— Нет. Они, знай себе, твердят одно: «Не знаю» или «Не помню». Не слишком смышленые ребята.
— Увы, что тут поделаешь! Но лично я считаю, нам понадобится пара приемлемых объяснений. Полагаю, пришла пора с ними встретиться. Навестить их в Вилле.
Слейд был потрясен. Этот Вэнситарт с ходу брал, что называется, быка за рога.
— Боюсь, что в понедельник мне весь день придется проторчать в суде, — сказал он. — А с утра во вторник состоятся слушания по поводу продления срока содержания под стражей. Хотя… знаете что, мы можем поговорить с ними в Хайбери Корнер, до того, как их увезут обратно в тюрьму.
— Да-а-а. Хотя во вторник я надеялся лично посетить это заседание в магистрате. Предпринять, знаете ли, эдакую ознакомительную вылазку. И хотелось бы перед тем знать, на чем мы стоим. Терпеть не могу беспокоить людей по выходным, но как насчет завтра? Вам удобно?
Слейд снова удивился. Вылазку, это надо же! Ему и в голову не приходило, что столь высокопоставленный член королевской коллегии адвокатов захочет посетить чисто формальное заседание суда в магистрате, связанное с продлением срока заключения. И они договорились встретиться в тюрьме Пентонвилль в десять утра. Слейд обещал договориться с тюремным начальством.
День двенадцатый — суббота
Должно быть, произошла какая-то путаница. Мистер Вэнситарт был в тюрьме уже без четверти девять. Офицеру, дежурившему в зале свиданий, этот посетитель показался вежливым, но чересчур настойчивым. Твердил, что свидание назначено на девять, а не на десять и что он очень занятой человек. А официальный защитник подойдет попозже. Посоветовавшись с вышестоящим начальством, офицер подозвал помощника и приказал ему проводить мистера Вэнситарта в комнату для посетителей. В пять минут десятого туда ввели обоих заключенных. Они злобно и недоверчиво уставились на адвоката. Надо сказать, того это нисколько не смутило.
Сопровождавший заключенных охранник вышел из комнаты. Мужчины уселись за стол напротив Вэнситарта. Тот тоже сел и достал папку с делом. Затем подтолкнул через стол пачку сигарет и коробок спичек. Прайс с Корнишем жадно закурили.
— Да, молодые люди, вляпались вы в историю, — заметил адвокат.
И пролистал папку, а заключенные продолжали разглядывать его сквозь пелену дыма.
— Мистер Корниш… — он поднял глаза на длинноволосого Гарри Корниша.
— Одна из наших проблем — бумажник. Его обнаружил в субботу утром некий господин, выгуливающий свою собаку. Нашел на свалке, в траве, за изгородью, прямо у Мандела Роуд. В том, что бумажник принадлежал погибшему, сомнений нет, на нем найдены его отпечатки. И, к сожалению, ваши тоже.
— Ничего не знаю, — буркнул Гарри Корниш.
— Нет, конечно, и это понятно. Память штука ненадежная, особенно когда человек слишком занят.
Но следует найти какое-то невинное и приемлемое объяснение. Так что, полагаю, вы собирались сказать мне следующее: утром в среду, на другой день после того нападения, вы оба шли по Мандела Роуд, направлялись в кафешку позавтракать и вдруг увидели — лежит в канаве бумажник. Так?
Корниш не принадлежал к разряду умников или интеллектуалов, но хитростью обделен не был. Вэнситарт заметил, как блеснули его глаза.
— Ага, — кивнул он, — так оно и было.
— Стало быть, именно это вы и собирались мне сказать. И скажете на ближайшем заседании. А я вам поверю. А чтоб придать этой версии достоверности, скажете, что из чистого любопытства решили посмотреть, что там, в бумажнике, нагнулись, подняли его, ну и, разумеется, на нем остались ваши отпечатки.
— Точно! — сказал Корниш. — Поднял и глянул.
— Однако бумажник, увы, оказался пуст, верно? Ни черта, ни единого пенни. Ну и вы, недолго думая, размахнулись и забросили его подальше. За изгородь, где находилась свалка. И где потом его нашла собака. Что-то в этом роде?…
— Ага, — кивнул Корниш. Ему начал нравиться этот незнакомый джентльмен. Умный, чертяка! Вэнситарт достал из кейса пачку разлинованной бумаги. И быстро начал записывать показания, которые только что сам придумал.
— Ну вот, это ваши объяснения. Прочтите, пожалуйста, и, если согласны с тем, что здесь написано, что все произошло именно так, подпишите.
Корниш читал медленно, но в конце концов все же осилил текст и накарябал внизу подпись.
— Теперь вторая проблема. Ваш нос, мистер Прайс.
Пластырь сняли, но нос оставался распухшим и деформированным.
— Есть показания о том, что вы примерно в пять вечера того же дня, когда произошло нападение на этого несчастного человека на Пэредайз Уэй, обратились в госпиталь на Сент-Эннз Роуд. Обратились в отделение травматологии. И там выяснилось, что у вас сломан нос. Так?
