Вот только получится ли? Так что потерпи, если я вдруг окажусь неуклюжим.
Анабел понимала: Жиль нежен только потому, что хочет помешать ей устроить истерику и что, если у нее осталась хоть капля гордости, должна отказаться от его помощи и все сделать сама. Однако у нее не было сил препираться.
— Анабел, скажи честно, если я не прав, — попросил Жиль, стоя перед ней на коленях и обрабатывая антисептиком ее раны. — Когда ты спрашивала врача о ребенке, у меня сложилось впечатление, что ты искренне любишь малыша.
Анабел закусила губу. О Боже, он просто слепой! Конечно, я люблю малыша. Ребенок и Жиль — самое главное для меня в жизни.
— Анабел, я знаю, наш брак не идеален, но мы оба отвечаем за ребенка, которого зачали.
Жиль запнулся, подыскивая нужные слова, и Анабел, которая никогда не видела его в таком замешательстве, почувствовала, что ее сердце тает от нежности. Жиль был гак близко, что до него можно дотянуться рукой… и в то же время так далеко. Она могла прикоснуться к его телу, но не к душе.
Жиль порывисто встал, взял ее ладони в свои и посмотрел Анабел в глаза.
— Может быть, заключим перемирие ради ребенка? Я даю слово, что не буду навязывать тебе свое… внимание и что не буду смущать тебя связями вроде той, что была у меня с Луизой, а взамен… Взамен я прошу только одного: чтобы ты любила нашего ребенка. Ну что, Анабел? Ты согласна на перемирие?
Что она могла сказать? Что нечестно просить об этом, когда ее силы на исходе, когда душа просит его нежности, а тело — зашиты? Ее сердце кричало, что Жиль просит слишком мало, что наступит день, когда она не выдержит тех целомудренных отношений, которые он предлагает. День, когда она станет умолять Жиля или полюбить ее, или отпустить. Но Анабел была слишком измучена, чтобы снова вступать в битву с собственными чувствами, которые требовали от нее согласиться принять те крохи, которые Жиль предлагает.
— Хорошо… — произнесла она с такой болью и так тихо, что Жилю пришлось наклониться, чтобы услышать ее.
Он завернул Анабел в мягкое пушистое полотенце и отнес в спальню.
— Попробуй уснуть, а я тем временем позвоню по телефону.
Телефон стоял в спальне. Анабел слышала, как Жиль извиняется за то, что был вынужден срочно уехать из министерства, и чувствовала себя виноватой.
— Я причинила тебе столько хлопот…
— Все равно я вернулся бы завтра, — успокоил ее Жиль. — Анабел, прежде чем ты уснешь, нам нужно обсудить еще кое-что. Хотя ты не упомянула Луизу, она явно приложила руку к твоему… заключению. — Жиль сжал кулаки, и Анабел поняла, что пощады женщине, которая когда-то была его любовницей, не будет. — К несчастью, обстоятельства мешают мне поехать к Луизе и высказать ей все, что я думаю об этом бесчестном поступке. Но можешь быть уверена: она узнает, как я разгневан. Я прямо скажу Бернару, что его дочери пора вернуться в Париж… для ее же блага.
— А мадам Лебон?
— Она исчезла. Хочешь, чтобы я попросил полицию найти ее.
Анабел покачала головой.
— Какой в этом смысл? Не думаю, что она собиралась надолго оставить меня внизу.
Она не сказала Жилю о своих дурацких опасениях — ведь все закончилось благополучно. Кроме того, Анабел подозревала, что мадам Лебон и так была достаточно наказана, когда поняла, что чуть не стала причиной трагедии. Обвинять следовало Луизу, а не женщину, которую использовали как слепое орудие.
— А теперь постарайся уснуть, — сказал Жиль. — Я буду в соседней комнате. Немного поработаю и тоже лягу, но ты всегда сможешь позвать меня, если понадобится.
