– И…
– Воистину полезное занятие, – пробормотала Элетея.
– И кавалерийский офицер. То есть был. Я знаю лошадей. Действительно знаю.
Миссис Брайант окинула оценивающим взглядом его сильную фигуру.
– Это хорошее начало.
– Лошадей и женщин, – поправился он.
– И я полагаю, что, с вашей точки зрения, разница между одним и другим невелика, – сказала она с укоризненным видом.
Гейбриел улыбнулся:
– Конечно, разница есть. Лошадь хороших кровей может принести мужчине целое состояние. Женщина хороших кровей может растратить состояние в десять раз быстрее.
Элетея вздохнула:
– Полагаю, нам пора ехать, миссис Брайант. Бедный сэр Гейбриел всю ночь ухаживал за своей лошадью.
Все трое вышли, и он снова прищурился. Солнце выглянуло из-за мрачной гряды облаков. Типичный английский серый день вдруг наполнился ослепительным сиянием, от которого резало в глазах.
И которое заставило его понять, как действительно похорошела Элетея. Быть может, она слишком вытянулась, чтобы в Лондоне ее могли называть красавицей. Да и черты ее лица, патрицианский нос, роскошные губы и угловатый подбородок не были образцом классической красоты.
Но он поцеловал эти несовершенные губы, а она продолжала разговаривать с ним. Этот факт весьма ободрил его. В конце концов, она поддержала его в самую трудную минуту его жизни, и если он не стал лучше за эти годы, то не стал и хуже. И у него не было других планов на лето, кроме как навестить своих старых друзей в Венеции.
Миссис Брайант сунула ему в руки тяжелую корзину:
– От нашего прихода, прошу принять этот малый знак нашего уважения. Добро пожаловать в Хелбурн, сэр Гейбриел.
Он с трудом сглотнул.
– Благодарю вас, – сказал он, поняв, что миссис Брайант ждет ответа. – Что… что здесь такое?
– Фиалковое желе. Три кувшина. Сочная ветчина. И молитвенник.
«Фиалковое желе и молитвенник. Пожалуй, мне пора обзавестись вставной челюстью».
– Вы очень добры, – вежливо сказал он.
Миссис Брайант посмотрела ему в глаза.
– Вам понадобится много сил, если вы займетесь Хелбурном. Вы не должны позволять своей прислуге запугать вас, – сказала она с напором. – Вы должны позаботиться о своем имении.
Гейбриел отважился бросить взгляд на Элетею; в ее глазах искрился смех.
– Вот как?
Миссис Брайант топнула ногой по соломе:
– Покажите слугам, кто здесь хозяин.
– Я сказал им об этом вчера вечером. По крайней мере мне так кажется.
– Тогда почему, позвольте узнать, вы спали на конюшне?
– Ну, потому что я…
Миссис Брайант понимающе кивнула:
– Потому что вы боялись спать в доме. Боялись, что кто-то из этих негодяев разделается с вами ночью. Я не упрекаю вас за осмотрительность.
– Думаю, что я довольно быстро приберу их к рукам, – сказал он, хотя в голове у него мелькнула мысль о том, что он ушел с одной войны, чтобы попасть на другую.
– Вероятно, Элетея рассказала вам о человеке, который владел Хелбурном три года назад?
Гейбриел покачал головой.
– А что с ним случилось? – осторожно спросил он.
– Никто не знает, – ответила Элетея. – Видели, как он бежит по холмам в ночной рубашке, а больше его никогда не видели.
– Но с сэром Гейбриелом такого не произойдет, – сказала миссис Брайант с ободряющей улыбкой.
Элетея с любопытством выгнула брови.
– Почему же?
– Потому что я, как правило, не ношу ночных рубашек, – дерзко ответил он. – И потому, что никто не сможет изгнать меня из этого дома, пока я не уеду по собственному желанию.
– Значит, все в порядке, – сказала миссис Брайант, с удовлетворением кивнув. – В Хелбурне появился новый хозяин, и это не размазня, который позволит выжить себя отсюда.
Глава 9
«Да, уж он не размазня», – думала Элетея.
Даже в детские годы его нельзя было так назвать. Скорее, он был в ущерб себе груб, дерзок и вызывающе упрям. Эти неистребимые недостатки она не могла отрицать, да и он сам не стал бы. Насколько она могла судить, он не был бессовестным распутником. Сохраняя самообладание, она села на своего мерина и проехала мимо разрушенной ограды пастбища.
Гейбриел стоял, прислонившись к двери конюшни, его мятый черный плащ висел у него на плече. На лице его было выражение вежливого удовольствия, когда он смотрел на нее. Миссис Брайант уехала наносить свои ежедневные визиты и молиться за прихожан.
– Изгородь нужно починить! – крикнула ему, не удержавшись, Элетея.
Он кивнул:
– Вижу. Но на вид она еще крепка.
Она пренебрежительно покачала головой. Он вовсе не смотрел на изгородь. Он смотрел прямо на… Она выпрямилась. Она никогда не считала себя красивой. Нос у нее с шишечкой. Ростом она почти со своего брата. Но она гордилась своей осанкой, результатом ношения в школьные годы корсета из китового уса – корсет должен был приучить ее держать спину прямо.
