Отец поддерживал его, потом пустил коня галопом. Личико трехлетнего малыша вспыхнуло от радости. Скакун приблизился к барьеру и перемахнул через препятствие.
– Давайте еще разок, отец, пожалуйста, – попросил Джеймс, когда Роберт Керкленд спешился и снял сына с седла.
Маленькие ручки обвили отцовскую шею, малыш чмокнул отца в щеку. Тот опустил его на землю и взъерошил темные кудри ребенка.
– Нет, с тебя хватит, малыш. Пойди поищи мать и сестренку, – велел Роберт; мальчик побежал вниз по холму, а отец стоял и смотрел ему вслед.
И тут Роберт увидел человека. Тот остановился, о чем-то поговорил с малышом. Потом стал подниматься по склону к Роберту.
– Пат! – воскликнул граф, и друзья обнялись, хлопая друг друга по спине.
Лорд Эшли радостно улыбался, разглядывая старого товарища по оружию.
– Ей-богу, Пат, вы постарели. У вас даже походка стала тяжелее.
Грэхем погрустнел, и улыбка исчезла с лица Роберта.
– Что случилось, Пат? Грэхем поднял голову:
– Джеймс умер, Робби.
На Керкленда словно ведро ледяной воды вылили. Он стоял, потрясенный страшной вестью.
– Когда, Пат? Как?
– Этот безумец вернулся в Шотландию, чтобы собрать войско и посадить на престол молодого принца. Вы знаете, как переживал Джеймс из-за казни Карла. Когда тот был обезглавлен, Джеймс поклялся, что жизни своей не пожалеет, только бы вернуть трон Шотландии сыну Карла. Но все окончилось полным провалом. Джеймса предали. Он был схвачен. Аргайл поспешил привести приговор в исполнение.
– Кто его предал? – спросил Роберт голосом, не сулящим ничего хорошего.
– Нейл Маклауд из Ассинта отдал его в руки герцога Обмана за несколько тысяч фунтов.
– Жалкий трусливый ублюдок! – выругался Роберт. Он закрыл лицо руками. – Продолжайте, Пат. Как это произошло?
– Джеймса предал не именно Маклауд. В последнюю минуту сам молодой принц отказался поддержать его, поскольку ему пришлось бы пойти на уступки черни. А это возмутило бы дворян. Как всегда, Джеймс сделал для Стюартов больше, чем они для него. Его преданность Стюартам осталась непоколебимой, даже когда эти стервятники надели ему на шею веревку. На этот раз он смог бы завершить свое дело, Робби, – продолжал Патрик. – Шотландия уже по горло сыта Кромвелем. Уильям Дуглас обещал Джеймсу полную поддержку, но все с самого начала пошло вкривь и вкось. Несколько кораблей с наемными войсками потерпели крушение, другие причалили не там, где нужно. Джеймсу нужны были горцы, но он не успел собрать их. На него напали. Бой был жестоким. Монтроз потерпел поражение. И с тех пор его преследовали.
Роберт был потрясен.
– Я даже не знал, что он вернулся. Почему он не приехал сюда?
– Он пытался переслать вам письмо, но приехать так далеко на запад у него не было возможности – он заболел лихорадкой. В отчаянии он обратился за помощью к Маклауду, а этот ублюдок выдал его властям.
– Когда он был казнен, Пат?
– Двадцать первого мая в Эдинбурге на Сенном рынке.
Патрик Грэхем посмотрел на Роберта затуманенными глазами.
– Они даже не приговорили его к той казни, которой требует его титул. – Пат всхлипнул. – Его повесили, Робби. Его повесили, будто он обыкновенный разбойник! А голову выставили на всеобщее обозрение!
Грэхем зарыдал. Роберт подошел к нему и положил руку на плечо. Пат поднял глаза.
– Это еще не конец грязного дела, Робби. Его еще и четвертовали. А части тела повесили на городских воротах Глазго, Стерлинга, Перта и Эбердина. Эти грязные мерзавцы даже не отдали нам его тело, чтобы мы его похоронили. Этот человек так любил каждую пядь шотландской земли, а его лишили даже возможности упокоиться в ней после смерти! Молодая жена Арчибальда Нейпера смогла подкупить одного из солдат, чтобы тот добыл сердце Джеймса. Она клянется, что это – действительно сердце «того самого Грэхема», и говорит, что скорее умерла бы, чем позволила, чтобы это сердце было брошено собакам.