Анабел благодарно кивнула и, едва смежив веки, провалилась в сон.
Анабел приснилось, что она заперта в темной комнате и зовет, зовет на помощь, но никто не приходит, чтобы выпустить ее. Темнота давит на Анабел, она умоляет Луизу выпустить ее, обещает, что уедет из замка и больше не вернется. Француженка подходит все ближе и ближе, ее рыжие кудри напоминают языки пламени, рот кривится, и она со злорадством объявляет пленнице, что никогда, ни за что не выпустит ее.
Все исчезло, когда Жиль потряс Анабел за плечо и разбудил. И тут она обнаружила, что подушка намокла от слез, а все тело содрогается от нервного озноба. Встретившись с угрюмым взглядом Жиля, Анабел пролепетала извинения за то, что разбудила его.
— Я не спал, — покачал он головой. — Анабел, ты думаешь, что Луиза хотела оставить тебя там навсегда?
Господи, неужели Жиль считает меня глупой истеричкой? — подумала Анабел, а вслух осторожно заметила:
— Это приходило мне в голову, но я отмела подобные подозрения как несерьезные. Думаю, Луиза просто хотела попугать меня.
— И заставить покинуть замок? — заметив удивление Анабел, Жиль пояснил: — Ты говорила это во сне.
— Дело не только в Луизе. Я всегда боялась темноты.
Жиль обнял жену, словно хотел прогнать все ее страхи. И это ему удалось, более того — Анабел ощутила желание, которое прибывало с каждой минутой, словно вода в реке в весеннее половодье.
Жиль внимательно всмотрелся в ее лицо и слегка охрипшим голосом спросил:
— Теперь все будет в порядке?
Когда он убрал руки, Анабел вздрогнула и трепещущими пальцами потянулась к его груди.
— Жиль, не оставляй меня! Мне очень холодно и страшно.
— Хочешь, чтобы я остался? — Жиля тронуло ее несчастно е лицо. — Ты очень доверчива, дорогая. Или тебе хочется проверить, умею ли я держать слово? Не беспокойся, ты в полной безопасности.
А нужна ли мне эта безопасность? — сонно подумала Анабел, когда Жиль скользнул под одеяло и начал согревать ее своим телом. Засыпающая Анабел ощутила легкое прикосновение губ Жиля к шее, но продолжения не последовало, и она уже решила, что ей показалось.
— Мы не скрепили договор, — напомнил Жиль, и сердце Анабел гулко забилось, когда она осознала чувственный подтекст этих слов. — Дорогая, краеугольным камнем нашей связи будет доверие. Ты веришь мне?
Он приник к ее губам поцелуем, в котором угадывалась не пламенная страсть, но нежность. Анабел понимала, что Жиль стремится подбодрить ее, и все же ощутила острое разочарование. В глубине души она надеялась, что в нем пробудится желание и он не сможет удержаться и овладеет ею.
— Ну, убедилась? Я могу вести себя как цивилизованный человек!
А меня привлекает в тебе дикарь, подумала Анабел. Тот самый дикарь, который овладел мною под сенью деревьев, когда капли дождя пролились на истомившуюся от жажды землю и на мгновение мы оба стали единым целым со стихией. Ох, если бы можно было оставаться в объятиях Жиля до конца жизни, ощущать мощное биение его сердца, чувствовать, как моя душа постепенно освобождается от страха…
Анабел боялась закрывать глаза, но руки Жиля надежно защищали ее от мучительных кошмаров.
Наконец она уснула и на этот раз не видела никаких снов.
Глава 10
Анабел тревожно смотрела на свое отражение в зеркале. Она дорого дала бы, чтобы не идти в гости, хотя приглашал месье Трувиль, а не Луиза. Отказаться — значило подтвердить, что заключение в винном погребе не забыто, и Анабел решила не доставлять Луизе такого удовольствия. Кроме того, она знала, как тепло Жиль относится к Бернару. Не рвать же с человеком отношения лишь потому, что у него стервозная дочь?
