Хотя я готов признать, что первоначальная идея принадлежала Сильвии. Только тот, кому хорошо знакомы эти места, знает о существовании Хескетского леса.
– Но зачем было сюда ехать Уэйну? – нахмурившись, спросила Молли.
– Трудно сказать наверняка, но, возможно, это как-то связано с его деятельностью по распространению наркотиков, – задумчиво ответил Алекс.
– В городе действительно боятся беспорядков, которые могут устроить наркоманы…
– Полиция перекрыла все дороги, ведущие к лесу, и следит за перемещением тех, кто живет в лагере.
– Она не может запретить им появляться в городе, – заметила Молли.
– Не может, – согласился Алекс. – Но ради собственного блага им не стоит высовываться. Местные жители настроены против них…
– Что ты, конечно, одобряешь…
– Вовсе нет, я этого как раз не одобряю, – резко возразил он. – Послушай, почему ты считаешь меня каким-то злодеем?
– Неужели непонятно? – насмешливо спросила Молли. – Я, в отличие от тебя, сужу объективно…
– Вот как?
Он бросил на девушку взгляд, от которого по ее телу словно пробежал электрический ток.
– Прошлой ночью…
– Я не хочу говорить об этом, – резко оборвала его Молли.
Она инстинктивно отвернулась, пряча лицо. Но в тесном пространстве маленькой прихожей ей было некуда скрыться.
Невозможно смотреть на Алекса и не вспоминать при этом о прошлой ночи, не жаждать его близости, прикосновений его рук и губ. Но сейчас…
Она бессильно сжала кулаки, пытаясь подавить подступавшие слезы. Сейчас она жаждала не только физической близости. Этого ей было уже мало. Теперь Молли страстно желала и близости эмоциональной. Ей хотелось шептать ему все те нежные слова, которые она мысленно произносила прошлой ночью. Она мечтала услышать нечто большее, чем низкие, страстные возгласы восторга, ждала признания, что она что-то значит для него.
Молли поняла, к чему приведут эти мысли, и с силой прикусила нижнюю губу.
Глядя в затылок отвернувшейся от него Молли, Алекс не удержался от глубокого вздоха. Боже, эта женщина знала, как причинить ему наибольшую боль. Понимает ли она, как обидела его?
Он не относился к числу тех мужчин, которые готовы увлечь женщину в постель только ради секса. И потом, то, что произошло между ними прошлой ночью, никак не укладывалось в понятие «секс», по крайней мере, для него. А для нее? В том, что он смог доставить ей наслаждение, Алекс не сомневался.
Но она тайком сбежала поутру, прокравшись, как воришка, пока он спал, оставив эту короткую, холодную записку, сообщавшую, что все должно быть забыто… А он так надеялся проснуться и обнять ее…
Что ж, возможно, этой запиской Молли оказала ему услугу. Если бы он проснулся рядом с ней, то, наверное, не удержался бы от того, чтобы сказать ей о своих чувствах, признать, что, каким бы невозможным это ни казалось, он влюбился в нее с первого взгляда…
Теперь ему все ясно. Она не разделяет его чувств.
Алекс и сам не мог понять, почему полюбил ее. Он еще не встречал более упрямой, более нелогично мыслящей женщины, с таким упорством стремящейся приписать ему злые помыслы и поступки. Но при этом никому еще не удавалось вызвать в нем такой всплеск чувств.
Ему хотелось прямо сейчас дотронуться до нее, обнять…
Понимает ли она, что его сводит с ума нежный женский запах, наполняющий эту маленькую прихожую? Что каждый раз, глядя на нее, он видит ее такой, какой она была прошлой ночью? Он никогда не слышал ничего более эротичного, чем ее почти застенчивое признание о своих девичьих фантазиях. Она отдалась ему с такой мягкой женственностью…
Он знал, что уже никогда не сможет войти в королевскую спальню без мыслей о Молли, без воспоминаний об этой ночи.
Утром, когда он проснулся, простыни еще хранили отпечаток ее тела. Хорошо, что Джейн не было дома. Иначе экономка с удивлением спросила бы, почему это вдруг ему вздумалось ночевать в королевской спальне.
Это было мукой, непереносимой пыткой. Утром, уехав от Алекса, Молли думала, что успела сбежать вовремя. Но сейчас поняла, что ошиблась. Прошлая ночь не имеет ничего общего с ее ожившими девичьими фантазиями. Этот мужчина овладел не только ее телом, но и душой. Она попалась в ловушку. Короче говоря, полностью и безоглядно влюбилась.
Низкий стон вырвался из ее груди, и в одно мгновение Алекс оказался рядом с ней.
– Что с тобой? Что случилось?
Он схватил ее за запястье, и Молли была вынуждена повернуться к нему.
– Ничего… Все в порядке… Что у тебя с лицом? – дрожащим шепотом спросила она, заметив глубокую окровавленную и опухшую по краям царапину.
На рукаве выше локтя тоже было пятно крови, и Молли с ужасом увидела, что ткань рубашки разорвана.
