– Уж кто бы говорил, – парировала Бетти. – Вам перевалило за тридцать, а вы все еще не женаты.
– Я вовсе не собираюсь всю жизнь ходить холостым, – сообщил Симон. А она-то уж подумала, что ее родственник относится к тому типу мужчин, которые «коллекционируют» женщин и не намерен посвятить себя одной-единственной.
– Нет? – саркастически осведомилась она. – Скажите мне по секрету, уж не хотите ли вы остепениться, обзавестись семьей и наплодить Бог знает сколько детей?
– Не сглазьте, – одернул ее он и преувеличенно – торжественно произнес: – Мисс, именно это я и собираюсь сделать.
– Вы собираетесь жениться? – не верила своим ушам Бетти. – Вы помолвлены?
– Я не верю в помолвки. Когда вы встретите человека, с которым захотите провести всю жизнь, вам не нужно будет время для раздумий. Вот вы, например, сколько уже помолвлены?
– Три года, – ответила девушка, и ей почему-то стало неловко.
– Жених-то не торопится, а? – насмешливо изогнул бровь Симон.
– Я уже говорила вам, что…
– Вы не любовники? Знаю, знаю. Одумайтесь, пока еще не поздно!
Хотя Бетти и уговаривала себя, что Симон просто в очередной раз хотел позлить ее, все же его слова крепко запали в душу. Сидя за работой, она мысленно возвращалась к их разговору. Симон снова погрузился в чтение дневников. Снег прекратился, и несмело выглянуло бледное солнце, но по-прежнему было холодно.
– Ночью будет мороз, – бросил Симон. – Пожалуй, следует разжечь камин в спальне. – Не дождавшись ответа, он встал и вышел из комнаты.
Бетти низко склонилась над рукоделием, но ее руки предательски задрожали, и она больно укололась об иголку. Если Симон думает, что они проведут еще одну ночь вместе, то сильно ошибается.
По доносившемуся из спальни шуму она догадалась, что Симон вычищает камин. В этом человеке столько спокойствия и уверенности в своих силах, что можно не сомневаться – он выйдет победителем из любой передряги.
Она попыталась представить Бенджамина в экстремальной ситуации и с сожалением признала, что ее жених не может похвастаться выносливостью и силой духа. Ей стало обидно, и Бетти в который раз разозлилась на себя за то, что постоянно сравнивает этих мужчин.
Пусть Бен не был тем человеком, на которого женщина могла бы опереться в трудную минуту. Она ценит в нем не его мужские достоинства, в конце концов, и выбрала его потому, что… Ножницы выпали из рук, и Бетти решила для своего же блага больше не думать, почему избрала Бена.
Из-за слов Симона в голове девушки теперь роились всякие сомнения, которых не должно быть вообще. Бетти относилась к типу людей, которых не так-то просто заставить свернуть с намеченного пути. К семейным узам они относились со всей ответственностью и, однажды вступая в брак, давали обет блюсти верность всю оставшуюся жизнь. Так почему же эта клятва стала неожиданно вызывать в ней чувство ужаса?
Симон успел не только почистить камин, но и вынести золу во двор.
– Снегу навалило! Наверное, за сутки высыпала годовая норма, – сообщил он, возвратившись в дом с охапкой дров. – Сегодня уже поздно, а завтра снова возьмемся за лопаты.
– Нам обоим свежий воздух не повредил бы, – откликнулась Бетти с отсутствующим видом. – Будем надеяться, что снега больше не будет, и подъездная дорога станет пригодна для движения прежде, чем…
– Прежде, чем ваш жених успеет узнать, что мы здесь весьма мило провели время в уединении.
Девушка гневно сверкнула глазами.
– Я уже неоднократно повторяла вам, что Бен все поймет. А вы говорите так, будто я намеренно приехала сюда, чтобы…
– Испытать то удовольствие, которого он вам дать не может, так? – предположил Симон.
– Что? Нет! Вы отлично знаете, что я подразумевала совсем другое.
Симон ушел наверх, насвистывая какую-то бравурную мелодию. Так, по крайней мере, показалось Бетти.
О, как ей хотелось сбить с него спесь!
Они приняли мудрое решение съесть сначала скоропортящиеся продукты, а консервы оставить на потом. На ужин Бетти намеревалась приготовить фрикасе из цыпленка.
– Пахнет аппетитно, – одобрительно заметил Симон, принюхиваясь. – Моя помощь нужна?
Девушка покачала головой: все необходимое она уже положила в кастрюлю, добавила немного соли и специй. Хорошо бы чуть-чуть вина… нет, лучше не вспоминать о нем.
Небо заволокло тучами, в кухне потемнело, и обстановка стала интимной. Элизабет собралась с духом, чтобы довести до сведения Симона: предстоящая ночь не будет повторением предыдущей. Ее озабоченность резко контрастировала с беспечностью гостя, с явным удовольствием уплетавшего ужин, в то время как она на еду даже смотреть не могла.
– Вы не голодны? – удивился он, видя, как девушка отодвигает от себя тарелку.
