Он немного успокоился, однако гнев все еще бушевал в нем, просто теперь он мог размышлять.
Блэкхит, чтоб его черти забрали, попал в самую точку: Джеральд не имеет ничего против лорда Эндрю де Монфора. Он вполне устраивал бы его в роли жениха Челси, если бы не один факт: им нельзя управлять точно так же, как он управляет Бонкли и некоторыми другими. И этот факт являлся большой проблемой, если учесть обилие долгов Джеральда.
Джеральд не знал, кого он презирает больше: надменного герцога Блэкхита, который мнит себя Богом, его братца-полудурка, с помощью своего возбудителя укравшего Челси прямо у него из-под носа, или саму Челси, эту эгоистичную, пошедшую по стопам своей распущенной мамаши неблагодарную сучку, которая в последнее время перестала ссужать его деньгами.
Он услышал лай и увидел, что Пятнистый стоит возле пустой миски и просит налить воды, однако проигнорировал его молящий взгляд. Он ненавидел этого старого пса с грустными глазами, потому что тот играл в жизни сестры большую роль, чем брат. Проклятие, сестрица переживает за свое зверье сильнее, чем за него! Тратит на них деньги, время, силы, а ради брата не хочет даже пальцем пошевелить!
Джеральд презирал де Монфоров, Челси и даже отца, который потерял интерес к своему единственному сыну в тот момент, когда женился на красивой мамаше Челси. Он буквально боготворил ее, пока не застал в кровати с любовником. Это разбило его сердце и ускорило кончину.
Проклятие, думал Джеральд, такое впечатление, будто весь мир ополчился против него. В Лондоне появляться нельзя: кредиторы и так давно стучатся в двери лондонского дома. Остается одно — спрятаться здесь, в Роузбрайаре. Только после его сегодняшней попытки убить Эндрю Челси наверняка прогонит его прочь. И вообще, нельзя всю жизнь бегать от кредиторов. Нужны деньги, много денег. И если не получается добыть их у Челси, придется искать другие пути.
Джеральд вышел в сад, чтобы подышать свежим воздухом. Пятнистый, оставив надежду получить воду, побрел за ним. Слишком старый, он не поспевал за Джеральдом, а тот не считал нужным ждать собаку. Он уже устал от собак. И вообще от всего на свете.
Проходя мимо розового сада, которому Челси давно не уделяла внимания, он вдруг вспомнил слова, сказанные надменным герцогом Блэкхитом: «Знаете, Сомерфилд, вы чрезвычайно рьяно стремитесь завладеть чужим состоянием, поэтому советую вам подумать о том, чтобы самому жениться на богатой наследнице и поправить свои дела».
Джеральд замер. Господи, да вот же решение! Самому жениться на наследнице! Естественно, сначала надо ее найти. Потом, что гораздо сложнее, заставить ее влюбиться в него до такой степени, чтобы она согласилась выйти замуж за нищего графа с подпорченной репутацией и порочной склонностью к азартным играм. И как же это сделать?
Джеральд уставился на последнюю розу, отважно цветущую, несмотря на приближающиеся заморозки. Возбудитель! Надо завладеть возбудителем! Это, естественно, абсолютно нереально. И тут он вспомнил о Еве.
Эндрю и Челси решили ехать в Лондон, чтобы обдумать все вдали от родственников. Когда карета подкатила к элегантным кованым воротам Монфор-Хауса, в небе уже ярко светила луна.
Последнюю часть пути Эндрю молчал. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями. Непонятные эмоции, которые пробуждала в нем Челси, и радовали, и беспокоили его. Он был преисполнен решимости держать ее на расстоянии, однако ей удалось найти трещину в его обороне. Надо честно признать: ему гораздо приятнее дружить с ней, чем враждовать. Он смотрел, как мирно она спит под пледом, которым он укрыл ее, и сердце переполняла нежность. Естественно, ему не хотелось быть резким и грубым с ней, просто того требовали обстоятельства. Он не должен подпускать ее ближе. Потому что может многого лишиться.
