Смотри. – Он указывает на стоящий справа от меня мобиль соперника. Я замечаю, что вдоль борта и впрямь идет гирлянда не горящих сейчас лампочек. – Когда дадут команду, нажмешь вот здесь, – учит меня Дик.
– Понял. А еще что-то мне надо знать до начала гонки? Может, ты забыл предупредить о часовых бомбах в мобилях? Типа, кто не успел вовремя на финиш, тому капец, а? – В моем голосе вполне понятный сарказм и укор.
– Ну, зачем ты так? – бормочет Дик. – С сухим напалмом это ж не я придумал.
– Ладно, проехали. Так как? Мне надо знать что-то еще?
– Да вроде все. Разве что спецуху гонки, – чешет в затылке Дик. – Времени, конечно, в обрез, но… Ну что, глянем?
«Спецуха» – спецификация – это план расстановки машин на старте, и список пилотов по номерам, в данном случае «по огонькам».
– А давай, – соглашаюсь я. – Может, набросаем хотя бы приблизительную тактику, если успеем.
Дик понимающе хмурится. Вообще-то у гонщиков не принято «нырять» в гонку без подготовки: без знания трассы и соперников, без проработанной заранее тактики, да к тому же на чужой, незнакомой машине, особенно если речь идет о такой экстраэкстремальной гонке, как эта. Мы оба понимаем, что мое участие – чистейшей воды авантюра, вот только другого способа заполучить гипноизлучатель у меня нет.
Дик протягивает лист распечатки спецификации и говорит:
– Смотри, всего вас девятнадцать. Вот этот, этот и эти – шантрапа, «бревна», «лом». Этих двух не знаю, а вот здесь Башня. Он, как правило, лидирует в двух гонках из трех. У него три синих, запомни. Он стартует почти в центре, так что сразу уйдет в отрыв, а тебя перед «горловиной» зажмут, оттиснут назад. Но ты не паникуй, отступи. Ты потом наверстаешь на «Адской мельнице». Там все тормознут, а ты рви вперед. Если проскочишь на всем ходу, считай гонка твоя. Если, конечно, тебя Мрак на выходе не зажмет. Он в последний раз именно там меня подстерег. Я уже расслабился, думал все, сюрпризы кончились, до финиша чистая прямая, а тут… – Дик делает выразительный жест. – Короче, очнулся я уже в реанимации… Говорят, по кусочкам собирали… Правда, тогда у нас еще напалма на мобилях не было. А сейчас Мрак вряд ли рискнет напрямую биться – ведь если что, взорвутся оба. Но лучше все же держись от него подальше – он парень отморозистый, мало ли что ему в башку встрянет.
– А Мрак где стартует?
– Вот, – показывает Дик. – Он крайний справа, ему тоже со стартом не повезло. Значит, злой будет, по трупам пойдет. Кстати, у него один зеленый, легко запомнить.
– А рядом со мной кто? – киваю на соседний «Эрроу».
– Три зеленых… щас глянем… – Дик сверяется со спецификацией и пожимает плечами: – Какой-то Джордан Бинг. Никогда о нем не слыхал. Хрен его знает, что за птица. Погоди-ка, я ему в рожу посмотрю.
Дик идет к «Эрроу» и стучит в закрытое стекло.
– Слышь, братан, у тебя попить нету?
Стекло опускается и высовывается рука с фляжкой. Дик пьет, а потом возвращает флягу и идет ко мне.
– Ну как? Узнал его? – спрашиваю.
Дик делает в ответ выразительную гримасу и ехидно говорит:
– Может, и узнал бы, если б морду его увидал. Но он, как и ты, в закрытом шлеме. Блин! Развели тут секреты, мать вашу!
– Я репутацию свою берегу. Меня за участие в этом отстое по головке не погладят! – повышаю голос.
