— что скажешь об этом?
Раскрыв ладонь, пожилой мужчина показал горсть темно-серых гильз от малокалиберных патронов.
— Снова самодельные автоматы? — уже без прежнего изумления справился ученик.
— Верно… Прям напасть какая-то.
— Жаль, что камера внешнего слежения установлена только у входа в здание и произошедшее у дороги, не попало в поле обзора. Ведь как нам помогла запись ограбления обменника! Так четко все зафиксировано: и внешность бандитов, и последовательность действий. Правда, до того момента, пока Европеец не лупанул по камере…
В обсуждениях того жестокого налета, следователи как-то, сами того не замечая, стали называть одного преступника Кавказцем, за вторым же прочно закрепилось прозвище Европеец.
— Не слишком вразумительные показания у сегодняшнего свидетеля, — негромко продолжал рассуждать Волчков, — запросто может статься, что и в этом нападении участвовали два бандита, бравших пункт обмена валюты.
— Возможно… — отвечал мэтр, о чем-то размышляя.
В другой раз, молодой человек, непременно и с одержимостью бросился бы отстаивать правоту своей версии, но сейчас, глядя куда-то в темноту, вдруг тихо и мечтательно проговорил:
— Повезло нам, девушка опять та же…
— Ты о чем? — не понял наставник.
— Бригада скорой помощи приехала та же самая, — уточнил Лешка, — врача помните, что была здесь в прошлый раз?
— А-а… Ну это тебе повезло. Мне-то чай, какая разница… — усмехнулся Севидов и объяснил: — место то же, да и время, очевидно, опять совпало с ее сменой.
Фотограф давно выполнил свою миссию и вместе с нарядом милиции, вовремя подоспевшим к месту перестрелки, отирался возле бронированного авто. Компания мужчин с интересом разглядывала редкий экземпляр отечественного полувоенного производства.
Девушка в белом халате, наброшенном поверх легкого осеннего пальто, обследовав трупы, подошла к следователям.
— Добрый вечер, — едва заметно и натянуто улыбнулась она, узнав тех же работников прокуратуры, что ломали головы над предыдущим убийством за углом роскошного здания несколькими днями раньше.
Волчков, забыв на этот раз об очках, приветливо закивал. Анатолий Михайлович, покосившись на свернутый вчетверо бинт, которым она оттирала с пальчиков кровь расстрелянных инкассаторов, хмуро ответил:
— Ночь уж на дворе. Здравствуйте.
— Заключения точно такие же, как и при убийствах в обменном пункте: множественные пулевые огнестрельные ранения, не совместимые с жизнью, — вкратце ознакомила она работников прокуратуры со своими выводами и добавила: — если мы вам больше не нужны…
— Езжайте… — махнул рукой Севидов.
Доктор медленно направилась к белой «Газели», но, остановившись, повернулась и с укоризной спросила:
— Что же это у нас в городе твориться? Вы можете объяснить?
— Пока нет… — отвечал, опустив взгляд, опытный юрист.
— Мы найдем! Обязательно отыщем извергов! — с жаром пообещал стажер, но девушка уже подходила к машине с красным крестом.
— Что-то ты Леша уж больно стеснительный, — чуть слышно пробурчал Михалыч, чувствуя себя наставником не только в профессиональных, но и в житейских вопросах.
— В каком смысле?
— Понравилась врачиха?
Тот замялся.
— Ладно, можешь не отвечать — итак ясно. Поди, догони ее пока не уехала, испроси аспирину — знобит меня что-то нынче. Да стой же ты, конь ретивый…
Он ухватил рванувшего с места паренька за загривок куртки и назидательно буркнул:
— Поинтересуйся заодно: как, дескать, настроение, не тяжело ли работать по ночам?.. Не теряйся, одним словом, уяснил?
— Угу, — довольно кивнул тот и исчез во тьме.
Отдав тем временем, нужные распоряжения старшему милицейского наряда, Севидов влез на переднее сиденье УАЗика. Сзади возился молчаливый фотограф. Оставалось дождаться насильно отправленного к барышне Волчкова и можно было трогаться в путь. Но неожиданно, помимо делавшего первые несмелые шаги в личной жизни Лешки, обозначилась еще одна причина задержки — в лучах фар серенького внедорожника непонятно откуда появился солидный мужчина в дорогом костюме-тройке и легком, светлом плаще нараспашку. Подскочив к правой передней дверце и, открыв ее, он спросил взволнованным голосом:
— Вы тут главный?
— А вы-то кто будете? — проворчал в ответ, недовольный заминкой, следователь.
— Я начальник службы безопасности «Фрегата» Савелий Горбунко… Собственно я не по своей линии… — запыхавшись, оправдывался мужчина.
— Ну и что же вы хотите?
— Только что звонил финансовый директор компании, спрашивает: что же теперь будет с нашими деньгами?