Карета остановилось.
— Челси.
Она не шевельнулась. Эндрю потряс ее за плечо.
— Челси, проснитесь. Мы приехали.
Она что-то пробормотала во сне и поправила плед.
Дверца открылась, лакей опустил ступеньки. Эндрю растерялся, не зная, как поступить, и сделал единственное, что было в его силах: взял Челси на руки и вышел из кареты.
Несмотря на высокий рост, она оказалась очень легкой очевидно, это объяснялось тем, что у нее узкая кость. Эндрю нравилось держать ее на руках. Ему нравилось и то, что она во сие прижалась щекой к его груди и рукой обняла за шею. В нем снова всколыхнулось какое-то странное чувство. Вспомнив, что рядом, стараясь не привлекать к себе внимания, стоит лакей, Эндрю пошел к дому.
На ходу распорядившись подать ужин, наполнить ванну горячей водой и приготовить спальню для гостьи, он направился к лестнице. Естественно, он не останется с ней и не будет с ней спать. Он постарается держаться от нее подальше.
Поднявшись наверх, Эндрю прошел в свою комнату, решив разместить Челси именно там. Пусть она отдохнет, а утром они начнут искать выход из этой дурацкой ситуации.
Он положил ее на кровать. Челси приоткрыла глаза и тут же проснулась, когда сообразила, где находится.
— Успокойтесь, я не прикоснусь к вам, — сказал Эндрю.
— Где мы?
— В Лондоне. В Монфор-Хаусе. Вы в моей постели, только не пугайтесь, я уйду. — Он отошел от кровати. — Скоро горничная принесет ужин, вам уже готовят ванну. Спокойной ночи.
Челси села.
— Куда вы?
— Мадам, я очень устал. Я приму ванну, поужинаю и лягу спать.
— О!
Эндрю смотрел на Челси, раздраженный ее вопросом. Она сидела на кровати, крепко сжимая края пледа, и выглядела очень несчастной. Потерянной. «И до боли беззащитной. Эндрю снова почувствовал нежность к ней, и от этого его раздражение только возросло.
— Ну что еще? — нетерпеливо воскликнул он. Челси грустно вздохнула:
— Все это неправильно. У меня тоже есть дом в Лондоне. Думаю, мне лучше перебраться туда.
Почему-то ее слова обидели его.
— Отлично. Перебирайтесь.
— Да, наверное, так будет правильно. — Она бросила на него взгляд, значения которого он не понял, и тут же отвернулась.
Эндрю удивило, что она покраснела и старается не смотреть на него, словно ей все еще стыдно за события последних дней. Нет, он не будет жалеть ее. Не будет.
— Можете взять карету.
— Спасибо.
— Предлагаю встретиться после завтрака. — Эндрю повернулся к ней спиной. Внезапно он почувствовал себя одиноким. Ему казалось, что его предали, бросили на произвол судьбы. Все эти чуждые ему эмоции всколыхнули новую волну гнева, которую он направил на Челси. — Надо обсудить, как выбираться из этой дурацкой ситуации.
— Да. Когда мне заехать?
— В любое время.
Челси посмотрела на него, и их взгляды встретились.
— Тогда я заеду в полдень. Я знаю, что вы поздно встаете.
— Поверьте мне, мадам, вряд ли я засну сегодня ночью.
Девушка понимающе кивнула. Эндрю поклонился ей, и она направилась к выходу, оставив его одного. У Эндрю вдруг вспотели ладони, а сердце бешено забилось.
— Подождите! — голосом, в котором слышалось отчаяние, крикнул он, когда Челси была уже в дверях.
Она остановилась и оглянулась. На секунду ему показалось, что в ее глазах вспыхнула надежда. Нет, все это игра воображения.
