Форменный зеленый прибокс болтался у нее на бедре.
- Что за спешка? - поинтересовалась Хали, когда Латина ворвалась в каюту.
- Ферри просил передать, что ждет тебе немедленно в девятой богоТворильне.
- Мог и вызвать. - Хали постучала пальцами по своему прибоксу.
- Да… но он просто просил меня передать.
Хали кивнула, собирая вещи. Прибокс и рекордер уже давно стали не просто привычными приспособлениями, но частью ее тела. Она ввела Латину в курс дела, отметилась в журнале синхронизаций и вышла, раздвинув занавесь. В аграриуме кипела работа - созрел очередной урожай. Пробираясь между исполняющими сложный танец страды работниками, Хали нашла отправляющийся к ядру сервок. У старого корпуса она остановилась и пешком добралась до централи, а там по учебному переходу до девятой богоТворильни.
Алая цифра номера подмигнула ей, когда Хали нырнула в люк, окунувшись в тусклое синее мерцание. Ферри не было видно. С три десятка ребятишек от пяти до семи лет сидели по-турецки вокруг голопроектора в центре богоТворильни. В фокусе виднелась фигура человека в белом костюме корабельника, распростершегося на голой земле и прикрывшего руками голову - не то от страха, не то защищаясь.
- Что за урок, дети?
Вопрос был задан бесстрастным голосом стандартных учебных программ Корабля.
- Вот он, - заявил один из мальчишек, тыча пальцем в своего соседа, - хочет знать, откуда у этого человека такое имя.
Мужчина в фокусе проектора поднялся, явно ошеломленный, и откуда-то из-за границ изображения к нему протянулась рука. Ракурс изменился, и стало видно, что рука принадлежит другому мужчине, в длинном бежевом одеянии. Рядом испуганно била копытом большеглазая белая лошадь.
При виде лошади дети разом затаили дыхание, а когда мужчина в бежевом успокоил ее одним движением - захлопали в ладоши.
Хали присела на скамью, глядя на учебное представление, и, откинувшись на мягкую спинку, поискала глазами Ферри. Старика нигде не было. Очень типично - догонять и ждать.
Поначалу фигуры в фокусе проектора молчали, но теперь до Хали донесся раскатистый голос. Язык был ей неведом, но казался знакомым, таким знакомым! Хали казалось, что она почти понимает слова - словно в недавнем сне она учила их. Она нажала клавишу «Перевод» на подлокотнике, и голос прогремел снова:
- Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?
Этот голос! Где она слышала его?
Когда человек в белом поднялся, все еще прикрывая голову руками, Хали поняла, что на нем все же не бортовой комбинезон, а длинная накидка, оплетавшая его длинные ноги. Мужчина отступил на шаг, на два и снова упал, вскрикнув:
- Кто ты?
- Я Иисус, - отозвался раскатистый голос, - которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна.
Хали замерла.
«Иешуа, - слышалось ей в мертвой тишине. - Хесус. Иисус».
Фокус проектора померк, лампы на потолке разгорелись желтым. Хали поняла, что она одна в комнате, полной ребятишек, - это был урок для малышей. Почему Ферри приказал ей встретиться с ним здесь?
- А ты знаешь, - спросил у Хали сидящий на полу мальчишка, - откуда у того человека такое странное имя?
- Из смешения двух древних культур Земстороны, - ответила она. - А что вы смотрели?
- Корабль говорит, это сегодняшний урок. Началось с того, что тот мужчина скакал на лошади. Очень быстро. А у нас в гибербаках есть лошади?
- По накладным - есть, но у нас пока нет для них места.
- Я бы хотел на лошади покататься!
- А что вы узнали из сегодняшнего урока?
- Что Корабль везде, всегда был и все видел, - серьезно ответил мальчик.
Товарищи его закивали.
«Ты поэтому показал мне Иешуа, Корабль?»
Ответа не было. Но Хали и не ожидала ответа.
«Я не усвоила урок. Чему бы ни желал научить меня Корабль… я провалила экзамен».
Расстроенная, она поднялась, потом снова глянула на заговорившего с ней малыша. Почему нет взрослых? Конечно, это детское богоТворение - но хотя бы инструктор…
- Вы доктора Ферри не видели? - спросила она.
- Он приходил, но его вызвали куда-то, - ответила девчушка из задних рядов. - А разве можно покидать богоТворение?
- Только по корабельным делам, - соврала Хали.
Отговорка вышла пустой, но девочку вроде бы удовлетворила.
Решившись, Хали выбежала из комнаты. Вдогонку ей полетел девчоночий голосок: «А кто же у нас будет учителем?»
«Не я, малышка. Мне самой предстоит многому научиться».
Что-то на борту пошло наперекосяк. Странная беременность Ваэлы была лишь одним признаком из многих. Хали промчалась по боковому проходу в сторону ядра от богоТворильни, отодвинула крышку первого же служебного люка на своем пути и нырнула в проем. По тесной, плохо освещенной трубе она проползла до пересечения с другой, откуда сквозь другой служебный люк вывалилась в главный коридор архива. В зале были люди - группа средней школы на уроке по обращению со сложной техникой, - но ее проход между стеллажами пустовал, и за консолью, скрывавшей вход в тайное убежище Керро, никого не было.
