Томек поспешил за ним. Через несколько минут они уже были в лагере. Там, в окружении воинов, ожидал их вождь Черная Молния.
— Угх! Пусть мои братья послушают, какие вести принесли нам разведчики, — обратился к ним вождь. — Вблизи пуэбло они встретили огромного койота, который увязался за ними. Они старались его отогнать, опасаясь, что он выдаст зуни их присутствие, но койот скалил зубы и пронзительно лаял. Порезанное Лицо хотел уже бросить в него томагавком, но вдруг вспомнил собаку нашего брата Нах'так ни йез'зи.
— Динго! — воскликнул Томек.
— Динго! — как эхо повторил боцман.
— Может, это как раз собака моего белого брата. Лазутчики тут же вернулись, чтобы сообщить нам об этом. Если собака бродит вокруг пуэбло, то ясно, что Белая Роза находится у зуни.
— Надо сейчас же проверить, Динго ли это, — порывисто сказал Томек.
— Я пойду с моими белыми братьями. Нас поведет Порезанное Лицо, — заявил Черная Молния. — Заодно взглянем на пуэбло и на месте составим план действий.
На время своего отсутствия Черная Молния передал командование вождю Зоркий Глаз. Разведка могла занять два-три дня, поэтому разведчики взяли с собой запас продовольствия и в полном вооружении покинули каньон.
Порезанное Лицо повел их вдоль края горной цепи. Из-за близости деревушки зуни они выбирали каменистый путь, чтобы не оставлять следов. Только после двух часов ходу они приблизились к деревушке. Для маскировки использовали валуны, деревья, кусты и неровности местности, а по открытому месту осторожно пробирались ползком. Вскоре они очутились вблизи пуэбло. Следом за Порезанным Лицом они вползли на взгорок, где спрятались среди кустов.
Осмотрительно раздвинули ветки, и вот перед ними предстало пуэбло, домики которого как будто прилепились к подножию крутой скалы.
В бинокль, взятый у вождя Зоркий Глаз, Томек тщательно рассматривал деревушку зуни. С места, где они находились, весь поселок был виден как на ладони. Пуэбло лепилось к излому горной стены с двух сторон: с востока и с юга. На плоских крышах нижних домов, без дверей и окон, террасами громоздилась целая пирамида хижин. На верхних ярусах пирамиды домики были все меньше и меньше, прилепленные уже к самой скале. Часть плоских крыш каждого яруса служила для следующего террасой, на которой днем сосредотачивалась жизнь обитателей пуэбло. С некоторой перспективы казалось, что это огромные ступени каменной лестницы прилегают к отвесной стене.
Вместо окон, дверей и дымовых труб в плоских крышах домиков были проделаны квадратные отверстия. С яруса на ярус вели приставные лестницы, На ночь или на случай нападения зуни втягивали эти лестницы на крышу. Таким образом, пуэбло превращалось в настоящую крепость, в которой можно удобно защищать каждый ярус.
Было позднее утро. В бинокль хорошо видны женщины, готовящие еду на террасах, и играющие дети. Томек тщательно разглядывал все ярусы, отыскивая среди индианок такую знакомую ему фигурку Салли. К сожалению, ее нигде не было видно. Разочарованный и подавленный Томек, передал бинокль боцману. Потом пуэбло рассматривал в бинокль Черная Молния, а в конце — Порезанное Лицо.
— Угх! Зуни предприняли особые меры предосторожности, — вполголоса сказал Черная Молния, когда Томек спрятал бинокль. — На землю спущена только одна лестница, а вооруженные мужчины охраняют женщин, работающих в поле.
Опечаленные Томек и боцман, только теперь обратили внимание на это.
— Неужели это подтверждает догадку, что это они похитили Салли? — воскликнул Томек. — Среди индианок на террасах я ее не заметил.
— Все может быть, но, как бы там ни было, зуни соблюдают осторожность, словно опасаясь нападения, — ответил Черная Молния, а потом, обращаясь к разведчику, спросил: — Где мой брат Порезанное Лицо встретил странного койота?
— Недалеко отсюда, вон в тех кустах, — ответил Порезанное Лицо, указав на полосу кустов, видневшуюся на юге.
Разведчики осторожно спустились с холма. Несколько часов они бродили вокруг пуэбло, но нигде не заметили таинственного койота. Боцман, устав рыскать по чащобе, то и дело вытирал пот со лба, наконец остановился и сказал:
— Передохнем немного, а то я ослабел от жары. Сдается мне, что этот койот не Динго.
— Откуда вы знаете, ведь мы еще не убедились? — встревоженно спросил Томек.
— Если бы это был наш Динго, нам не пришлось бы искать его как иголку в стоге сена. Неужели он не прибежал бы сам, почуяв наши следы?
— Об этом я не подумал, — вздохнул Томек.
— Нах'тах ни йез'зи говорил, что нападавшие чуть не убили собаку. Если Динго выжил и поплелся за ними, то он их остерегается. Днем, по примеру койотов, скрывается в прерии, а вечером подходит к пуэбло, — заметил Черная Молния.