– Да ладно, чего ты. Я ж не про тебя, я ж про него… – Дик мнется, дергает щекой и, заикаясь на каждом слове, говорит: – Слышь, Бра… э… Маоли, тебе и впрямь так нужен… та вещь?
– Любой ценой! – отрезаю я.
Дик порывается что-то сказать, но тут раздается громкий сигнал предстартовой готовности.
– Ладно, Маоли, – поспешно говорит Дик, – мне надо валить со старта, а тебе удачи!
Он делает жест, словно собирается пожать мне руку или похлопать по плечу, но не решается, и делает вид, что просто поправляет на мне страховочные ремни.
– Мы после гонки выпьем с тобой, Дик, обмоем мою победу, – обещаю ему.
Он светлеет лицом, улыбается и рысцой бежит к лифтам. А я захлопываю дверцу «Сантвилла», выключаю свет, откидываюсь в кресле, затягиваю страховочные ремни и жду команды зажечь «светлячки».
Тем временем фонари на стартовой площадке гаснут один за другим, и на меня обрушивается ночь. Глаза еще не привыкли к темноте, к тому же она усугубляется полной тишиной и потому кажется особенно глубокой – ватной, давящей. Словно я вдруг оказался в открытом космосе – один и без скафандра. Или зарыт живьем под землю. Короче, ощущения не из приятных. И хотя я парень не очень-то впечатлительный, но у меня, того и гляди, мурашки побегут по коже. Но тут звучит команда: «Зажечь светлячки», и я прихожу в себя, избавляясь от наваждения. Нажимаю клавишу, как велел Дик, и смотрю на вспыхивающие в ночи крохотные цепочки звезд – это заработали вешки мобилей и трассы.
Вглядываюсь в начало трассы повнимательнее. Сверяю увиденное с показаниями локатора. Так, похоже, огоньки обозначают контуры зданий не целиком, а лишь углы и повороты. И на том спасибо. Могло быть хуже, хотя… куда уж хуже! По такой трассе и днем-то гонять чревато. Чего стоит одна только «горловина» – узкий, в размер двух мобилей, туннель в бетонной стене, которая отсекает первый полукилометр трассы от остального пути. Туннель расположен на высоте тридцати метров над уровнем стартовой площадки и точно по центру от ее краев, так что при старте преимущество получат те мобили, которые сорвутся из середины ряда. А мне, и другим «крайним» придется либо немного отстать, либо, напротив, ломануться вперед и «потолкаться локтями» за право преимущественного прохода. Дик советовал мне отстать, но я еще не решил, как поступить.
Ладно, все мысли прочь, сейчас надо просто расслабиться и позволить глазам привыкнуть к темноте. Так и делаю. Сижу, вглядываюсь в ночь и слушаю размеренное биение собственного сердца.
Но вот отпущенные нам на привыкание к темноте пятнадцать минут проходят, и раздается предупреждающий сигнал обратного отсчета, а затем механический голос произносит:
– Девять…
Стряхиваю с себя ленивое оцепенение, запускаю инерционный движитель и начинаю плавно наращивать его мощность.
– Восемь…
Буквально кожей ощущаю, как по опоясывающей мобиль композитной трубе струится инерционная смесь – ровно и сильно, и в такт ее движению работает мое сердце, насыщая адреналином кровь.
– Семь… Шесть…
Врубаю горизонтальные двигатели и совмещаю их работу с инерционным вертикальным.
– Пять… Четыре…
Смотрю на мелькающие по экрану цифры – показатели работы двигателей. Так… напряженность электромагнитного поля… в норме… расчетная скорость отрыва… в норме… угол подъема… ага, его надо немного подправить, чтобы старт пошел вверх и вперед под определенным углом – мне бы надо с одного захода вписаться в «горловину».
– Три…
Мой разум ясен, как никогда. Чувствую одновременно небывалый кураж и абсолютное сосредоточение. Ох, и люблю я это дело, ребята!