— А что с ними будет? — равнодушно пожал плечами работник прокуратуры, — выясним все обстоятельства, установим преступников и вернем. Честь по чести и все до копейки…
— Но сколько же это потребует времени? — озадачился главный страж.
— Кто ж знает… На раскрытие подобных неординарных дел сроков обычно не устанавливают…
— Вы поймите — это же наша месячная выручка, и я полностью разделяю отчаяние нашего начфина — из этих денег должны пойти отчисления по налогам, зарплата…
— Знаете что, пусть он наведается к нам в прокуратуру, — попробовал успокоить сыщик, — есть у нас специалисты по этаким вопросам. Я-то больше по следственной части… Наверное, можно как-то решить вашу насущную проблему — написать письмо в налоговую инспекцию или еще что-то. Счет ваш не арестован, деятельность не приостановлена…
— Боже!.. — простонал элегантный мужчина. — Скоро возвращается из отпуска наш генеральный директор. Когда он узнает обо всем, что здесь происходит — нам конец!
— Не стоит так сгущать краски. С вашей конторой ничего страшного не случилось, — молвил Анатолий Михайлович и, подмигнув запрыгнувшему на заднее сиденье Лешке, скомандовал: — поехали.
Глава VI
И снова люди в черном…
— О… Какие гости!
— Рад видеть тебя Сашенька! Как и обещал — ровно в двадцать ноль-ноль…
Добрый передал хозяйке две бутылки шампанского и, сняв форменный плащ, повесил его на крючок в прихожей.
— Проходи, Андрюша. Стол уже накрыт, остались последние штрихи.
Не разуваясь, полковник в мокрых туфлях прошлепал в маленькую кухоньку и сходу впихнул объемный зад в неудобное бамбуковое кресло.
— А у тебя мило, — оглядываясь по сторонам, оценил он убранство и дизайн брежневской клетушки.
— Увы, это мало напоминает то роскошное заведение, где мы с тобой ужинали… — отвечала Александра, доставая из шкафчика темной полировки широкие фужеры под шампанское.
— Поужинаем еще, и не раз. Какие наши годы!.. — оптимистично заявил сквалыга, вспоминая обильный стол в ресторане, за который между тем, пришлось расплачиваться даме.
Напроситься в гости к новой знакомой, в день знаменательной аварии близ Казанского моста, не вышло. Сославшись на позднее время, девушка довезла ловеласа до дома и распрощалась. Но прежде искушенный бонза исправительных заведений на правах потерпевшего в дорожном происшествии успел дотошно выспросить ее координаты и даже мельком заглянуть в любезно предложенный паспорт. «Что ж, — подумал тогда Андрей Яковлевич, поднимаясь в собственную опостылевшую квартиру, — весьма целомудренная крошка, если только не изображает невинность. Выясню, обязательно все выясню в ближайшее время. Но, чертовски привлекательна! Ножки вот, чуток подвели — толстоваты. Ну, да и я — не Ахиллес… Брюхан безразмерный отрастил — когда и не заметил, форма пятьдесят восьмого размера уже не лезет… Впрочем, что это мы переключились на самокритику!? Чай не нас выбирают, а сами оценки выставляем!»
Сегодняшний стол тоже был хорош. Молодая женщина расстаралась, приготовив помимо экзотических салатов тушеную индейку, жареные шампиньоны, огромное блюдо мизерных канапе с ветчиной, икрой и осетриной. На подоконнике же, дожидаясь нужного часа, покоился десерт — чудесный фруктово-шоколадный торт.
— Жутко голоден, — признался гость, глядя на впечатляющие разнообразием и аппетитным видом блюда, — аж желудок сводит…
— Так разливай, — поддержала Саша и положила на его тарелку салат и приличный кусок ароматной индейки.
— За знакомство мы выпили в прошлый раз… — задумался он, но мысли мучили не долго: — за успешное развитие наших отношений!
— Годится.
Звякнув фужерами, они утолили жажду и через минуту полковник, не в силах бороться с искушением, уплетал за обе щеки вкусные яства и спрашивал с набитым ртом:
— О сфоей габоте ты гасгасазала ф пгошлый газ… Фсе понятно — газета, гекламные статьи пго больших и фажных людей, обшение, публичность… А што у нас с личной шизнью?
— С этим сложнее… — грустно ответила Александра, — если говорить обо всем — выйдет очень долго.
— Почему ше ты до сих пор в одиночестфе? Тебе федь… Сейчас попгобую угадать… — он дожевал, наконец, кусок мяса, проглотил его и значительно изрек: — тридцать.