Хали отворила потайной люк, пролезла в залитое слабый розовым светом помещение и плюхнулась в кресло за пультом. Люк за ее спиной со щелчком затворился. От спешки Хали изрядно запыхалась, но переводить дух времени не было. С чего начать? Вокодер, проектор?
Девушка пожевала губу. От Корабля ничего не скроешь. Урок, преподанный тем ребятишкам, был настоящим, она знала это.
«Чтобы обратиться к Кораблю, мне не нужна техника».
Тогда зачем вообще это место?
- Люди, как правило, меньше пугаются так, чем когда Я передаю мысли.
Голос Корабля раздавался из динамика прямо перед Хали, такой спокойный и мудрый, что девушка почему-то озлилась.
- Для Тебя мы просто зверушки? А что будет, когда зверушка Тебе надоест?!
- А как вы можете Мне надоесть?
- Потеряв почтение к Кораблю, - выпалила Хали, не раздумывая. Ответа не было.
Гнев ее остыл. Молча посидев минуту в раздумье, девушка задала иной вопрос:
- Кто Ты, Корабль?
- Кто? Не совсем корректный вопрос, Хали. Я появился вместе с первой человеческой мыслью. Чтобы события свершились в нужной последовательности, потребовалось немало времени - но только лишь времени.
- Так что же почитаешь Ты, Корабль?
- Я почитаю сознание, породившее Мой образ. И Мое почтение явлено в решении Моем наименьшим образом вмешиваться в ваше сознание.
- Так и нам предлагаешь почитать Тебя, Корабль?
- Ты полагаешь, что можешь повлиять на Меня, Хали?
Хали с натугой выдохнула.
- Могу, так ведь.
Это было утверждение, а не вопрос.
Чувствуя, как пол уходит из-под ног, словно озарение свершилось не волей ее, но попущением, Хали поняла наконец в чем был урок лобного места.
- Последствия избыточного вмешательства, - прошептала она.
- Ты радуешь Меня, Хали. Радуешь, как радовал Меня Керро Паниль.
- Хали! - рявкнул Уинслоу Ферри из прибокса на ее поясе. - В лазарет, быстро!
Хали уже выскочила из люка и одолела полпути по коридору, прежде чем сообразила, что прервала беседу с Кораблем на полуслове. Можно было на пальцах пересчитать тех, к кому Корабль обращался лично, а у нее наглости хватило встать и уйти! Мысль эта не успела еще покинуть ее, а Хали уже рассмеялась. Невозможно покинуть Корабль.
Ферри встретил ее у главного входа в лазарет. Старик оделся в прочный синий комбинезон, как колонист. Второй, такой же, он тащил в руках. Когда он сунул костюм ей, Хали увидела, что оба комбинезона снабжены пилотскими шлемами.
Она машинально схватила одежду. Видно было, что старик перепуган - лицо его покраснело, руки тряслись. Ткань показалась ей грубой - в сравнении с корабельным костюмом - съемная накидка и капюшон были как будто скользкими.
- Что… что случилось? - выдохнула она.
- Надо вывезти Ваэлу с борта. Мердок убьет ее.
Хали не сразу осознала его слова. Потом ее одолели сомнения. Почему этот напуганный старик пошел против Мердока? Ведь это значило противостоять самому Оуксу!
- Почему вы хотите помочь? - спросила она.
- Меня снимают. Отправляют на нижсторону, в Первую.
До Хали долетали слухи о Первой лаборатории - опыты с клонами, дикие байки… Но Ферри был смертельно напуган. Может, он знал о Первой что-то более определенное?
- Надо торопиться, - выдохнул старик.
- Но как… Нас догонят!
- Я тебя умоляю! Надевай комбинезон и помоги мне.
Хали поспешно натянула синий комб поверх своего корабельного, чувствуя себя неуклюжей и толстой. Застежки ветровика скользили под пальцами, пока Ферри тащил ее в сторону лазарета.
- Когда они спохватятся, нас уже не будет на борту, - бормотал он. - Через четыре минуты из восьмого дока отправляется грузовой челнок. На борту только оборудование, людей нет - все на автоматике.
Они добежали до палатных ниш. Ферри отдернул занавесь, и Хали едва не воскликнула изумленно. На каталке покоилась Ваэла, уже одетая в нижсторонний комбинезон. Лицо ее закрывал капюшон, на раздутом животе ветровик топорщился складками. Когда Ферри успел ее притащить?
- Мердок приказал перевести ее, - пояснил старик, - как только ты ушла.
Хрюкнув от натуги, он сдвинул каталку с места. Хали собралась было отключить Ваэлу от монитора.
- Рано! - прикрикнул на нее Ферри. - Тогда биометристы сразу поймут, что дело неладно!
Хали отдернула руку. Ясное дело, самой следовало догадаться.
- Теперь подключай свой прибокс, - скомандовал Ферри. - Все решат, что мы опять везем ее на анализы. - Он проворно убрал смятый капюшон Ваэле под спину, а тело прикрыл серым пледом. Когда он поднял ее голову, спящая слабо пошевелилась.
