А еще с одним из этих командиров обошлись по-простому: окунули в смолу и отправили обратно в Джарру без порток. На его счастье, стоял Сезон Жары.
Потом король задумал разделаться с хиллменами, живущими в Спорных Землях. Это, по всеобщему убеждению, было беспросветной глупостью, потому что если бы эта затея удалась, то все сикуны из городишек ринулись бы к границе на свободные земли. А что тогда сталось бы с нами, с негаретами?
– Но, – веско добавил Бакр, воздев кверху толстый палец, будто желая погрозить нам, – это была всего лишь уловка, и я на какое-то мгновение даже почувствовал уважение к этому Байрану, хотя он и не негарет.
– Сжечь дотла мой долбаный город – это, по твоему мнению, уловка? – прорычал Йонг.
– А-а, – махнул рукой Бакр. – Города – это камни. Из старых кирпичей всегда можно сложить новый город, не так ли?
Йонг заставил себя усмехнуться и снова наполнил стакан Бакра – теперь тот мог пользоваться трофейной стеклянной посудой. Я понял, что и он, и негарет уже достаточно пьяны, и решил воспользоваться моментом.
– А кто его новый азаз!
Бакр испуганно взглянул на меня, но тут же это несвойственное ему выражение сошло с его лица.
– Я не знаю, Дамастес, и, честно говоря, никогда не испытывал ни малейшего желания узнать. Может быть, его вовсе нет, потому что, пока мы шли на юг, я не видел, чтобы кто-то один из этих свиней в мантиях постоянно лизал королевскую задницу. Наоборот, вокруг него все время крутилась целая рота этих шепелявых людишек, каждый из которых мечтает превратиться в демона.
Это показалось мне интересным, так что, после того как Йонг и Бакр с удовольствием припомнили несколько случаев из истории своих набегов и грабежей, я решил задать еще один вопрос.
– Скажи-ка мне вот что, йедаз Бакр, – обратился я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как можно небрежнее, – кто же управляет Майсиром, пока король находится здесь, в Нумантии? Его лигаба барон Сала?
– Ты, Дамастес, просто дурак, – ответил он, – и ни чего не понимаешь в делах королей. Я не имел удовольствия лично встречаться с придворным советником Салой, но слышал, что он является человеком великой мудрости, глубоких мыслей и осторожных поступков.
– Я знаком с Салой, – ответил я, вспомнив чело века с длинными, свисающими ниже подбородка усами и такими беспредельно грустными глазами, как будто он воочию видел все зло человечества, направляемого Сайонджи. – Я видел его и в Нумантии, и в Джарре. Он на самом деле мудр, и я порой относился к нему чуть ли не как к другу. Но я все же не понимаю, почему ты называешь меня дураком.
– Тогда ты вдвойне дурак. Король ни за что на свете не оставил бы мудрого человека управлять хоть чем-нибудь в свое отсутствие, потому что, вернувшись, он, скорее всего, увидел бы этого человека на своем троне, того самого человека, который совсем недавно был его старшим советником. Барон Сала отправился в Нумантию вместе с войском и живет в Ренане рядом с королем. Там у них роскошные дворцы, ну а нам, бедным негаретам, они милостиво позволяют ютиться в наших черных палатках. – Он громко икнул.
– Но ты так и не ответил на мой вопрос, – настаивал я. – Кто же все-таки правит Майсиром в отсутствие Байрана?
– Никто, – ответил Бакр. – У нас такая огромная страна, что для того, чтобы она почувствовала отсутствие направляющей руки, потребуется немало времени. Король, наверно, дал прямые указания своим приближенным, а когда он вернется, разделавшись с вами, эти безмозглые жополизы еще не успеют выполнить и половины из того, что им было поручено.
– Выходит, у Байрана нет преемника?
– Он никого не называл официально и даже ни разу не признал законными детьми ни одного из своих ублюдков. Байран предпочитает поступать так, чтобы все они сохраняли заинтересованность в этом, и потому может не опасаться ни заговоров, ни того, что кто-нибудь из принцев прикончит его, когда он вернется в столицу. Наверно, он считает, что если Ирису сваляет дурака и вернет его на Колесо прежде, чем он подберет себе подходящего преемника, значит, Майсир по самые уши погряз в грехах и любые бедствия, которые обрушатся на него, окажутся заслуженными.
Его отец придерживался той же самой политики, пока не стал совсем хворым. Тогда он провозгласил своим наследником брата Байрана, который был слишком глуп для того, чтобы сидеть на троне. Этот тупой наследник, похоже, мало отличался от тебя, нумантиец, потому что в один прекрасный день отправился вместе со своим братом на охоту. Байран вернулся с нее один. Но, как я понимаю, он устроил братцу грандиозные похороны.
А потом, почти сразу же, скончался его отец, и нам оставалось только поверить Байрану, когда он сообщил, что тот умер своей смертью от старости и болезней. – И Бакр громко расхохотался. – Теперь ты понимаешь, Дамастес, почему тебе не стоит стремиться завладеть троном? Рядом с ним порой происходят очень странные вещи.
