Среди богатых англичан стало модным ездить на туманный север, на который до недавних пор южные соседи смотрели с неприязнью и, более того, с нескрываемым отвращением.
Несмотря на такой внезапный интерес и вызванные им перемены в этом когда-то диком крае, горные массивы Грампиан и Большой Глен, включая Глен-Тор, где стоял дом деда Иден, Ангуса Фрезера, оставались попрежнему безлюдными и непривлекательными, здесь даже не построили ни одной новой таверны. Удобные дороги, соединившие Эдинбург, Стерлинг и Бремер, сюда не дошли, и девушкам пришлось пробираться извилистыми овечьими тропами по труднопроходимой местности верхом на рудничных пони, а багаж, уложенный на спины вьючных пони, тащился следом.
Иден была привычна к длительным поездкам в седле, но тряска верхом на крошечных созданиях совершенно измучила бедняжку Изабел. Большую часть путешествия девушек сопровождали мелкий моросящий дождик и такой пронизывающий холод, что ночью они подолгу просиживали у гостиничных каминов, отогревая окоченевшие руки и ноги.
Они очень обрадовались, когда наконец добрались до крошечной деревушки Крейррелш и узнали от своего проводника, что Тор-Элш, родовое поместье Фрезеров, находится за соседней вершиной менее чем в двух часах хода. Сестры заночевали в гостинице «Кокейд», старинное каменное здание которой давно почернело от копоти, зато кровати оказались на удивление удобными. Казалось, что гостиница поднимается прямо из ледяных вод озера, в котором с головокружительной ясностью отражаются горные вершины и вереницы облаков.
На следующее утро, обеспокоенная бледностью Изабел, Иден вызвалась сходить в Тор-Элш в одиночку. Она собиралась вернуться до наступления темноты и не сомневалась, что Изабел хорошо отдохнет в ее отсутствие. Изабел с радостью согласилась остаться.
Иден обмотала шею теплым шерстяным шарфом, натянула толстые перчатки и в сопровождении местного паренька отправилась в Тор-Элш. Трактирщик напутствовал ее словами, что Ангус Фрезер жив и здоров, отлично себя чувствует и, несомненно, будет очень рад такой прелестной гостье.
Темные горы и люди, закаленные в борьбе со стихией, произвели на Иден огромное впечатление. Она привыкла к безбрежным, выжженным солнцем равнинам Раджастана и не понимала, почему эти тесно громоздящиеся горы тем не менее дают ей такое же ощущение свободы и бесконечного простора. И еще была нескончаемая красота вокруг: темные заросли вереска на обширных моховых болотах и в небольших расщелинах, по которым стремительно неслись вниз, бурля и пенясь, бурые ручьи, прежде чем исчезнуть в глубоких разломах; бесконечные цепи гор с уходящими за облака вершинами и овечьими стадами на склонах.
Был ранний полдень, когда они наконец добрались до края огромного, затянутого мхом болота, которое окружало долину ярко-зеленой полосой. Туман рассеялся, сквозь облака проглядывало бледное солнце, освещая серебряную ленту быстрого ручья, вытекающего из середины болота.
- Тор-Элш, - с гордостью произнес проводник и указал коротким толстым пальцем на дом из серого камня, напоминающий охотничий домик, уютно притулившийся на поросшем вереском склоне. Над трубами, расположенными на крыше главной части дома и многочисленных пристроек, окружающих его, вился дым.
- Здесь разводят лучших лошадей. Этим и знаменита фамилия Фрезер. Вы разве не знали, мисс? - спросил паренек с нескрываемым удивлением, когда увидел непонимающее лицо Иден.
- Нет, - честно призналась девушка.
- Вы хотите, чтобы я и дальше пошел с вами, мисс? - спросил он, но Иден покачала головой и от души поблагодарила его.
Через некоторое время она подошла к старой дубовой двери. Иден громко постучала и мгновение спустя уже смотрела в блеклые глаза женщины, которая ничуть не была похожа на портреты ее матери. «Наверное, это экономка или еще кто-то из прислуги Фрезеров, но никак не член семьи», - решила девушка.
- Нет, - ответила женщина, приоткрывая дверь не более чем на башмак, - Ангуса Фрезера нет дома. Он скоропостижно скончался прошлой зимой.
Иден никак не могла взять в толк, почему эти болваны в Крейррелше не сказали ей об этом сразу. Поведение женщины, выражение ее лица были враждебны. Она, очевидно, ожидала, что девушка поверит ей на слово, но неожиданно для нее Иден резко оттолкнула ее и сказала:
- Извините, я вам не верю. Проводите меня к нему.
Женщина застыла от изумления, но, когда она пришла в себя и захотела что-то сказать, сверху раздался властный женский голос:
- Что там происходит, миссис Уолтерс? Я, кажется, приказала… - В это мгновение взгляд появившейся на лестнице женщины упал на поднятое кверху заинтересованное лицо девушки. Женщина изумленно прикрыла рот рукой и, шурша юбками, бросилась вниз, в переднюю. Здесь, не веря своим глазам, долго и внимательно рассматривала прелестное, чуть заостренное личико девушки, ее пухлые губы и синие глаза в опушке из длинных черных ресниц. - Вы? Не может быть…
- Я - Иден Гамильтон, - с достоинством произнесла девушка, - дочь Элизабет Фрезер. Я приехала из Индии повидаться с дедушкой. Он здесь?
