– Тогда посмотри в окно. Как видишь, вокруг тебя самый обычный пейзаж, ничего фантастического.
– Ты знаешь, что я не об этом говорю, – буркнула она и, насупившись, стала наблюдать, как по мере их быстрого приближения к Лондону вспаханные поля и деревни постепенно сменяются асфальтовыми дорогами и многоэтажными домами.
Со дня похорон Дерека прошло всего два дня, но как много изменилось за это время! А причиной тому был не кто иной, как Дэвид. Он принадлежал к той породе мужчин, которые имеют над окружающими – особенно женщинами – просто магическую власть и кроят их жизнь по своему усмотрению. Но не только его целеустремленность поражала ее. За последние сорок восемь часов она узнала о нем столько нового! О многих чертах его характера Кэролайн раньше даже и не подозревала. Все-таки Дэвид Редферн – это человек, сотканный из противоречий: то жестокий и властный, то мягкий и заботливый. Вспомнить хотя бы, чем кончился день похорон: тогда она отказывалась идти спать, не желая объяснять причины. Дэвид не стал приставать к ней с расспросами – только подложил дров в камин, позволив ей, молча сидеть в кресле с бокалом бренди и пытаться разобраться в своих мыслях и чувствах. Сам же он устроился на диване с дурацким детективом в руке и казался целиком поглощенным чтением этой кровожадной чепухи.
Кэролайн невидящим взглядом уставилась на весело пляшущее в камине пламя и окунулась в печальные воспоминания о Дереке – ими она не хотела делиться ни с кем, даже с Дэвидом. Потом, когда она, не в силах побороть дремоту, начала зевать во весь рот, он ушел на кухню и вернулся оттуда с чашкой душистого травяного чая. После того как она выпила этот отвар до последней капли, он властно потребовал, чтобы немедленно отправлялась спать. И действительно: ее глаза давно слипались, а голова все время клонилась набок. Но, несмотря на сонливость, она все, же старалась угадать, не захочет ли Дэвид отнести ее в спальню на руках, и была крайне раздосадована, когда вместо этого он коротко пожелал ей спокойной ночи и снова углубился в чтение.
Войдя в спальню, Кэролайн обнаружила, что камин жарко пылает и в комнате витает приятный, успокаивающий аромат: видимо, Дэвид подбросил в огонь яблоневые поленья и еловые сучья.
Сонным голосом, пробормотав неизвестно для кого "спокойной ночи", она выключила свет. И едва голова коснулась подушки, как сон мгновенно одолел ее. Впервые за много дней Кэролайн спала глубоко и спокойно, без тревожных снов и частых пробуждений.
На следующее утро они не пошли в банк на встречу с мистером Кендаллом, как это было запланировано. Наоборот, Дэвид настоял, чтобы менеджер сам приехал к ним в дом, что, к изумлению Кэролайн, тот и сделал почти незамедлительно. Все документы были уже готовы, и они сели за большой обеденный стол, заваленный множеством бумаг.
На Дэвиде в тот день была белоснежная рубашка, рукава которой он по своему обыкновению высоко закатал. Белизна материи великолепно оттеняла его бронзовую кожу и угольно-черные волосы. Великолепно выспавшаяся Кэролайн, подкрепившись за завтраком крепким кофе и двумя тостами с мармеладом, чувствовала себя на редкость бодро.
Однако ее прекрасное самочувствие неожиданно принесло с собой и осложнение: теперь она с трудом могла находиться в одной комнате с Дэвидом, ибо ее неудержимо тянуло к этому удивительно красивому и обаятельному мужчине. Пожалуй, призналась себе Кэролайн, ее всегда, с тех пор как она вышла из детских лет, влекло к нему. Просто она гнала от себя такие мысли. А может, это его поцелуй разжег в ней страсть? Прямо как в сказке: принц поцеловал спящую принцессу, и она тут же ожила. Кэролайн привыкла считать, что Дерек был прав – она действительно неполноценная женщина, не способная испытывать чувственные желания и радость от близости с мужчиной. Сейчас, обнаружив, что это совсем не так, она была поражена до глубины души. Все оказалось иначе: любое, самое обыденное движение или совершенно обычный жест Дэвида вызывали у нее чувственную дрожь. Поэтому она была очень рада приходу мистера Кендалла: это хотя бы на время давало ей возможность забыть о Дэвиде и сосредоточиться на других мыслях. И пусть математика была для Кэролайн самым нелюбимым предметом в школе – она заворожено следила, как Дэвид и мистер Кендалл, оперируя астрономическими цифрами, оживленно обсуждали ее финансовое положение.
Сославшись на необходимость приготовить им кофе, она поскорее ушла из комнаты. Титаническими усилиями ей удалось сварить что-то, отдаленно похожее на этот напиток. Но, едва отхлебнув ее пойла, Дэвид сморщился и заявил, что таких помоев ему пробовать, еще не доводилось. Усадив вконец сконфуженную Кэролайн за бумаги, он отправился сам заниматься приготовлением кофе.
