Джей? Мертв?! Неужели он покончил с собой, но почему? Может быть, он услышал наши шаги?…
Я снова схватил полог и дернул, внутренне приготовившись к еще одному кошмару. Ткань упала, и я увидел Джея. Сидя в кресле и привалившись плечом к стене, он… спал. Под сиденьем в грубой проволочной корзинке лежала еще одна кислородная подушка; тонкий гибкий шланг шел от нее к пластиковой дыхательной маске, прикрывавшей рот и нос Джея. Даже во сне лицо у него выглядело, пожалуй, слишком усталым – особенно для такого молодого и сильного мужчины, но я-то знал, в чем дело: куда бы он ни пошел, ему постоянно не хватало воздуха. Даже сейчас, в состоянии покоя, Джей дышал часто и неглубоко – совсем как мечущийся в жару ребенок. Сколько часов он просидел здесь, на этом дурацком насесте, пристально и жадно следя сквозь вентиляционную решетку за Коулзом, живя его жизнью, его проблемами? Сколько гигабайт видеозаписей он просмотрел? Что нашел для себя в этих записях, в подслушанных разговорах? Не могло ли оказаться так, что, рассчитывая на многое, Джей лишь еще раз убедился в том, что между ним и его дочерью пролегла непреодолимая пропасть? Или ему было важно поближе узнать человека, который будет заботиться о Салли после того, как сам он отправится в небытие? Не для того ли – как бы абсурдно это ни звучало – Джей приобрел это здание, дававшее значительно больше возможностей подглядывать за отчимом дочери, или эта идея существовала только в его подсознании, подталкивая к поступкам, объяснить подлинный смысл которых он был не в силах даже самому себе?
Я этого не знал, но это не имело значения. Сейчас на первый план вышла другая проблема.
– Разбуди его! – приказал Гейб.
Я обернулся к нему и прижал палец к губам.
– Если хочешь, чтобы все было тихо, предоставь действовать мне, – прошептал я. – Джей не станет с тобой разговаривать – скорее всего, он попытается свернуть тебе шею. Возможно, ему это не удастся, но лишний шум тебе в любом случае ни к чему. Как я уже сказал, у тебя и без того достаточно проблем.
Гейб не стал спорить – просто махнул револьвером, чтобы я действовал.
Я встал на нижнюю перекладину кресла и, наклонившись вперед, прильнул глазом к вентиляционной решетке. Совсем близко я увидел Дэвида Коулза, который говорил по телефону, рассеянно перебирая свободной рукой лежащие на столе бумаги.
– Да, – сказал он в трубку. – Мы передадим это тебе. Отлично… – Он положил трубку на аппарат и протянул вошедшему в кабинет помощнику листок бумаги. – Это коды к программе Мартина.
– Хорошо, сэр.
– Как обстоят дела с евро?
– Курс немного подрос, сэр.
– Есть крупные пакеты облигаций?
– Есть разные, сэр.
– А японцы готовы играть на повышение?
– Трудно сказать.
– Ну хорошо, я сам посмотрю. – Коулз вместе с помощником вышел, и я воспользовался этим, чтобы разбудить Джея.
– Эй, – сказал я негромко. – Проснись, Джей!
Я ожидал, что он вздрогнет, вскрикнет, возможно – заедет мне в зубы спросонок, но я ошибся. У Джея, похоже, осталось совсем мало сил. Медленно, словно нехотя, он открыл глаза и оторвал голову от стены.
– Значит, ты меня нашел… – проговорил он равнодушно.
– Проснись, приятель!…
Джей пошевелился в кресле, потянулся.
– Скорее, Джей, нам нужно спуститься вниз!
– Зачем?
– Они схватили Салли.
– Салли? Я кивнул.
– Ничего не понимаю! Кто…
– Потом поймешь. Лучше пошевеливайся, приятель, – сказал Гейб, показывая Джею револьвер.
Когда мы вышли на улицу, дверца лимузина широко распахнулась.
– Ну, живо!… – скомандовал Гейб, и мы с Джеем полезли внутрь.