Миссис Уолтерс предостерегающе вскинула руку, но темноволосая властная дама взглядом остановила ее:
- Да, он здесь, но тяжело болен. Мы боимся, что он уже не поправится. Надеюсь, вы простите миссис Уолтерс за то, что она старается не пускать посторонних в дом. Если бы она знала, кто вы…
- Да-да, мисс Гамильтон, - как бы извиняясь, выдохнула экономка и почтительно присела в реверансе, - я бы сразу впустила вас.
- Вам послали письмо с извещением о моем приезде, - подозрительно глядя на даму, сказала Иден. - Оно было…
- Мы возвращаем всю почту, приходящую на имя Ангуса Фрезера, - объяснила темноволосая дама уже доброжелательнее. - Его нельзя волновать. Его сердце…
- Я хочу видеть его, - произнесла Иден странно непослушными губами. Ее внезапно охватил непонятный и необъяснимый страх неизвестности, перемешанный с волнением от сознания, что сейчас она увидит того самого человека, который когда-то выгнал из дома ее мать - свою единственную дочь.
Ее провели в спальню на втором этаже, окна которой были наглухо закрыты тяжелыми портьерами, через которые дневной свет совершенно не проникал в комнату. Посередине стояла кровать, на которой лежал бледный, высохший старик с разметавшимися по подушке белыми волосами. Иден остановилась в дверях, а ее спутница подошла к старику и что-то тихо сказала ему на ухо.
- Кто это? - услышала Иден его шепот, который прозвучал не громче, чем шуршат осенние листья. - Дочь Элизабет? Здесь, в моем доме? - Женщина вновь склонилась над ним, и немощный старик на кровати вдруг заговорил с неожиданной яростью: - Нет! Не хочу ее видеть! Отошлите ее, пусть убирается отсюда!
Зашуршали юбки, женщина выпрямилась и повернула к Иден извиняющееся лицо. Но почему-то эта жалость вызвала бурю гнева у Иден. Она решительно подошла к кровати, взглянула в иссохшее, сморщенное лицо не жаром сказала:
- Полагаю, не очень-то справедливо с вашей стороны даже не взглянуть на меня, сэр! Я проделала такой длинный путь из Индии, замерзла, устала, хочу есть! Вы по крайней мере можете разрешить мне остаться!
Возгласы удивления вырвались одновременно у стоящих рядом женщин - темноволосой дамы и миссис Уолтерс, задержавшейся в дверях, но Иден будто не замечала их. Почти прозрачные веки старика дрогнули и с усилием приоткрылись, и Иден с изумлением увидела такие же синие глаза, как ее собственные.
Ангус Фрезер с трудом сосредоточил взгляд, губы его искривились, и усмешка с присвистом вырвалась из его напрягшихся легких. Высохшая рука протянулась к девушке, цепко охватив тонкими пальцами ее запястье, и притянула ближе.
- Красавица, вся в мать, - с трудом произнес он. - Как тебя зовут, девушка? Как? Иден? Иден!
Рука его бессильно упала, какое-то время он лежал молча, тяжело дыша, но, когда темноволосая женщина подошла к нему, он дал знак, чтобы она ушла.
- За все эти годы твоя мать написала мне всего два письма, - наконец произнес он, с усилием выговаривая каждое слово. - Первое пришло из Англии, она писала, что провела самое счастливое лето в своей жизни с друзьями за городом. Не помню точно где. Каталась на лодке, это я хорошо помню. Она написала, что, если у нее когда-нибудь будет дочь, она назовет ее именем той реки. Иден, так она называлась. Я никогда не забуду… - Голос его затих.
- А второе? - подсказала Иден дрожащим голосом. - Второе пришло из Индии, мама писала, что умирает, да? Почему вы ей не ответили?
- Гордость помешала, - сознался Ангус Фрезер, и, к своему ужасу, Иден увидела, что глаза старика наполнились слезами. - Гордость помешала, - повторил он, - всю жизнь потом я раскаивался. Никого не осталось - ни Таркина, ни Малькольма, ни Элизабет.
- Успокойся, отец, - произнесла темноволосая женщина, быстро подошла к кровати и предупреждающе посмотрела на Иден. - Тебе надо отдохнуть, ты очень устал.
- Да, - тяжело вздохнул Ангус Фрезер и замолчал. Иден решила, что он уснул, и уже хотела отойти от кровати, но старик вдруг четко сказал: - Джанет, скажи девушке, чтобы осталась. Дочь Элизабет… Я хочу поговорить с ней еще.
- Потом, отец, - успокоила его Джанет, поправляя одеяло поверх высохшего тела. - Она еще придет к тебе, обещаю.
Внизу, в кабинете, тусклое солнце освещало стертый от времени дубовый пол. Джанет долго изучающе смотрела на Иден. Та понимала, что от нее ждут извинений за ее поведение, однако с достоинством выдержала взгляд Джанет и только спросила:
- Он давно в таком состоянии?
