Юнец Форрест ничуть не голоден, поэтому не может сотворить простое заклинание и призвать фрукт в руку. Он ему попросту не нужен! Все, что вы можете сделать в таком случае, Форрест, это найти другой стимул.
Лицо Марка внезапно осветилось. Он бросил снаряд, и на этот раз фиолетовый плод тотчас очутился в его руке.
– Отлично! Что позволило вам сотворить заклятие, юнец Форрест? – спросил Дэйтон.
– Я только представил себе, как меня будут дразнить, если я единственный не сумею призвать фрукт, – заулыбался Форрест, – и магия тотчас сработала.
Дэйтон со смехом отворил дверь каюты.
– Боязнь насмешек – не лучший из стимулов, но вам это помогло, что уже хорошо. Теперь возьмите каждый по ядру, мы отправимся наверх, и вы попробуете призвать фрукты оттуда. Выходите быстрее, все.
– Отнести ваш снаряд, Анна? – спросил Блисс, желая быть джентльменом и, возможно, заслужить признательность девицы Драйден.
– В нем весу пять фунтов, Блисс, – пренебрежительно отозвалась она. – Мой боевой щит весит больше. Отодвинься, увалень, ты загораживаешь мне проход.
Хальцион знал, что Анна родом из горных кланов района Золотого города. Он выругал себя за то, что попытался вести себя с ней как с дамой из его родового замка. Женщины на корабле не желали, чтобы с ними так церемонились.
Корабельные маги расположились у релинга на баке для продолжения занятия.
Дэйтон обратился к ним со словами ободрения:
– Представьте себе фрукт и держите образ перед мысленным взором. Вам известно, как он выглядит, как пахнет, каков он на вкус. Бросайте ядро со всей силы в направлении бизани. Я позабочусь о том, где упадут снаряды. Ядро в руке у каждого из вас намного тяжелее, чем плод, так что сотворить заклинание должно быть легко. Начинайте, когда будете готовы.
Командор снова встал поодаль от учеников, рядом с бизанью. Он расставил руки и приготовился использовать магию, чтобы остановить полет снарядов.
Хальциону заклятие далось легко. Вот по поводу заклинания плавучести он все еще беспокоился, но это позже, не сейчас. Он с силой бросил пятифунтовое ядро в бизань-мачту и ощутил в руке плод. Хальцион отметил, что все в группе добились успеха. Фрукт был потрясающе вкусным, он смаковал каждый кусочек и доел все, оставив лишь маленький огрызок. Даже Форресту удалось призвать фрукт.
Джантсон при помощи магии собрал все снаряды в кучу около мачты.
– Молодцы, все справились. Давно такого не было, чтобы вся группа успешно призвала фрукты на расстоянии. Давайте попробуем еще одно упражнение. Вы все прекрасно знаете, какие вещи лежат у вас в дорожных сундуках. Возьмите снова по ядру и попробуйте призвать какую-нибудь из своих вещей.
Каждый из корабельных магов взял в руку снаряд и бросил в направлении кормы. Хальцион при броске представил свою подзорную трубу, но ничего не вышло. Внезапно он испытал ужасный приступ острой головной боли и с воплями рухнул на палубу.
– Господин Блисс, что вы сделали? – спросил Дэйтон, склоняясь над ним.
Остальные ученики столпились вокруг.
– Не знаю, я просто пытался призвать свою подзорную трубу. Ой, как больно! В ту секунду, когда я бросил снаряд, моя голова взорвалась болью. И боль не проходит.
Хальцион сумел приподняться и теперь сидел на палубе, обхватив голову ладонями.
Командор Джантсон щелкнул пальцами, и дорожный сундук Хальциона оказался на палубе. На замке сундука ярко сиял герб Блиссов.
– Он под охраной, господин Блисс. Надо полагать, кто-то из родственников сказал вам, как надо открывать сундук, чтобы не пострадать от магической охранной системы, заложенной в ваш семейный герб?
– Да. Я говорю нужное слово, и сундук открывается, когда я дотрагиваюсь до него, – ответил Хальцион.
– Простите меня. Обычно такие сундуки не охраняются. – Дэйтон снова щелкнул пальцами, отправляя сундук туда, откуда он прибыл. – На следующем занятии мы с вами поговорим об охранных системах. Мое неведение причинило вам вред, господин Блисс. Впредь, когда будете призывать предметы из своего сундука, произнесите то самое открывающее слово при сотворении заклятия, и охранная система позволит вам взять вещь. Позвольте, я исцелю вас.
Большие ладони Дэйтона засветились синим, и он коснулся пальцами головы Хальциона. Боль мгновенно улетучилась. Внезапно командор Джантсон нахмурился.
– А это еще что такое? Какое-то заклинание… Оно уже давно причиняет вам боль.
