Но какой в этом прок?
Добравшись до своей спальни, Анабел обнаружила, что обед уже привезли и предусмотрительно оставили на тележке с подогревом. Несомненно, отсутствие новобрачных в номере приписали вполне определенной причине. Анабел замутило, она опрометью бросилась к двери ванной комнаты.
Сбросив с плеч пеньюар, Анабел встала под душ и до отказа вывернула кран. Какой стыд! Я позволила Жилю обращаться со мной, как с последней шлюхой, и не только отвечала на его мерзкие расчетливые ласки, но жаждала их, а гадливость к себе не смоешь никаким количеством воды…
Она заплакала бы, но не могла: слез не было. Жиль оказался прав — сегодня Анабел получила урок, которого не забудет никогда, он въелся в ее плоть и кровь.
Если бы можно было сбежать от Жиля, Анабел бы сделала это, не задумываясь. Второй раз в жизни мужчина причинял ей адские муки, и оба раза это был Жиль. Третьего раза не будет, иначе она сойдет с ума. Ужас пережитого угрожал перевернуть вверх дном все ее представления о мире.
Анабел ощутила жгучее желание услышать голос Эндрю и попросить забрать ее отсюда. Но если позвонить ему, он непременно спросит, что случилось, а она ничего не сможет объяснить. Она обманула его доверие, позволив другому мужчине близко узнать себя. У нее нет права обращаться к Эндрю и просить помощи.
Ночью Анабел разбудил какой-то звук. Лицо и подушка были мокрыми от слез. Очнувшись в незнакомой комнате, она всмотрелась в темноту и внезапно поняла, что проснулась от собственного плача.
Боже мой, я не плакала с тех пор, как… С того самого лета, когда мне исполнилось шестнадцать.
Глава 4
В Париже они не задержались.
Да и с какой стати, безучастно думала Анабел, наблюдая, как Жиль укладывает ее новенькие чемоданы с нарядами в багажник своего сверкающего зелено-серебристого спортивного «мерседеса». В конце концов, у нас не медовый месяц.
Вспомнив события прошедшей ночи, она вздрогнула и заметила, что серые глаза Жиля смотрят на ее бледное лицо с мрачным удовлетворением.
— Новобрачной пристало быть слегка бледной, — холодно заметил Жиль, захлопнув багажник, — но ты выглядишь так, словно провела ночь в компании привидений. Кстати, дорогая графиня, для всех остальных наш брак настоящий, и если ты дашь хоть малейший повод усомниться в этом, я знаю, как наказать тебя.
— Иными словами, будешь продолжать навязывать свое отвратительное общество?
Жиль, ничуть не обидевшись, рассмеялся, и этот издевательский смех едва не вывел Анабел из себя.
— О, что-нибудь придумаю! Кажется, сегодня ночью я неплохо управился.
— Лучше не напоминай об этом! — гневно выкрикнула Анабел, топнув ногой.
— Дорогая, я уже говорил: можешь не строить из себя оскорбленную девственницу. На деешься таким образом убедить меня, что не испытываешь досады и огорчения оттого, что сегодня ночью не получила удовлетворения? Это не поможет. Тело выдало тебя с головой.
Анабел не смогла ответить: внезапно хлынувшие из глаз слезы ослепили ее. Она ощупью забралась в машину, почувствовала, что Жиль сел рядом, оттолкнула его, когда он попытался пристегнуть ее ремнем безопасности.
— Не прикасайся ко мне!
Анабел демонстративно отвернулась к окну, и всю дорогу оба хранили враждебное молчание. Неподалеку от Блуа Жиль свернул с шоссе. Анабел очень хотелось узнать, куда они едут, но гордость не позволила ей открыть рот.
Когда «мерседес» въехал на мощеный булыжником двор, из симпатичного домика с красной черепичной крышей вышел плотный темноволосый мужчина примерно одного возраста с Жилем. На его загорелом лице появилась ослепительная улыбка.
— Жиль!
Мужчины дружески обнялись, а затем Жиль подвел его к машине.
— Жан-Поль, познакомься с моей женой Анабел, новой графиней де Шовиньи.
Какое-то время Жан-Поль молча таращился на Анабел, но затем что-то быстро сказал Жилю по-французски и широко улыбнулся.
— Момент, я должен сказать Мари-Терезе о вашем приезде. Конечно, вы пообедаете с нами?
Анабел догадалась, что хозяин заговорил по-английски только ради нее. Она немного понимала французскую речь, но лишь тогда, когда говорили медленно.
— А для чего, по-твоему, мы приехали? — пошутил Жиль, внезапно помолодевший так, что Анабел не могла поверить своим глазам.
Жан-Поль быстро ушел в дом.
— Жан-Поль и Мари-Тереза мои старые друзья, — объяснил Жиль, беря Анабел за руку и буквально выволакивая из машины.
Она невольно вздрогнула, вспомнив пережитое ночью унижение. Но казалось, Жиль ничего не заметил, он не сводил глаз с дверей домика.
