– Вы и так уже проштрафились и попали в мой черный список!
Всплеснув руками, Вера взволнованно воскликнула:
– Нет, я не в силах больше молчать! Я должна все ей объяснить, девочки! Иначе я взорвусь.
Она умоляюще посмотрела на Бев. Та кивнула, благословляя ее на раскрытие секрета. Мэгс хитро ухмыльнулась и отхлебнула из бокала. Вера подалась вперед и выпалила:
– Дорогая, мы нашли для тебя отличный шанс! Я обмерла.
– Этот человек идеально тебе подходит! – добавила Мэгс. – Он писатель...
Покраснев, как морковь, я прочистила горло и сказала:
– Восхитительно! Я счастлива!
Бев робко улыбнулась и ободряюще взглянула на меня.
Но я решительно отказывалась вступать в игру.
– Его зовут Йен Беккет, – просипев, сказала Бев, да так громко, что у меня зазвенело в ушах.
– Он живет на ферме Бэббов в конце Редди-роуд, но осенью вернется в Лондон, – поспешила добавить Мэгс, подавшись вперед.
– Он англичанин! – восторженно пояснила Вера, на случай если сама я не додумаюсь до этого.
Я потерла пальцами виски, пытаясь унять боль от оглушительного хора язвительных голосов: «Так тебе и надо, так тебе и надо, не будь такой дурой!»
Словно сквозь вату я услышала слова Мэгс:
– Порция, ведь он же пишет романы! Ну разве это не удача?
Я закрыла глаза и сделала страдальческое лицо.
Воцарилась тишина: очевидно, мои родственники вспомнили, что у меня уже был один друг-писатель.
Вера подняла бокал, привлекая к себе всеобщее внимание, и загробным голосом произнесла:
– Я гадала на картах. Они указывают, что тебе предстоит торжественная церемония. Ты меня понимаешь?
Я затрясла головой и обвела родственниц ошалелым взглядом.
Все они улыбались, будто делали мне огромное одолжение. Тогда я прямо спросила:
– Неужели вы не понимаете, насколько все это гнусно?
– Разумеется, нет, – ответила за всех Мэгс. – И ты сама поймешь, что мы правы, когда его увидишь. Именно такой мужчина тебе сейчас и нужен!
Она сделала неприличный жест, недвусмысленно выразив им свое уважительное отношение к мужскому достоинству англичанина, и остальные «барышни» покатились со смеху.
Я тяжело вздохнула, в очередной раз удивляясь своей наивной вере в бескорыстную доброжелательность окружающих меня людей. Как глупо с моей стороны было мечтать о том, что это лето прошелестит тихо и безмятежно, словно свежий ветерок с гор, и утолит мою печаль, подобно чаю со льдом. Разве подобная эйфория не доказывает лишний раз тревожное состояние моего переутомленного рассудка? Ну сколько можно наступать на одни и те же грабли, надеясь, что последствия этого будут разными?
– Вот что я вам скажу, «барышни»! – произнесла наконец я. – Мне приятно, что вы пытаетесь сделать это лето незабываемым для меня, но вам пора угомониться. И как можно скорее!
Девицы перестали хихикать и уставились на меня.
– Как это – угомониться? – спросила Мэгс. – Почему это мы должны угомониться? Мы предлагали тебе такой шанс! Это исключительно сексуальный англичанин! Такие самцы в наши дни нарасхват, его следует покрепче ухватить за причинное место и не отпускать, милочка! А ты советуешь нам угомониться. Такого мы от тебя не ожидали! Нам-то казалось, что ты будешь заинтригована этой новостью и воспылаешь желанием поскорее познакомиться с ним поближе.
– Что? Заинтригована? – начиная трястись от негодования, переспросила я. – Сначала ты лжешь мне, чтобы заманить меня сюда на все лето, потом делаешь вид, что это всего лишь невинный розыгрыш, за который даже извиняться не стоит. А теперь я слышу, что вы хотите сосватать мне какого-то заезжего вертопраха!
Я сделала театральную паузу, предоставляя беспутным «барышням» возможность осознать порочность своего поведения, раскаяться и начать вымаливать у меня прощение. Но никакого раскаяния на их лицах я не обнаружила. Нет, я была не просто идиоткой, а музейным экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение в экспозиции «Гримасы природы».
– Все это скверно попахивает, – нахмурившись, строго заявила я Вере. – Тебе ли не знать, как это опасно для кармы.
– Но карты сказали, что это твой суженый! – воскликнула она, передернув плечами.
– Черт бы побрал твои карты и гадание, Вера! – вспылила я. – А если карты прикажут тебе спрыгнуть с моста? Ты им тоже поверишь?
Вера снова пожала плечами, но промолчала, давая понять, что глупо задавать риторические вопросы.
В отчаянии я простерла руки к потолку и воскликнула:
– Вы все спятили! Вы не понимаете, что творите! Вас пора упрятать в психушку.
– Ты заблуждаешься, деточка, – как ни в чем не бывало возразила Мэгс. – Мы отдаем себе отчет в своих действиях. Мы пытаемся наставить тебя на путь истинный.