Идея, которая уже успела зародиться у меня в мозгу и была отброшена как фантастическая, вновь всплыла на поверхность, но уже как полноценный план.
– И впрямь странные, – согласился я.

– Я думаю, что он сошел с ума, – сказала Симея. – Или решил покончить с собой. Кутулу, вы, конечно, согласитесь со мной?
Шеф разведки задумался.
– Нет, он не сумасшедший. Просто мечтатель. Дамастес, то, что вы предлагаете, не под силу полку или даже целой армии, не говоря уже о нашем отряде.
– Верно, – согласился я. – Полку не под силу. А три человека, возможно, смогут победить майсирцев и заставить их убраться домой, а если повезет, кому-нибудь из них даже удастся выжить, чтобы потом было кому рассказать о том, как все это было проделано.

16
ОХОТА ЗА КОРОЛЕМ

Моя идея была очень простой – пробраться в майсирский лагерь и каким-то образом повстречаться с королем Байраном.
А при встрече я убил бы его.
В суматохе, которая непременно возникнет, у меня даже мог появиться шанс убежать.
– Три человека? – переспросил Кутулу. – И кто же они?
– Естественно, я. Потом Йонг, потому что он лучший из всех разведчиков, которые у нас есть. А третьим я хотел бы взять лучника. Лучше всего подошел бы Курти, но ему трудно ходить. Так что я возьму Свальбарда: даже с одной рукой он куда опаснее, чем едва ли не любой полноценный боец.
Я ожидал, что Кутулу тоже вызовется добровольцем, но его холодный рассудок все же смог преодолеть порыв, так что здесь мне удалось избежать проблемы. Трудности появились совсем с другой стороны.
– Вам потребуется волшебник, чтобы отражать магию их военных колдунов, – сказала Симея.
– Только не вы, – отрезал я, сразу поняв, к чему она клонит. – А единственный волшебник, который у нас тут есть, – именно вы. Тем путем, который я имею в виду, к королю смогут подобраться не более трех человек, а еще лучше, чтобы их было двое.
– Вы окажетесь беззащитными перед их колдовством, – отчаянно проговорила Симея. – И все умрете как дураки.
– Кое-кто говорит, что я всю свою жизнь прожил как дурак, – ответил я. – Нет.
– Да, – возразила Симея. – Вы рассказали мне, как собираетесь проникнуть в майсирский лагерь. Я пойду с вами и отстану до того, как вы приступите к делу. Я буду достаточно близко, – продолжала она звенящим от возбуждения голосом, – чтобы отразить любую магию, которая могла бы обнаружить ваше присутствие.
Вообще-то в ее словах был немалый смысл. Участие волшебника значительно увеличило бы наши шансы на успех. Было бы лучше взять вместо Свальбарда какого-нибудь искушенного в военном деле колдуна, но у меня не было такого ни в отряде, ни даже во всей армии, если не считать Синаит.
Я решил было рассказать Симее, что случится, если майсирцы обнаружат ее, но тут же передумал. Она должна была знать об этом не хуже меня. Это было бы ужасно, и самое лучшее, на что она могла надеяться в данном случае, – это быстрая смерть. Впрочем, я нашел выход из положения – такой выход, который наверняка испугал бы большинство людей.
– Очень хорошо, – сказал я и встретил изумленные взгляды Симеи и Кутулу. – Вы можете пойти с нами. Но тогда будет еще и пятый человек. Курти. А ему я скажу, что ни один из вас не должен попасть живым в руки майсирцев.
– Я и сама не допустила бы этого ни в коем случае, – ответила Симея. – Но все равно будет очень хорошо, если кто-то станет прикрывать меня со спины, пока я буду бормотать свою абракадабру и размахивать руками. А каковы, по вашему мнению, шансы на успех?
Я честно задумался.
– Один к двадцати… нет, один к десяти.
– Лучше, чем во многих ситуациях, в какие нам приходилось попадать, – заметил Кутулу.
– Лучше, чем в большинстве ситуаций, в которых оказывалась я, – в тон ему откликнулась Симея.
Кутулу долго молча смотрел на меня, потом облизал губы, начал было что-то говорить, но поспешно вышел.
– Этот человек любит вас, – сказала Симея. – Возможно, он даже в вас влюблен. Не в сексуальном смысле, – добавила она.
Я подумал, не сказать ли ей о том, как Кутулу некогда едва ли не до самоуничижения был предан Тенедосу и как бывший император обманул эту любовь, но не стал делать этого. Симея направилась было к двери, но вдруг остановилась и повернулась ко мне.
– В вашей идее я ощущаю… чувствую… нечто странное, – сказала она. – Для вас это больше, чем просто тактический маневр.
– Да.
– Вы ненавидите Байрана.
– Да.
