https://wodolei.ru/catalog/vanny/s_gidromassazhem/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она почти боялась, что это какая-нибудь изощренная выходка мистера де Лента. Когда же она с высоко поднятой свечой пошла к кровати, блеск превратился в пену шелка и кружев, а сверкание - в ослепительные переливы драгоценностей.
Это было шелковое платье, каких Сара никогда прежде не видела, яркое сочетание голубого, розового и золотистого. Бесстыдно кричащий шик, волнующий и нелепый одновременно. Сверху лежала белая полумаска, инкрустированная цветными стразами, и записка.
Первым делом Сара взяла записку и развернула сложенный пополам белый листок невзрачной бумаги.
«Палаццо Беллини. Кампо Морозини.
Сегодня ночью.
Поклон».
И все. Ни подписи, ни адреса.
Мистер де Лент? Вряд ли, она знала его почерк. Конечно, по его просьбе записку мог написать и кто-то другой, а его преувеличенное внимание было только предисловием. Но мистер де Лент не имел удобного случая все устроить, и вообще такое не в его характере. К тому же сегодня он впервые оказывал ей столько внимания.
Сара погладила блестящий шелк. Должно быть, это костюм для одного из карнавалов, про которые говорил мистер де Лент. Ночью, в палаццо Беллини. Разумеется, она туда не пойдет. С ее стороны это было бы полнейшим безрассудством. Не только потому, что она отплатит неблагодарностью за великодушие леди Меррил, выскользнув на гулянье посреди ночи, словно какая-нибудь сладострастная судомойка. Она слишком хорошо знала, что сулят прогулки по городским улицам после наступления темноты.
Не говоря уж о том, что будет выглядеть настоящей шлюхой, одевшись как леди, но с лицом, выдающим ее ложь. Всем известно, что думает мужчина, когда видит такую женщину. Сара опять взглянула на маску и впервые заметила прикрепленную снизу вуаль. Ее лицо…
Поставив свечу на конторку, она заперла дверь, взяла маску и надела ее перед зеркалом. Твердая гладкая маска скрыла верхнюю часть лица, только глаза блестели сквозь прорези, обрамленные сверкающими стеклянными стразами. Золотистая вуаль могла скрыть все детали, но в то же время была достаточно прозрачной, чтобы намекнуть на форму ее губ и линию подбородка. Сара поняла, что в ней можно даже пить и есть, оставаясь неузнанной. Глядя на свое отражение в зеркале, она легко представила, что женщина под маской может казаться настоящей леди, привлекательной, вероятно, даже красивой.
Она сбросила платье, затем и кринолин. Широкие фижмы в стиле предреволюционного французского двора частично заменили ей обручи, и Сара быстро надела маскарадный костюм. Платье шилось для модной талии, поэтому женщине среднего размера было бы почти невозможно застегнуть его без посторонней помощи. К счастью, миниатюрность Сары позволила ей справиться с этим самостоятельно.
Крючки по обеим сторонам корсажа застегнулись легко, хотя глубокий вырез грозил выставить напоказ ее скромное нижнее белье. Она заткнула край сорочки в тесный лиф, потом на пробу расправила и сжала плечи, нагнулась, выпрямилась. Сорочка опять стала видна, но это если много двигаться.
Повернувшись к зеркалу, Сара изумленно ахнула.
Платье было удивительным. Розовые банты, каждый из которых был застегнут сверкающей брошью, каскадом ниспадали по корсажу. Роскошный сине-золотистый шелк, облегающий тело, струился вниз поверх пышной юбки. Везде розовые ленты, розетки из стразов, имитирующих драгоценные камни.
Изучающе глядя на свое отражение, Сара не осмеливалась верить, что платье может сделать ее такой изящной, что ее лицо скрыто под маской и вуалью. Конечно, она не слепая и видит, насколько кричаще безвкусен этот костюм, но кто бы его ни сшил, он явно обладал чувством красоты, ибо сумел добиться ослепительного эффекта. Блеск ее глаз вызван не только светом от свечи.
Она моргнула, чтобы остановить слезы, и повернулась к кровати, где дожидались своей очереди завитой белый парик и золотистые туфли с розовыми бантами, лежавшие на темном плаще.
Когда Сара их надела и опять посмотрела в зеркало, она уже приняла решение. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы задуть свечу, выскользнуть из комнаты и запереть дверь. Сунув ключ в лиф, она бесшумно направилась вдоль портего к черной лестнице. На то, чтобы взять в гостиной карту города и ключ от входной двери, ушла еще пара минут.
По винтовой лестнице, ведущей в сад, она спускалась, держась рукой за оштукатуренную стену и нащупывая каждую ступеньку ногой. Когда ее пальцы коснулись двери, послышались голоса двух жильцов, проходивших мимо. Сара замерла, но голоса снова удалились, и она вышла наконец в мощенный плиткой внутренний двор. Подняв длинные юбки, она выскользнула за ворота и оказалась в узком переулке, пораженная собственной отвагой.
