— Ваша мать была и, насколько мне известно, все еще остается самым лучшим охотником на лягушек.
— К сожалению, теперь ей приходится заниматься другими делами, — улыбнувшись, серьезно заметила Клио.
— В Лондоне? Думаю, да. Сейчас непростое время. Новая королева очень молода, и, боюсь, ноша окажется ей не по силам.
Хотя Клио не так давно познакомилась с леди Констанс, она чувствовала себя с ней вполне непринужденно.
— Я понимаю, — сказала девушка, — что, несмотря на молодость и неопытность Виктории, есть основания радоваться, что она оказалась первой в порядке наследования.
— А не ее дядя, герцог Суссекский? Нельзя забывать, что, пока у Виктории нет ребенка, Огастус Фредерик останется первопреемником, если с ней что-нибудь произойдет.
— И это станет несчастьем для Англии?
— Это будет неприятно, — осмотрительно ответила леди Констанс. — Он слабый, недалекий человек. Я даже представить себе не могу, какой вред он может принести стране в эти трудные времена.
— Однако у него есть сторонники, — решилась вставить Клио. Она не стала бы этого говорить, если бы не слышала, как ее родители обсуждали проблему, которую герцог Суссекский и его сторонники представляют для парламента.
— К сожалению, это правда. Мы должны молиться, чтобы Виктория была здорова, и поскорее вышла замуж, и родила наследника.
— Говорят, она не стремится к этому.
— У нее не будет выбора, — откровенно объявила леди Констанс. — Это ее долг перед страной.
Радуясь, что ей самой ничего подобного не угрожает, Клио после завтрака еще немного посидела, прежде чем извиниться и уйти. Вернувшись в свою комнату, она быстро переоделась в одежду попроще и снова отправилась вниз, в подвал. Осторожно спускаясь по каменным ступенькам, Клио обнаружила, что они уже высохли, однако земляной пол еще оставался сырым, что было неудивительно, если учесть, какой поток дождевой воды обрушился на него накануне.
Опустившись на колени на кусок брезента, который она принесла с собой, чтобы хоть немного защититься от ужасной грязи, Клио начала аккуратно откапывать железный брусок, который нашла прошедшей ночью. Полностью откопав его, девушка наклонилась ниже, стараясь определить, насколько он может быть хрупким. Брусок был длиной около трех футов и толщиной с крепкое мужское запястье. Бережно приподняв один конец, она удостоверилась, что, хотя поверхность металла отслаивалась, внутри он был достаточно прочным, чтобы не переломиться.
Клио рассматривала находку и размышляла, что это такое. Железный брусок мог использоваться для различных целей, но чаще всего, очевидно, им запирали толстую дверь.
Тюрьма для пленных викингов.
Обман, которым воспользовались викинги…
Они пошли на хитрость, позволив стражникам взять себя в плен, и таким образом проникли в сердце крепости. Но какая им была от этого польза? За стенами крепости у них должны были оставаться союзники, готовые освободить их, когда придет время.
Что же произошло дальше? Было сражение? Эти камни вокруг слышали крики умирающих и победителей? Почему-то ей казалось, что ничего подобного не было. Женщина, похищенная из высокой башни… Тайный побег ночью… Украденная невеста… Она сопротивлялась или понимала, что крик о помощи принесет несчастья ее собственным людям? Женщина, наделенная даром лечить, не захотела бы причинить вред другим.
Дар…
В эпоху Альфреда Великого Холихуд находился в зависимости от Хоукфорта, расположенного южнее. Сейчас в Хоукфорте жили кузены Клио, но владевшая им семья имела с ее семьей более древние связи. Несколько веков назад, во время крестовых походов, сын одного из Хоукфортов прибыл в Акору и, женившись на принцессе, вошел в королевскую семью. Как говорили, это он принес с собой «одаренность», проявлявшуюся с тех пор у женщин их рода.
Знатная женщина, жившая в Холихуде, могла происходить из рода Хоукфортов, и тогда ее похищение викингом привело бы в ярость ее семью и стало причиной войны.
Или те события заложили основу древнего союза? Война или мир… Страдание или радость… Что начиналось на этом самом месте?
Клио ощущала под пальцами холод железного бруска. Дверь, изолировавшая подвал, могла находиться как раз там, где она стояла на коленях лицом к лестнице. Вниз падал свет… Яркий, искрящийся свет…
…Такой яркий, что стало больно глазам. В голове у Клио застучало, мир покачнулся, и на мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание.
Потом это ощущение прошло, зрение прояснилось, но то, что она увидела, не принесло ей облегчения.
В свете, падавшем с верхушки лестницы, на расстоянии не более дюжины шагов от себя Клио увидела женщину.