Вероятно, он сидел над бумагами вчера не один час, после того как уложил ее спать. Сейчас она смотрела на листок, испещренный аккуратными, ровными столбиками и строчками цифр, и ничего не понимала. В комнату вернулся Дэвид, и Кэролайн попросила объяснить ей смысл подсчетов. Сказанное им заставило ее похолодеть от страха.
– А означает это только одно: ты теперь нищая, – угрюмо объявил Дэвид. – И останешься нищей, даже если продашь этот дом.
Дождавшись, пока уедет мистер Кендалл, она, наконец, задала вопрос, не дававший ей покоя со вчерашнего вечера.
– Ради всего святого, Дэвид, объясни мне, зачем ты хочешь, чтобы я у тебя работала? Ведь ты же сам говорил, что я бездельница и неумеха…
– Это дело легко поправимое. Как только мы приедем в Лондон, ты перестанешь быть неумехой, – дружелюбно ответил он, ласково ей улыбнувшись. – Там тебя быстро научат всему тому, что необходимо знать каждому нормальному человеку в твои годы.
– А чему меня там обучат?
– Это уж тебе решать.
– А кто меня будет учить? – еде слышно пискнула она.
– Подожди, скоро узнаешь, – уклонился он от прямого ответа.
Никакая сила на свете не могла заставить его раскрыть перед ней свои карты.
– Боже! Я забыла, какой ты упрямец! – воскликнула Кэролайн.
– Виноват, и не пытаюсь отрицать этого, – усмехнулся Дэвид.
И у такого человека еще хватает наглости жаловаться на упрямство своей матери!
– Это мое единственное предложение к тебе, Кэрри, – спокойно продолжил он. – Тебе нужно только ответить мне, согласна ты на него или же нет.
У Кэролайн не оставалось иного выбора, кроме как согласиться. Но, если бы Дэвид не так откровенно торжествовал, если бы не говорил с ней столь покровительственным тоном, ей было бы гораздо легче ответить ему «да». Стиснув зубы, она нечленораздельно пробормотала:
– Спасибо.
И вот они в ярко-красной спортивной машине мчатся по эстакаде в Лондон, сопровождаемые восхищенно-завистливыми взглядами владельцев автомобилей попроще. Дэвид со свистом обогнал "шевроле".
– Ты, случайно, не автогонщик? – дрогнувшим от испуга голосом спросила Кэролайн.
– А что? Ты не любишь быстрой езды?
– Ах, оказывается, это просто быстрая езда? А я-то думала, что ты собираешься побить мировой рекорд скорости!
– Ничего подобного! Я не нарушаю допустимого предела. Так ты, что ж, боишься скорости?
На самом деле она всегда наслаждалась быстрой ездой, но никогда не созналась бы в этом.
– Не больше чем перспективы оказаться с тобой, например, на одной кухне!
– Вижу, что жизнь рядом с тобой обещает быть куда интереснее, чем я ожидал, – рассмеялся Дэвид.
– Ты считаешь возможным, чтобы мы с тобой жили в одной квартире? – спросила Кэролайн, зная, что если он ответит «нет», то причинит ей невыносимую боль.
– Нет.
– О-о-о…
– Не стоит задавать вопрос, ответ на который тебя заведомо не устроит. Это первое жизненное правило. – Он искоса посмотрел на нее. – Но не надо так сильно отчаиваться, Кэрри…
– А я и не отчаиваюсь, – собрав последние остатки душевных сил, с достоинством ответила она. – Ты, случайно, не умеешь читать чужие мысли? Почему ты думаешь, что…
– Мы не сможем жить вместе? Ты действительно хочешь знать почему?
Неужели ей удалось, наконец, загнать Дэвида в угол?
– Да, – сладким голосом пропела она, – очень хочу.
– Я полагаю, что главная причина, по которой мы с тобой не можем жить вместе, – то, что нас очень сильно влечет друг к другу. Я имею в виду сексуальное влечение, – сухо произнес он.
Кэролайн больше всего потряс его равнодушный, бесстрастный тон. Он говорит, словно врач, рассуждающий о необычном патологическом случае. Неужели то, что два дня назад было между ними, так ему безразлично? Или он считает любовь просто физиологической потребностью, такой же, как еда и сон?
– Так почему бы тебе не подыскать для меня какую-нибудь квартиру? – не без волнения спросила она.
– Я думал над этим, – обронил Дэвид. – И довольно долго. В конце концов, я решил, что будет спокойней и разумней, если ты все-таки поселишься у меня.
– Почему?
Дэвид пожал плечами и вдруг улыбнулся. Кэролайн подняла голову и заметила, что с их машиной поравнялся точно такой же ярко-красный «феррари». Из водительского окна выглянула ослепительная рыжекудрая дива и нахально подмигнула Дэвиду. После этого красотка резко рванула вперед, обдав их целой тучей выхлопных газов.
– Она совсем не умеет водить, – покачал головой Дэвид. – Если не исправится, то очень скоро доездится до аварии.
– Можешь ты оторвать взгляд от ее машины хоть на секунду и ответить на мой вопрос? – сердито спросила Кэролайн. – Почему мне будет спокойнее жить у тебя, а не где-то еще?
