Через месяц.
Фред. Оперировать?… И тогда?…
Джордж. Я не могу дать гарантий, Фред. Новая операция, новые инструменты. Дэвиду пришла в голову счастливая идея, ну, а руки его ты знаешь. Если бы не болезнь Сьюзен, этого инструмента, вероятно, долго еще не было бы.
Фред. Ну, а шансы? Сколько шансов?
Джордж. Как сказать? Через месяц будет видно… Тогда я возьмусь.
Фред. Скажи, Джордж… эти инструменты… они
только у тебя будут?
Джордж. Почему же? Робертсон приказал Дэвиду изготовить их для Редстауна.
Фред. И там тоже будут оперировать?
Джордж. Наверняка.
Фред. Я приехал к тебе, Джордж, не для совсем приятного разговора. Может быть, ты когда-нибудь поймешь меня. Я всем тебе обязан, ты поставил меня на ноги.
Джордж. О чем ты хотел сказать?
Фред. Видишь ли, бывают обстоятельства выше наших желаний, против которых просто невозможно бороться.
Джордж. Я не силен в философии, Фред. Я врач.
Фред (не сразу). Налей мне еще, пожалуйста… Хотя нет, не надо. В общем, Сьюзен придется сделать обезболивание в клинике Редстауна.
Джордж. Я понял. Ну что ж, каждый больной может выбирать себе врача. А подойдет срок операции, подумайте…
Фред. Операцию, наверное, ей тоже придется делать там, Джордж. Хотя целый месяц… За месяц может многое измениться.
Джордж. Возможно, ты прав, Фред. Врачи Редстауна прекрасно оперируют.
Фред. Если бы дело было только во врачах…
Джордж. В чем еще? Может быть, ее не принимают туда? Я могу позвонить.
Фред. Нет, нет, не надо. Я уже договорился. На послезавтра.
Mери. Я обязательно навещу ее.
Фред. Она будет рада.
Мери. Вместе с Мартой.
Фред. В общем-то она не слишком долго пробудет там. Наверное, ей лучше побыть одной эти дни.
Джордж. Кто будет делать?
Фред. Профессор Дик.
Джордж. Я сейчас же позвоню ему.
Фред. Не надо, Джордж. Ни сейчас, ни потом. Я убедительно прошу тебя.
Джордж (усмехаясь). Не слишком о многом ты просишь.
Фред. Я должен идти. Сьюзен ждет. (Направляется к выходу. У двери останавливается, вытаскивает из кармана сложенную газету.) Если будет свободная минута, прочти, Джордж. Пятая страница. Я им не верю. Ни слову. Но увы, иначе поступить не могу. Может быть, когда-нибудь ты меня поймешь. Прости, Джордж. Прощайте. (Передает газету Джорджу и уходит.)
Джордж. Простите, я покину вас на несколько минут.
Мери. Конечно, Марта не даст мне скучать.
Джордж выходит.
Все-таки оно вам поразительно к лицу.
Марта. К лицу? Что?
Мери. Ожерелье.
Maрта. Вы что-нибудь поняли, Мери?
Мер и. Стоит ли нам, женщинам, вмешиваться в мужские дела?… Оно сделано как будто специально для вас.
Марта. Странно как-то. Чем дальше, тем меньше я все понимаю.
Мери. По-моему, Джордж любит вас.
Марта. И я его. Кажется, даже сильнее, чем тридцать лет назад.
Мери. Удивительно. Неужели, чтобы сохранить любовь, надо расстаться на тридцать лет?
Марта. Дело не в Джордже.
Мер и. Что вам еще надо?
Звонит телефон.
