Вооружившись образцами тканей, Мария повела ее по магазинам, чтобы купить все необходимые аксессуары. На склоне дня Сара имела такой гардероб, который большинство из дебютанток не скопило бы за несколько лет. Мария одобряла каждую покупку, восхищалась тонким вкусом Сары и красотой тканей, как будто щедрые дары хозяина предназначались ей.
На обратном пути к палаццо Сара, подытожив в уме счета, нерешительно спросила:
- Ты думаешь, Себастьян очень рассердится?
- Кто? - Девушка наморщила гладкий лоб.
- Себастьян. Твой хозяин. Мой… любовник.
- Так его зовут Себастьян? - Она самодовольно улыбнулась. - Я говорила Лючии, он вовсе не испанец, какое бы имя он ни взял. Он прирожденный англичанин. Думаю, имя «Себастьян» английское и вполне ему подходит.
Сара взглянула на аккредитив, где было написано имя: Senor Raimundo Guerra. Французское слово «guerre» означает «война». «Что он за человек, если называет себя мистер Война?» - с тревогой подумала Сара.
Когда они вернулись в палаццо, она сказала, что намерена отправиться в свою комнату. Мария согласилась, но, поднявшись до лестничной площадки, Сара обнаружила, что девушка идет за ней.
- Мне эскорт не требуется.
Мария засмеялась, черные глаза сверкнули.
- Но вам требуется горничная!
- Ты?
Мария опять засмеялась.
- Лючия была такая ревнивая! Она все утро секретничала с кухаркой, мне даже пришлось сказать, что вы противная, как жаба. Но мы им всем покажем, да? - Она вскинула голову, и ее кудри подпрыгнули.
- Я не хочу тебя обижать. - Сара поймала ее полухитрый, полумолящий взгляд и объяснила: - У меня никогда прежде не было горничной.
- Вот и прекрасно, - добродушно сказала Мария. - А я никогда прежде не была ею.
Спустя полчаса Сара едва узнала себя. Дневное платье она специально выбрала за его приятный цвет и простые элегантные линии, мягкий голубой шелк плотно облегал изгибы ее тела, оттенял бледность лица. Подобные изменения она могла предположить еще в мастерской портного. Но потом Мария принялась за ее волосы, и она с трепетом наблюдала, как служанка завивает, начесывает и укладывает их в модную прическу.
- Искусственные волосы, - бормотала за работой Мария. - Вот что мы забыли купить.
Но даже она выглядела довольной появлявшимися результатами. Тем не менее Сара моментально сбросила полотенце, когда служанка хотела сделать модную челку.
- Почему нет? - спросила Мария, нетерпеливо щелкая ножницами.
Сара не могла объяснить ей, какой ужас она чувствует, когда модные ухищрения делают узнаваемой каждую нежелательную часть ее тела.
- Я не знаю, понравится ли это ему, - ответила Сара.
- Тогда конечно, - понимающе сказала Мария, кладя ножницы.
Когда служанка закончила, Сара в изумлении посмотрела в большое зеркало в простенке между двумя высокими венецианскими окнами. Ее волосы, увеличенные в объеме несколькими каплями душистого масла, сверкали темным золотом кудрей, совершенно не похожих на спутанную массу, которую она собирала в пучок по утрам. Прическа была модная, со вкусом уложенная, красивая. Сара даже удивилась, почему она могла без труда представлять фасоны сложных платьев и никогда не думала о прическе.
Но всю элегантность портило ее лицо, испещренное теми же оспинами. Когда Мария достала коробку с красками, Сара отшатнулась:
- Я не хочу выглядеть как проститутка. - Сара покраснела, осознав, что именно так и можно назвать женщину в ее теперешнем положении.
- Вы думаете, я выгляжу именно так? - спросила Мария.
- Почему? Нет. Разумеется, нет.
- А у меня на лице краска, - самодовольно улыбнулась служанка.
Приглядевшись, Сара увидела на юном гладком лице девушки едва заметные следы воздействия: и румянец на щеках, и черные ресницы выглядели более впечатляющими, чем их создала природа.
- Тогда продолжай, - сказала она без особой надежды.
Она понимала, что шрамы на ее лице невозможно скрыть чем-то едва заметным, но все же оставалось прежнее безрассудное желание, чтобы случилось какое-нибудь чудо и заставило их убраться.
Работая, Мария наставляла ее, как мыть лицо: по утрам свернувшимся молоком, по вечерам старым вином и дважды в день неким варевом, которое ей было трудно описать по-английски, и она сделала это по-итальянски.
- Готово, - наконец с удовлетворением сообщила Мария.
Посмотревшись в зеркало, Сара ахнула.
- Бабушка моя была куртизанкой в последние дни Венецианской республики, - объяснила Мария. - Она говорила, что нет ничего страшного в том, чтобы использовать немного краски.
Да, Мария права. Косметика была почти невидимой, однако половина отметин словно исчезла под ней, более мелкие изъяны скрыли мятая глина и пудра, разгладившие кожу. Во всяком случае, рубцы были не первым, что Сара увидела, посмотрев в зеркало. Мария что-то сделала и с глазами - они казались теперь огромными, а рот и щеки выглядели свежими, чего не было на самом деле.