Женщина была высокой, грациозной, стройной, как тростник, ее густые волнистые волосы ниспадали почти до самых колен. На ней был плащ до лодыжек с длинным широким поясом, с длинными рукавами и квадратной горловиной. Клио не могла отчетливо разглядеть черты ее лица, но у нее появилось ощущение, что женщина очень красива.
Незнакомки, если придерживаться здравого смысла, там быть не могло, однако она спустилась по лестнице и остановилась на нижней ступеньке, посмотрела прямо на Клио, а потом слегка повернула голову, словно собиралась заговорить с кем-то, стоявшим рядом с девушкой.
Застыв на месте и разрываясь между ужасом и удивлением, Клио повернула голову вбок, чтобы посмотреть, есть ли там и мужчина. Его не было, и когда она снова взглянула на лестницу, женщина исчезла.
Клио попыталась встать, но тело ее не слушалось. Несколько долгих секунд она, сжавшись, сидела на земле, прислушиваясь к бешеному стуку собственного сердца и отчаянно стараясь понять, что с ней происходит.
Она лишилась рассудка? Заболела какой-то ужасной болезнью?
Или это пробудилась «одаренность», которую она не желала и не понимала?
Клио всхлипнула, еще раз попыталась встать, и ей это наконец удалось. Опираясь рукой о стену подвала, Клио добралась до лестницы и поднялась по ступенькам.
Оказавшись снаружи, она тяжело опустилась на деревянную скамью. Несмотря на теплый день, Клио было очень холодно, ее руки дрожали, как осенние листья на пронзительном ветру, глубоко внутри образовался тяжелый комок страха, сковавший внутренности.
«Одаренность» в ее семье всегда давала о себе знать во времена крайней опасности. Совсем недавно способность ее кузины Амелии видеть подлинный характер человека помогла предотвратить страшную угрозу Акоре и свела ее с человеком, ставшим мужчиной ее жизни.
Если «одаренность» пробудилась у Клио, то возникает вопрос: почему? Какая опасность вызвала ее появление? И что же теперь должна делать Клио?
Ее мать и тетя Кассандра — обе имели опыт обращения со своими «одаренностями» — были заняты в Лондоне сложными насущными дипломатическими проблемами, связанными с восхождением на трон новой королевы. Клио не хотелось их беспокоить, а кроме того, она могла ошибаться.
Чем больше Клио размышляла над случившимся, тем больше сомневалась в увиденном. Была это женщина или, быть может, просто облачко пыли, пляшущее в луче света?
Помимо всего прочего, она в тот момент нагнулась, чтобы рассмотреть железный брусок, а часто случалось, что Клио на короткое время теряла ориентацию, когда из такого положения резко поднимала голову. Возможно, это был один из подобных случаев.
На самом деле не было причин беспокоить ни себя, ни кого-либо другого, просто следовало более здраво относиться к таким вещам.
И пожалуй, нельзя проводить такой хороший день, ползая по полу промозглого подвала. Клио решила, что приведет себя в порядок и предложит леди Констанс отправиться на прогулку в экипаже. Разумеется, потом она вернется в подвал и заберет брусок, но не раньше, чем все трезво обдумает. И это была не трусость, а обыкновенный здравый смысл.
«Дуреха» — это слово само просилось на язык, но правда была еще хуже. Клио отлично знала, что видела в подвале в обоих случаях, хотя и не понимала значения подаваемых ей знаков. Но если делать вид, что ничего не происходит, — ничего и не изменится.
Но теперь уже ничто больше не сможет заманить ее в этот подвал. Клио так долго сидела, не шевелясь, под теплыми лучами яркого солнца, стоявшего прямо у нее над головой, что зяблики вернулись на лужайку и клевали что-то у ее ног. Они без страха подбирались все ближе, пока внезапно все сразу не взмыли к небу. Клио смотрела, как они летят той необычной, удающейся только птицам единой волной, и удивлялась, что могло их спугнуть, пока не увидела появившегося из-за угла дома Уилла.
Он шагал, одетый в свободную белую рубашку, темные бриджи для верховой езды и сапоги, запачканные грязью. В его густых золотисто-каштановых волосах, вьющихся на затылке, играло солнце. Клио рассмотрела, что у него высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок и темно-карие глаза со зрачком, окаймленным золотом, а на левой скуле под глазом красуется небольшой синяк, которого она не заметила накануне ночью.
Пока она гадала, как граф мог заработать этот синяк, Уилл заметил ее и склонил голову:
— Добрый день, принцесса Клио. Надеюсь, все хорошо?
— Просто наслаждаюсь прекрасным днем, ваша милость. — Клио изобразила улыбку, понимая, что он опять видит ее растрепанной и грязной.
— Я думал, жители Акоры не пользуются титулами. — Он выразительно приподнял бровь.
— Я думала, мы сошлись на Клио, — ответила девушка, у которой был брат-близнец, давно научивший ее не оставаться в долгу.