Она нахмурилась:
– Надеюсь, вам понравится фиалковое желе. Оно очень вкусное с поджаренным хлебом.
Он улыбнулся:
– И молитвенник тоже.
Единственное, о чем могла бы помолиться в данный момент Элетея, – это о том, чтобы благополучно уехать и не ступить на неверный путь. Или, что еще хуже, не сделать круг и не вернуться к этому высокому страстному человеку с худощавым насмешливым лицом. Она никак не могла поверить в то, что его нежданный поцелуй смог так приятно вывести ее из равновесия после того, что сделал Джереми. Она думала, что будет чувствовать себя замаранной и оскорбленной. А вместо этого что-то трепетало у нее внутри, и ощущения эти были вовсе не неприятны.
Когда он целовал ее, она не пыталась сопротивляться. Все то время, когда он прижимался губами к ее губам, она мысленно смеялась и плакала; ей хотелось сказать ему, что она такая же скверная, как и он, но она ни за что не расскажет ему об этом.
Она поедет прямо домой и выпьет полпинты настойки одуванчика и лопуха. И тут она выпрямилась в седле. Дерзкий человек. Положил руки ей на ягодицы, словно проверял их мягкость.
Разумеется, сам он не отличался мягкостью. Короткое прикосновение к его мускулистому телу показало, насколько оно сильное и каменно твердое. Было бы куда хуже, если бы он не остановился в тот же миг, как только она дала понять, что он должен вести себя прилично. А ведь Джереми она умоляла прекратить, молила до тех пор, пока не охрипла, но это его не остановило, и он сделал ей больно. Она удивилась, что поцелуй Гейбриела оказался порочно сладким и не обидел ее, если не считать обидным то, что ей самой, как это ни странно, хотелось просить его о продолжении.
Она ехала медленно, размышляя всуе, брал ли он когда-нибудь женщину силой, и понимала, что этого не бывало. Скорее, он подставил бы себя под удар в каком-нибудь рискованном предприятии. Но все же он казался человеком грубым, который может стать и опасным, если его спровоцировать. Гувернантка Элетеи утверждала, что он и его братья унаследовали от матери и от ее предков Бурбонов склонность к заговорам и интригам. А от Боскаслов он унаследовал свою потрясающую внешность и привлекательность.
Она не знала, что ей о нем думать. Он не упомянул трех старших братьев, которые исчезли из этих мест прежде, чем исчез он сам. Однажды мать Элетеи призналась, что с облегчением узнала об их исчезновении. Графиня была уверена, что любые жизненные невзгоды, с какими могли бы столкнуться пропавшие братья, не идут ни в какое сравнение с тем злом, которое им пришлось бы вынести в четырех стенах их дома.
Но Гейбриел остался с матерью, чтобы защищать ее от отчима. Только в последние годы Элетея начала понимать, какую жалкую жизнь вел юноша, который потерял грубого, но любящего отца, а взамен получил враждебного чужака. Защищая себя, он, что вполне понятно, ожесточился сердцем.
А из этого следовало, что он и вправду способен принести благо Хелбурну, стать грозным, за всем надзирающим хозяином, но при этом он непременно нарушит душевное спокойствие Элетеи.
Слишком трудно совсем не обращать внимание на своего соседа. И вдвойне сложно, если ты питаешь необъяснимый и давнишний интерес к его судьбе. Они знали друг друга еще до того, как он потерял своего отца, до того, как она потеряла свое достоинство и все, что могло бы дать ей положение замужней женщины. Ей оставались только надеяться, что те два человека, которыми они были когда-то, вполне могут согласиться на вежливое общение. У нее нет оснований бояться его.
В некотором смысле это такое облегчение – быть падшей. Нет нужды притворяться, что тебе стыдно, что ты испытываешь нетерпение и что ты не можешь встретиться с человеком, подобным Гейбриелу, в его стихии.
Глава 10
Едва Элетея скрылась из виду, как начал моросить легкий дождик. Гейбриел смотрел ей вслед не стесняясь. Он и не думал притворяться, будто жаждет стать именно тем прекрасным джентльменом, которого она желает иметь своим соседом. Он не собирался ее обманывать. И он овладел бы ею, если бы она поощрила его. Но он никогда не обесчестит женщину, если это не будет частью их взаимной любовной игры. Честно говоря, ему никоим образом не хотелось огорчать Элетею. Она, вне всяких сомнений, все еще пытается пробуждать в людях только хорошее. Вероятно, ей удается делать это, но с ним у нее ничего не получится.
Капли дождя упали ему на лицо с крыши конюшни, и он скривился. Потом повернулся и чуть не упал, споткнувшись о корзину, привезенную миссис Брайант. Рядом с корзиной лежал хлыст Элетеи. Он с усмешкой взял корзину и хлыст.