Сара смотрела в зеркало и понимала, что видит лицо леди, она чувствовала себя элегантной, изящной, привлекательной.
- Благодарю тебя, - прошептала Сара, часто моргая, чтобы слезы не испортили произведение Марии. - Это… удивительно.
- В большинстве шрамы такие слабые, что просто стыд, почему вы их раньше не скрывали. Если вы последуете моему совету, многие постепенно вообще исчезнут.
Сара засмеялась, сознавая, насколько представления Марии о приличной женщине отличаются от мнения директрисы школы миссис Рэндалл.
- Благодарю, - повторила она.
С обретенной уверенностью, что теперь она выглядит как хозяйка дома, Сара приказала Марии собрать всех слуг в приемном зале. Она выждала пять минут, затем спустилась по главной лестнице и увидела Марию, которая с веселой улыбкой стояла перед пестрой толпой венецианцев.
Она сделала глубокий вдох и, к своему изумлению, обнаружила, что не боится. Все тут уже знают, кто она, или скоро узнают, следовательно, ей нечего скрывать, а как их новой хозяйке нечего бояться.
- Я женщина сеньора Гуэрры, и он поручил мне управление домом, - без предисловий сообщила она. Мария перевела. - Вам предстоит много работы, начинайте прямо сегодня. Грязное надо почистить. Сломанное - починить. Что нельзя отремонтировать, надо выбросить. Те, для кого не найдется работы, будут уволены. - Когда Мария перевела, слуги недовольно зароптали, но Сара не обратила на них внимания. - Не думаю, что для стоящих тут это большая неожиданность. До сих пор хозяин был равнодушен к этим делам, теперь он просил меня исправить положение. Кто здесь экономка?
После небольшого взрыва эмоций из толпы выступила коренастая женщина средних лет.
- Как вас зовут?
- Синьора Бертолини.
- А дворецкий?
Изысканно одетый мужчина, стоявший чуть в стороне от остальных слуг, поклонился.
- Синьор Гарца, к вашим услугам.
Вспомнив, как леди Меррил обращалась со слугами в тех редких случаях, когда была недовольна ими, Сара заговорила строго, но доброжелательно:
- Вы оба самые главные слуги в этом доме, и потому ваш долг следить за порядком. Я тщательно осмотрю дом и соберу вас, чтобы разъяснить свои требования. Предупреждаю, я не собираюсь брать на себя ваши прямые обязанности. - Сара добавила в последние слова повелительную угрозу. - Надеюсь, в скором времени я буду знать всех по именам. А пока вы можете идти.
Слуги покинули зал, как вода, спущенная из плотины. Лишь тогда Сара поняла, что она сделала: без страха смотрела на толпу чужестранцев, многие из которых имели лучшее происхождение, чем она, держала их в подчинении, отдавала приказы, как будто занималась этим всю жизнь. Но самое удивительное, ни один не крикнул, что она мошенница, ни один не усомнился в ней.
- Синьорина, вы были великолепны, - торжествующе заявила Мария, когда исчез последний слуга.
- Я… Я не могу поверить, что сделала это. - Сара вдруг засмеялась, хрипло, отрывисто.
- Я могу, - раздался знакомый голос.
Вздрогнув, она повернулась и увидела Себастьяна, который стоял на лестничной площадке, красивый и соблазнительный, как грех.
Глава 12
- Вы полны сюрпризов, - продолжал он, с мужественной грацией спускаясь в зал.
Он смотрел на нее с таким выражением, словно первый раз ее видел и пытался определить, что она за человек.
Сара вдруг почувствовала себя маленькой нищей девочкой, надевшей изысканный наряд оперной певицы.
- Мне никогда еще не поручали заботу о доме, - сказала она.
Слова были тихие, неуверенные, и Сара тут же выругала себя, что позволила им сорваться с языка. Как будто она делает некое признание или, еще хуже, напрашивается на комплименты. Вспыхнув, Сара отвела взгляд. К ее великому облегчению, Себастьян не оскорбил ее льстивыми уверениями. Он лишь поднял бровь, затем повернулся к Марии.
- Благодарю за помощь.
Это означало, что ее отпускают.
Мария сделала реверанс, выскользнула в боковую дверь и закрыла ее за собой. Они остались наедине.
У Сары во рту пересохло. Не было уже ни масок, ни темноты, и она не понимала, что ее ждет. Сыграть роль перед слугами оказалось довольно легко, но перед Себастьяном, ее любовником, содержателем и кем-то еще, чего она не могла определить, Сара не знала, кто она такая. Она уже не была девочкой, еще не знакомой с уличной жизнью, но уже в шаге от будущей проститутки, не была той, которая знала, что такое хорошая жизнь, но презирала ее и навсегда от нее отреклась. И уже не была молчаливой, респектабельной компаньонкой леди. Если бы ей только знать, кто она теперь и кем он ее считает.