– Да за кого вы меня принимаете? За бродячую кошку? – в сердцах вскричала я. – Нет уж, увольте меня от вашей опеки!
Вера и Мэгс обменялись выразительными взглядами. Бев выпрямилась и внимательно посмотрела на меня, как врач смотрит на безнадежно больного, не понимающего своего печального состояния. Они явно сговорились и не собирались отступать.
– Мы тебе желаем добра, – тягуче промолвила Мэгс.
– Ты нуждаешься в помощи, деточка, – горестно покачала головой Вера. – Боже, как же у тебя все запущено...
– Хватит с ней разговаривать, пора действовать, – рявкнула Бев и насупилась. Вера опасливо покосилась на нее. Мэгс поджала губы.
– Я тебя чем-то обидела, Бев? – упавшим голосом спросила я.
– Разумеется, нет, деточка! – ответила за нее Мэгс, бросив на Бев предостерегающий взгляд. – Мы просто переживаем за тебя. Ты разительно изменилась с тех пор, как рассталась с Питером. Ты просто сама не своя.
Я вздохнула: в этом она была права. Со мной действительно что-то случилось после внезапного ухода Питера от меня. Но это вовсе не означало, что я должна в этом признаться!
– Никакой помощи мне от вас не надо! – взвизгнула я. – Вы напрасно хлопочете, у меня все замечательно. А по Питеру я совершенно не скучаю. И не надо устраивать мою судьбу!
Три пары глаз просверлили меня испытующим взглядом.
Где-то вдали чирикнула птичка. В квартале от нашего дома звякнул велосипедный звонок. Тявкнула собачонка. Пронзительно мяукнул дворовый кот. И все снова стихло, перенести чего я не смогла, а потому понесла несусветный бред:
– Все чудесно! Я обожаю свою работу. У меня много друзей. По пятницам я вместе с коллегами посещаю пиццерию. И еще я собираюсь обзавестись котом...
Лучше бы я этого не говорила. Глаза Веры округлились, в них явственно читалась жалость. Бев победно выпятила бюст.
– Порция, – одобрительно вздохнула Мэгс, – иногда человеку только кажется, что у него все хорошо. Тогда как в действительности он в беде. В такой ситуации лучше прислушаться к мнению близких и родных тебе людей. Мы все тебя любим и желаем тебе только добра. Будь умницей!
И она легонько стукнула сцепленными пальцами по коленям, давая мне понять, что спорить с ней бесполезно, вердикт окончательный и обжалованию не подлежит.
– Что за чушь ты несешь! – воскликнула я, чувствуя, как у меня задергался левый глаз.
Вера подалась вперед и взяла меня за руку.
– Она хочет сказать, деточка, что, как нам кажется, этот англичанин сейчас тебе просто необходим. Подумай сама, ну что ты теряешь? Ведь флирт с ним тебя ни к чему не обязывает!
– А как насчет моего самоуважения? Чувства гордости? Права самостоятельно строить свою жизнь? – огрызнулась я.
Все трое посмотрели на меня с тревогой.
– Ты слишком долго прожила в северных краях, деточка. Тамошний климат пагубно сказался на твоем рассудке, – безапелляционно заявила Бев.
– Ерунда! – воскликнула я. – У меня все просто супер! Не надо учить меня уму-разуму. Я уже достаточно взрослая девочка.
– Вот именно, дорогая! И не забывай об этом, – прищурившись, язвительно сказала Бев. – Пора забыть о куклах и начать играть во взрослые игры. – Она встала, едва не перевернув стул. – Ничего страшного с тобой не случится, если ты для начала просто познакомишься с этим англичанином и выпьешь с ним джина.
Все «барышни» одобрительно закивали.
– Англичане обожают джин с тоником и со льдом! Поверь, деточка, твои мама, тетя и бабушка знают толк и в напитках, и в мужчинах. У нас у всех солидный жизненный опыт, и мы хотим с тобой им поделиться, глупышка. Ты еще многого не знаешь!
Мэгс подошла к двери гостиной и, прежде чем распахнуть ее, обернулась и сказала свое последнее слово:
– И никаких котов ты заводить не будешь!
Глава 2
– Порция Фаллон! – Едва ступив ногой в босоножке из тонких ремешков на лужайку за домом, я очутилась в объятиях Мардж Уайтфилд. Высокие каблуки моментально погрузились в мягкий грунт. Интересно, подумалось мне, как это Мэгс умудряется постоянно ходить в такой обуви? Я упорно отказывалась от этих «котурнов», но она их мне все-таки навязала. Взамен я выторговала право не накладывать на веки блестки и не носить зеленые контактные линзы, которые, по мнению Мэгс, придали бы моим серым глазам бесподобный изумрудный оттенок.
– Боже! Как я рада снова видеть тебя дома! – с умилением протянула Мардж, взяв меня под руку. – Я слышала, что ты будешь работать в семейном книжном магазине. Это великолепно! Обещай, что как-нибудь придешь ко мне на обед. Я приглашу Фредди. Уверена, что вам будет о чем поговорить.