– Потому что ты, можно сказать, абсолютно невинна, – невозмутимо обронил он и, прежде чем продолжить, сделал паузу.
Кэролайн уставилась на него с недоумением и испугом. Что он имел в виду?
– Тебя всю жизнь продержали под стеклянным колпаком. Сначала все эти дурацкие школы, потом не менее идиотское замужество. Ты сама в этом, конечно, не виновата…
– Спасибо. – Кэролайн язвительно поджала губы.
– Но, даже если бы мне удалось снять тебе квартиру вместе с какой-нибудь другой девушкой, которая согласилась бы стать твоей компаньонкой, рано или поздно к вам в гости начнут ходить мужчины…
– А что, разве в этом есть что-то ужасное?
– Нет, конечно. – Прищурившись, он внимательно посмотрел на нее. – Просто пока это не ко времени. Мне кажется, сначала тебе надо зализать старые раны, оправиться от всего случившегося, найти себя. Так говорят в центрах психической реабилитации.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что сам обращался за помощью в подобные заведения?! – воскликнула пораженная Кэролайн.
– А сама-то ты, что думаешь на этот счет?
Вот уж этого она никак не ожидала. Дэвид казался таким сильным, решительным, волевым человеком. Хотя, как показали последние два дня, его выдержка и хладнокровие во многом были напускными. Под коркой льда скрывалось пламя, под маской безупречно сдержанного британского джентльмена – дикий, необузданный нрав предков-арабов. Интересно, что с годами он все больше становится похож на мать-египтянку, все меньше – на своего отца, Эдварда Редферна…
– Только не пойми меня превратно, – продолжил Дэвид после некоторого замешательства. – Я думаю, что в наше время психиатрия находится на большой высоте и кое-кому это может быть полезно.
– И тебе?
– Нет, – отрезал он. – Я в этом не нуждаюсь.
Неужели Дэвид принадлежит к числу тех мужчин, которые боятся анализировать собственные чувства? Они натягивают на себя маску, пряча свое подлинное лицо, да так, что рано или поздно эта маска прирастает к ним… Внезапно ей стало грустно, захотелось сменить тему разговора.
– Расскажи мне о своей квартире.
– Это не квартира, а дом. Скоро мы подъедем к нему, и ты увидишь все собственными глазами. Он находится в очень красивом месте, недалеко от большого парка.
– Как давно ты в нем живешь?
– Совсем недавно. Я останавливаюсь там, когда приезжаю в Лондон, но, как ты сама знаешь, это бывает нечасто. Моя работа заставляет меня постоянно разъезжать по всему миру, а штаб-квартира моей компании находится сейчас в Нью-Йорке.
Кэролайн очень плохо представляла себе жизнь Дэвида. Ее отчим всегда называл его "странствующим предпринимателем", не уточняя, что он имеет под этим в виду.
– А чем ты занимаешься? Я знаю лишь, что ты зарабатываешь уйму денег, – сказала она, разглядывая роскошный салон машины.
– Я – специалист по конфликтным ситуациям, – улыбаясь, ответил Дэвид, но тут, же нахмурился: в этот момент какой-то грузовик попытался их подрезать. – Если дела у какой-либо фирмы идут плохо – я имею в виду катастрофически плохо, – они нанимают меня.
– И что ты делаешь? Все закрываешь?
– Нет! – Дэвид от души расхохотался. – Я отнюдь не всегда принимаю личное участие в расследовании. В моем распоряжении целая команда квалифицированных экспертов. Но если я берусь за дело сам, то сначала тщательным образом анализирую всю деятельность фирмы, отделяю, так сказать, зерна от плевел, чтобы разобраться, в чем причина их неудач.
– Это легко?
– Не всегда. Я для них, как соломинка для утопающего, потому что они обращаются ко мне уже после того, как перепробуют все другие доступные им средства. Особенно трудно приходится со старыми семейными фирмами, не умевшими приспособиться к условиям нашего времени. С ними приходится изрядно попотеть.
– Смотри, Дэвид, – шутливо предостерегла Кэролайн, – не стань слишком сентиментальным. Для бизнесмена это страшный порок.
– Знаю.
Какое-то время они ехали, молча, обдумывая недавний разговор.
– Не понимаю все-таки, для чего я тебе нужда, – наконец задумчиво произнесла Кэролайн. – Печатать я не умею, секретарем работать не могу, даже не знаю, как обращаться с тостером…
– Помолчи минутку, – перебил ее Дэвид, останавливаясь у пешеходного перехода.
Среди людей, пересекавших дорогу, бросалась в глаза яркая блондинка в кожаном костюме, состоящем из ультракороткой мини-юбки и облегающего жакета. На поводке она тащила крошку йоркшира, такого маленького, что его легко было принять за котенка. Поравнявшись с машиной Дэвида, эта девица притиснулась к ней как можно ближе и прошла мимо, изо всех сил вертя соблазнительным задом в надежде привлечь к себе внимание красавца водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18