- Я подумал, что иметь некоторую власть вам полезно - вторгся в ее мысли Себастьян.
- Я… - она умолкла, - я никогда бы ее не попросила и не захотела, но теперь я рада, что вы мне ее дали. Откуда вы могли знать?
Он сардонически усмехнулся.
- Бедная девушка и мужчина, который обрел независимость только после смерти отца, имеют большее сходство, чем вы можете себе представить, - сухо ответил Себастьян. Он медленно оглядел ее, и она почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки. - Смена платья очень вам подходит.
- Благодарю, сэр. - Она посмотрела на его элегантный костюм. - Вы совершенны, как всегда.
Сара не предполагала, что в ее голосе слышится горечь, но, увы, она там была.
- Внешность часто обманчива. - Себастьян поморщился, вникнув в тайный смысл этих слов. - Я хочу снова заверить вас, что, будь вы той женщиной, кем я вас считал, я бы вел себя по-другому.
Она смотрела на него, как и в первый раз, когда он сделал это заявление, стараясь увидеть признаки лжи. Тщетно.
- Я верю вам, - тихо сказала она. - Может, я не понимаю вас, но я вам верю.
Он расслабился, хотя до этого она заметила, что он напряжен и на лице у него мелькало страдальческое выражение.
- Скажите мне, Сара, почему вы приняли мое предложение?
Она заглянула в его зеленые глаза, теперь потемневшие от какой-то внутренней борьбы, и неожиданно для себя спросила:
- Скажите мне, Себастьян, почему вы его сделали?
Он поднял бровь, окинул ее взглядом, и Сара замерла. Но в этом взгляде она не увидела приговора, напротив, он был внимательным, заинтересованным и чувственным. Она вдруг осознала, что Себастьян действительно считает ее привлекательной. И не только сейчас, когда она стоит, омытая вечерним светом, льющимся в окно, так он считал и до этого, когда предложил ей стать его любовницей, и еще раньше, когда впервые начал ее соблазнять. Даже мстя женщине, за которую он ее принимал, он в ту ночь хотел ее… причем зная, как она выглядит.
Открытие потрясло Сару, наполнило тело восхитительным жаром, сделав голову легкой, а внизу живота вызвав тяжесть и влажное тепло.
- Я не знаю, почему хотел, чтобы вы остались. Себастьян шагнул к ней, обхватил за шею и нежно приподнял ее голову, чтобы посмотреть в глаза.
- Хороший человек принял бы вас, не прося ничего взамен. Дурной прогнал бы вас. А кто я? Некий ангел, временно зависший в своем падении? Душа, задержавшаяся в чистилище?
Слова звучали весело, но за ними чувствовалось душевное страдание, которое привело ее в замешательство. Ответ пришел незваным.
- Возможно, это и делает вас обычным человеком. Ни больше ни меньше, - тихо сказала она. - Как и я, принявшая ваше предложение, всего лишь обычная женщина.
Себастьян прижался лбом к ее лбу.
- Вы - обычная? Да вы понятия не имеете, насколько я безнравственный.
Он поцеловал ее. Не торопясь, не поглощая ее с безудержной страстью, а медленно, со знанием дела исследуя ее рот. Когда поцелуй вдруг закончился, Сара вздохнула, открыла глаза и увидела, что он задумчиво смотрит на нее.
- Компаньонка леди. Почему вы, молодая женщина, выбрали такую работу? По-моему, это занятие больше подходит чопорной старой деве.
Нахмурившись, Сара покачала головой. Огонь внутри, разожженный его поцелуем, мгновенно погасило воспоминание о том, как она к этому пришла.
- Я не хотела быть третьей горничной. Я хотела иметь приятное занятие, которое даст мне какое-то положение в жизни, какой-то стимул. Какую-нибудь благоприятную возможность на себе испытать прелесть жизни, даже хотя бы раз. Женщине это трудно сделать иным образом.
- Но почему не гувернантка? Такая роль больше подходит молодой женщине.
Сара отпрянула, покраснев от стыда.
- Вы смеетесь надо мной?
- Нет, конечно.
Она бросила на него суровый взгляд и неохотно сказала:
- Женщина, допущенная к формированию молодых умов, должна иметь безупречное происхождение и неоспоримые моральные качества. У меня ни того ни другого нет.
- Вы это серьезно? Потому что были… неосторожны?
- Неосторожна? - Сара невольно сгорбилась от воспоминаний. - Вы слишком хорошо думаете обо мне. Вас могло бы удивить, почему я так легко вам уступила. В конце концов я должна быть уже свободной от прежних предрассудков и осознавать возможные последствия моей… уступчивости вашим чарам.
Она с признательностью ухватилась за подходящий эвфемизм, который заменил грубые слова, всплывавшие у нее в голове, когда ей не хватало школьного запаса слов для таких случаев, как сейчас.
- Я предполагал… Ну, вы отлично знаете, что я предполагал.
- А теперь? - спросила она.
- А теперь я озадачен. Хотя мне приятно думать, что мои неотразимые личные качества сокрушили вашу осторожность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30