- Чем они ее накачали? - спросила Хали.
- Снотворным, полагаю.
Хали покосилась сначала на себя, потом на Ферри.
- Стоит кому-то глянуть на наши комбы, и неладное точно заподозрят.
- Сделаем вид, что так и надо.
Ваэла вздрогнула во сне, забормотала что-то. Глаза ее распахнулись. «Сейчас. Сейчас!» - вскрикнула она и тут же снова провалилась в забытье.
- Слышу, - пробормотала Хали.
- Готова? - спросил Ферри, берясь за каталку.
Хали кивнула.
- Отрубай!
Хали сорвала датчики, и двое заговорщиков торопливо вытащили каталку в проход.
«Восьмой док, - подумала Хали. - Четыре минуты». Можно успеть, если по дороге никто их не задержит.
Ферри, заметила она, вел каталку к боковому проходу, ведущему прямо в причальную зону. Неплохой выбор.
Они не успели отойти от палаты и на десять шагов, когда Хали получила первый вызов.
- Экель, в лазарет. Экель, в лазарет.
От лазарета до причала было всего пара сотен метров, но внутрикорабельному транспорту довериться было невозможно. Если Мердок желал Ваэле смерти, если Хали недооценила его при первом знакомстве, то войти в транзитную трубу будет смерти подобно. Он сможет поставить систему управления транссетью на оверрайд, и та доставит добычу к его дверям, как заказанный обед.
Колесики каталки поскрипывали, и Хали это жутко раздражало. Ферри тяжело дышал от непривычного напряжения. Немногие встречные расступались перед двумя врачами, торопящимися по каким-то своим, врачебным делам.
- Экель! - снова запищал прибокс. - Экель, срочно в лазарет!
Они завернули за угол, направляясь к посадочной зоне, и едва не повалили каталку. Ферри ухватил Ваэлу за плечи, не давая ей соскользнуть. Хали помогла ему, не переставая толкать каталку в сторону восьмого дока. Мимо промелькнули ворота пятого, и восьмой уже показался в конце туннеля.
Ферри запустил руку Ваэле под лопатки и вытянул оттуда какой-то маленький предмет. Лицо его разом побелело.
- Что там? - спросила Хали.
Старик показал. Штуковинка выглядела совсем безобидно - блестящая серебряная трубочка.
- Следак, - выдохнул Ферри.
- Откуда он взялся?
- Мердок, должно быть, пытался заставить Ваэлу проглотить его, но рано ушел, а она выплюнула.
- Но…
- Они знают, где мы! Биокомпьютер может проследить, как зонд движется в теле, да, но следак можно обнаружить в любом месте на борту!
Хали выхватила приборчик из рук Ферри и что было сил швырнула себе за плечо.
- Нам хватит и пары минут.
- Экель, стоять!
От пронзительного вопля она встала как вкопанная. Из люка прямо перед носом у Ферри показался Мердок. В руке он сжимал лазерный скальпель, и Хали вдруг осознала, что этот инструмент можно применить и как оружие. На полной мощности скальпель мог с десяти метров отрезать человеку ногу.
Как прекрасно понимали иезуиты, основная функция логики - ограничивать число аргументов в споре и тем самым сдерживать мыслительные процессы. Еще в веданте этот способ обуздывать бешеную изобретательность разума включал семь логических определений: качество, сущность, действие, общее, частное, сродное и несуществующее, или отрицание. Эти семь категорий, как мнилось создателям системы, ограничивали пределы поля символов. Осознание того факта, что все символические системы по сути своей безграничны и бесконечны, пришло намного позднее.
Раджа Томас, из корабельных архивов.
Сжимавший Томаса в объятьях дирижаблик издал короткую трель, стравливая газ из пузырей, и начал медленно опускаться в голубой туман. Томас слышал его песню, ощущал свое тело в колыбели, осознавал даже, что Алки начала свой долгий спуск к горизонту. Он видел темно-лиловое полуденное небо, подсвеченный сбоку синий туман в чаше островерхих скал внизу и все же не мог довериться ни своим глазам, ни разуму, воспринимавшему увиденное.
Потом туман окутал его, жаркий и влажный.
Воспоминания путались, будто Томас пытался разглядеть их сквозь толщу бурных вод, плыли и колебались, складываясь в пугающие сочетания.
«Спокойно. Только спокойно».
Была ли то его мысль, Томас не мог поручиться.
«Где я?»
Ему помнилось - кажется, - как его выпихнули из шлюза на пустошь вокруг Редута. Значит, он - скорей всего - на Черном Драконе. Но как он оказался в щупальцах дирижаблика, Томас не мог вспомнить.
«Как я тут очутился?»
В тот же миг, словно его смятение вытребовало у памяти ответ, он увидел себя как бы со стороны - убегающего по прибрежной равнине от настигающего рвача - и спикировавшего к нему дирижаблика. Образы мелькали перед его мысленным взглядом против воли.
«Спасение? Но чем я служу этому зверю? Балластом? Пищей? Может, дирижаблик несет меня в свое гнездо, куче голодных… голодных кого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51