Дэйтон встал и принялся совершать магические пассы. Он бросал горстями воду перед собой, вокруг Хальциона.
Проступила толстая синяя нить, многократно обвившаяся вокруг туловища Хальциона. Нить тянулась вверх, в небо, и терялась вдали.
– Что ты натворил, дитя? – в ужасе ахнул маг.
Когда боль от заклинания, которым он пытался призвать трубу, исчезла, Хальцион поднялся на ноги. Он посмотрел вниз, на свое тело, и увидел толстые нити собственного погодного заклятия, виток за витком. Наконец он понял, что за сила непрестанно сжимает его тело. Его собственное заклинание! Хальцион никогда прежде не видел воочию, как оно работает.
– Я не знал, что могут возникнуть трудности, сэр. Я просто хотел, чтобы в моем первом рейсе была хорошая погода. Я подумал, что отпущу заклятие, когда мы придем в порт назначения. Разразится шторм, но мы будем в безопасной бухте. Мне всего лишь хотелось, чтобы была солнечная погода и попутный ветер, сэр.
Признаваясь в содеянном, Блисс стал понимать, какую опасную ошибку он совершил.
Услышав его признание, остальные корабельные маги онемели от ужаса. Они поняли, чем грозит магическая нить, обвившаяся вокруг Хальциона, всему «Сангину» и им самим. При мысли о том, что должно случиться, все смертельно побледнели.
Внезапно морской дракон издал предупреждающий рев – он тоже почуял, что надвигается беда.
– Юный безумец! Возможно, ты приговорил к смерти всех нас. Таппер, беги к корабельному колоколу, подай сигнал штормового предупреждения. Всем остальным – занять свои места там, где вы обязаны быть в случае шторма, – приказал командор Джантсон ученикам. – Оденьтесь для дождя, шторм будет серьезным.
Корабельные маги рванулись выполнять его приказание.
– А ты идешь со мной на квартердек, и не смей пока трогать свое заклинание, это приказ!
Таппер подбежал к корабельному колоколу. Кроме отбивания склянок, существовало лишь два обстоятельства, при которых звонили в колокол. Первым были похороны. Вторым – предупреждение о приближающемся шторме. Колокол зазвонил, снова и снова. Вся команда бросилась одеваться в дождевики. Колокольный звон был слышен по всему кораблю, проникая до самой нижней палубы. Весь корабль узнал, что приближается опасность.
Услышав колокол, капитан Олден вышел на палубу, полностью одетый на случай шторма. Он посмотрел вверх, в безоблачное небо, потом на море. По-прежнему дул ветер силой четыре. Капитан не увидел решительно никаких причин объявлять штормовое предупреждение. Затем он заметил синюю нить заклинания, которая тянулась с квартердека в небо. Это еще что такое?
Поднявшись на квартердек, капитан обнаружил корабельного мага Блисса и капитан-лейтенанта Джантсона, стоящих у бизани. Тренированный взгляд капитана Олдена распознал в магических нитях, обвивающих Блисса, погодное заклинание.
– Джантсон, объясните, в чем дело! – потребовал капитан.
– Корабельный маг Блисс наложил на себя заклятие еще в тот момент, когда впервые взошел на корабль. В течение последних девяти дней он управлял погодой, обеспечивая нам солнечные деньки и попутный ветер.
К этому моменту на Джантсоне уже тоже были дождевик и штормовая шляпа. Одежду он призвал одним щелчком пальцев.
До Хальциона начало доходить, что он попал в передрягу, но он все еще толком не мог понять почему.
– Лейтенант Дюран, трубите сигнал убрать паруса. Оставьте фок-стаксель и грот-стаксель, чтобы мы могли продолжать идти вперед, когда разыграется шторм. Такелаж приготовить к ветру силой двенадцать. Натянуть спасательные лини на корме и на носу, – распорядился капитан.
Внезапно Хальцион полностью осознал, что же он натворил. Его заклинание может привести к гибели всего корабля-дракона.
– Сэр, но я же до сих пор управляю заклятием! Разве нельзя нам добраться до безопасной бухты, и там я отпущу его?
– Господин Блисс, если мы переживем этот шторм, вы предстанете перед военным трибуналом за то, что подвергли корабль серьезной опасности. Никто не способен предсказать, какой силы шторм нас ждет. Быть может, не окажется ни одной безопасной гавани ни для одного корабля. Я не стану рисковать всем арканийским флотом из-за ваших необдуманных действий. Готовьтесь отпустить заклинание и молитесь всем богам, в которых вы верите, чтобы мы остались живы – жалкая игрушка во власти стихии.