Ее сынок Фредди прославился тем, что потерял ногу, управляя автомобилем в пьяном виде. Это случилось, когда он учился в десятом классе. Последнее, что я слышала о нем, это то, что он повредил и вторую ногу, пытаясь выколотить из торгового автомата, установленного в местной прачечной, застрявшую банку коктейля. Поэтому, выслушав предложение его мамочки, я только дипломатично улыбнулась, огляделась по сторонам и уклончиво промолвила:
– Я пробуду здесь до конца августа, а летом, как известно, всегда возникает множество непредвиденных дел.
Краем глаза я заметила, что неподалеку от нас уже собралась компания приглашенных, которых я не видела целую вечность. В их числе были: мистер Райан, преподаватель математики; близнецы Фини, владеющие бензоколонкой и закусочной на Ривер-роуд; парикмахерша Перл Макги, которая стригла меня каждые полтора месяца со дня моего рождения и до окончания школы. Все они чуточку располнели, слегка поседели, но в общем почти не изменились. Не узнала я только одного человека – высокого мужчину, разговаривавшего под развесистым.старым кленом с Мэгс и Верой. На нем были бежевые брюки, белая футболка и модные штиблеты.
Судя по его сдержанным манерам и благожелательной улыбке, это был не кто иной, как Йен Беккет.
Прихлебывая вино из бокала, который дала мне Мардж, я слушала последние городские сплетни, которыми она торопилась со мной поделиться. Марк Фини женился, а его братец Грег развелся; Перл Макги получила наследство от своего скончавшегося кузена, но продолжает работать в парикмахерской по вторникам и субботам. Я стрельнула взглядом в англичанина, он тоже посмотрел в мою сторону и улыбнулся. Я робко улыбнулась ему в ответ, покраснев, как школьница.
– Да, еще новость! – Мардж хлопнула себя ладонью полбу. – Сюда приехал английский писатель! Это...
– Знаю, – прервала ее я. – Можешь о нем больше ничего не рассказывать. В писателях я разбираюсь и о нем уже наслышана.
Мардж до боли сжала мой локоть и заговорщически сообщила:
– Говорят, что он нелюдим и почти не выходит из дома на ферме Бэббов. Правда, пару раз его видели в «Пиггли-Уиггли». Интересно, как он попал к вам? Лично я не ожидала встретить его у «барышень». Что ты об этом думаешь?
– А что тут думать? Они его сюда и заманили! – пожав плечами, сказала я. – Если уж «барышни» в кого-то вцепятся, от них уж так легко не отделаться.
Мардж расхохоталась.
– Ты права! Давай подойдем к ним поближе и познакомимся с этим отшельником. Я могу тебя представить.
И она потянула меня к Мэгс и Вере, которые давно уже бросали в мою сторону укоризненные взгляды. Бев, сидевшая чуть поодаль за столиком с напитками, тоже сверлила меня своими глазками, как бы приказывая мне поторопиться, пока почетному гостю из Англии не осточертела глупая трескотня игривых хозяек.
Я вздохнула, как человек, идущий на верную гибель.
– Порция! Солнце мое! – всплеснув руками, воскликнула Вера, когда я приблизилась к ней. – Тебе необходимо познакомиться с нашим очаровательным новым другом.
Я изобразила жалкое подобие улыбки.
Мэгс взяла инициативу в свои руки:
– Йен, это моя дочь Порция Фаллон. Она преподает английский в Сиракьюсском университете, без пяти минут доктор философии! – торжественно объявила она.
– Позвольте мне принести вам еще пива, Йен, – встряла Вера, прежде чем Йен успел открыть рот, и лукаво подмигнула мне, как бы благословляя на флирт.
Я вспыхнула. Йен любезно улыбнулся.
– Порция, позволь мне представить тебе Йена Беккета, лондонского писателя. Он будет гостить в нашем городке все лето, – многозначительно добавила Мэгс.
– Рада познакомиться с вами, Йен, – сказала я, протягивая ему руку.
Он пожал ее, ладонь у него оказалась крепкой, сухой и прохладной, несмотря на жаркий день. Взгляд его карих глаз изучал меня, улыбка словно бы говорила: «Не волнуйтесь, я вас прекрасно понимаю. Они и меня уже замучили».
– Очень приятно, – произнес он тихим голосом, с легкой хрипотцой и характерным акцентом представителя высшего лондонского общества.
Я поспешно высвободила руку, задрала нос и выпрямила спину. К своему ужасу, я почувствовала, что мои груди набухают, а соски твердеют. Покраснев еще сильнее, я переступила с ноги на ногу. Левый каблук при этом завяз в грунте, и я с трудом сдержалась, чтобы не чертыхнуться. В глазах англичанина сверкнули смешинки. Я сделала умное лицо и спросила:
– Скажите, пожалуйста, а в каком жанре вы работаете?
Последовала долгая пауза, после чего он спросил:
– Как? Вы не знаете? Неужели вы не читали моих книг?
Я упрямо вскинула подбородок, решив отказаться от своего первоначального плана соблазнения, родившегося в моей голове, пока над ней колдовала, вооружившись завивочными щипцами, Мэгс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29