– Нам следует кое-что обсудить, – твердо заявила Элизабет, наконец-то отважившись на разговор. – Насчет ночи…
Симон молчал, терпеливо ожидая продолжения.
– Уверена, мы оба понимаем, что будет не очень… благоразумно… – Ей показалось, что слова звучат не так жестко и решительно, как нужно, а, наоборот, чересчур мягко. – Спать вдвоем в одной кровати. Полагаю, этой ночью вам следует остаться внизу, а я займу спальню. Назавтра поменяемся местами. Может, повезет с погодой, и мы выберемся из плена раньше, чем предполагаем.
– Кофе хотите? – жизнерадостно поинтересовался Симон, убирая тарелки и приборы со стола.
Хорошо, она сказала то, что хотела, и он не ерничал, как обычно. Элизабет надеялась, что испытает облегчение, так как готовилась к этому разговору целый вечер, но не только не успокоилась, а даже наоборот. Она хотела спросить, согласен ли он с ее предложением, но передумала, рассудив, что Симон может истолковать этот вопрос как неуверенность в принятом ею решении.
Гость помыл посуду и принялся дотошно расспрашивать Бетти о ее бабушке и дедушке, о том, как они жили на этой ферме. Отвечая на вопросы, она понемногу расслабилась: слушатель попался благодарный. Вечер пролетел незаметно. Пора спать.
– Я… я пойду наверх, – пряча глаза, промямлила Бетти. – Если понадобится, горячая вода на плите.
Бетти поднялась и решительно направилась к лестнице. Ей хотелось продемонстрировать уверенность, потому что она чувствовала себя в присутствии Симона неуклюжей и уязвимой, как подросток.
В спальне было тепло, горел камин: причудливо играли язычки пламени, дрова весело потрескивали. Рядом с камином стояла корзина с сухими поленьями. В ванной тем не менее было холодно, и Бет, быстро умывшись, покинула ее. В эту ночь она не будет спать в нижнем белье, а наденет фланелевую ночную рубашку, привезенную из дома.
Кровать оказалась отталкивающе прохладной, и девушка пожалела, что не захватила с собой грелку. Она нырнула под одеяло на продавленное в центре постели место и поняла, почему мерзнет: перина и одна из подушек оставлены для Симона у лестницы. Но без жертв не обойтись, успокоила она себя.
Внизу было тихо. Бетти закрыла глаза, желая уснуть поскорее, но без конца ворочалась с боку на бок. Примерно через полчаса дверь открылась – о ужас! – вошел Симон, навьюченный подушкой и периной. Бетти резко села на кровати, на которой он попытался разложить принесенное.
– Что вы собираетесь делать? – требовательно спросила Бетти.
– Ложиться, – невозмутимо ответил Симон, взбив подушку и развязывая халат. – Подумал, а вдруг вы желаете провести еще одну ночь в моих объятиях, но постеснялись об этом сказать.
– Мы же договорились, что вы будете спать внизу, – напомнила она, теряя выдержку.
– Нет, не так, – бодро ответил Симон. – Вы решили за меня, я же не давал согласия. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Уже вторая половина века, Элизабет, и лично я не вижу ничего страшного, если мужчина и женщина проведут ночь в одной постели, вместо того чтобы одному из них ютиться на каменном полу, особенно если учесть, что этот кто-то – я сам.
– Хорошо, – угрожающе прошипела Бетти. – Если вы не хотите спать внизу, туда пойду я.
Она вылезла из постели, дрожа от злости и еще от чего-то, о чем девушке стыдно было даже подумать. Она попыталась стянуть с кровати перину.
– Стойте, подождите минуту! – Симон видел, что бедняжка трясется от негодования, смешанного со страхом, и на минуту почувствовал угрызения совести, но тут же прогнал их. Все, что он делает, – во благо. Нельзя же позволить ей выйти замуж за этого кретина!
– Слезьте с перины, – потребовала Бетти.
– Она моя, – невозмутимо возразил он. – Вы сами сказали.
– Да, при условии, что вы спите внизу. Теперь там сплю я, и мне нужна перина.
– Вам нет необходимости спать внизу, – ухмыльнулся Симон. – Если вас только не беспокоит, что вы можете злоупотребить моей близостью…
Бетти метнула в него яростный взгляд.
– Я злоупотреблю близостью?
– Ну, ведь это вы, а не я помолвлен, – продолжал резвиться Симон. – Вы можете спросонья принять меня за жениха.
Принять его за Бенджамина? Да ни за что, никогда в жизни!
– Сколько раз вам говорить, – сердито накинулась на него девушка, – мы не спим вместе!
– Мм… Он и не подозревает, чего лишает себя, – пробормотал Симон.
Потребовалось некоторое время, чтобы Бетти смогла справиться с охватившим ее бешенством. Немного успокоившись, она резко рванула перину на себя, но поскольку Симон и не думал уступать, девушка потеряла равновесие и неожиданно оказалась на кровати рядом с ним.