- С прошлой зимы.
- А что с ним?
- Боюсь, это просто возрастное. Может быть, ваше появление пойдет ему на пользу. Миссис Уолтерс, - обратилась она к степенной экономке, - проследите, чтобы вещи мисс Гамильтон занесли в дом. Вы пока останетесь здесь, - добавила она, обращаясь уже к Иден. По ее тону девушка поняла, что Джанет привыкла распоряжаться и что ее распоряжения выполняются беспрекословно. - Полагаю, мне следует называть вас Иден, - продолжила она, когда они остались вдвоем. - Мы же в конце концов родственники. Я - ваша тетя, Джанет Синклер Фрезер.
Иден с сомнением посмотрела на нее:
- Моя тетя?
- Я была замужем за младшим братом вашей матери, - объяснила Джанет, по недоумевающему лицу Иден она поняла, что девушка мало что знает о семье, в жизнь которой так внезапно ворвалась. - Я была женой Малькольма. Он умер в прошлом году.
- Прошу прощения, мадам, но никакого багажа нет, - сказала появившаяся миссис Уолтере.
- Да, я ничего с собой не взяла, - объяснила Иден и рассказала Джанет о существовании Изабел и о том, где их вещи. Джанет Фрезер не очень обрадовалась, когда поняла, что в Тор-Элше появится еще одна незваная гостья, но все же распорядилась, чтобы в Крейррелш отправили повозку, а Иден разместили в удобной торцевой комнате на втором этаже, где она могла бы умыться и отдохнуть до ужина.
Оставшись одна, Иден рассмотрела комнату. Стены были отделаны темным деревом, окна прикрыты шторами. Мебели с плюшевой обивкой было явно многовато, а огромная кровать скрывалась под парчовым пологом. Тяжелый глиняный кувшин и тазик для умывания стояли на туалетном столике, а всю противоположную стену занимал громадный камин из резного-гранита. Иден нашла комнату темной, неуютной и слишком заставленной мебелью, она привыкла к прохладным, просторным помещениям дворца в Маяре.
Иден стояла у окна, и в тишине было слышно, как при малейшем движении шуршат ее юбки. Внизу под окнами проходила подъездная дорожка, посыпанная гравием. С двух сторон ее ограждали невысокие стены, да несколько рябин стояли у сарая. Больше никакой растительности не было. Издалека доносилось негромкое овечье блеяние, где-то бурлил и плескался невидимый ручей, и вдруг совершенно неожиданно для девушки ее охватила мучительная тоска по звукам Индии - призыву муэдзина к молитве, дроби тамтамов, звукам морских раковин в храмах…
Но ведь она должна быть счастлива! Она вернулась домой, на землю своих предков, нашла семью, о которой и не мечтала! Однако от этой мысли лишь сильнее сжалось сердце. Иден смотрела на поросшие вереском горы, а видела безбрежные, продуваемые всеми ветрами равнины Индии. Щемящее одиночество перехватило дыхание и осушило нахлынувшие слезы.
Приезд в Тор-Элш молоденьких девушек неожиданно благотворно сказался на Ангусе Фрезере - ему вдруг стало намного лучше. Старик и вновь обретенная внучка сразу же привязались друг к другу, чего никто не ожидал. Ангус быстро понял, что всю любовь и ласку, которые он по собственной глупости так и не растратил на мать Иден, он готов излить на внучку. Это оказалось действеннее, чем все лекарства.
Иден была умна, остроумна, общительна, сидя на краю кровати и рассказывая деду о жизни в Индии, она с легкостью смогла уговорить его выпить питательного бульона, от которого он ранее отказывался. Постепенно аппетит вернулся к нему, впавшие щеки порозовели, старик ожил. Миссис Уолтерс, полная жизнелюбивая женщина, поначалу так недовольная появлением Иден, не скрывала радости.
- С тех пор как умерли его дети, хозяин никогда не ел так хорошо, - призналась она Изабел. - Надеюсь, мисс Иден поживет у нас еще и вы с ней, мисс Изабел.
Изабел тоже не устояла против своеобразного очарования Тор-Элша. Бедняжка не знала, что значит быть молодой, веселиться и смеяться со своими ровесниками. И хотя она сохранила в памяти образ доброй тети Агаты, дружба с Иден доставляла ей глубокое удовлетворение. А еще в доме жила шестнадцатилетняя дочь Джанет, Анна - некрасивая, но очень милая девушка, которую невозможно было не любить. Одной дружбы с Анной было достаточно, чтобы Изабел всем сердцем привязалась к новому месту и Тор-Элш занял свое место в нем. Спальня, которую ей отвели, была так не похожа на ее спальню в доме тети Агаты, что волей-неволей вызывала в памяти просторные королевские покои во дворце Холируд. Огромный, древний и величественный дом с обстановкой из мореного дуба, сводчатые залы - все нравилось Изабел. Даже отцовский особняк на Цейлоне, где всегда было жарко, несмотря на высокие потолки, так ей не нравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55