Марта (бросается к аппарату, снимает трубку). Да, да, заказывала… (Мери.) С дочерью соединяют. (В трубку.) Ирена?… Я, конечно, я. Как хорошо слышно!… Нет, и позавчера было хорошо, но все-таки странно. Как будто за стеной… Прекрасно, как же еще? Уже почти привыкла… Нет, климат почти такой же, только чуть теплее… Почему ты не спрашиваешь об отце? Он очень любит внуков, фотографии их в спальне поставил… И твою тоже, конечно. Как они?… Пятрас все так же проказничает?… Вспоминали?… Господи, как я соскучилась!… Я не могла не поехать, Ирена. Неужели ты еще не поняла?… И он не мог. У него здесь клиника, больные… Все бросить?… Мы скоро пригласим вас. Всех вместе… Нет, это совсем не трудно… Значит, сами приедем… Плохо ест? Может быть, выслать таблетки?… Чудесные… Но если понадобятся, ты мне напиши. Да, я видела здесь славные куртки для мальчиков… Уже достала? Тогда игрушки вышлю… Но я уже купила их… Ты не получала писем для меня?… Нет, нет, мне совсем не скучно, что ты! Сколько хотела сказать. Забыла. Завтра обязательно позвоню… Не будет дома? Тогда послезавтра. В котором часу?… Да нет, я могу отложить свои дела… Целую тебя. (Медленно кладет трубку.)
Mери. У вас взрослая дочь?
Марта. Тридцать лет. Как вы думаете, она сможет полюбить Джорджа?
За окном слышится скрежет тормозов, грохот столкновения автомобилей, мужской крик.
(Кидается к окну.) Боже мой! (Выбегает на улицу.)
Мери, побледнев, медленно подходит к окну, преодолевая страшное предчувствие, смотрит на улицу и, вскрикнув, оборачивается к двери. Марта втаскивает в гостиную Дэвида.
Помогите… Скорей.
Мери словно парализовало. Она пытается сдвинуться с места и не может. С трудом, но осторожно укладывает Дэвида на диван.
Юргис! Скорей!
Из комнаты выходит Джордж, бросается к Дэвиду, нащупывает пульс. Дэвид стонет.
Что с ним?
Джордж (проводит пальцами по предплечью Дэвида). Рука… Раздроблена, кажется. Ножницы!
Марта выбегает в спальню и тут же возвращается с ножницами.
Кто его сюда внес?
Maрта. Я.
Джордж. А полиция? Где была полиция?
Maрта. Ее не было.
Джордж. И ты… (Подходит к телефону, снимает трубку.)
Марта. Куда ты?
Джордж. В полицию.
Марта. Сначала помоги ему.
Джордж. Сначала надо было вызвать полицию. Еще там… Хотя теперь все равно уже поздно.
Мери вскрикивает, бессильно опускается в кресло.
Не для него поздно – для нас.
Maрта. О чем ты говоришь?
Джордж. Ты забыла, что его руки застрахованы?
Марта. Он лежал на земле, а я должна была вспоминать?…
Джордж (замечает в кармане Дэвида газету, вытаскивает ее). «Лонг-Айленд ныос…» Так я и знал. (Мери.) Поэтому он умчался?
Мери едва заметно кивает головой.
Чем он мог мне помочь? Чем? А… (Подходит к телефону, набирает номер.) Полиция?… Произошла автомобильная катастрофа.
Затемнение

Картина пятая

Та же гостиная вечером следующего дня. Тихо играет свадебная пластинка. Марта сидит в кресле, читает книгу «Как стать настоящим американцем». Слышится шум останавливающегося автомобиля. Марта выключает граммофон, идет к двери. Входит Джордж.
Март а. Ты? Так рано?
Джордж. Никто не звонил?
Март а. Почему-то нет. Даже странно. Обычно столько звонков. Один был, правда, по это просто номер перепутали. Какие-то хулиганы.
Джордж. Перепутали номер?
Марта. Конечно. Ты выглядишь очень усталым.
Джордж. Так, мелкие неприятности.
Марта. Ты слишком много работаешь. Очень тяжелые больные?
Джордж. Всякие. Они нуждаются во мне так же, как и я в них.
Март а. Ты имеешь в виду деньги?
Джордж. Именно их.
Марта. Ты и так не беден, по-моему.
Джордж. Я должен купить свою клинику. (Поднимает со стола книгу.) Прочла?
Март а. Почти все.
Джордж. И как?
Марта. Есть довольно неглупые советы. Но сам тон!… Если уж тебе не повезло родиться здесь, значит, ты неполноценный человек. Учись, дотягивайся, авось что-нибудь из тебя выйдет.
Джордж. Ее надо читать без эмоций. Лично мне она помогла.