Салли, оказавшись между Дэнни и Джеем, потрясенно смотрела то на одного, то на другого. Ни меня, ни Джея она явно не узнала.
– Что происходит? – жалобно спросила она. – Что вы собираетесь со мной сделать?
Я постарался ответить как можно тверже:
– С тобой ничего не случится, Салли, не бойся.
– Но ведь что-то уже случилось… – Салли заплакала. – Откуда вы вообще знаете, как меня зовут?
– Если тебя кто-нибудь тронет, я его убью, – пообещал Джей.
Но я видел, что его слова не успокоили Салли. Взгляд ее лихорадочно перебегал с одного незнакомого лица на другое, губы дрожали, руки были крепко прижаты к груди.
– Вы… я… Вы хотите потребовать выкуп?
– О'кей, Гейб, – сказал я. – Теперь можешь ее отпустить.
– Сначала деньги, – возразил громила.
– Джей? – Я повернулся к нему. – Этот парень хочет получить свои деньги. Где там твоя наличка – давай ее сюда.
Но Джей меня не слышал. Он не мог оторвать глаз от Салли. Если не считать нескольких секунд, когда Джей замешкался позади ее кресла в стейнвеевском зале, он еще никогда не подходил к своей дочери так близко.
– Я должен поговорить с ней.
Это заявление, сделанное хриплым, срывающимся голосом, казалось, еще больше напугало Салли. И все же я не мог не задаться вопросом, не чувствует ли она глубоко внутри себя глубокую родственную связь с этим странным мужчиной? Это было бы неудивительно – в ее чертах я узнавал черты Джея. Даже в том, как она хмурилась, в ее расправленных плечах читалось то же упрямство и стремление добиться своего во что бы то ни стало. Кроме того, уже сейчас у нее были достаточно длинные ноги, а в будущем они должны были стать такими же, как у Джея.
– Давай, только быстрее, – сказал Гейб.
Джей наклонился к Салли. Напуганная его пристальным взглядом, девочка отпрянула и отвернулась.
– Полегче, Джей! – предупредил я. – Полегче.
– Ты счастлива? – спросил Джей Рейни у своей дочери.
– Кто вы такой? – ответила она. Джей с трудом вздохнул.
– Ты счастлива?
– Ну… Во всяком случае – не сейчас.
– Я имею в виду… – Джей закашлялся. – Я хотел сказать – в жизни. Тебе нравится, как ты живешь?
Даже Салли поняла, как неуместен в данных обстоятельствах подобный вопрос.
– Да, – сказала она. – Конечно.
– Все это очень мило, – вмешался Гейб, – но нам нужны…
– Заткнись. – Джей даже не посмотрел на него. Он не боялся Гейба, и тот это понял.
– Ну хорошо, еще две минуты, – уступил он, и Джей снова обратился к Салли:
– У тебя хорошая семья?
– Очень.
– Ты скучаешь по своей матери?
Девочка удивленно моргнула.
– Кто вы? – повторила она.
– Я знал ее… давно.
– Когда? – Салли подозрительно нахмурилась.
– Много лет назад.
– Вы… правда ее знали?
– Да. – Джей через силу улыбнулся.
– Очень скучаю, – призналась Салли. – Мне ее не хватает, я часто о ней думаю.
– Ты очень на нее похожа.
– Я знаю, но от этого мне еще грустнее.
Джей кивнул, кусая губу.
– О'кей, достаточно! – снова вмешался Гейб. – Поговорили, и хватит.
– Выслушай меня, пожалуйста, Салли, – сказал Джей, и его голос прозвучал печально и хрипло. – Я… я хочу попросить тебя об одном одолжении.
– О каком? – Салли с опаской огляделась. – Вы для этого меня сюда затащили?
– Давай поскорей, Рейнман, – сострил Гейб.
– Я хотел бы прикоснуться к твоему уху, Салли. Это будет быстро и совсем не больно.
– Все это как-то непристойно, мистер! Может быть, вы маньяк?