Анабел надела новое платье, купленное — по настоянию Жиля. Глубокий зеленый цвет невероятно шел ей, а белоснежный воротник и манжеты делали скромное, в общем-то, платье нарядным. Жиль вошел в спальню, когда Анабел, сидя перед зеркалом, втыкала в уложенные на затылке волосы последнюю шпильку.
— Дорогая, ты уверена, что хочешь поехать? Знаешь, это вовсе не обязательно.
— Знаю, — кивнула она и даже нашла в себе силы пошутить: — Еще не родилась на свет женщина, которая сможет отказаться от вечеринки!
глаз не изменилось. Все трое знали, что речь идет не только об изумрудах.
Вскоре Жиль и Анабел смешались с толпой гостей. Когда Жиль шепну жене на ухо, что хочет сказать несколько слов Бернару, она ощутила укол страха, но тут же постаралась пересилить себя: Жиль не может неотлучно быть рядом со мной, да и Луиза едва ли осмелится сделать мне гадость на глазах у людей!
Однако Анабел просчиталась. Стоило ей увидеть рядом с собой сладко улыбающуюся Луизу, как вернулись прежние страхи.
— Ах, вот вы где! Анабел, а я вас ищу. Только что приехал еще один гость, наш старый друг.
Анабел только теперь заметила мужчину, маячащего за спиной француженки.
— Эндрю! — Она вглядывалась в холодное лицо человека, которого когда-то любила. Вернее, думала, что любит.
Он обвел взглядом расплывшуюся фигуру Анабел и сморщился от отвращения.
— Я приехал, так как надеялся, что сумею привести тебя в чувство, — гневно начал он. — Когда я получил твое письмо с извещением о разрыве помолвки, то решил, что это твое очередное чудачество. — Эндрю повернулся к Луизе, которая радостно наблюдала за этой сценой. — Спасибо вам за предупреждение. — Он снова перевел взгляд на Анабел и слегка выпятил нижнюю губу. — Кажется, ты поторопилась с письмом, верно? Или ты надеешься уговорить своего любовника жениться на тебе? О Боже, подумать только, что я держал себя в узде, считая тебя совсем другой! Да если бы я знал…
Анабел, слушавшая его с возрастающим гневом и обидой, наконец не выдержала.
— И что было бы, если бы ты знал? Завел бы со мной интрижку вместо того, чтобы покупать мою девственность с помощью обручального кольца?
У Анабел словно глаза открылись. Она вспомнила их давние беседы и дотошные расспросы Эндрю о ее семье и прошлом, на которые она бесхитростно отвечала, думая, что он интересуется ею так же искренне, как и она им. Теперь она прозрела и, глядя Эндрю в лицо, на котором застыла брезгливая гримаса, радовалась, что не стала его женой.
— Что ж, по крайней мере ты нашла в себе мужество расторгнуть нашу помолвку. Наверное, ты кусаешь локти, что пропустила срок, когда можно было выдать этого ребенка за моего!
Анабел побелела. Ей не верилось, что перед ней тот же самый человек, который всего лишь год назад признавался ей в любви. Она пошатнулась, но в этот момент ее поддержала сильная рука Жиля.
Эндрю посмотрел на него с холодным неодобрением и ядовито улыбнулся.
— Желаю вам счастья. Хотя, судя по пикантным изменениям в фигуре Анабел, вы его уже, кажется, испытали.
Луиза взвизгнула, когда кулак Жиля угодил в челюсть Эндрю. На мгновение молодой человек застыл, не сводя с Жиля удивленных глаз, а потом медленно осел на пол.
— Жиль, как ты мог! — воскликнула Луиза. — Он имел на это право! Ты знал, что Анабел обручена с другим, когда женился на ней?
