Но сделать это оказалось не так просто как ему представлялось, к тому же Глеб невольно торопился, боясь не успеть к концу сеанса связи. Картинка постоянно дергалась, съезжала не туда от малейшего неаккуратного движения шарика, так как это было не максимальное увеличение, при котором картинка двигалась плавно – компьютер станции корректировал наводку.
–Еще кладбище как ориентир годиться, оно же здесь рядом, за забором, – предложил Кира.
–И что я по твоему кресты искать должен? – начал злиться Глеб.
–Не кресты, а деревья, их же там много посажено, – объяснил свою идею Кира. Его совет пригодился и скоро на экране стали видны крыши корпусов больницы.
–Слушай, увеличь побольше, интересно посмотреть, что там наши на площадке делают, – попросил Митька.
–Некогда, сейчас сеанс закончиться должен, а нам надо еще этот кейс спрятать, – быстро ответил Глеб, осторожно двигая картинку в направлении въездных ворот и давая максимальное увеличение.
–Вот он, этот гараж, – ткнул пальцем прямо в экран Кащей. Глеб навел квадратик на «Ввод координат новой цели» и нажал «Ввод». На экране появилось предложение: «Наведите перекрестье на новую цель», а квадратик снова замигал. Глеб навел его точно на середину крыши сарая и снова нажал «Ввод». «Координаты цели занесены в память компьютера, введите имя цели, под которым она будет идентифицирована», потребовала следующая надпись. Глеб не успел набрать имя, как компьютер станции сообщил, что квадрат уходит из зоны видимости, картинка сменилась на стандартную, но предыдущая надпись осталась. Глеб просто набрал на клавиатуре «Цель1» и нажав клавишу ввода, получил итоговое сообщение: «Имя „Цель1“, помещена в общий список».
–А где этот общий список нам ночью искать? – задал вопрос Кащей.
–Скорее всего он в боевом режиме должен появляться, – предположил Глеб.
–Нет, – возразил Кира, – он в обычном находиться, – и аргументировал свой ответ, – если тебе что-то подправить надо, что каждый раз в боевой режим переключать?
–А он прав, – заметил Митька, – все логично.
Глеб молча кивнул, соглашаясь с ними, затем стал искать в синей колонке, «нажимая» квадратиком на разные надписи нужную информацию. К своему удивлению он быстро ее нашел. В разделе «Специальные функции» среди прочих команд стояла «Списки целей». После нее следовали: «Страны НАТО», «Базы в нейтральных странах», «Дополнительные цели». В последнем разделе Глеб нашел таблицу с заполненной одной строкой, остальные строки были пустыми. В разделе «Имя цели» стояло «Цель1», далее следовали координаты, во всех остальных столбцах вроде «Тип цели», «Автоматическое определение» стояли прочерки. Кроме столбца с грозным названием «Мощность удара». Там вместо прочерка находилось слово «Стандартное». Также, когда Глеб навел квадратик на запись, то она поменяла цвет и автоматически на экране возникла картинка гаража. Тут станция послала сигнал о прекращении сеанса связи и через десять секунд экран погас. Глеб внимательно посмотрел на панель. Там оставался последний переключатель, который он еще не включал – «Управление питанием». Глеб осторожно перевел его во включенное состояние. На темном экране появилась серая надпись «Работа на аккумуляторных батареях. Зарядка 80%.», он глубоко вздохнул и отключил пульт управления станцией, а сам дипломат закрыл.
–Все готово, – произнес Глеб, снова ощутив себя в мягком командном кресле перед пультом запуска в бункере, – осталось решить, куда мы это спрячем.
–А никуда не надо прятать, – предложил Кащей, – поставь за батарею, он туда должен влезть и все нормально, никто не заметит. А завтра утром положишь к своим вещам в классе.
–Ты только надписать не забудь, – предупредил Кира, – а то медсестры или воспитатели заинтересуются чей дипломат. Спрашивать начнут что в нем или раскрыть попросят.
–Спрашивать не начнут, а в шкафу, где все вещи навалены друг на друга никто внимания не обратит, – высказал свое мнение Митька. Глеб тем временем молча крутил колесики, сбрасывая набранный ранее код. Этот неожиданный подарок, вернее то, что он починил его и заставил работать, произвел на Глеба сильное впечатление.
–Ну вроде все, – сказал он, с трудом запихнув дипломат за батарею, – отопление давно выключено, а то электроника не любит тепла. Долго там до обеда?
–Наверно с час еще тут валяться будем, – ответил Кащей.
–Слушай, Глеб, – спохватился Кира, – я тебе самого главного не сказал. Дядя говорил, что когда этот лазер попадает в цель, это все равно что крупнокалиберный снаряд попадет – все разносит. Его ведь сначала на земле испытывали.
–Погоди, должна остаться всего лишь глубокая обоженная дыра, не больше ладони, – возразил Глеб, – я читал статью о лазерах в «Технике-молодежи».