Звонит телефон. Марта тянется к трубке.
(Резко.) Не трогай! Сам.
Марта с удивлением смотрит на мужа. Джордж поднимает трубку, подносит ее к уху. Лицо его искажает гримаса. Не ответив, он кладет трубку на рычаг.
Марта. Опять ошиблись?
Джордж. Почти.
Марта. Почему ты не разрешил мне взять трубку? Джордж. Я прошу тебя больше не брать ее. (Мягче.) Не надо. Пока.
Марта, растерянная, отворачивается.
(Заметив состояние жены.) Ты, наверное, очень скучаешь?
Марта. Нет, что ты? Развлекаюсь каждый день.
Джордж. У меня действительно было много работы.
Марта. Наверное, я эгоистка. У женщин это бывает в молодости, когда только выходят замуж. Потом проходит. А у меня в молодости тебя не было.
Джордж (подходит к жене, обнимает ее). Нет, это я виноват. Ничего, у нас теперь будет время. Можем пойти куда-нибудь.
Марта. Правда?
Джордж. Конечно. Куда? Приказывай.
Maрта. В театр. Я еще не была в театре.
Джордж. Я тоже.
Март а. Ты?
Джордж. Сначала не было денег, потом времени.
Марта. Ты ведь так любил театр.
Джордж. Я постоянен, ты ведь знаешь. Любовь сохранилась. Платоническая, правда. (Хвастливо.) Между прочим, я даже член совета попечителей Ныохейненского студенческого театра. Ежегодно жертвую триста пятьдесят долларов.
Марта. Ты молодчина.
Джордж. Разумеется, с меценатов взимают меньше налогов.
Марта рассмеялась.
Но ведь я мог бы жертвовать и обществу по борьбе с вивисекцией.
Марта (целует мужа). Ты все равно молодчина.
Джордж. К сожалению, тридцать лет, кроме меня самого, никто этого не понимал. (Высвобождается из объятий жены.) Закрою гараж. (Выходит.)
Марта садится в кресло, берет книгу, переворачивает страницу. Звонит телефон. Марта протягивает к нему руку, тут же отдергивает ее.
Марта (зовет). Джордж!
Телефон продолжает звонить.
(Нерешительно берет трубку.) Алло!… Да, я… Послушайте, вы… (Гневно.) Какое вы имеете право?! (Бросает трубку на рычаг, вскакивает.)
В комнату входит Джордж.
Джордж. Ты все-таки взяла?
Марта. Какие-то негодяи.
Джордж. Я же просил тебя. (Подходит к телефону, выдергивает из розетки шнур.)
Марта. Что ты делаешь?
Джордж. Отключаю. Теперь они не дадут покоя.
Марта. Кто «они»?
Джордж молча уносит аппарат в другую комнату. Сразу же возвращается.
Джордж!
Джордж. Что?
Марта. Почему у тебя вдруг появилось время для театра?
Джордж. Тебе это не по душе?
Марта. Почему сегодня не звонили твои пациенты?
Джордж. Это их дело.
Марта. Что было в той газете?
Джордж. Тебе обязательно надо знать?
Марта. Я ведь твоя жена.
Джордж. Наверное, ты права. (Вытаскивает из кармана газету.) Вот. (Протягивает газету жене.) Лучше я. (Читает.) «Опыты хирургии, польза и опасность». (Марте.) Красноречивый заголовок, не правда ли? (Читает.) «По данным ООН, сегодня цивилизация развивается в девять раз быстрее, чем пятьдесят лет назад. Число изобретений в кибернетике и атомной энергии растет в геометрической прогрессии. Несколько меньше изобретений в медицине, но и здесь прогресс очевиден. Сегодня уже во многих клиниках мира используются аппаратура и инструментарий, которым в будущем суждено, вероятно, стать решающим фактором в преодолении болезней. К сожалению, внедрение их нередко связано с печальными ошибками, а иногда и с жертвами. Так, в Австралии три хирурга наказаны тюремным заключением – их пациенты умерли от необоснованного оперативного вмешательства. Скандальное дело началось в Буэнос-Айресе. Пять больных были изувечены там в результате использования хирургических инструментов, не испытанных на животных. Вероятно, больные будущего времени будут благодарны смелости этих врачей. Но что скажут сегодняшние их пациенты? Прогресс медицины ощутим и в некоторых клиниках нашего города. Так, например, известный хирург Джордж Стикер…» (Швыряет газету на стол.)