— Несколько лет назад Жан-Поль унаследовал землю от дяди и с тех пор работает не покладая рук. Дядя купил виноградник скорее для собственного удовольствия и не слишком заботился об урожае. А Жан-Поль в этом году надеется получить официальное одобрение Комитета по виноделию.
Это произвело на Анабел впечатление, ибо ей было известно, что подобное одобрение получают лишь семнадцать процентов всей годовой продукции.
Они едва успели отойти от машины, когда из дверей торопливо вышла молодая женщина, находящаяся, судя по размерам живота, на последних месяцах беременности, но, несмотря на это обстоятельство, чрезвычайно элегантно одетая и причесанная.
Жиль расцеловал женщину и со смехом посетовал, что не может как следует ее обнять.
— Ну, Жиль, погоди! — шутливо пригрозила Мари-Тереза и посмотрела на Анабел, которая отошла в сторонку, чтобы не мешать встрече друзей. — Скоро очередь за тобой, я права?
Анабел вспыхнула, когда Мари-Тереза смерила взглядом ее стройную фигуру, и тут же вздрогнула: пальцы Жиля красноречиво сжали ее плечо.
— Мари-Тереза, для этого Анабел слишком недавно замужем, — негромко, но с чувственным подтекстом сказал он, словно напоминая друзьям о своей только что минувшей первой брачной ночи и неизгладимых впечатлениях. — Ты смущаешь ее, предполагая, что она уже может носить моего ребенка. Верно, малышка?
Анабел бросила на него яростный взгляд : и собралась поведать друзьям Жиля, как про-: шла их первая брачная ночь, но он, види-; мо, понял направление ее мыслей. Пальцы i Жиля снова впились в ее плечо, а стальные I глаза красноречиво предупредили о неизбеж ном наказании за неповиновение.
— Я неудачно пошутила, — извинилась-] Мари-Тереза. — Прошу вас, проходите в дом.
Жиля перехватил Жан-Поль, и женщины \ остались вдвоем.
— Мы так удивились, когда сегодня утром Жиль позвонил нам из Парижа и сообщил, что женился! — тараторила Мари-Teреза. — На мгновение мы испугались, что Луиза в конце концов подцепила его. — Она вдруг нахмурилась, заметив, как бледна гостья. — О, простите! Возможно, вы не знали о Луизе…
— Знала, — криво усмехнувшись, заверила Анабел.
Открыв дверь ванной, Мари-Тереза состроила унылую гримасу.
— Очень старомодная, верно? Дядя Анри относился к имению не слишком серьезно, и сейчас мы занимаемся только виноградником. Возможно, позже появятся деньги и на дом.
— Я уверена, ваши дела сразу же пойдут в гору, как только Жан-Поль получит признание Комитета по виноделию, — успокоила ее Анабел. — Жиль уже говорил мне, как упорно вы работаете.
— Я больше не работаю, — огорченно развела руками Мари-Тереза. — Сейчас, когда я беременна, Жан-Поль не позволяет мне и палец о палец ударить. Вы скоро узнаете, что для виноградаря его лоза — это любовница, которая соперничает с женой всю жизнь… Вы давно знаете Жиля?
Следовало предвидеть этот вопрос, подумала Анабел. Несомненно, Мари-Тереза очень тепло относится к Жилю.
— Вроде того, — уклончиво ответила она, не желая усугублять ложью свое и без того нелегкое положение. — Моя крестная приходится Жилю тетей, так что я знаю его с детства.
— А он, предвидя, какой красавицей вы вырастете, все эти годы ждал вас! О, это очень романтично!
Дом, скудно меблированный, имел только одно преимущество — был достаточно просторен. Так, по крайней мере, выразилась Мари-Тереза, показывая его гостье.
— Наши мужья наверняка уже потягивают вино. Если их не отвлечь, они будут говорить часами, — пожаловалась Мари-Тереза. —Жиль был очень добр к нам. Именно он настоял, чтобы Комитет рассмотрел нашу заявку, и мы ему очень благодарны. Но пойдемте, иначе от обеда, который я приготовила, чтобы отпраздновать ваше бракосочетание, ничего не останется.
Восхитительный обед продолжался около двух часов. Было подано четыре блюда, а на десерт столько же сортов сыра. Когда было покончено с закусками и нежнейшим омаром, Мари-Тереза подала жареного цыпленка в горшочках, приготовленного в вине Жан-Поля. Цыпленок таял во рту, и, когда Анабел съела все до последнего кусочка, Мари-Тереза лукаво сказала Жилю:
— Ну, мой друг, скоро ты перестанешь быть таким самодовольным! Я положила в горшочек Анабел травку, способствующую — как это по-английски? — плодовитости, и она быстро станет такой, как я, понял?
Все засмеялись. Даже Анабел, которой не хотелось обижать простодушную хозяйку. И все же она вспыхнула, а Жиль, внимательно следивший за ее реакцией, вкрадчиво заметил:
— Мари-Тереза, какими бы великолепными ни были твои травы, их одних недостаточно, чтобы добиться желаемого эффекта. Правда, дорогая?