–А вот и нет, это маленькие лазеры дыру оставляют и только в космосе. А этот так долбанет, мало не покажется, – заспорил Кира.
–Нет, – Кащей медленно покачал головой, – нам тут взрывов не надо. Если сильно грохнет, тогда милиции сбежится до фига, саперы приедут.
–Это не взрыв, – поправил сам себя Кира, – это больше похоже на удар молнии, но без грома конечно.
–Тогда другое дело, – согласился Кащей.
–Глеб, – вдруг резко переменил тему Митька, – а может тебе поговорить с ней? Ну сказать, что нефига тебя было дразнить и что это она виновата, что ты здесь.
–С кем?… А, с Нелевой, – понял Глеб и задумался, потом предположил, – и слушать новые насмешки? Нет, хватит с меня! Не о чем нам говорить, – Глеб вновь замолчал, а когда продолжил, то тон его стал заметно спокойнее, – с другой стороны как ни крути это у меня шарики за ролики заехали, а не у нее. Ведь войну я на полном серьезе начинал. А насколько виновата в этом Нелева, мне не важно, я не судья. Теперь это позади, что попросту вспоминать. Как ты говорил Кира, я был генералом атомных ракет? Чтож теперь, если лазер заработает, стану лейтенантом военно-космических сил. Форму жаль не отдают, надо бы эмблемы сменить.
Казалось невидимые часы, такие же как в бункере начали свой неумолимый отсчет. А Глеб уже ясно представлял какие у него должны быть новые нашивки на зеленой военной рубашке. Вот только девиз он еще не придумал.
–Э, Глеб, ты что-то заговариваться стал, – нахмурился Кащей, – не нравиться мне это. Опять до глюков себя доведешь.
–Я хорошо себя чувствую, Кащей, лучше всего, за то время что нахожусь здесь, – улыбнулся Глеб, но улыбка получилась не веселой, а саркастической, – знаешь, что когда тебе говорят, что ты сумасшедший – это праздник, этими словами от тебя отказались все. Значит теперь можно все. Никаких запретов. Можно начать ядерную войну, можно назначить себя императором мира…
–Ага, и результат один – окажешься здесь, – перебил его Кащей, – в лучшем случае в нашем отделении, хуже, если в четвертом. И постой, с чего ты взял, что ты сумасшедший? Кто это тебе сказал? Врачи? Мне, вернее моим родителям, они тоже сказали, что после взрыва я не выживу. Как видишь жив. Ну нервы у тебя сдали немного, с кем не бывает. Просто это у тебя сильнее прошло. Могло и до глюков дойти. Мозги самая непонятная штука для врачей. Так самому себе закрутить можно, что хоть караул кричи. Тут у нас один самоубийца лежал, отравиться пытался, знаешь из-за чего? Он вместо пятерки четверку получил, а родители у него строгими были, причем не издевались и не били, а просто ругали за четверки. Он круглым отличником был. По мне – так их самих надо лечить. Но дело не в этом, дело в том, как этот мальчишка сам себе мозги так нагрузил, что от простой четверки пытался умереть.
–К чему ты это все говоришь? – не понял Глеб.
–К тому чтобы ты не давал разным идиотским мыслям свернуть себе мозги, – Кащей начал энергично махать руками, пытаясь помочь себе выразить то что он хотел сказать, – ну как тебе объяснить? Я понимаю, что тебя довели до того что ты ядерную кнопку нажал. Но ты сам дал это сделать.
–Это было постепенно, и я не хотел войны, – ответил Глеб, ирреальный мир атомной войны снова стал обретать очертания как бы выплывая из тумана. Глебу снова захотелось в свой безопасный бункер с картой Континентального Союза на стене. И с раскрытым черным чемоданчиком Киры на столе.
–Хорошо, давай честно. У меня всего два вопроса. Первый. Что ты хочешь делать с орбитальной станцией? – Кащей сел напротив него и не мигая уставился на Глеба.
–Испытать, а потом видно будет, – ушел от прямого ответа Глеб, но невольно подумал: «А что если запрограммировать станцию на нанесение удара по американским шахтам с ракетами? Пофигу что управлять нельзя, координаты цели должны быть в памяти компьютера». Он конечно не собирался этого делать, но мысль показалась ему привлекательной.
–Ладно, второй вопрос, что ты собираешься делать с этой своей девчонкой? – в лоб задал вопрос Кащей, Кира и Митька ничего не говорили, слушая этот спор.
–А что мне с ней делать? – неуверенно спросил в ответ Глеб, – предлагаешь долбануть по ней из лазера? Или ты хочешь чтобы я сдал кейс в милицию?
–Нет, – вдруг руки Кащея безвольно упали на колени, а сам он как-то ссутулился, – просто не становись снова сумасшедшим. Не давай глюкам и как их… грезам сбить тебя с толку. Это реальный мир, и ты живешь в нем.