— Так больно ж было, просто мочи нет! — сказал Прайс.
— Скажите, друзья мои, вы, наверное, не прочь пропустить иногда по кружечке-другой пива? Они закивали.
— И наверняка заглянули в какой-нибудь паб в понедельник вечером?
Парни тупо смотрели на него. Затем Корниш кивнул.
— Было дело. В «Кингз», что на Фарроу-стрит.
— Сидели там, пили, и, кроме вас, в «Кингз» были и другие посетители, и бармен тоже вас видел?… Они снова дружно закивали.
— В понедельник вечером, накануне того дня, когда произошло нападение? Снова кивки.
— Так вот, тогда вы скажете мне, что мистер Прайс перебрал. По пути домой захотел пописать в канаву, но споткнулся в темноте о бордюрный камень, упал и ударился лицом о припаркованную рядом машину. Ну и, естественно, расквасил свой драгоценный нос, так?
Корниш ухватил Прайса за рукав.
— Запомни, Марк, Именно так оно и было.
— Итак, что у нас имеется? Разбитый нос, кровь так и хлещет из него. И что вы делаете? Снимаете свою футболку и прижимаете к лицу, чтобы остановить кровотечение. Потом приходите домой. Кровь вроде бы остановилась. И поскольку оба вы пьяны, то крепко засыпаете и просыпаетесь только в полдень следующего дня, а именно во вторник. Так? Корниш ухмыльнулся.
— Именно. Усек, Марк?
— Но есть временной зазор примерно часов в пять до того как вы обратились в больницу. Так чем вы занимались эти пять часов, позвольте спросить? Уверен, вы скажете мне следующее: вы просто не понимали, что нос сломан, что все настолько серьезно. И не хотели поднимать шум по пустякам. И только благодаря уговорам вашего приятеля согласились наконец обратиться к врачу, потому как боль все не проходила. Ну и вот, примерно около пяти приехали в эту самую больницу, показаться врачу.
Прайс энергично закивал.
— Но все это, разумеется, было уже после ленча. Возможно, вы съели по горячему блюду где-нибудь в кафе для работяг, сидели там, скажем, от часу дня до половины третьего? Нашли на столе экземпляр «Сан», просмотрели страничку, где напечатаны результаты скачек, что-то в этом роде? Кстати, названия кафе не помните?
Бандиты отрицательно замотали головами.
— Ладно, неважно. В том районе их сотни, всех не упомнишь. Но к Мидоудин Гроув в тот день вы и на пушечный выстрел не приближались, верно?
— Не-а, — ответил Корниш. — Просто зашли в одну забегаловку. И жрали там чипсы с яичницей вплоть до половины третьего.
— И обычно вы в эту забегаловку не заходите?
— Не, никогда. Просто шли по улице, увидели, дай, думаем, заскочим чего-нибудь перехватить. А название, нет, не помню.
— Что ж, выглядит довольно убедительно. Присяжные должны поверить. Если, конечно, будете твердо придерживаться этих показаний. И не сметь ничего менять! Излагать коротко и просто. Ясно?
Они закивали. Мистер Вэнситарт написал второе объяснение на специальном бланке с версией Прайса относительно его носа. Прайс почти не умел читать. Но тем не менее подписал. Адвокат вложил листки с записями в дело. Тут вошел растерянный и смущенный Лу Слейд. Вэнситарт поднялся.
— О господи, мистер Слейд! Прошу прощения, но это моя ошибка, я перепутал время. Мне почему-то показалось, что вы сказали в девять. Но ничего страшного. Мы с клиентами как раз только что закончили.
И он дружески улыбнулся Прайсу с Корнишем.
— Что ж, тогда до встречи в суде во вторник. Только не стоит распространяться на эту тему. И смотрите, чтоб соседям по камере — ни гугу! Там всегда полно стукачей.
Затем он любезно предложил вконец сбитому с толку Слейду довезти его до дома в своем «Бентли». По пути Слейд прочел два новых показания.
— Вот так уже лучше, — заметил он. — Куда как лучше. Два прекрасных аргумента в пользу зашиты. Просто удивляюсь, почему эти болваны сразу мне не сказали. Таким образом, у нас остается только этот Патель…
— О, да, мистер Виджей Патель. Честный человек. Добропорядочный гражданин. Возможно, даже настолько честный, что признается, что мог и ошибиться.
Мистер Слейд сильно сомневался в этом, но затем вспомнил, что по части умения вести перекрестный допрос Вэнситарт мог сравниться разве что с великим Джорджем Карменом. И начал смотреть на вещи веселей. Этот выдающийся барристер будет присутствовать на заседании суда магистрата во вторник. Появится там без всякого предупреждения. О, это должно спутать все их карты! И Слейд заулыбался.