Слава Богу, всеобщий смех избавил Анабел от необходимости отвечать. И, хотя молодая пара пришлась ей по душе, девушка обрадовалась, когда настало время уезжать. На поддержание имиджа счастливой новобрачной ушли последние остатки сил, и Анабел в который уже раз задумалась, как выдержит шесть месяцев пытки под названием «графиня де Шовиньи».
День выдался теплым, солнце сияло вовсю, и Жиль предложил опустить верх «мерседеса». Анабел не стала возражать. Прохладный ветерок, трепавший волосы, дразнящий ноздри аромат распускающихся почек, безбрежное синее небо над головой — все это способствовало успокоению взбудораженных нервов. Незаметно для себя Анабел задремала.
Когда она проснулась, «мерседес» стоял во дворе замка и к машине бежал волкодав. Полусонная Анабел, с ужасом поняв, что склонилась к плечу Жиля, а тот держит ее в объятиях, попыталась сесть прямо.
Неожиданно Жиль поцеловал ее и шепнул:
— Никто из тех, кто наблюдает за нашим прибытием, не должен заподозрить, что мы фиктивные муж и жена.
Он вышел из машины, открыл дверцу, наклонился и подхватил Анабел на руки.
Ошеломленной экономке, которая встретила их в дверях, Жиль хладнокровно бросил:
— Таков английский обычай. Мои указания выполнены?
Не дожидаясь ответа, он легко зашагал по ступенькам, словно не чувствовал веса Анабел. А ей было так хорошо, так покойно в его объятиях, и в то же время блаженный восторг от близости Жиля поднимался из глубин ее естества. Хмельное чувство вскружило голову, и Анабел даже поначалу не заметила, куда принес ее Жиль.
И лишь когда он, сняв с себя рубашку и небрежно отбросив ее, прошел в смежную комнату, ослепленные солнцем глаза Анабел начали замечать то, чего не замечали раньше: роскошное убранство спальни, элегантность старинной мебели… Жиль вернулся в чистой рубашке и иронически посмотрел на испуганную Анабел.
— В чем дело? Ты что, никогда не видела супружескую спальню?
Супружеская спальня! Сладостный дурман рассеялся, разом вернулись все прежние страхи. Анабел обвела глазами кровать, облизала сухие губы кончиком языка и с опаской посмотрела на Жиля.
— Ты не можешь… — Она проглотила комок в горле и заставила себя продолжить: — Жиль, ты ведь не хочешь сказать, что мы будем спать в одной комнате?
— И не только в одной комнате, но и в одной кровати, — невозмутимо сообщил он. — Мои работники простые французские крестьяне. Как, по-твоему, смогут они меня уважать, если узнают, что я сплю с женой врозь? Или ты надеешься, что отдельные спальни помогут тебе удовлетворять твои низменные инстинкты с кем-нибудь другим? Думай об этом как о наказании, Анабел, — насмешливо посоветовал он. — И о том, насколько слаще будет вино любви после шестимесячного воздержания. Впрочем, это все равно что угощать коллекционным вином алкоголика, которому качество безразлично, он ценит только количество, верно?
Анабел сползла с кровати, ее лицо побелело от отвращения.
— То, что ты женился на мне, не дает тебе права разговаривать со мной, как с…
— …Уличной женщиной? — саркастически закончил Жиль. — Милая моя, уличные женщины, по крайней мере, честно предлагают свой товар. Сейчас принесут твои вещи. Если в течение ближайших шести месяцев у кого-нибудь сложится впечатление, что наш брак неудачен, я накажу тебя так, что ты не забудешь этого до самой смерти.
Анабел нашла в себе смелость ответить колкостью:
— Кажется, ты не придерживаешься теории, что осел лучше реагирует на морковку, чем на палку!
Жиль едва не испепелил ее взглядом, а затем негромко сказал тоном, от которого Анабел похолодела:
— Морковка это эвфемизм? То есть ты пообещаешь хорошо себя вести, если я удовлетворю твои желания, которые тебе тяжело сдерживать? — Он оскорбительно засмеялся. — Кажется, я уже говорил, что не люблю товар с гнильцой!
Достойно ответить Анабел помешал приход смуглолицего мужчины, принесшего чемоданы. Следом появилась экономка и, смерив злобным и любопытным взглядом Анабел. чопорно заметила:
— Возможно, когда у мадам будет время, я покажу ей замок. Кроме того, я хотела поговорить с вами насчет обеда, который месье граф собирается дать на следующей неделе… — Она осеклась, но скорее из желания намекнуть, что Анабел не способна справиться со столь ответственным делом, чем из страха перед хозяином, не желавшим, чтобы его молодой жене надоедали такими пустяками.
— Обед для членов местного общества виноградарей, — холодно уронил Жиль. — Я хотел обсудить с ними виды на нынешний урожай.
— Раньше обязанности хозяйки исполняла мадам Луиза, — вставила экономка, и по тону Анабел наконец догадалась о причине ее враждебности.
Ясно как Божий день, что мадам Лебон считает Луизу намного более подходящей кандидатурой на роль графини, чем ту, кого выбрал Жиль. К собственному изумлению, Анабел спокойно ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16