– Мне кажется, что я должна знать причину, – сказала Симея. – Не из любопытства, а потому что нужно будет замаскировать ваши чувства моим волшебством, чтобы враги не смогли легко распознать их.
Я глубоко вздохнул. Снова меня вынуждали пересказывать одну и ту же историю, которая мне всегда очень трудно давалась.
– Садитесь, – предложил я.
Мне потребовалось гораздо меньше времени, чем я думал, поскольку я не стал вдаваться в подробности. Симея представляла себе то заклятие, которое наложил на меня азаз, хотя ей самой никогда не доводилось видеть его в действии. К тому же этот рассказ не причинил мне такой боли, как прежде. Возможно, убийство Карьяна лежало на моей душе уже не столь тяжким гнетом, а может быть, затянувшемуся процессу самоосуждения пришла пора заканчиваться.
Завершив рассказ, я осушил до дна стоявший подле меня жестяной кувшин с водой. На мгновение мне даже показалось, что я хочу выпить вина. Я не мог поднять глаз на Симею, так что не знаю, смотрела ли она на меня, а если смотрела, то как.
– Я уловила в ваших мыслях как раз нечто такое, о чем говорила, – сказала она. – Впрочем, ничего ужасного.
Только тогда я поднял взгляд и увидел ее лицо, бледное от гнева.
– Какой же он чудовищный ублюдок! – сказала она.
– Да, – согласился я. – И в то же время нет. Он всего лишь король, всего лишь человек, которому не перед кем держать ответ, над которым нет никого и ни чего, кроме суда богов, если, конечно, они существуют, да и то после смерти.
– Они существуют, – твердо сказала девушка. – Я верю в них.
– А я в этом не уверен. Но и не отрицаю их.
Она встала, поправила перевязь с мечом и шагнула к двери.
– Значит, вы с самого начала что-то почувствовали, – сказал я, пытаясь закончить этот разговор на шутливой ноте. – Мужчине, который полюбит вас, надо будет хранить верность, потому что обманщика наверняка постигнет жестокое наказание.
Девушка остановилась, но не повернулась.
– Мужчина, которого выберу я, – ответила она, – никогда не посмотрит на другую женщину. Он будет со мной настолько счастлив, что у него не останется ни времени, ни энергии на кого-либо еще!
Я попытался сохранить каменное выражение лица, но мне это не удалось, и, каюсь, я не смог сдержать смешка.
Симея сделала еще один шаг, но снова остановилась, все так же не оборачиваясь.
– Это и впрямь прозвучало так напыщенно, как мне показалось? – спросила она.
– Боюсь, что да.
– О проклятье! – воскликнула она и тут же рас смеялась. – Не удаются мне торжественные выходы.
– И у меня они никогда не получались, – ответил я и тоже захохотал.
Странное веселье для людей, которых, скорее всего, через каких-нибудь несколько дней ожидала весьма неприятная смерть.

Планируя свою стратегию, я исходил из очень простых соображений. Как поведут себя войска, лишившись своего предводителя, если нам удастся убить короля Байрана? Я видел во время войны это жесткое и всеохватывающее управление и был уверен, что если оно нарушится или вовсе прекратится, то майсирские солдаты попросту разбегутся, как перепуганные цыплята.
Судя по тому, что рассказывал мне Бакр, это вторжение не вызвало восторга ни в народе, ни у знати; оно было нужно одному только королю. А без Байрана…
Симея спросила меня, как я собираюсь выбираться из майсирского лагеря, если наша миссия увенчается успехом, а также если нас заподозрят.
Пока что у меня не было иного плана, кроме как сидеть над картой в поисках возможных маршрутов. Поэтому я ответил ей шуткой:
– Когда придет время, хитрость и страх подскажут мне подходящий план. Надеюсь.
– Вам определенно нужен волшебник, – твердо сказала она. – Или нянька. Почему мы не можем выйти тем же путем, каким войдем?
– Я думал об этом, – ответил я. – Но я не имею ни какого представления о том, как долго может продлиться охота. Лучшее, что мы можем сделать, – это попытаться пробраться сквозь их позиции к сборному пункту, который я обозначил на карте. Надеюсь, что там нас будут ждать лошади и при них пара солдат, так что, закончив дело, мы сможем спокойно отправиться в Каллио. – Я остановился. – Знаете, когда я придумал тот план, он показался мне, в общем-то, выполнимым. Но теперь… – Я не стал договаривать.
– Я могу заколдовать что-нибудь, дать эту вещь Кутулу, и она в нужный момент откликнется на мой призыв, – сказала Симея. – Еще мне потребуется немного слюны и по капле крови от каждого из вас. Я уже приготовила амулеты, которые будут вести нас словно компасы к этому самому сборному пункту.
– Я-то предполагал, что волшебство только поможет, а не сделает за меня всю работу, – отозвался я.
– В нужное время лучшее всегда поднимается наверх. Как сливки в молоке.
– Или пена в пруду, – добавил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62