— Действительно, — на мгновение растерявшись, усмехнулся Уилл. — Примите мои извинения… Клио.
— Все в порядке, Уилл. Не хотите составить мне компанию? — Она указала на скамью рядом с собой.
Он сел и, откинувшись назад и положив ногу на ногу, стал всматриваться в холмистые лужайки Холихуда. Сад был, по представлению Клио, типично английским: аккуратные цветочные клумбы, разбросанные по любовно ухоженным лужайкам, и опрятные, посыпанные гравием дорожки.
Леди Констанс особенно любила розы, и в результате они буйно цвели среди других цветов. Тюльпаны всевозможных оттенков соседствовали с ярко-белыми маргаритками и темно-оранжевыми маками, эти экзотические цветы особенно ценились за свою редкость. Но самыми изумительными, на взгляд Клио, были деревья — древние дубы с причудливыми искривленными стволами, крепкие каштаны и грациозные ивы с длинными узкими листьями, нежно касающимися земли.
Красота сада успокаивала Клио, присутствие мужчины — нет. Она не чуждалась крупных, великолепно сложенных мужчин, которые обладали силой и уверенностью в себе — ведь она выросла среди таких мужчин, — но Уилл Холлистер чем-то неуловимо отличался от них, а вот чем именно, Клио никак не могла определить.
Ей все не удавалось привести в порядок свои расстроенные чувства, поэтому она обрадовалась возможности переключить свое внимание на Уилла. Несмотря на несколько дюймов пространства скамейки, разделявшего их, Клио ощущала исходивший от него запах мыла, кожи и свежего, омытого солнцем дня и сквозь свое тонкое муслиновое платье чувствовала тепло его тела. Его профиль с четкими чертами показался Клио неотразимым.
Она подумала, что Уилл просматривает сад с острым вниманием охотника, но, когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, оказалось, что глаза у него полуприкрыты.
— Бабушка просто счастлива, что вы здесь, — довольно весело заговорил он низким приятным голосом.
— Леди Констанс — само гостеприимство, — ответила Клио, аккуратно положив руки на колени и выпрямив спину, как будто появление графа вовсе не застало ее врасплох.
— Я понимаю, что вы устали от Лондона.
— Да, это правда. — Клио тщательно подбирала слова, не желая обидеть его, ведь он был британцем, а, как она успела заметить, большинство британцев бесконечно гордились Лондоном, уверяя, что этот город верх цивилизации и прогресса. Как именно они пришли к такому заключению, осталось для нее загадкой. — Я избегаю светской суеты.
— Но вы же принцесса! Или в Акоре совсем другие обычаи?
В чем-то жизнь у нас напоминает вашу. Люди посещают приемы, ходят в театры, на музыкальные вечера, на спортивные состязания. Но у нас нет такого общества, как здесь, нет определенных групп людей, которые, по-видимому, вечер за вечером постоянно проводят время в одной и той же компании.
— Все это весьма традиционно, не так ли? — Уилл явно забавлялся. — Если не сказать — ужасно скучно. Но в этом есть определенный смысл.
— Какой же? — искренне заинтересовалась Клио.
— Это обеспечивает сцену. Тот, кто действительно талантлив, может преуспеть на ней. Тот же, у кого нет способностей, может растрачивать свою жизнь, создавая иллюзию деятельности.
Две недели назад он сказал, в сущности, то же самое изысканной блондинке-дочери маркиза, как он помнил, — с которой случайно познакомился на званом вечере, куда ему не хотелось идти, но от которого нельзя было отказаться. Она наклонила набок модно причесанную голову, оценила его пустым взглядом зеленых глаз и соблазнительно улыбнулась. «Я обожаю иллюзии, — объявила леди и после недолгого размышления добавила: — И пантомимы тоже».
С любопытством ожидая, что ответит принцесса Акоры, Уилл посмотрел на ее руки — они были тонкими, изящными, без перчаток и с прилипшими к ним кусками грязи. Женщины, с которыми он был знаком, не проводили время в сырых подвалах, выкапывая замшелые черепки. В лучшем случае они осмеливались выйти в свой сад, чтобы срезать несколько цветков для букета, при этом должным образом спрятавшись под шляпой, вуалью и, разумеется, надев перчатки.
— Мне трудно представить что-либо более угнетающее, чем попусту растраченная жизнь, — сказала Клио. — Это не что иное, как оскорбление для людей, которые прилежно трудятся, чтобы обеспечивать свое существование.
Принцесса оказалась сообразительной и обладала рациональным мышлением. Это создавало некоторые неудобства. «Но даже при этом я сумею с ней справиться», — решил граф.
— Вы не носите перчаток? — спросил он.
— В перчатках я не чувствую того, что выкапываю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33