— Если хотите, можете взять мое пальто, — предложил Эндрю. — Вряд ли вам захочется, чтобы вас видели в таком наряде. — Он указал на выглядывавшие из-под пледа бриджи и чулки.
— Спасибо, — поблагодарила девушка, сбрасывая плед и кладя его на стул у стены.
Эндрю достал из гардероба шерстяное пальто и накинул его ей на плечи, при этом его руки задержались там чуть дольше, чем требовалось.
— Вот. — Сглотнув, он с неохотой отступил на шаг. — До завтра, леди Челсиана.
— До завтра, лорд Эндрю.
Эндрю так и не разобрал, какие чувства отразились в ее глазах. Кажется, грусть. Или боль. Да ему и не хотелось разбираться. Надо убрать эту женщину из дома и из его жизни до того, как его гнев снова перельется через край.
Не желая видеть, как Челси уходит, Эндрю отвернулся. Внезапно что-то за окном привлекло его внимание. Движимый любопытством, он приблизился к окну и замер.
— Боже мой…
Улица была залита призрачным янтарным светом. Вместо мостовой вдаль тянулась широкая серая лента, ограниченная яркими желто-белыми огнями, сливавшимися в две линии по краям. Его голову постепенно стали наполнять странные, пугающие звуки, какой-то неземной рев. У него от ужаса волосы встали дыбом. Затаив дыхание, слишком напуганный, чтобы двигаться, он медленно поднял взгляд, дабы установить источник этого призрачного света… и увидел, что в небе не одна, а множество лун, выстроившихся в цепочку вдоль улицы. И все эти луны ярко сияли.
Эндрю зажмурился и вцепился в подоконник, чтобы не упасть. У него задрожали колени. Когда он снова открыл глаза, то увидел снаружи только то, что и должно было быть: одну луну высоко в небе, брусчатку, по которой со стуком катили колеса экипажей, бежавших рысью лошадей, куда-то спешащих пешеходов, собаку, что-то вынюхивающую в канаве. В темном стекле отражался он сам, а рядом — Челсиана. Она стояла, положив руку ему на локоть.
— Эндрю?
Эндрю затряс головой, пытаясь отогнать воспоминания о янтарных лунах, выстроившихся в ряд.
— Вы видели? — хрипло спросил он.
— Что? — Челси подошла к окну, выглянула, а потом, нахмурившись, посмотрела на Эндрю. — Вы в порядке?
— Да, в полном, — отрезал он, отворачиваясь от окна.
Его трясло. Он потер веки. Ему хотелось, чтобы Челси исчезла прежде, чем он расскажет ей о лунах и призрачном свете. Прежде, чем он откроет ей, что потихоньку сходит с ума.
Однако Челси никуда не исчезла. Взяв Эндрю за запястья, она отвела его сжатые в кулаки руки от лица. Он открыл глаза, и она увидела в них страх.
— Вы больны, — сказала она, дотрагиваясь до его лба, чтобы узнать, есть ли температура. — Вы горите. И бледны, как кончик хвоста у бигля.
— Челси, оставьте меня одного. Уходите. Уходите быстрее.
— Уйду, но прежде удостоверюсь, что вы в порядке.
— Господи, женщина!..
Челси схватила его за руки и решительно оттащила от окна к кровати.
— Хватит вести себя как идиот, сядьте. Вы и сегодня утром были больны. Именно поэтому вы упали во время дуэли, да? Ой, только не пытайтесь обмануть меня. Джеральд не колол вас шпагой, вы просто больны. И вам нужно отдохнуть.
— Я в порядке, мне нужно… поесть, вот и все.
— Эндрю, сидеть.
— Простите?
— Вы же слышали! Сидеть!
Эндрю не сразу пришел в себя от изумления: его заставляют выполнять команды, словно собаку! Пока он пребывал в замешательстве, Челси слегка толкнула его, и он вынужден был сесть, а потом позволил ей стянуть с него сапоги. Затем она сняла с него жилет и бриджи, села рядом и снова пощупала лоб.