Впереди мерцали сквозь туман уличные фонари, маня ее дальше. В тусклом свете ближайшего из них карта была почти неразборчива, однако его все же хватило, чтобы указать ей дорогу. Она слышала звуки ночи: лай собак, кошачье мяуканье, сердитые и веселые голоса. Но без постоянного, как в Лондоне, грохота экипажей и лошадиного топота каждый звук тут выделялся, был сам по себе, вместо того чтобы сливаться с другими в монотонный шум, который всегда означал для Сары город. Хотя самыми чуждыми были песни, они слышались в темноте повсюду. Три голоса, четыре, десять - она не могла определить, ни сколько их, ни откуда они доносятся, - но все низкие, мужские, звучные. Кто поет, думала она, и почему?
Сара прибавила шаг и остановилась только на перекрестке, где соединялись несколько улиц, образуя площадь, которая на карте называлась «кампо». Дюжину таких она уже видела, пока шла сюда, единственное, что отличало ее от других, - это палаццо, освещенное золотым светом фонарей, откуда доносились музыка, смех да сотни знакомых и экзотических ароматов, перебивавших гнилостные запахи каналов.
Это здесь. Теперь выбор за ней. Она еще может вернуться в свою удобную маленькую спальню. Или может пренебречь осторожностью, шагнув навстречу приключениям, таинственному незнакомцу, ответу на вопрос, который не давал ей покоя с тех пор, как она покинула апартаменты леди Меррил: почему?
Сара шагнула вперед.
В толкотне душных комнат палаццо Беллини трудно было поверить, что слава и величие Республики остались в прошлом. Все гротескное и фантастическое нашло здесь свое воплощение, от тучных полуголых сатиров до грациозных девушек Борджиа, от ярко раскрашенных павлинов до высоких бледных единорогов с серебряным рогом.
Однако водоворот рогов и перьев, фальшивых мехов и сверкающих Масок не интересовал Себастьяна. Он стоял на крошечном островке свободного пространства у входа в зал, опираясь плечами о мраморную стену, и потягивал свое кьянти «Винсанто». Он был высок даже для англичанина и уж значительно выше венецианцев, поэтому смотрел поверх голов, украшенных плюмажами, на парадные двери.
Конечно, если бы она собиралась прийти, то к этому времени уже пришла бы. Но разве женщина может отвергнуть такое приглашение, какое он ей послал?
Вероятно, у де Лента были для нее другие планы на этот вечер. Предположение расстроило его, а поскольку он не знал почему, то расстроился еще больше. Нечто в поведении женщины, в выражении лица, когда она смотрела на своего хозяина, заставляло думать, что обращение де Лента ей неприятно и стеснительно.
Полная нелепость. Она всего лишь проститутка. Она может быть умной, очаровательной, раз стала любовницей де Лента, но ее репутацию, вернее, отсутствие таковой, изменить невозможно. Она придет.
Внезапно в толпе почитателей, окруживших певца, который полагался больше на силу звука, чем на свое умение, Себастьян увидел знакомый высокий парик и недоверчиво прищурился. До сих пор он смотрел только на парадные двери, зная, что не пропустит ее прихода, а она вошла се стороны каналов. Он поискал глазами Джана, чей пост был у той двери, и удовлетворенно кивнул ему.
В общем, как она вошла, не имеет значения. Она теперь у него в руках. Себастьян начал протискиваться вслед за качающимся белым париком, раздвигая плечами толпу нимф и солдат. Наконец он мог разглядеть и платье: определенно то самое, какое он выбрал в мануфактурной лавке.
И все же… спина гордо выпрямлена, даже медленная походка, когда она двигалась сквозь толпу, почти завораживала какой-то вкрадчивой, уверенной грацией.
Она только что подошла к лестнице, когда Себастьян протиснулся мимо последней фигуры, разделявшей их, протянул руку и слегка прикоснулся кончиками пальцев к ее гладкому плечу. Она резко повернулась.
Сара знала, что это должен быть он.
Лицо под тюрбаном полностью закрыто белоснежной маской, нос - как бугорок, губы неподвижные, холодные, бесчувственные. Но зеленые глаза даже сквозь прорези маски не казались холодными, и она инстинктивно чувствовала, что не могла ошибиться. Хотя опознать незнакомого человека после нескольких мимолетных взглядов вряд ли возможно, Сара знала, что это был он, с такой уверенностью, которая потрясла ее.
Она не замечала, что он такой высокий. Даже стоя на лестнице, она была ниже, чем он, и потому невольно смотрела на стеганую куртку, обтягивающую широкие плечи. Но более ошеломляющим было не это, а его присутствие. Шуты и монахини, поднимавшиеся и спускавшиеся по лестнице, беззастенчиво толкали Сару, а когда доходили до него, тут же освобождали место, уступая ему дорогу.