— Да, это верно, — пробормотал боцман.
— Черная Молния правильно говорит, — поддержал вождя Порезанное Лицо. — Мы встретили это животное сегодня на рассвете.
— Теперь отдохнем здесь, а когда солнце зайдет, еще покружим возле пуэбло, — предложил вождь.
— Ничего не поделаешь, — неохотно согласился боцман.
Томек сел рядом с боцманом, а Черная Молния и Порезанное Лицо все еще неутомимо прочесывали кустарники. Наконец и они вернулись к белым друзьям.
Так проходил час за часом. Солнце медленно склонялось к западу. Как только на небе блеснули звезды, четыре разведчика снова принялись за поиски. За ночь они несколько раз обошли пуэбло, приближаясь и отдаляясь от него. Иногда они слышали крик совы, тихий полет летучей мыши, и даже вой настоящих койотов, но он никак не напоминал лай Динго.
— Сдается мне, что разведчики и правда приняли койота за нашу собачонку, — шепнул боцман Томеку.
Томек предостерегающе зажал ему ладонью рот. Они находились очень близко к стенам пуэбло, а на террасе второго яруса домиков, у горящего костра, сидели два сторожа. Как вдруг Черная Молния остановился. Вытянул, как журавль, шею к залитому лунным светом пуэбло и молча показал рукой на террасу.
На террасе появились две фигуры. Они на момент остановились возле сторожей, а потом принялись медленно прогуливаться.
Томек вскочил и сделал такое движение, будто хотел бежать к пуэбло. К счастью, твердая рука Черной Молнии удержала его на месте. Томек преодолел волнение, но не смог удержать слез, набежавших ему на глаза. У него не было ни тени сомнения, что на террасе находилась Салли. Она медленно гуляла в обществе старшей, чем она, высокой индианки. Темные силуэты женщин ясно вырисовывались на фоне белых стен пуэбло, облитых светом луны.
Боцман тоже узнал девушку, и был взволнован не меньше своего юного друга. Об этом свидетельствовало его ускоренное дыхание. Придвинувшись к Черной Молнии, он пристально взглянул ему в глаза. Вождь, не снимая левой руки с плеча Томека, правой сделал красноречивый жест молчания, приложив палец к устам. Все четверо стояли теперь как каменные изваяния, вглядываясь в силуэты на террасе.
Неожиданно откуда-то со стороны раздался хриплый лай. Низкий сначала звук постепенно повышался, и в конце перешел в дикий, тоскливый вой.
Томек и боцман одновременно вздрогнули, а стоявшая на террасе пуэбло девушка подбежала к самому краю стены и, перегнувшись через низкую ограду, стала всматриваться в темную прерию. Спутница подбежала к ней. Оттащила в глубину террасы, где они исчезли.
Тоскливый вой утих.
Черная Молния немедленно приступил к действиям. Он жестами приказал боцману и Порезанному Лицу, чтобы те обошли вокруг холма, а сам вместе с Томеком побежал на его вершину. Через несколько минут они были уже на вершине. Осмотрелись. Пса не было.
— Опоздали! — тихо сказал Томек.
— Угх! Собака не могла уйти далеко. Поищем в кустах!
Они кинулись к кустам.
— Динго! Динго! — вполголоса звал юноша.
Не переставая звать Динго, он быстро пробирался сквозь кусты. Ветки били его по лицу, колючки цеплялись за одежду, но Томек ни на что не обращал внимания. Вдруг на него навалилась какая-то тяжесть. Он потерял равновесие и упал на землю. Машинально обхватил неожиданного преследователя и его пальцы коснулись взлохмаченной шерсти. От волнения Томек не мог сказать ни слова. Он молча прижал к себе косматое туловище пса, а Динго терся лбом об его голову. Обрадованный появлением своего верного четвероногого друга, Томек не знал, что происходит вокруг. Даже не слышал шороха в кустах. Однако чуткий Динго предостерегающе зарычал и приготовился к прыжку, так как рядом появился индеец.
Томек немедленно овладел собой и удержал пса.
— Спокойно, Динго, спокойно, это друг! — сказал он, гладя собаку рукой по спине и голове.
Динго трясся, как в лихорадке, и готовился к прыжку. Черная Молния, как всегда, быстро оценил положение, отступил и сказал:
— Пусть Нах'тах ни йез'зи ведет собаку на холм. Я пойду вперед!
Томек пошел вслед за индейцем, придерживая собаку за загривок. Динго изменился так, что его нельзя было узнать. Все тело покрывала косматая шерсть. Чутким, диким взглядом смотрел он то на своего хозяина, то на индейца; видно было, что он ненавидит краснокожих, потому что злобный оскал зубов появлялся, как только Черная Молния наклонялся к нему.
— Он хорошо помнит удары пуэбло. Хорошая собака! Не оставил Белую Розу, — похвалил его Черная Молния.
— Динго и в самом деле умный и верный пес, — сказал Томек. — Сколько раз он меня спасал во время разных опасных приключений.