Проклятие, вокруг него никто так не хлопотал! Возможно, кроме мамы, но он плохо ее помнил, так как был еще маленьким, когда она умерла. Вся его жизнь прошла в добровольном затворничестве. И он никогда не думал о том, чтобы вызвать у кого-нибудь привязанность. Однако Челси беспокоилась за него, и это вызывало у него новые ощущения. Причем приятные. Озадаченный, Эндрю слабо улыбнулся.
— А теперь вы скомандуете мне «Лежать!»
— Именно это я и собиралась сделать. — Челси не поняла шутки и, отступив, внимательно оглядела его. — Так, теперь вы уже не горите, но вид у вас неважный. Я спущусь вниз и поищу что-нибудь поесть — не хочу, чтобы вы ждали, пока приготовят ужин. Легкая закуска, горячий чай и ночная сорочка — вот что вам надо. А теперь забирайтесь под одеяло и не шевелитесь, пока я не приду. Ясно?
— Что?
— Милорд, возможно, вы больны, но со слухом у вас все в порядке.
Эндрю не отрываясь смотрел на нее.
— Не знаю, как мне относиться к такому обращению: благодарить вас, обижаться, изумляться…
— Относитесь как хотите, только не обижайтесь, — улыбнулась Челси. — Ведь я обращаюсь с вами точно так же, как с собакой.
— Из уст кого-либо другого это прозвучало бы как оскорбление. В ваших же устах это, полагаю, высшая похвала.
Челси засмеялась:
— Да, только не возомните о себе слишком много. Вам предстоит долгий путь, прежде чем я предпочту вас Пятнистому.
Она пошла к двери. Эндрю, все еще сидевший на кровати, любовался тем, как покачиваются ее изящные бедра, обтянутые бриджами.
У двери Челси обернулась и погрозила ему пальцем. Эндрю понял ее. Он забрался под одеяло и натянул его до самого подбородка. Лишь после этого Челси вышла из комнаты.
Глава 16
Поднимаясь наверх с подносом в руках, Челси ожидала, что Эндрю уже спит. Однако он сидел в кровати, привалившись спиной к изголовью, и что-то писал в своем блокноте, который положил на согнутые колени.
Челси на мгновение остановилась в дверях, чтобы понаблюдать за ним. Эндрю так сосредоточился на своей работе, что не заметил ее. Свет свечи позолотил его лицо, хотя он все еще был бледен. Он распустил волосы, и они блестящей массой рассыпались по его плечам. Несколько прядей то и дело падали ему на глаза, и он откидывал их. Он выглядел юным, почти мальчишкой. Но очень красивым мальчишкой.
Челси получала несказанное удовольствие, разглядывая его. Было нечто захватывающее в том, чтобы наблюдать, как гений создает чудесные вещи, которые когда-нибудь изменят мир. Она не смогла сдержать восторженного трепета, и на мгновение — на одно коротенькое мгновение — ей захотелось подойти к нему, забраться под одеяло и поцеловать в губы, уголки которых были грустно опущены всегда, кроме тех моментов, когда он улыбался.
«О чем ты думаешь?» Наверное, это побочное действие возбудителя. Наверняка. Как и ее глупая надежда на то, что он попросит ее остаться… Как и ее сокрушительное разочарование от того, что он не попросил.
Челси кашлянула, давая понять, что она здесь. Эндрю вздрогнул и резко поднял голову.
— Привет, — сказал он.
К радости Челси, он тут же перестал писать, закрыл блокнот и положил его на тумбочку. Ну и ну, какие перемены! Неужели ее короткая проповедь в карете возымела действие?
— Вам лучше? — спросила она, улыбкой показывая ему, что обратила внимание на прогресс в его манерах.
— Значительно, — ответил Эндрю, забирая у нее поднос.
— Отлично. Вот свежий чай, остатки пирога со свининой, горошек и картошка в мундире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32