Роберт молчал и ждал, когда горец успокоится. Поняв, что тот наконец взял себя в руки, он тихо спросил:
– Вы говорили с ним перед казнью?
– Нет, Робби. Ему не дали свидеться ни с кем – ни с родичами, ни с друзьями. Но он умер как человек чести – гордый, невозмутимый. Все плакали – даже палач прослезился. Джеймс смотрел на нас, спокойный. Он сказал: «Я служил принцу, я был верен своим друзьям, я сострадал всем вам, а теперь вручаю свою душу Господу».
Роберт сжал плечо Пата. Они долго стояли и молчали.
Наконец Роберт тихо проговорил:
– Джеймс Грэхем никогда не умрет, Пат. Память о нем будет вдохновлять каждого шотландца. Мы будем оплакивать уход Джеймса, потому что теперь, без него, жизнь каждого из нас стала беднее.
– Пат, – он окинул взглядом согбенную фигуру друга, – пойдемте в замок. Отдохнете у нас? Вы проделали долгий путь.
– Нет, Робби, мне надо еще многое успеть сделать, а времени остается слишком мало.
И Патрик Грэхем медленно пошел вниз по склону холма.
После того как Пат Грэхем рассказал Элизабет Керкленд о смерти Джеймса, она ушла в часовню помолиться о душе Джеймса Грэхема. Проводив гостя, молодая женщина пошла искать мужа, чтобы утешить его. Но, увидев своего любимого на вершине холма, Элизабет решила не беспокоить его – пусть побудет один какое-то время, пусть простится с Джеймсом Грэхемом.
Когда же солнце клонилось к западу, Элизабет взяла детей за руки и отправилась вверх по склону. Услышав детский смех, Роберт обернулся. Какие у него чудесные дети! Какая прекрасная у него жена! То, что природа и без того сотворила совершенным, материнство подчеркнуло еще больше.
За те годы, что прошли после возвращения в Эшкерк, он никогда еще не чувствовал себя таким счастливым. Керкленд вдруг осознал, как это много – иметь жену и детей, которых любишь ты и которые любят тебя.
Элизабет остановилась, дети сразу куда-то побежали. Роберт раскрыл объятия и Бет уткнулась ему в плечо. Любовью и состраданием дышала эта женщина. Керкленд обнимал жену, и боль в его душе потихоньку ослабевала. Он поцеловал Элизабет в макушку.
Бет страшно хотелось утешить мужа. Она чувствовала, как он страдает, ощущала всю глубину его отчаяния. Ах, если бы она могла снять с него это бремя, взять Роберта на руки, как дитя, унести его куда-нибудь далеко-далеко.
– О Боже, Бет, это был такой человек! Зачем он принес себя в жертву Карлу Стюарту?
Элизабет вспомнила страстную преданность Джеймса Грэхема шотландскому королю, и на глазах ее блеснули слезы.
– Он поступал так, как считал нужным, Роберт.
Разве мы можем сомневаться в мудрости его действий? Но мне кажется, Джеймс был из тех, кто стремится умереть молодым.
– Возможно, вы правы, Бет. Я часто думаю, что он принес бы гораздо больше пользы Шотландии своим пером, а не мечом. Разве в такой стране, как наша, государственные деятели нужны меньше, чем солдаты? Разве не выиграла бы Шотландия, если бы Джеймс совершал свои подвиги не на поле боя, а в парламенте? Ах, Бет, разве он не захотел бы жить дольше, если бы увидел, что народ, живущий в его любимой земле, становится свободным?
Элизабет изумленно взглянула на мужа.
– Мне всегда казалось, Роберт, что вы предпочитаете действовать мечом...
– Те из нас, кто не имеет талантов Джеймса Грэхема, берут в руки меч.
Взяв его руку, Элизабет поцеловала ее в ладонь.