– Два…
Сливаюсь с машиной, растворяюсь в ней, становлюсь ее мозгом, ее продолжением, и она оживает, и тянется ко мне, и радуется, и нетерпеливо трепещет в предвкушении…
– Старт!
Резко отпускаю гравитационный якорь, машина подпрыгивает, как сноровистая лань, вливаясь в стаю себе подобных. Ну, понеслось!
Первые «серединные» мобили уже исчезают в «горловине», и приближается наша очередь – «левых» и «правых». Мне удается выжать на старте весьма приличную скорость, и я вырываюсь вперед, возглавляя группу «левых», а справа к нам несется темная туча мобилей, и из нее уже слышатся грозовые раскаты первых – к счастью, недостаточно сильных для взрыва – столкновений. Это работает Мрак, не иначе. Его «Эрроу» проходит сквозь свору мобилей, как нож сквозь масло. Его боятся и стараются не связываться – шарахаются в сторону, уступая дорогу и надеясь потом наверстать на прямых и широких участках пути.
К узкому жерлу «горловины» мы с Мраком подходим одновременно, нам в задницы дышит «Эрроу» таинственного Джордана Бинга, а следом тянется плотный косяк остальных.
По туннелю мы с Мраком идем параллельно, бок о бок. Он не делает попытки напасть. Может, боится напалма, а может, не хочет тратить понапрасну силы и время на ненужную ему сейчас потасовку, ведь мы с ним оба легко вписываемся в трубу и не мешаем друг другу. Сейчас наша цель – догнать тех, кто впереди, и мы с ним пока друг другу не соперники.
Туннель «горловины» заканчивается, и перед нами простирается широченный участок пути – ограничивающие его стены так далеко, что радары не воспринимают их, а развешенные вдоль них огоньки кажутся одной сплошной линией. Эта ширь – очередная ловушка трассы. Очень трудно идти в темноте по кратчайшему расстоянию, если не видишь границ, и многие гонщики невольно начинают петлять и терять на этом скорость. Но только не я – за моими плечами нехилый опыт работы на космических трассах, где необъятная ширь – вполне привычное дело. Я иду точно по прямой – на инстинкте, если хотите, а Мрак сваливается влево, потом возвращается, но, разумеется, уже отстает от меня. И сразу становится ясно – он парень неглупый, потому что в момент просекает обстановку и плотно садится мне на хвост, надеясь, что я «подтащу» его к лидерам. Мгновение колеблюсь, не стряхнуть ли его с хвоста, а потом решаю не тратить на это времени – хрен с ним, пускай пока повисит.
Так, в тандеме, мы догоняем ушедшую вперед группу. Вернее, группы как таковой нет, а есть растянутая в пространстве ломаная цепочка из девяти машин, до головных «звеньев» которой нам с Мраком все еще, как до Луны. Прямо передо мной маячат два «Сантвилла»: с двумя желтыми огоньками и с одним красным. Про «желтого» Дик сказал – лом, статист, а вот «красный» – новичок, как я и Джордан Бинг. Короче, еще одна темная лошадка, таинственный мистер Икс.
Тем временем границы трассы сужаются – стены зданий подступают достаточно близко, чтобы их мог воспринять радар. Это означает, что приближается «поворотный каскад» – серия из шести поворотов, один резче другого. Вероятно, про каскад помнят и «новичок» с «желтым», потому что дружно сбрасывают скорость, и только Мрак внезапно рвется вперед и вверх, мгновенно обгоняя и меня, и оба «Сантвилла», и на приличной скорости уходит за поворот. Подчиняясь чутью, забираю на себя штурвал, чтобы оказаться в одном высотном эшелоне с Мраком, но скорость не наращиваю, оставаясь в хвосте нашей группки из трех мобилей.