– Ерунда, – успокоил ее Алекс.
Он заметил, как она побледнела. Наверное, как многие женщины, не выносит вида крови, мелькнуло у него в голове.
– Нет, не ерунда, – запротестовала Молли. – Ты ранен… Что произошло?
Она подняла руку и с тревогой коснулась его лица.
– Кто-то из детей бросил в меня острый камень… – сказал он, пожимая плечами.
– Камень? Рану надо промыть. В нее могла попасть инфекция. У тебя сделана прививка от столбняка?
– Да, – подтвердил он. – Но ты права, рану надо обработать Можно воспользоваться твоей ванной?
– Конечно. Я помогу тебе, – Молли заторопилась вверх по лестнице. – На рукаве тоже кровь. И. рубашка разорвана, – добавила она.
– Да, я знаю, – откликнулся Алекс. Девушка провела его в свою спальню, усадила на кровать и с материнской строгостью скомандовала:
– Посиди здесь. Я принесу вату и антисептик.
Он послушно ждал, наблюдая, как она возится в ванной, доставая из аптечки все необходимое.
– Будет немного больно, – предупредила Молли, приближаясь к нему с маленьким пакетом ваты и пузырьком жидкого антисептика.
Больно… Да разве можно сравнить физическую боль с муками, терзающими его душу.
Алекс послушно повернул голову и закрыл глаза. Молли осторожно вытерла запекшуюся кровь с краев раны, которая, к счастью, оказалась неглубокой. Тщательно обработав ее антисептиком, девушка наложила поверх стерильную салфетку и пластырь. Закончив, она спросила:
– А что с рукой?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Может, посмотришь? Я сейчас сниму рубашку.
– Нет! – вырвалось у Молли. Ее лицо вспыхнуло, и она тут же поправилась: – Конечно, давай.
Расстегивая рубашку, Алекс задумчиво нахмурился. Это резкое «нет» несло явный отпечаток паники. Неужели она боится его? Почему? Странно. Во всяком случае, до сих пор он не вызывал страха ни у одной женщины.
Он бросил рубашку на пол, и Молли застыла в оцепенении. Его тело было таким… таким прекрасным. Мужественным, чувственным, желанным. Ей безумно хотелось протянуть руку и дотронуться до него, повторяя путешествие, Которое она совершила прошлой ночью…
– Что с тобой?
Молли встрепенулась и достала из пакетика чистый комочек ваты. Рана на руке была длиннее и глубже, но, к счастью, не успела воспалиться. Тем не менее девушка щедро обработала края антисептиком, и Алекс сморщился от боли.
– Это для твоего же блага, – мягко упрекнула она.
– Слушаюсь, сестричка, – с насмешливой торжественностью сказал он и, поддразнивая, добавил: – Мне почему-то кажется, что это доставляет тебе удовольствие…
Молли не удержалась и, краснея, улыбнулась в ответ.
Ей действительно было приятно, но не причинять ему боль, а просто быть рядом с ним, дотрагиваться до его тела. Слезы подступили к глазам Молли. Чтобы скрыть свои чувства, она наклонила голову, и ее лицо неожиданно оказалось совсем близко от его плеча…
Уже не в силах сдерживаться, она коснулась губами его руки выше раны.
Алекс замер. Затем повернулся и посмотрел на ее склоненную голову. Он почувствовал нежное прикосновение губ к своей коже, но поцелуй был таким легким, что мог оказаться просто плодом его воображения.
– Молли?
Девушка услышала нетерпеливый вопрос в его голосе и смущенно отвернулась. Он схватил ее за плечи.
– Я нечаянно, – начала оправдываться она.
– Мне все равно, нечаянно или нет, – грубо перебил ее Алекс.
Он обхватил ее за талию и, притянув к себе, начал целовать с яростной, жадной страстью. В одно мгновение Молли захлестнула такая волна наслаждения, что ей ничего не оставалось, как подчиниться своим чувствам, уступая себе и ему.
Она прижала ладонь к его груди и с наслаждением вдохнула запах, напоминающий о прошедшей ночи.
– О, Молли, Молли… Я так хочу тебя, – простонал Алекс между поцелуями. – Хочешь знать, как?
Он без смущения взял ее руку и приложил к своему телу.
Молли тут же ощутила, как в ней самой нарастает возбуждение. Их тела мгновенно и сильно реагировали друг на друга, словно они были любовниками целую вечность, а не одну ночь.
Наверное, он прочитал ее мысли, потому что, бесстыдно лаская и целуя его, она услышала хриплый шепот:
– Да, да, сейчас я раздену тебя… Боже, я так тебя хочу, что готов сорвать твою одежду…
Молли беспомощно задрожала. Как сказать ему, что только об этом она и мечтает? Что вес представления о необходимости вежливого и корректного отношения к женщине в интимной ситуации – полная чушь? Что все эти феминистские идеи о том, что мужчина и женщина должны быть равны, а партнерша вполне способна раздеться самостоятельно, оказались полностью опровергнуты инстинктивной потребностью покориться мужской силе?