Его пальцы скользнули с ее плеча к руке. Ласка или просто движение? Сара не могла определить. Даже сквозь ткань рукава она чувствовала тепло его ладони, скользившей по ее телу, отчего сердце у нее вдруг заколотилось, щеки запылали. Он поднес ее руку к белым, застывшим губам, но глаза, эти глаза…
- Мадам Мария, полагаю?
Голос низкий, слегка властный, почти мрачный. Взгляд скользнул к ее рту, и Сара замерла. Как много он мог увидеть сквозь вуаль? Она вспомнила свои упражнения перед зеркалом. Немного, заверила она себя. Вообще ничего. Она стояла на виду, оставаясь невидимой, впервые она действительно свободна.
При этой мысли Сара громко засмеялась. Пусть звук получился хриплым, нерешительным, ибо она давно забыла про смех. Но ощущение было таким удивительным, что она снова засмеялась. Хотя он прищурился, глаза зловеще блеснули, сейчас ее это не волновало.
«Мария», сказал он. Вероятно, Мария Антуанетта. Она с любопытством оглядела его восточную пышность: алый тюрбан, изумрудную шелковую рубашку до колен, белые шаровары, слегка прикрывающие золотые туфли с загнутыми носами.
- Месье Мавр? - Она улыбнулась ему сквозь вуаль.
Сара понятия не имела, предназначал ли портной костюм для мавра, турка или араба, но это было весьма похоже.
- Угадали, - проскрипел он, затем быстро подхватил ее, развернул, и она снова увидела перед собой лестницу. - Там наверху танцы. Желаете присоединиться ко мне? - Не вопрос, утверждение.
Сара опять засмеялась, понимая, что он пытается запугать ее. Маленькая рябая Сара задрожала бы, смущенная собственным страхом и его самонадеянностью. Но теперь она уже освободилась от страха. Если б он мог знать, что скрывается под маской с вуалью, то не пригласил бы ее. Она не заслуживает внимания мужчины, склонного к грубым шуткам, даже мистер де Лент выбрал ее своей мишенью только потому, что она всегда под рукой. Мавр, должно быть, вообразил… нечто другое, нечто красивое, эфемерное и столь же обманчивое, как ее маска, что сам хотел увидеть. Именно такой она и была, по крайней мере на этот вечер. Сара дерзко вздернула подбородок, но в глубине души оставались щемящая тоска и медленное умирание мечты, в которую она в общем-то и не верила.
Потом последовало отрезвление. Не имеет значения, почему он послал ей наряд, почему хотел сейчас ее общества. Не имеет значения, противно ли ему ее лицо, извращенец он или садист, который наслаждается уродством. Ему что-то нужно от нее, а ей нужны от него мечта, воспоминание, красота.
- Разумеется, - ответила Сара на его последний вопрос.
Он быстро взглянул на нее, в его глазах было удивление, но волна самонадеянности уже несла ее к танцевальной площадке, которая ждала их наверху.
Когда они вошли в бальный зал, оркестр был едва слышен, его заглушала какофония песен и разговоров, танцевальная площадка, окруженная колоннами, была переполнена людьми в причудливых костюмах, и еще вдвое больше толпилось по периметру зала. Но Мавр просто двигался вперед, и препятствия таяли перед ним, пока он не остановился на маленьком свободном пространстве в середине площадки.
Как только оркестр из пяти музыкантов, вытесненный танцующими под колоннаду, заиграл вальс, Мавр повернул Сару лицом к себе и поклонился.
- Начнем, ваше величество?
- Конечно, мой Синдбад. - Она снова засмеялась, потому что могла.
До этого весь танцевальный опыт Сары ограничивался еженедельными часовыми уроками в женской школе Даннеферт, где при отсутствии партнеров девочки попеременно выполняли роль ведущих. Она даже не представляла, как велика разница между танцем с мужчиной, а не с хихикающими школьницами.
Это напоминало чудесную сказку, хотя она не была стыдливой Золушкой. Она чувствовала себя такой легкой, такой возбужденной, такой невероятно опытной. Мавр был высоким, но из-за пьянящего тумана в голове, окутавшего ее разум, он казался ей почти великаном, его грудь стеной перед ее лицом, так что Саре пришлось откинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его прикосновения, его взгляды разжигали в ее теле огонь, и впервые это не сопровождалось унижением.
Площадка была переполнена, слишком переполнена, и когда они делали разворот рядом с греческой богиней, Мавр притянул Сару еще ближе. Она даже почувствовала давление его ног и вспомнила сотни неуклюжих столкновений, которые происходили под суровым взглядом учителя танцев. Но Мавр двигался сквозь этот хаос легко, словно дуновение ветра. Он вел их к открывшемуся на миг свободному пространству, не разжимая объятий, так что при каждом вдохе она чувствовала, как ее груди упираются ему в грудь. Леди обязана держать партнера на расстоянии, говорил ей разум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30


А-П

П-Я