хитрый мужик?— Очень хитрый и сообразительный, но не во всех вопросах.— Хорошо, я попытаюсь его найти, но что, если его все-таки заключили в тюрьму за вождение в нетрезвом виде?— Тогда он не получит своих денег.— Какая сумма его ждет?— Мне кажется, сейчас это что-то около семисот пятидесяти тысяч долларов. Сначала там было около миллиона, но часть вложили в ценные бумаги. И их стоимость за это время выросла.— Предположим, миссис, что мы его нашли и он не в тюрьме?— Тогда он поможет нам. Мне нужна его помощь, особенно теперь, но я боюсь, что… Я боюсь об этом и подумать, мистер Лэм. Ужасно боюсь, что именно по этой причине о нем ничего не известно, боюсь, он все-таки в тюрьме.— Хорошо, предположим, Эмос Гейдж в тюрьме и пытается скрыться под чужим именем, чтобы опекуны не узнали о его преступлении. Мы его находим. Ведь это выдернет ковер прямо из-под ног вашего дядюшки, да и ваших тоже.Она согласно кивнула.— Это предоставляет детективному агентству прекрасную возможность для вымогательства денег и шантажа.— Я не знала, что такое происходит в реальной жизни.— Я тоже. Но вспомните книги, кинофильмы, телевизионные постановки на эту тему. Сюжетом для них, как правило, являются жизненные реалии.Миссис Иден еле заметно улыбнулась. Я присмотрелся к ней. Она была недурна, очень изящна, совсем без косметики и губной помады, в домашнем халатике, ее запавшие голубые глаза казались особенно печальными.— Вы сказали, что были у доктора?— Да.— Как его имя?— Доктор Мортинсен Л. Беач. Он известный специалист по… женским болезням.— Это он предложил сделать вам операцию?— Да, он.— Почему вы так уверены, что дядя Эмос, как вы его называете, даст вам деньги на нее, если мы его разыщем? Будут ли деньги вообще у него, вот в чем вопрос.— Он очень щедрый человек, брат моего первого мужа. И настоящий друг. Он помогал мне, каждый месяц давал по тридцать долларов, и это было еще до того, как я потеряла работу. Теперь я просто в отчаянии… И… я вам доверяю, мистер Лэм.— Это всегда помогает, особенно если вы хотите получить какие-то результаты, — сказал я.— Дядюшка Эмос периодически начинал очень сильно пить, это были настоящие запои. И всегда знал, чем это кончается. Так как он понимал, что может произойти в случае, если его остановят пьяным за рулем, то, как только он выпивал свой первый стаканчик, ключи от машины отдавал мне.— Что, Гейдж жил недалеко от вас?— Да, по соседству.— У него квартира?— Нет, у него дом, гараж.— Ну, так. Он отдавал вам ключи, а что было дальше?— Ключи оставались у меня до тех пор, пока он окончательно не выходил из состояния запоя. Иногда, правда, он являлся и умолял, чтобы я отдала ему ключи, но мне всегда приходилось быть непреклонной до конца, пока запой не проходил.— А как вы могли определить, что этот момент наступил?Знаете, мистер Лэм, это трудно объяснить словами, но это возможно.— Вы были замужем за его братом?— Да.— Он что, умер?— Да.— И вы снова вышли замуж?— Да.— Сандра — ребенок от первого брака?— От первого. Она поменяла фамилию, когда я вышла замуж за Джеймса Идена.— Почему?— Родственники первого мужа меня всегда ненавидели, все, кроме Эмоса.— А дядюшка Элберт?— Он меня так и не признал. После смерти моего первого мужа Элберт ни разу не разговаривал ни со мной, ни с Сандрой.— Как звали вашего первого мужа?— Норман Гейдж.Я прекратил расспросы. Но миссис Иден, очевидно, надо было выговориться, и она, помолчав с минутку, продолжила:— Так вот, об Эмосе. В этот раз я тоже получила ключи от его машины и знала, что он уехал куда-то, может быть, даже, чтобы подготовиться раньше времени отпраздновать свой тридцатипятилетний юбилей. Я не одобряла эту затею, и меня она очень волновала. Несколько дней назад я получила от Эмоса открытку из Карвер-Сити. В ней говорилось, что он пришел в себя и возвращается домой.— Из Карвер-Сити?— Да.— Как же он собирался вернуться, если у него не было денег, а ключи от машины оставались у вас?— Он обычно возвращался на попутных машинах, поэтому деньги не требовались.Я удивленно поднял брови.— Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Лэм… Когда Эмос впадал в состояние запоя, это не означало, что он просто хотел выпить, это страстная психологическая и физиологическая необходимость…— Не трудитесь, миссис Идещ объяснить с научной точки зрения периодические запои вашего дядюшки, мало кому это дано понять.— Что делать, но именно так все с ним и происходит: он пьет, пока у него не кончаются деньги. Поэтому его дядя и не доверил ему больших сумм, больше тех, на которые можно хоть как-то прожить. От фонда опеки он получает триста пятьдесят долларов в месяц. Они это называют фондом транжира.Я понимающе кивнул.— Поэтому, когда деньги кончаются, он находит станцию обслуживания, которая принадлежит члену Ордена оленей.— Почему именно этот орден?— Он тоже принадлежит к этому ордену. Рассказывает обычно, кто он и что ему нужно, и, как правило, ему помогают, сажают на попутные машины. Иногда приходится менять две-три, с которыми ему становится не по пути, иногда же его сразу доставляют до места, в наш город. На этот раз я получила открытку, я вам уже говорила, из Карвер-Сити. Он написал, что у него все хорошо, что он пережил ужасный шторм и не менее ужасную встряску, что деньги кончились и что теперь он ждет на станции одного из членов Ордена оленей и надеется добраться домой в течение ближайших суток.— И что было потом?— Полная тишина.— Вы не думали, что надо сообщить об этом в полицию?— Сначала я хотела это сделать, но потом побоялась.Если полиция об этом узнает, делу дадут официальный ход. Если Эмос и в самом деле в тюрьме, они составят документ и сообщат в фонд.— Что касается нас, то…— Если бы я стала вашим клиентом, то вы защитили бы меня, не так ли?
1 2 3 4