– Я согласен, моя просьба звучит несколько странно, но… Для меня это очень важно, – сказал Джей. – Не беспокойся – больше я ничего не попрошу.
– Ну, ладно, так и быть… – Салли убрала волосы за уши и слегка наклонилась вперед.
Джей с трудом перевел дыхание и поднял правую руку. Когда он прикоснулся к своей дочери, та не выдержала и вздрогнула.
– Не бойся… – пробормотал Джей. Его большой палец осторожно двинулся вдоль внутреннего завитка ушной раковины. Салли не двигалась, но ее большие глаза смотрели то на Джея, то на меня.
– Наклони чуть-чуть голову, – велел Джей. Девочка подчинилась, изо всех сил стараясь не заплакать.
– Все в порядке, – подбодрил я ее. Джей продолжал гладить ухо Салли.
– Эй, мистер, может, хватит?… – не выдержала она и попыталась отклониться назад.
– Не шевелись! – приказал Джей странным, напряженным голосом. – Я сейчас… Есть! – Он на мгновение замер и закрыл глаза, то ли вспоминая что-то, то ли воочию представляя себе годы, прошедшие с того дня, когда он в первый и единственный раз держал на руках своего ребенка. Это было, припомнил я, тринадцать с чем-то лет назад в одном из лондонских парков, когда Элайза была уже замужем за Коулзом и больше не принадлежала ему.
Джей выпрямился и опустил руку.
– Ну?… – мягко спросил я.
В ответ Джей молча кивнул. Салли в страхе откинулась на спинку сиденья и закрыла уши ладонями.
– Салли… – начал Джей торжественно. – Я…
– Не смей! – резко перебил я. – Не смей этого делать, Джей.
– Почему?
– Потому что в этом нет необходимости. – Я твердо встретил его взгляд. – Потому что это жестоко!
Салли смотрела то на него, то на меня:
– О чем вы говорите?…
– Ни о чем, – мягко ответил я. – Ни о чем таком, о чем тебе следует беспокоиться.
– Деньги! – напомнил Гейб.
– Они лежат в кожаной сумке для инструментов, – сказал Джей, не глядя на него, и достал из кармана какой-то ключ. – В подсобке, в коридоре первого этажа…
– Пусть пока сидят здесь, – велел Гейб Дэнни, взял ключ и ушел.
Мы сидели и ждали. Я следил за Джеем, за тем, как отец глядит на свое дитя. Его глаза скользили по ее лбу, глазам, вдоль носа, по губам и подбородку, лаская, впитывая, запоминая.
– Твоя мать была очень хорошим человеком, Салли, – промолвил он наконец.
Она не ответила.
– И… – Джей снова закашлялся, потом, собрав в кулак всю свою волю, свою уверенность, выдохнул: – А твой отец… твой отец очень тебя любит.
Наконец-то он это сказал, буквально исторгнув из себя то, что не давало ему покоя.
– Спасибо, – ответила Салли, стараясь говорить как можно искренней и приветливей. – Я тоже его очень люблю.
Вернулся Гейб; в одной руке он держал сумку, другой прижимал к уху мобильный телефон.
– Привезти его? Понятно. А с ней?… Пусть идет? – Он выключил телефон.
– Мисс, – коротко сказал он, – вам придется нас покинуть.
– Мне можно идти? – переспросила Салли.
– Да. Проваливай отсюда, живо! – Он швырнул связку Джеевых ключей в салон, угодив мне в голову. – Ну-ка, возьми их, адвокат. Я хочу, чтобы на ключах остались только твои отпечатки. Быстро!…
– О'кей, я пойду, – сказала Салли, подхватывая с пола свой школьный рюкзачок. – Вообще-то в этом здании работает мой папа.
Гейб удивленно уставился на нас с Джеем.
– Выпусти ее! – сказал я, подбирая с сиденья ключи.
Гейб широко распахнул дверцу:
– Катись!