Марта. Но ведь они ничего особенного не написали. Назвали известным хирургом.
Джордж. Змеи! Хитрые, искусные змеи! Знали, как ужалить. Если бы они обвинили прямо, я мог бы подать на них в суд. А теперь?
Марта. Ничего страшного, Джордж. Ну, станет немного меньше пациентов. Но ведь большинство поймет, что это ложь. Ты слышал, что сказал Фред? Он не поверил ни одному слову.
Джордж. И все-таки отвез Сьюзен в Редстаун.
Слышится шум подъезжающего автомобиля.
Марта. Господи, почему ты не захотел приехать в Литву?
Джордж. Поздно об этом, Марта.
В комнату входит Стаун.
Стаун. Простите за вторжение. Мое имя Томас Стаун. Я представляю страховую компанию «Долгая жизнь».
Джордж. Но я не застрахован в вашей компании.
Стаун. Я осведомлен, господин Стикер. Но в ней застрахован Дэвид Гамильтон. Надеюсь, вам известно это имя?
Марта. Да, да, конечно. Проходите, садитесь.
Стаун. Мне, право, неловко.
Марта. Сюда, пожалуйста. (Придвигает Стауну стул.)
Стаун. Собственно, мне нужны вы, а не ваш муж.
Марта. Я должна застраховаться?
Стаун. О, это было бы прекрасно. Наша компания обеспечивает выгоднейшие условия любого вида страхования…
Джордж (перебивает). Надеюсь, вас привело сюда не желание застраховать мою жену?
Стаун. Поверьте, я с большой радостью пришел бы к вам только для этого. К сожалению, другое дело заставило меня… Право, я не знаю, как начать.
Джордж. С начала. Вы говорили о Дэвиде Гамильтоне.
Стаун. Но, может быть, вам сейчас неудобно? Я могу отложить наш разговор. Скажем, до завтра.
Марта. Нет, нет, зачем откладывать?
Стаун. Видите ли, компания получила свидетельские показания о том, что вы внесли Дэвида Гамильтона в ваш дом до приезда полиции. Может быть, вы сумеете доказать, что это не так?
Марта. Именно так и было. Это случилось прямо у подъезда.
Стаун. Да. К сожалению. Мне так бы хотелось что-нибудь для вас сделать.
Март а. Для меня? Я не понимаю.
Стаун. Гамильтона осматривал консилиум врачей. Было установлено, что кроме перелома у него разорваны сухожилия и нервные пучки. Рука не будет двигаться.
Марта. Господи! Эти машины!
Стаун. Дело не только в них, к несчастью. Консилиум установил, что дополнительные повреждения были нанесены больному при его транспортировке.
Марта. При транспортировке?
Стаун. Да, когда вы втаскивали его в дом.
Марта. Не может быть. Я так осторожно поддерживала его.
Стаун. Заключение консилиума трудно будет оспорить. Господин Стикер как врач может подтвердить это.
Марта. Я не могла ему повредить.
Джордж. Сейчас это уже не докажешь.
Стаун (Марте). Вот видите. Для меня это весьма нелегкое поручение. Но дело есть дело. Я должен поставить вас в известность, что страховая компания «Долгая жизнь», выполняя свои обязательства, сделает все, чтобы Дэвид Гамильтон получил полную сумму страховки. Но поскольку бездействие руки прежде всего обусловлено разрывом лучевого нерва, большая часть этой суммы будет взыскана с виновника.
Марта. Значит, с меня?
Стаун. Или с вашего мужа, если он даст на это согласие. Поверьте, мне очень неприятно об этом говорить.
Джордж. Вы могли бы обойтись без стандартных извинений.
Стаун. О нет, вы не поняли. Вы, наверное, забыли меня, господин Стикер? Два года назад вы оперировали мою дочь. Она словно заново на свет родилась. Неужели мои извинения показались стандартными?
Джордж молчит.
1 2 3 4 5 6 7