— Угх! Пусть мой брат крепче придержит его. Я дам знак нашим друзьям.
Томек крепко обнял Динго за шею. Черная Молния приложил сложенные ладони ко рту и в тишине ночи раздался вой койота.
Динго пошевелил ушами и взмахнул пушистым хвостом, взглянул сначала на пуэбло, потом на кусты у подножья холма. Сопя, как кузнечный мех, оттуда показался боцман. Через минуту он и Порезанное Лицо очутились рядом с друзьями. Рослый моряк сел на землю. Он обнял и гладил Динго, который неистово махал хвостом и лизал боцмана шершавым языком в лицо.
— Наша взяла, собачка! Взяла! — говорил боцман. — Молодчага ты! Не поддался этим подлым пуэбло, шпарил за нашей Салли...
Услышав имя девушки, Динго вырвался из рук боцмана и завыл, повернув голову в сторону пуэбло.
— Угх! — одобрительно шепнул Черная Молния.
— Угх! — повторил за ним Порезанное Лицо.
— Мы знаем уже, знаем, что Салли там, — успокоил собаку Томек.
— Порядок, Динго! Ты молодчина, что и говорить! — вторил боцман. — Вызволим оттуда нашу горемыку, хоть бы мне пришлось своими руками разобрать эту крепость.
Динго неспокойно вертелся. То поворачивался к людям, то смотрел на пуэбло, словно призывая их следовать за ним.
— Что теперь будем делать? — спросил Томек.
— Надо хорошенько изучить пуэбло, чтобы разработать план действий, — ответил Черная Молния. Вот если бы удалось взобраться на вершину горы, у подножия которой зуни построили свои вигвамы...
— Тогда мы видели бы все, как на ладони, — перебил его Томек.
— Угх! Нах'тах ни йез'зи хорошо сказал.
Боцман закинул голову и уныло взглянул на розовеющие от восходящего солнца вершины скал. Он не любил лазить по горам! Но на этот раз не стал возражать. Тяжело вздохнул и пробурчал:
— За такую постройку хат этих пуэбло черти будут в аду жарить! Но думать не о чем. Говорите, что надо влезть на эту гору? Ну так давайте, полезем!
XXI
Военная хитрость
Четверо разведчиков смогли взобраться на совершенно голую и плоскую вершину скалы только к полудню. Вершина представляла собой каменную площадку, где с трудом могли поместиться несколько человек. Со стороны пуэбло стена была совершенно недоступна и нависала над деревушкой. С других сторон на вершину можно было взобраться только с большим трудом. Таким образом, поселок был расположен не очень благоприятно для его жителей. Несколько хороших стрелков, расположившись на площадке, могли держать под угрозой все пуэбло, несмотря на то, что нависшая стена закрывала часть построек. Надо принять во внимание то, что пуэбло было высечено в скале еще до прибытия в эти края испанцев с огнестрельным оружием.
Разведчики улеглись плашмя на площадке. Слегка высунув головы за край площадки, они могли удобно наблюдать за тем, что происходит в лежащем внизу пуэбло. Динго по приказу своего хозяина остался у подножия скалы. Это было необходимо для успеха наблюдений. Послушный пес притаился в кустах, а разведчики тем временем подсматривали, что делается в стане врага.
Бинокль вождя Зоркий Глаз переходил из рук в руки. Невидимые сами, разведчики долго наблюдали за жизнью обитателей пуэбло. Эти наблюдения преследовали двойную цель. Прежде всего, надо было разузнать, где зуни скрывают Салли, а затем изучить распорядок дня зуни, чтобы составить план действий.
Поведение зуни никак не соответствовало мнению, что они ведут воинственную, разбойничью жизнь. Женщины и девушки безустанно сновали по террасам. Одни плели корзины разнообразной формы, другие лепили из глины красивые кувшины и чаши, которые они потом расписывали и, как сказал Черная Молния, обменивали на мясо или выделанную кожу у других племен и даже белых поселенцев.
Некоторые индианки занимались приготовлением пищи. На больших камнях они растирали кукурузу и желуди в муку, а потом в специальных низких, сводчатых печах пекли хлеб, называемый «пики». С ближайших полей в пуэбло сносили в больших корзинах кукурузу, тыквы, дыни и фасоль. Мужчины с кривыми палками вроде австралийских бумерангов охотились в окрестностях на кроликов. Черная Молния — коренной житель этих мест — дополнял все эти наблюдения друзей различными сведениями о жизни обитателей горных поселков.
Индейцы зуни превосходно обрабатывали неурожайную, сухую землю прерии. Они умели даже заготовлять впрок плоды некоторых видов кактусов или вырабатывать из них сироп, а из растертых семян, смешанных с водой, готовили вкусную кашицу — «пиноле». В известное время года они надрезали кору крупных агав, собирали сладкий сок, поддавали его брожению и получали освежающий и веселящий напиток «пульке» и водку — «текила». Из этой же агавы выделывали волокно «генекен», а из него вили веревки и ткали грубое полотно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31