— Почти точно… — отвечала та, печально отведя взгляд, — исполнится будущим летом. Но вот как-то за весь этот срок не встретился человек, за которым захотелось бы идти, доверяясь во всем…
— А твое недавнее, счастливое путешествие в Европу? Ты вскользь упоминала о нем…
— О!.. Это тоже длинная история… — о ней распространяться в планы Сашеньки не входило, но, глядя на участливого и заинтересованного слушателя, леди прорвало: — этой весной мою анкету на сайте знакомств в Интернете увидел один богатый москвич. Написал мне, я ответила… Потом позвонил, сказал, что прилетает, просил встретить. Одним словом, предложил провести пару месяцев, путешествуя по Европе. Мальорка, Париж, Франкфурт… Как все было чудесно! Замечательный и настоящий мужчина, до сих пор с удовольствием вспоминаю время, проведенное с ним…
— Почему же не сложилось?
— Отдельный разговор, — махнула рукой она и допила вино, — как-нибудь при случае объясню.
Разливая очередную порцию алкоголя, чиновник от ГУИН размышлял: «Баба она ничего — молодая, смазливая, в теле, да и готовит славненько. Совсем не то, что моя Розка Ивановна — раздобрела, подурнела, нервы все на работе оставила и домой позже меня заявляется. Окончательно погрязла в своей торговле, даром что всю жизнь за прилавком… Эх, бросить бы все к чертовой Фене, да начать сначала!»
— А ты что-то невесел сегодня, — молвила хозяйка, подкладывая на тарелку собутыльника шампиньонов и исподволь постреливая томным взглядом из-под красиво подведенных век.
— Проблем Сашенька целый ворох, отвратительных проблем на службе, да а и вообще… — горестно вздохнул тот, комкая сальными пальцами салфетку и вновь берясь за фужер.
— Вот как!? А я считала — руководители такого ранга как-то ограждаются подчиненными от бытовых и прочих трудностей, — наивно доложила Александра и, чуть прищурившись, посмотрела на погоны его кителя: — три больших звезды… Это, кажется, полковник?
— Полковник, — не сдержал Андрей Яковлевич самодовольной улыбки. — Скажу по секрету: очень скоро мне предстоит сменить полковничий мундир на генеральский. А чуть позже перебраться в Москву — в министерство.
Брови очаровательной собеседницы взметнулись ввысь в искреннем, неподдельном удивлении:
— Ого!.. За такое продвижение стоит поднять тост! Надо же — сижу тет-а-тет с будущим генералом…
— Этот вопрос решен, — продолжал развивать жутко приятную тему грузный мужчина, — представление уже отправлено, приказ должны подписать на днях. В столицу же переведут в начале следующего года.
— Здорово. Всегда завидовала людям, имеющим какие-то перспективы, возможность расти, менять, время от времени, образ жизни…
— Да-да, поскорее бы уж… Министерства с шикарными кабинетами, роскошные условия, влиятельные люди, аристократия…
Сидящая напротив дама в задумчивости смотрела на не смолкавшего Доброго. Внимательный собеседник легко бы распознал странные метаморфозы, происходящие на ее лице. Оно то загоралось страстным интересом, то силилось натянуть маску равнодушия, а то и вовсе приобретало оттенок мучительного страдания. Все последние годы она лезла из кожи вон, чтобы заполучить индульгенцию на вход в высшее общество, но старания бывшей виолончелистки, а ныне пиаровского агента, добывающего средства для небольшой питерской газетенки, были напрасны. Все что удавалось ей изредка — потереться на какой-нибудь тусовке рядом с бессовестными политиканами или пьяным бомондом. Да и эти «успехи» случались по причине приглашения газетчицы очередным подвернувшимся высокопоставленным бабником, норовящим до или после забраться в Сашенькину двуспальную постель.
Однако ж некоторые выводы она, тем не менее, сделала: не можешь пробиться наверх сама — найди достойную партию, чтобы все за тебя доделал мужчина. Мужчина, разумеется, должен быть талантливым, деятельным и кошелькастым. Обладал ли столь нужными качествами для высокого полета ее новый знакомый — предстояло выяснить, но одно то, что сему господину вскоре предстояло приодеться в мундир с генеральскими звездами вселяло немалую надежду…
Полковник, озабоченный карьерными рывками, тем временем был занят исключительно своим будущим, а посему, не замечая быстро сменяемых декораций на лице «охотницы», эмоционально и напропалую изливал душу:
— Опостылел этот серый город с надменно застывшей архитектурой… С надутыми, флегматичными интеллигентами, поклоняющимися помпезной, вымирающей культуре. В Москве все по-другому! Все вперемешку, бурлит, клокочет! Люди, ничего не замечая вокруг и не глядя в глаза встречным, куда-то спешат, зарабатывают деньги, творят сногсшибательные дела…
— А у меня бесконечное и непроходимое болото с тухлой, стоячей тиной, — печально призналась Саша, когда мужчина, страдающий начальной формой ожирения, запыхался от обилия сказанных фраз. — Надоело все со страшной силой! Никаких изменений на горизонте…
Она медленно встала, убрала со стола пустую бутылку и, лишь возвратясь на место, заметила — гость стал чрезмерно серьезным, а в маленьких глазках заиграли злые искорки.
— До отъезда мне предстоит решить пару неприятных, но важных вопросов…
— По работе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32