Салли выпрыгнула на тротуар, пробежала несколько шагов и обернулась, чтобы убедиться, что за ней никто не гонится. Я видел, что все происшедшее больше озадачило ее, чем напугало. Пленницей она пробыла не больше получаса, к тому же странные похитители почему-то отвезли ее чуть ли не к порогу отцовского офиса. Похищение обернулось просто загадочным эпизодом. Все это было видно по лицу Салли, которое – лишь только страх сменился любопытством – вновь стало прелестным. Она настолько осмелела, что немного наклонилась и заглянула в салон лимузина. Мне показалось – Салли искала глазами Джея, и он ответил ей грустным взглядом.
Потом дверь закрылась, и лимузин снова тронулся.

Не переставая кашлять, Джей повернулся к обоим громилам:
– Что еще вам от нас нужно?
– Босс хочет сказать вам на прощание несколько слов, – ответил Гейб. – Каждый ключ! – напомнил он мне, открывая сумку для инструментов. – Какое прекрасное зрелище! – заметил он. – При виде денег я начинаю лучше думать о людях!
С этими словами он выдвинул из-под сиденья кожаный кейс и ногой открыл крышку. Внутри лежали маленькие коробочки с патронами. Достав одну, Гейб положил ее в нагрудный карман. Тут он заметил, что я за ним наблюдаю.

Через десять минут мы подкатили ко входу в ресторан, и Гейб послал Дэнни убедиться, что входная дверь открыта. Несколько минут спустя из ресторана вышел Ламонт, и нас с Джеем провели внутрь.
Главный обеденный зал был пуст. Столики в ожидании вечернего наплыва клиентов были застелены свежими скатертями. Когда начнут собираться официанты и рабочие – неужели только в четыре, как сказала Элисон? Ведь должен кто-то поставить в охладитель вино и подать в кухню бифштексы из хранилища!
– Прошу вниз, джентльмены. – Гейб указал на дверь в Кубинский зал, и мы послушно спустились по девятнадцати мраморным ступенькам.
Ха и Элисон по-прежнему сидели в дальней кабинке; Г. Д. ждал у бара. Когда мы вошли, мне показалось, что Джей и Элисон переглянулись, обменявшись каким-то посланием, но в чем дело, я понять не успел.
– О'кей, – сказал Г. Д., – вот мы почти и закончили. Сколько времени?
– Без двух минут три.
– Когда должны прийти твои официанты? – спросил он у Элисон.
– Скоро, – ответила она. – К четырем.
– Еще целый час! – заявил Г. Д. – Это слишком долго. Я проголодался.
– Мы можем идти, босс, – сказал Гейб. – То есть вы можете уйти, мы с Дэнни здесь закончим.
– Сначала я должен узнать, как все-таки умер мой дядя Хергаел, – ответил Г. Д. – Это мой долг. Дядя навещал меня в тюрьме, наверное, раз пятьдесят. Ездил ради этого через весь штат!… – Он ткнул толстым пальцем в сторону Джея. – Твой человек – Поппи – сказал, что у моего дяди случился… Нет, черт, так не пойдет! Я жрать хочу! В этой паршивой дыре есть что-нибудь приличное, какая-нибудь нормальная еда?
– Послушайте меня, босс, – начал Гейб. – Нам лучше…
– Заткнись, я проголодался. Чтобы думать, мне нужны калории. Мозг потребляет хренову тучу калорий, вам это известно? Может быть, кто-то считает меня толстым, но я еще и опасный! Белые американцы любят толстых черных негров – думают, что они безобидные.
– Что-что? – переспросил Ламонт.
– Возьми Джорджа Формана Форман, Джордж – профессиональный боксер-тяжеловес.

– он толстый и богатый. Билл Косби Косби, Билл – актер комедийного жанра, был первым негром, получившим ведущую роль в телесериалах.

, Эл Рокер, который читает погоду по телику, Синдбад из рекламы пива… – Г. Д. выжидательно посмотрел на Элисон. – Все они очень богаты, потому что белые не боятся толстых черных парней.
– Здесь, внизу, у нас почти ничего нет, – сказала Элисон. – Кроме, разумеется, обычного барного ассортимента:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73