— Знал, — мрачно подтвердил Жиль. — Как ты думаешь, почему я так стремился привязать ее к себе? Я не знаю только одного: почему этот тип оказался здесь. — Он бросил короткий взгляд на потерявшего сознание Эндрю. — Впрочем, догадываюсь. Луиза, чаша моего терпения переполнена. Ты в последний раз вмешиваешься в мои дела. Я очень уважаю твоего отца, но непременно расскажу ему, что собой представляет его дочь. Не советую тебе внов ь вставать на моем пути. Муж оставил тебе не слишком богатое наследство, а твой отец слишком щедр. Надеюсь, ты меня поняла.
Тем временем Эндрю очнулся, кое-как встал, ощупал челюсть и воинственно посмотрел на Жиля.
— Я подам на вас в суд! — прошепелявил он.
— Попробуйте, — мрачно усмехнулся Жиль. — Ни один суд во Франции не поддержит вас. Мужчина обязан защищать честь своей жены.
— Жены?! — Эндрю недоверчиво посмотрел на Анабел, а потом гневно повернулся к Луизе. — Вы не говорили, что он женился на ней!
Анабел тотчас вспомнила последний визит Луизы в замок Шовиньи. Она видела письмо, адресованное Эндрю, запомнила адрес и беззастенчиво воспользовалась им. Когда прежний план, воплощение которого было поручено мадам Лебон, провалился, Луиза решила, что приезд Эндрю сможет вернуть ей Жиля. Интриганка не имела представления, что Жилю известно о существовании Эндрю, и была уверена, что он приревнует Анабел к прошлому и выгонит несмотря ни на что.
— Ну что ж, в добрый час, — фыркнул Эндрю, по-прежнему злобно глядя на Жиля. — Честно говоря, я не большой охотник до чужих объедков!
— Благодарите Бога, что я отходчив, — ровно ответил Жиль. — Насколько я знаю, ваши реплики вызваны исключительно ревностью. У меня есть все доказательства того, что ваши оскорбления ни на чем не основаны. А даже если бы их не было… — Он бросил на Анабел взгляд, от которого у нее порозовели щеки. — Я полюбил Анабел, когда ей едва исполнилось шестнадцать лет, и никакие сплетни не могли бы уменьшить эту любовь. — Жиль обернулся к Луизе. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы раскусить твою игру. Мне очень жаль, Луиза, но даже если бы ты преуспела и Анабел ушла от меня, ты никогда не заняла бы ее место!
На Луизу было жалко смотреть, и Анабел даже посочувствовала поверженной сопернице.
Разумеется, чтобы остаться на вечеринке, не могло быть и речи. Жиль подозвал лакея и поручил передать его извинения хозяину дома. Заботливо поддерживая Анабел под руку, он проводил ее к машине, открыл дверцу и усадил на мягкое сиденье.
— Прости, что тебе пришлось вытерпеть, это, — сказал Жиль, садясь за руль и заводя мотор. — Луиза — первостатейная мерзавка.
Анабел устало пожала плечами.
— Это неважно…
К стыду Анабел, — по ее щекам заструились слезы, и она отвернулась, чтобы Жиль не заметил ее слабости. Оскорбления Эндрю лишили ее остатков самообладания, Анабел чувствовала себя вывалянной в грязи. Неужели я всерьез думала, что люблю этого человека, и собиралась прожить с ним всю жизнь? Человека мелкого, мстительного, готового скорее убить меня, чем позволить найти счастье с кем-нибудь другим? Человека, для которого важнее всего на свете видимость, а не сущность?
Она выскочила из машины, не дожидаясь, пока Жиль откроет ей дверцу. Анабел хотелось остаться одной, очиститься в потоке слез и навсегда забыть о Эндрю. Она вбежала в спальню, бросилась на кровать и дала волю чувствам.
— Анабел…
Она позволила Жилю перевернуть ее на спину и увидеть мокрое от слез лицо.
— Я бы с наслаждением убил его! И Луизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16