– Фиалковое желе и…
Мысли его прервало ржание лошади в глубине конюшни. Он резко обернулся и заметил тень, мелькнувшую за охапками соломы, из которой соорудил себе постель. Нечеткая фигура тут же исчезла из поля его зрения, но Гейбриел успел узнать дорогую уздечку и кавалерийскую шпагу, которую вор нес под мышкой.
Кровь бросилась ему в лицо. Вещей у него было мало, но тем, что имел, он дорожил.
– Эй, ворюга! – с возмущением крикнул он. – Стой, ни шагу, если не хочешь, чтобы тебя проткнули тем самым оружием, которое ты собрался украсть.
Этот грубый окрик привел только к тому, что вор попытался сбежать через заднее окно. Тихонько ругаясь, Гейбриел бросил хлыст и тяжелую корзину на землю и погнался за ним тем же путем, по которому уходил проворный мошенник, вздумавший его ограбить. Парень в грязной желтой куртке и заплатанных штанах явно был завсегдатаем приходской кутузки. Гейбриел и сам очень хорошо знал эту одежду.
– Брось уздечку и шпагу, пока не поранился, глупый ублюдок! – крикнул Гейбриел.
Шум привлек любопытных судомоек, хотя никто не осмелился выйти из судомойни на дождь и помочь разгневанному хозяину. Гейбриел с отвращением посмотрел на них, и от его взгляда все, кроме одной судомойки – молодой девушки, – поспешили спрятаться. Она же, раскрыв рот, наблюдала за погоней.
Теперь ловкий вор, подгоняемый, без сомнения, сознанием, что он ограбил сумасшедшего лорда, перепрыгнул через ограду загона и бросился к какой-то невидимой тропинке.
Гейбриел вскоре настиг его, потому что эти окольные тропки были знакомы тому, кто в свое время устраивал шалости и похуже. Вор петлял, пытаясь обхитрить преследователя и уйти от погони. Когда-то Гейбриел играл в эти игры, только теперь роли переменились.
Те годы минули. Зачем же он вернулся? Что он хотел доказать? Что он лучше, чем какой-то мальчишка, завсегдатай кутузки, у которого хватило дерзости попытаться превзойти его? Или что он достоин поцелуя, единственной девушки, которая осмелилась посмотреть в глаза дракону?
Он схватил паренька за ворот куртки и швырнул на землю. Шпага упала в грязь. Уздечка вывалилась из тощей руки воришки и упала в заросли.
Гейбриел смотрел на сердитое красное лицо и синие глаза, в которых пылала адская ненависть.
– Отвали, грязный потаскун, – сказал мальчик, фыркая.
– А ты знаешь, чем кончают маленькие задницы вроде тебя? – холодно спросил Гейбриел.
– Ага. Расскажешь в другой раз.
Гейбриел занес кулак, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет, что никто не может выбить демонов из другого человека, что насилие только делает бунтаря сильнее. Но он хотел…
Крепкая рука схватила его за плечо. Он обернулся и не поверил своим глазам, увидев Элетею.
– Не нужно, Гейбриел, – сказала она, – Не бейте его – он в два раза меньше вас.
– Вы знаете этого воришку? – спросил он недоверчиво.
– Да, я видела его в деревне.
– Он украл у меня уздечку и шпагу, скорее всего, именно в тот момент, когда жена викария наставляла меня молиться и…
– Слушайте, – воспользовавшись тем, что Гейбриел отвлекся, мальчик вывернулся из его рук и вскочил на ноги, но Гейбриел преградил ему дорогу, – леди сказала, чтобы вы меня отпустили. Я взял шпагу и уздечку, только чтобы сделать вам сюрприз – начистить и вернуть.
– Вот чертов врунишка, – изумленно проговорил Гейбриел.
– Это правда, – настаивал мальчик, – Я ищу работу и решил, что сперва нужно себя показать. Вы получили бы все к вечеру.
Гейбриел оглянулся, отвлеченный стоявшей за ним женщиной. Теперь дождь стал сильнее, он уже проникал сквозь листву веток, изгибавшихся и переплетавшихся над их головами. Несколько прядей волос прилипли к шее Элетеи. Полногрудая, с темными волосами и цыганским лицом, она заставила его забыть обо всем, и бог знает, какие мысли пронеслись у него в голове. Это походило на панику, ноги не держали его. Что он должен сказать дальше?
– Вы понимаете, что он врет?
Она кивнула и отвела глаза, блестящие, наполненные чувством вины. Он услышал, как треснула ветка за его спиной, и понял, что пленник сбежал.
– Вам нужно взять свои вещи и идти, – сказала она. – А то вы совсем промокнете, вы ведь так и не надели плащ.
Он смотрел на нее разочарованно. Дождя он вовсе не чувствовал. Но что-то затрудняло его дыхание.
– Полагаю, вы хотите сказать, что я должен показать себя в роли хозяина.
Она улыбнулась и, обойдя его, подняла из грязи его шпагу.
– Но вы уже показали себя таковым, – сказала она, подавая ему оружие. – Вы обуздали собственный гнев. И я уверена, что вы понимаете – даже вор заслуживает по меньшей мере одного шанса на исправление.
Он рассмеялся и не спросил ее, чего, по ее мнению, заслуживает он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30