День пятнадцатый — вторник
Карты были спутаны. Мисс Прабани Сандаран находилась на своем месте, сидела за длинным столом напротив судьи, когда дверь распахнулась и в зал заседаний вошел Джеймс Вэнситарт собственной персоной. И уселся в нескольких футах от нее, там, где обычно сидят защитники. Она недоуменно заморгала. Барристер дружелюбно кивнул ей и улыбнулся.
Меж тем судья Джонатан Стейн делал выписки из предыдущего дела. Лишь сдержанность, выработанная за долгие годы работы в присутственном месте, помогла ему ничем не выказать удивления. Лу Слейд сидел прямо за спиной у Вэнситарта.
— Ввести Прайса и Корниша! — распорядился секретарь суда.
Бандитов ввели в зал в наручниках в сопровождении тюремных офицеров охраны. Вэнситарт поднялся.
— Имею честь представиться суду. Я — Джеймс Вэнситарт, и я представляю интересы обвиняемых при помощи и поддержке моего друга, мистера Луиса Слейда.
Он сел. Судья окинул его задумчивым взглядом.
— Насколько мне известно, мистер Вэнситарт, эти слушания имеют целью лишь продлить срок содержания под стражей обвиняемых еще на неделю.
Он хотел добавить: «И не более того», но сдержался. Вэнситарт коротко кивнул.
— Именно так, сэр.
— Что ж, прекрасно. Мисс Сандаран, можете начинать.
— Благодарю вас, сэр. Обвинение просит продлить срок содержания под стражей обвиняемых Марка Прайса и Гарри Корниша еще на неделю.
Джонатан Стейн опасливо покосился на Вэнситарта. Неужели он сейчас поднимется и заявит…
— Прошения об освобождении под залог не будет, сэр, — сказал барристер.
— Очень хорошо. Ваше прошение удовлетворено, мисс Сандаран.
Стейн недоумевал, что, черт возьми, все это означает? Но тут снова поднялся Вэнситарт:
— Тем не менее защита хотела бы обратиться к суду со следующим заявлением.
— Очень хорошо. Прошу вас.
— Защита хотела бы знать, сэр, намерено ли обвинение провести какие-либо дополнительные расследования по этому делу, или же на данный момент следствие считается завершенным?
Он сел и взглянул на мисс Сандаран. Та пыталась ничем не выдавать волнения, но сердце у нее тревожно заныло. Она привыкла придерживаться заранее предопределенного сценария, вести процедуру, как ее учили в юридическом колледже. И вдруг этот человек смешал все карты.
Сидевший позади детектив Джек Бернс наклонился и что-то зашептал ей на ушко.
— Насколько я поняла, сэр, личность погибшего до сих пор не установлена, и расследование в этом направлении все еще продолжается.
Тут Вэнситарт снова вскочил:
— Должен заявить суду, что защита вовсе не отрицает сам факт трагической гибели этого человека. Увы, несчастный не может восстать из гроба и дать какие-либо показания в пользу той или другой стороны. И суть не в установлении его личности. А потому защита вновь задает все тот же вопрос: готово ли обвинение передать дело на рассмотрение суда высшей инстанции?
В зале наступило гробовое молчание.
— Мисс Сандаран? — осторожно спросил судья.
Она испытывала примерно те же ощущения, какие испытывает пилот во время своего первого самостоятельного тренировочного полета. Мотор только что взорвался, и вот ее спрашивают, что она собирается предпринять по этому поводу.
— Обвинение считает дело завершенным, сэр. Вэнситарт снова на ногах.
— В таком случае, ваша честь, я просил бы назначить судебное заседание прямо на следующей неделе. Всем нам прекрасно известно изречение: «Отсроченное правосудие — это все равно что отсутствие правосудия». Мои клиенты находятся в заключении вот уже две недели за преступление, которого они, судя по настойчивым их заверениям, не совершали. И вот теперь, когда обвинение и защита заявляют о полной своей готовности, слушания вновь откладываются. Это недопустимо.
Джонатан Стейн призадумался. Этот Вэнситарт выбрал рискованную стратегию. На предварительных слушаниях задача магистрата сводится вовсе не к тому, чтобы определять, виновен обвиняемый или нет. Цель магистрата — определить, имеет ли подобное дело право на существование, достаточно ли собрано улик и доказательств, чтоб можно было отправлять это дело на рассмотрение в суде высшей инстанции и назначать слушания в Центральном криминальном суде, знаменитом Олд Бейли. Как правило, барристеры появляются только там. И если грозный и многоопытный королевский адвокат
Вэнситарт счел для себя возможным появиться на предварительных слушаниях в Хайбери, стало быть, он придерживается особой тактики, хочет показать, что «дела как такового» просто не существует.
— Принято, — сказал судья. — Ровно через неделю.
Стало быть, ровно через неделю они вновь собираются здесь, и это будет своего рода генеральной репетицией перед передачей дела в Олд Бейли. И этот барристер будет вести перекрестный допрос, чтобы нащупать слабые стороны в позиции обвинения. И, как правило, в подобных случаях обвинение выкладывает все свои козыри. А защита умалчивает о своих, вплоть до заседания в суде высшей инстанции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12