–А насколько он реален, если его можно спалить? – тихо произнес Глеб, – ты представь: несколько натовских целей, несколько наших. Один оборот вокруг Земли. Военные не будут разбираться, кто на них обрушился из космоса. Они испугаются и отдадут приказ. Последний приказ. И тогда в небо взлетят настоящие межконтинентальные ракеты, несущая по двадцать боеголовок каждая. За ними поднимутся в воздух стратегические бомбардировщики. И через полчаса от твоего реального мира останутся головешки. Но я, Кащей, не хочу войны.
–Тогда не пытайся начать ее снова, на второй раз может получиться, – спокойно сказал Кащей, хотя внутри его от глебиных слов передернуло, и в животе появился неприятный холодок. А Глеб впервые за долгое время почувствовал странное неудобство пижамы и ему захотелось снова надеть форму офицера ракетных войск Континентального Союза. Ирреальность обретала все более четкие очертания.
–Ладно, успокойся, все будет хорошо, – пожал плечами Глеб, не сомневаясь в своих словах. Это разрядило напряжение. Они еще немного поболтали, обсуждая детали ночной операции. Потом для вида залезли под одеяла, когда вернулись с прогулки другие ребята. А когда Ольга Николаевна пришла за ними чтобы позвать на обед – сделали вид, что только что проснулись. Остаток дня прошел как и предыдущие. Играли в классе, разговаривали на прогулке. И ни разу никто не обмолвился ни о черном кейсе, мирно стоявшем за батареей в их палате, ни о орбитальной станции, которая где-то высоко над ними в темноте космоса совершала свой бесконечный полет вокруг Земли, нацелившись вниз мощными объективами прицелов. Кащей на прогулке подошел к Вадику, сидевшему на скамейке и читавшему толстую книжку, и попросил одолжить ему на ночь электронные часы. На резонный вопрос зачем они ему понадобились, так как Кащей в жизни не носил часов, тот ответил, что решил попробовать встать на час раньше подъема. Вадика этот ответ устроил. Он вообще был флегматиком и ничему не удивлялся, поэтому спокойно снял с руки и передал Кащею часы. А тот пообещал вернуть их ему завтра утром. Вадик лишь кивнул в ответ, сказал «Ладно» и снова углубился в чтение. Вечером перед сном Кащей незаметно передал часы Митьке. Тут выяснилась одна вещь которую они не учли, планируя ночную проверку лазера. Никто не знал как настраивать будильник часов на определенное время, а спрашивать Вадика они не решились. Глеб, узнав об этом, взял у Митьки часы, повертел в руках, внимательно рассматривая. Из блестящего корпуса торчали четыре миниатюрных кнопки-штырька, а все надписи на жидкокристаллическом табло были на английском. Но настройка оказалась очень простой и уже через пять минут Митька засыпал, положив пол подушку электронный «будильник». Глеб тоже закрыл глаза, но перед этим высунув руку из-под одеяла, потрогал холодный бок кейса за батареей. «Сегодня ночью мы выступаем», – пришла в голову фраза командира отряда из фильма про войну. Глеб улыбнулся и вскоре заснул.
Он стоял толи на крыше высокого здания, то ли на площадке перед крутым спуском вниз, Глеб этого не разобрал. Под ним и перед ним простирался город. Здания, улицы, районы. Солнце светило у него за спиной и поэтому город казался залит бодрым утренним светом. Площадка или крыша была огорожена металлической оградой примерно на уровне груди, а в двух шагах от него стояла Нелева. Локтями она опиралась на верхнюю планку ограды, и смотрела на город. Одета она была в белое платье, и была похожа на фею из сказки, не хватало лишь волшебной палочки и колпака. Глеб только сейчас обратил внимание, что на нем снова форма и галстук, даже штаны были зеленого цвета. Все как настоящее. Повернув руку, он посмотрел на рукав. «Нашивки, их надо сменить, – от чего-то забеспокоился Глеб, – я ведь теперь в космических силах». Он почувствовал себя жутко неудобно, как будто его уличили в чем-то постыдном. Нелева обернулась к нему и серьезно посмотрев спросила: «Брусникин, ты теперь вечно в этой форме решил ходить?». Глеб не ответил ей, а по небу вдруг побежали облака, за ними тучи и все нахмурилось как перед грозой. Лицо Ленки стало грустным, казалось она вот-вот заплачет. «Встретимся после урагана», – толи произнесла она, толи это показалось Глебу. Он повернул голову назад и увидел Кащея, идущего к нему, в немецкой серо-зеленой форме и огромной винтовкой на плече, которую тот придерживал рукой. Кащей чего-то кричал ему, но Глеб никак не мог разобрать что, из-за поднявшегося свистящего ветра. «Мощь из космоса!», – наконец долетело до него. «Действительно „Мощь из космоса“ подходит для девиза на эмблеме», – подумал он, глядя на приближающийся ураган.
–Глеб, – донесся откуда-то издалека митькин голос, – вставай, пора уже, – он проснулся. Еще не до конца придя в себя и часто моргая, Глеб спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48