XIII
ШТОРМ


Его Величества Уложения о войне: Статья XIII

Ежели любой офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте ударит вышестоящего офицера или обнажит против него оружие внезапным образом или предложит кому иному поднять на него руку или оружие, будучи при исполнении обязанностей, под каким бы то ни было предлогом, то оное лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, будет покарано смертной казнью. И ежели любой офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте осмелится затеять ссору с вышестоящим офицером при исполнении обязанностей или же ослушается законной команды любого из вышестоящих офицеров, то оное лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, будет покарано смертной казнью или же понесет иное наказание, кое, сообразно сущности и степени проступка, наложит на него военный трибунал.

Стоя на квартердеке, Хальцион пытался и не мог вспомнить другой момент своей жизни, когда он был столь же несчастен. Пытаясь облегчить себе жизнь в первом рейсе, он сделал все только хуже. Он бы разрыдался как ребенок – если бы не слова, когда-то сказанные отцом. Это было много лет назад, ему тогда было не больше девяти. В тот день Хальцион провинился – сейчас он уже не помнил, что именно тогда натворил. Но он очень хорошо помнил, как отец наклонился к нему, обнял и сказал: «Сынок, никогда не плачь перед своей командой или членами семьи. Плач – это личное дело каждого. Не сомневайся, мне тоже случалось плакать, но не на виду. Только ты сам и боги могут знать, как ты плачешь. Соленые слезы – это жертва, но слезы умаляют мужчину, делают его слабее в глазах команды и окружающих. Быть мужчиной – это в числе прочего значит выказывать силу в трудную минуту. Я знаю, тебе сейчас плохо – но будь мужчиной, сын, и проливай слезы лишь в одиночестве».
Хальцион всегда следовал этому совету за одним-единственным исключением. Он заплакал на семейной церемонии по поводу смерти отца. Они не могли похоронить его тело, поскольку отец погиб в море. Семья поместила в могилу арканийский флаг и алое знамя дома Блиссов. Отец Хальциона был первым из семи братьев, кто ушел из жизни. Все шестеро оставшихся и все их сыновья, служившие во флоте, по приказу короля получили увольнение на берег, чтобы присутствовать на церемонии. В тот день по щекам всех Блиссов текли слезы. Каким-то образом это воспоминание придало Хальциону сил сейчас. Он расправил плечи и высоко поднял голову. Он не покажет капитану и команде, насколько скверно себя чувствует.
Слова капитана вернули его к реальности.
– Старшина! Запевай «Рынду бей!», – отдал приказ капитан. Голос его был совершенно спокойным, однако старшина внизу на палубе явно услышал его.
Команда была в изумлении. Никто еще не слышал, чтобы капитан велел запевать песню. Старшина запел чистым и сильным голосом. Все матросы на парусах тотчас присоединились к нему.

Вот идет второй помощник
От кормы на полуют.
Что он думает, суровый?
Это знает только он.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!

Рынду бей, второй помощник,
Вниз мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!

Каждый ребенок в Аркании знал песню, которую подхватили моряки, – ее запевали, только когда надвигался шторм или хлестал сильный дождь. То, что сейчас светило солнце и дул слабый ветер, а они пели «Рынду бей!», моряков не смущало. Они получили приказ одеться для дождливой погоды и убрать паруса, и они выполнят приказ, какой бы ни была погода. Корабль бурлил энергией, на все три мачты взбирались матросы и быстро сворачивали паруса. Все моряки, предупрежденные песней, оделись для плохой погоды. Песня «Рынду бей!» означала, что шторм может быть самым свирепым, и хотя слова вовсе не были серьезными – так, легкомысленные стишки, – но они говорили о том, что на корабль надвигается беда.
Капитан отдал еще несколько приказов вахтенному лейтенанту Дюран, а матросы тем временем продолжали петь.

Вниз спускаются матросы,
Там у помпы их места,
А по левому по борту
Туча страшная идет.
Эй, второй! Сюда скорей!
Рынду бей! Рынду бей!

Рынду бей, второй помощник,
низ мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!

Лейтенант Дюран приказала команде оставить из парусов только фок-стаксель и грот-стаксель. Матросы привязывали взрыв-трубы к палубам, чтобы тяжелые тридцатифунтовые орудия не катались по палубе, когда разыграется волнение на море. И все это время морской дракон продолжал реветь, предупреждая людей. Матросы время от времени поглядывали вверх, пытаясь найти признаки приближающегося шторма, но небо было чистым по всему горизонту, куда ни посмотри.
В камбузе погасили плиту, чтобы огонь не вырвался во время шторма и не учинил пожар внутри корабля. Сегодня у команды будет холодный ужин, если вообще доведется поужинать. Во время шторма мало кому хочется есть – моряки большей частью озабочены тем, чтобы остаться в живых.
Капитан, первый офицер Уили, второй офицер Гриффон и другие офицеры, несущие вахту, – все оделись для штормовой погоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37