Первый поворот – влево. Второй поворот – круто вправо и снова вправо, причем так резко, что я еле успеваю вовремя дотянуть штурвал и чиркаю стабилизаторами по бетонной стене. Машину отбрасывает в сторону – к противоположной стене, но я успеваю выровнять ее. Слышу впереди страшный грохот, ныряю за очередной поворот и вижу яркую вспышку взрыва. Интересно, кто: «новичок» или «желтый», мелькает рассеянная мысль, а внизу подо мной несется к земле яростный клубок огня, и летят обломки разрушенных взрывом стен. Да-а, хорошо, что я оказался наверху, а то вполне мог угодить под обвал.
Впереди еще два поворота, но я все же решаюсь осторожно прибавить скорость. Догоняю мобиль. Ага, это «новичок». Значит, взорвался «желтый». Что ж, пусть земля ему будет пухом, а устроителям гонки гореть в аду…
«Новичок» идет ниже меня и метров на десять впереди, поэтому первым исчезает за поворотом. Мгновение спустя туда же заскакиваю и я. Вижу уходящий за последний поворот «Эрроу» Мрака, а прямо под ним кувыркается к земле машина «новичка». Удар! Взрыв и пожар. Ну вот, еще одна смерть. И мне почему-то кажется, что на сей раз ее виновник Мрак. Не знаю, как он это сделал, но уверен – без него тут не обошлось.
Влетаю за последний поворот «каскада» и едва не «целуюсь» со злополучным «Эрроу» Мрака. Похоже, меня ждут. Вот только Мрак был уверен, что я, как и все, иду ниже. Завидев меня, он резко тянет свой мобиль вверх, стараясь оказаться прямо надо мной, но, как известно, катет короче гипотенузы, и я проскакиваю под его брюхом прежде, чем он успевает сбросить мне на крышу активированный гравитационный якорь. Теперь понятно, как Мрак расправился с «новичком», – гравитационный якорь практически мгновенно притянул бедолагу к земле с ускорением в двадцать g! Понятно, что при падении с такой высоты и с такой скоростью удар о землю был ужасен – тут даже взрыва уже не надо. Но со мной этот фокус не пройдет. И вообще, такие игры стоят Мраку скорости – он остается позади, а я вырываюсь на очередную короткую прямую и приближаюсь к стайке из трех мобилей.
Теперь перед нами почти обычный участок трассы – таких полно в официальных «низких» гонках. Конечно, здесь до хрена поворотов, петель, изгибов и расположенных на разной высоте мостов, но в целом путь не так уж и сложен… э… если проходить его днем или хотя бы с прибором ночного видения. И без напалма. А так, как сейчас, – аварий не избежать. Ну, так и есть! Один из трех идущих впереди мобилей не вписывается в поворот и с размаху врезается в стену.
Взрыв! Огонь выплескивается роскошным салютом. Пилот идущей следом машины не успевает увернуться и влетает прямиком в пылающий ад.
Грохочет так, что у меня закладывает в ушах, мой «Сантвилл» подпрыгивает на воздушной волне, а из пробитого мобилями здания вырываются яростные клубы огня. Сбоку огонь не обойти – слишком узок проход, уйти вниз нельзя – на голову могут рухнуть горящие обломки, а для покрытой напалмом машины достаточно одной-единственной искры. Остается один путь – наверх, и то если успею – меня уже почти втащило в пожар.
Резко вырубаю горизонтальные двигатели, одновременно включаю вертикальный на полную мощность, и рву штурвал на себя так, что нос «Сантвилла» практически задирается к небу. При таком положении машина сразу теряет устойчивость – ее мотает, как горошину в пустой банке, но зато горизонтальная инерция перенаправляется, и я перепрыгиваю пожар.
Уф! Перевожу дыхание, выравниваю машину, немного спускаюсь вниз и снова врубаю горизонтальные двигатели. Бросаю взгляд на экран заднего обзора – благо от огня светло, как днем – и вижу, что следующие за мной две машины, одна из которых Мрака, а вторая Джордана Бинга, успевают сбросить скорость, и теперь осторожно, будто на цыпочках, пробираются сквозь дым мимо покореженных взрывом стен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64