– В самом начале Джеймс Грэхем мне очень не нравился. Он мне казался соперником, я ревновала вас к нему. Я хотела, чтобы вы были со мной, а не с ним. Мне нужно было повзрослеть, любимый, чтобы понять, что ради Шотландии можно пойти на все. Слишком многие отдают жизнь за нее. Она – единственная возлюбленная всех мужчин, родившихся на этой земле.
И Элизабет заглянула мужу в глаза. Лицо ее сияло.
– Я люблю вас, Роберт Керкленд. Ваша жизнь придает смысл моей жизни. Я завяну без ваших прикосновений, без вашей любви я умру. Единственное, о чем я молю небо, – дать мне прожить всю жизнь подле вас.
Роберт с обожанием смотрел на жену. Он горевал об утрате Джеймса Грэхема. Он знал, что эта боль не скоро утихнет. Но Элизабет рядом, она поможет ему.
Керкленд нежно поцеловал жену.
– Бет, дорогая моя, не знаю, чем я заслужил вашу любовь. Но достоин я ее или нет, я никогда больше не покину вас.
Так они и стояли, обнявшись, и смотрели, как их дети играют среди вереска.
Громко фыркнул жеребец Олимпиус. И Роберт прошептал Элизабет на ухо:
– Вы помните ту ночь, когда он родился? Бет улыбнулась:
– Я помню каждое мгновение той ночи. Роберт сжал ее в объятиях. Тут кто-то подергал его за штанину.
– Отец, можно я покормлю Олимпиуса? – спросил его маленький сын.
Граф нехотя отпустил Элизабет и, взяв малыша на руки, подошел с ним к жеребцу. Джеймс сунул руку в седельную сумку и достал несколько кусочков хлеба. Тут Роберта опять дернули за штанину. Его двухлетняя дочь тянула к нему свои ручонки.
Роберт обожал этого крошечного херувима, чьи большие карие глаза напоминали ему об Элизабет.
– Ну ладно, малышка. – Он взял дочку на руки и поцеловал в нежную щечку.
– Осторожней. Держите хлеб так, как я вам показывал.
Смеясь, малыши протянули кусочки черного хлеба к морде Олимпиуса. Жеребец наклонил голову и взял хлеб мягкими губами. Дети обожали играть в эту игру.
– Отец, а разве можно кормить лошадь хлебом? – спросил маленький Джеймс.
– Ну-ну, не жадничай. Это ему полезно. Он еще ни разу не проиграл на скачках!
Слова прозвучали как эхо прошлого, и на несколько мгновений Роберт замолк. Комок застрял у него в горле. Однако скоро он совладал с собой и стал спускаться с холма, неся детей на руках.
– Напомни мне как-нибудь, Джеймс, рассказать о моем любимом друге. Он всегда давал своему коню хлеб и эль.
Элизабет гладила Олимпиуса, она улыбалась, и лицо ее сияло. Зарыв голову в шелковистую гриву, она прижалась губами к уху лошади и прошептала:
– С ним все будет хорошо, Олимпиус. С ним все будет хорошо!
От автора
Когда я и моя сестра Лиз начали работу над этим романом, мы столкнулись с серьезной проблемой – нужно было создать выдуманного героя, который мог бы противостоять реальности таких личностей, как полковник Магнус О'Кейн, генерал Элистер Мак-Дональд, полковник Натаниэль Гордон и, разумеется, знаменитый Джеймс Грэхем, королевский генерал-шотландец. Мы упомянули в своей книге всего лишь несколько из его деяний, чтобы показать, что это был за человек.
Для того читателя, который дочитал до последней страницы и заинтересовался историей Джеймса Грэхема, сообщаем, что на самом деле он не был казнен. После того как Карл Второй вернул себе престол, заслуги Монтроза перед Стюартами были признаны, преданность его была вознаграждена. Ему вернули все его титулы, а его детям – отцовские поместья.
Арчибальд Кэмпбелл, герцог Аргайл, был обезглавлен за измену Шотландии; через одиннадцать лет после смерти Джеймса Грэхема его останки были захоронены в Эдинбурге, в соборе Святого Джайлса, со всеми полагающимися военными почестями.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36