– С вами все в порядке? – участливо спросил Симон, глаза которого выражали явный восторг и искреннее восхищение. Еще бы: когда Бетти упала на постель, ночная рубашка задралась чуть ли не до лопаток.
– Нет, не все, – огрызнулась она. – Вы считаете это игрой, разве не так? Для вас, может, и игра, но для меня… – девушка с ужасом почувствовала, что слезы подступили к горлу, и она вот-вот расплачется.
Чтобы не доставлять обидчику удовольствия, Бетти, схватив в охапку перину, выскочила из спальни.
Лежа на полу уже успевшей остыть кухни, она с трепетом прислушивалась, не идет ли Симон? Нет, не идет. И хотя девушка успокаивала себя, что все складывается как нельзя лучше, тело каждой клеточкой ощущало поднимающийся от пола холод. Ей вспомнилось, как тепло и уютно было прошлой ночью лежать в объятиях Симона…
Закрыв глаза, Бетти стала гнать от себя греховные мысли.
6
Бетти тихо вскрикнула от боли, когда, перевернувшись во сне, оказалась на твердом каменном полу. Казалось, каждая кость ныла, и она была уверена, что все тело покрыто синяками. Если бы Симон был джентльменом, он никогда не позволил бы ей спать на полу. Далее Бенджамин не допустил бы такого. Трудно представить, что именно предпринял бы Бен. Ну уж, конечно, спать вместе не стал бы. Ни за что на свете! И не дразнил бы ее и не насмехался, доводя до белого каления, не бросал бы в нее снежки, заставляя почувствовать…
А что именно? Бетти никак не могла найти ответ на свой вопрос, как не могла выбросить из головы мужчину, который должен быть ей противен. Он вихрем ворвался в ее размеренную жизнь, имел наглость давать советы, уговаривая ее отказаться от свадьбы, пытаясь убедить, что она будет раскаиваться всю жизнь, если выйдет замуж за Бенджамина.
Тоже мне Пифия, усмехнулась Бетти. А вдруг он прав? Она подтянула ноги к груди, обхватила колени руками и задумчиво уставилась в пустоту. Надо быть честной перед самой собой. Разве она не завидовала нежным отношениям Ллойда и Хелен? Разве не чувствовала, что чего-то недостает их отношениям с Беном?
Бетти вздохнула, быть честной что-то не получается. Она обвиняет Симона в том, что своими постоянными издевками и мрачными прогнозами он поколебал ее уверенность в выборе мужа, хотя прекрасно знает, что сомнения возникали у нее и раньше.
Она встала и подошла к окну: ни намека на оттепель. Небо, пасмурное и тяжелое, предвещало новую метель. Стоя в одной ночной рубашке и дрожа от холода, девушка старалась не вспоминать вчерашнее утро, когда она проснулась в теплых объятиях Симона удивительно безмятежной и умиротворенной, будто…
Будто что? Будто они занимались любовью? Жгучее желание испытать неведомое пронзило ее. Скорее бы вернуться домой! Вот тогда все встанет на свои места, и жизнь потечет своим чередом. Она забудет о своих глупых ощущениях и переживаниях. Но сначала придется провести еще одну ночь наедине с гостем. Что ж, придет и его очередь спать на полу.
Бетти, решив, что больше не заснет, наполнила чайник, поставила на плиту и пошла наверх, где осталась ее одежда. Из спальни не доносилось ни звука. Вероятно, Симон еще спал. А почему, собственно, и нет? Ведь он-то почивает на кровати. Стараясь не шуметь, Бетти схватила вещи и спустилась на кухню.
Пока она привела себя в порядок, чайник уже вскипел. Голова просто раскалывается от боли, а аспирина, как назло, нет. Может, крепкий горячий сладкий кофе поможет?
Бетти сидела у плиты, держа в руках кружку и затаив обиду на весь белый свет, когда в кухню вошел Симон.
– Для меня найдется чашка кофе?
– Нет, – отрезала она. – Я вскипятила воду только на одну порцию.
Симон внимательно посмотрел на нее. У Бетти создалось впечатление, что он смотрит прямо в душу, видит все гнездящиеся там страхи и сомнения. Она, затаив дыхание, ждала какого-нибудь едкого комментария или замечания в свой адрес. Но сегодня противник был настроен миролюбиво.
– Боже мой, да вы никак в плохом настроении?!
– Вы будете в таком же после того, как поспите на полу, – огрызнулась Бетти.
Она поймала себя на том, что разочарована, поскольку настроилась выслушать уговоры не выходить замуж за Бена или что-нибудь в этом роде.
– Вы получили по заслугам за свое упрямство, которое портит вам жизнь, – назидательно сказал Симон.
Упрямство? Она поставила кружку на стол и стала отчаянно массировать виски, чтобы хоть как-то унять боль.
– Что с вами? – Симон тут же оказался рядом. Быстро, слишком быстро.
– Голова болит, – кратко ответила она и посмотрела ему в глаза, которые выражали искреннее сострадание и участие. Сама не зная почему, Бетти улыбнулась. – Ничего страшного, просто мигрень. Иногда со мной случается такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15