Одна из пуговиц ее блузки отлетела под его нетерпеливыми пальцами.
– Если ты не прекратишь, – предупредил он, – то я не смогу снять с тебя эту тряпку, не порвав ее…
Конечно, в этот момент Молли надо было бы отстраниться, но… Его запах кружил ей голову, как молодое вино, и вместо этого она расстегнула молнию на его джинсах и скользнула рукой внутрь.
– Молли, – взмолился он.
Она шаловливо улыбнулась, глядя, как Алекс отчаянно пытается справиться со строптивыми пуговицами.
– Вчера у тебя не было таких проблем, – напомнила она.
Что на нее нашло? Зачем она это сказала? Но было уже поздно. Он с хриплым возгласом схватил края ее блузки и одним рывком раздвинул их в стороны, обнажая грудь. Его порыв отозвался чувственной дрожью во всем ее существе.
Но это было ничто по сравнению с тем, что она почувствовала, когда он взял ее груди в ладони и зарылся в них лицом, целуя, лаская, покусывая. Не в силах больше сдерживаться, Молли со стоном начала прижиматься к нему нетерпеливыми ритмичными движениями. Алекс быстро сбросил остатки одежды.
– Молли, – простонал он. – Ты понимаешь, что ты делаешь со мной…
– Я хочу смотреть на тебя, – почти шепотом проговорила она.
– А я – на тебя, – ответил он и мягким движением раздвинул ей ноги.
Молли подалась вперед, откликаясь на его ласки, но ей было мало этого. Она хотела соединиться с ним, ощутить его глубоко внутри себя.
– Алекс, – прошептала она. – Пожалуйста…
– Пожалуйста что? – хриплым шепотом спросил он.
– Пожалуйста, сейчас…
Она задрожала от наслаждения, когда он прижался к ней и, восхитительно медленно скользя, начал движение внутрь ее тела. Это было что-то новое, неизведанное.
Молли вцепилась в него руками и обхватила ногами, отдаваясь взаимному наслаждению, которое нарастало с каждым ритмичным движением их тел. Близость с этим мужчиной была настолько естественной, что она уже не могла представить, что когда-то он не был частью ее жизни.
– Молли, Молли, – г выкрикнул он ее имя, сотрясаясь в судорогах экстаза.
Она почувствовала горячий взрывной всплеск в недрах своего тела и вдруг подумала о том, как хорошо было бы зачать с ним ребенка. Зарождение новой жизни, их общего неповторимого создания связало бы их навсегда.
Молли зажмурилась, сдерживая готовые хлынуть слезы.
Алексу показалось, что она ускользает, отдаляется от него, едва ли не отвергает, причем как раз в те минуты, когда ему хотелось особенной близости, когда он жаждал сказать, что любит ее. Закрыв глаза, она словно нарочно отгородилась от него, не допуская в свою жизнь.
Он прекрасно понимал, что современной женщине совсем не обязательно любить мужчину, чтобы наслаждаться физической близостью с ним. Проблема была в другом – он сам считал необходимым испытывать чувства к женщине, с которой делит постель.
Алекс грустно улыбнулся и отодвинулся от Молли. Что бы она сказала, если бы узнала, что он боролся с искушением дать ей не только сексуальное удовлетворение, но и гораздо большее… Что хотел бы подарить ей ребенка…
Принято считать, что это женщина пытается привязать к себе мужчину, зачав от него ребенка, а не наоборот, вздохнул Алекс. Он хотел поцеловать Молли, но, увидевшее все еще закрытые глаза, передумал. Она не любит его.
А она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Не сейчас… У нее будет куча времени для слез позже, когда он уйдет.
– Молли… – сделал последнюю попытку Алекс.
Не открывая глаз, она натянула на себя одеяло и зарылась лицом в подушку.
Вздохнув, он начал одеваться. Все ясно: она не хочет, чтобы он остался.
Молли подождала, пока не хлопнет входная дверь, и дала волю слезам, перестав плакать только тогда, когда почувствовала тошноту и головокружение.
Она совершила непростительную ошибку: влюбилась в человека, который никогда, никогда не ответит ей взаимностью.
7
– И сегодня вечером в городском зале собраний состоится митинг, на котором будет обсуждаться все происходящее. А, мисс Барнс, доброе утро, или точнее, добрый день!
Взгляды сотрудников редакции обратились на Молли, которая как раз вошла в дверь.
Она провела бессонную ночь и заснула только перед рассветом. В результате, конечно же, проспала и опоздала на работу. Голова была тяжелой, лицо опухло, глаза покраснели. Тем не менее нечестно со стороны Боба высмеивать ее перед всеми за опоздание. Сейчас всего лишь половина одиннадцатого.
Увидев ее лицо, редактор забыл о своем недовольстве и заботливо спросил:
– С вами все в порядке?
Молли впилась ногтями в ладони, чтобы снова не расплакаться. Никогда еще она не чувствовала себя такой уязвимой.
– У меня немного болит голова, – пробормотала девушка.
Голова и вправду болела, но это оправдание выглядело таким банальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15