"Наталия Кирилловна была править некапабель. Лев Нарышкин делал все без
резона, по бизарии своего гумора. Бояре остались без повоира и в консильи были
только спекуляторами".
Приведенные выше строки, в которых современный русский человек не может
ничего понять, заимствованы историком Ключевским из мемуаров одного из наиболее
образованных людей Петровской эпохи. Сопоставьте язык протопопа Аввакума и
Петровского шляхтича и вы легко сделаете вывод, кто ближе к сегодняшним людям, и
за кем мы идем и хотим идти.
В правление Бирона возникает так называемая "новая" русская литература.
Эта новая литература не имеет ничего общего по своим идеям с существовавшей до
того русской литературой. Идеи, под знаком которых развивается творчество, так
называемого, отца новой русской литературы Кантемира — это чисто европейские
идеи. Идеи же развивавшейся в то время на западе "просветительной философии",
целью которой было подготовка великой французской революции — были в основе
своей рационалистические и атеистические, философы "просветители" с позиции
"чистого разума" вели атаку на монархию и религию.
Д. Благой, автор "Истории русской литературы XVIII века", изданной в 1955
году в Москве, большое внимание уделяет творчеству Феофана Прокоповича. Он
восхваляет его за то, что "попав в самый центр католического мира, он вынес
оттуда идеи Возрождения и Реформации и кровную на всю жизнь ненависть ко всякого
рода мракобесию и изуверству вообще... и за то, что "этот богослов и учитель
церкви" ценит творческую мощь человеческого ума, "великий свет", зажженный
эпохой Возрождения". "Это, — пишет Благой, — делает его первым в многочисленном
и славном ряду наших писателей-просветителей XVIII века".
Уже одно это обстоятельство возведения "православного" архиепископа в
ранг духовного предка русской космополитической интеллигенции заставляет нас с
подозрением относиться к духовному и моральному облику Феофана Прокоповича,
главного помощника Петра I в деле уничтожения Патриаршества и идейных основ
самодержавия.
Взгляды Феофана Прокоповича и Татищева складываются под влиянием
европейских рационалистов, Фонтеля, Бейля, Гоббса и Пуффендорфа.
Под знаком рационализма проходит и все творчество Антиоха Кантемира. И
сам он не русский и литературное творчество его не русское по своим идейным
устремлениям.
"Сам Кантемир также принадлежал к типу передовых людей и идейно был
связан с Прокоповичем и Татищевым. По окончании Академии Наук, где он учился у
Бернулли Вайера (история) и особенно Гросса (нравственная философия), Кантемир
окончательную шлифовку получает в Париже. В Париже Кантемир сближается с
представителями учено-литературного мира, особенно с прославленным масоном
Монтескье. Здесь, под влиянием "просветителей", сложились религиозные,
политические и общественные понятия Кантемира. Русская литература, в лице
первого ее представителя, начинает свою жизнь всецело под влиянием
просветительной литературы Запада, т. е. литературы масонской, направленной
против религии и всех божественных установлений. Если Феофан знал прекрасно
Бэкона и Декарта, и протестантского писателя Буддея, то Кантемир удостоился
чести знать видных масонов, Вольтера и Монтескье, книгу которого "Персидские
письма" он перевел на русский язык." (29)
Ода Кантемира "На хулящих учение. К уму своему" направлена против
духовенства. Эта сатира вызвала одобрение у Феофана Прокоповича, и он даже
написав Кантемиру послание в стихах "К сочинителю сатир". Такой интерес Ф.
Прокоповича к сатирам Кантемира понятен, если вспомним, что в одной из них
Кантемир резко выступает против Архиерея Георгия Дашкова, выдвигавшегося
сторонниками восстановления Патриаршества, в Патриархи, резко выступает Кантемир
и против "безмозглых церковников вообще".
В сатирах Кантемира мы встречаем, например, такие "перлы":
"Попы обычайно всю неделю жадно для своей корысти по всем дворам
воскресшего из мертвых Христа прославляют".
Или:
Но вдруг вижу, что свечи и книги летают;
На попе борода и кудри пылают.
И туша кричит, бежит в ризах из палаты.
Хозяин на мой совет мне, вместо уплаты,
Налоем в спину стрельнул; я с лестницы скатился
Не знаю как только цел внизу очутился.
По поводу постоянных враждебных выпадов Кантемира против духовенства, Д.
Благой с восторгом отмечает в упоминавшейся нами "Истории русской литературы
XVIII века":
"Таких резких и настойчивых антицерковных выпадов мы не встречаем во всей
последующей нашей дореволюционной литературе".
Антиох Кантемир "просвещает" Россию в духе французских просветителей. Он
делает то же грязное дело разрушения православия, что и Феофан Прокопович. Ф.
Прокоповича по заказу Петра I, идеологически обосновавшего необходимость
уничтожения Московского самодержавия и Патриаршества, Кантемир величает: "дивным
первосвященником, которому сила высшей мудрости открыла все свои тайны; пастырем
недремно радующим о своем стаде, часто сеющем семя спасения, растящим его
словами примером, защитником церковной славы".
А этот "дивный первосвященник", по совету которого Петр I отменил
Патриаршество и объявил себя главой православной церкви, в борьбе со
сторонниками восстановления Патриаршества
"...Пуская в ход свои излюбленные средства: ложь, обман, подлог и
насилие, он клялся в своем православии, отказывался всеми средствами от
протестантского направления. Приписывал своим врагам такие мысли и слова,
которых у них никогда не было; искажал и неправильно истолковывал отдельные
выражения, наконец, прибегал к излюбленному своему приему, возводя против своих
противников обвинение в политической неблагонадежности. В своей болезненной
подозрительности Феофан не щадил никого. К допросу привлекалась масса лиц разных
классов и положений. Самые благонамеренные люди не могли быть уверены, что их не
привлекут к ответственности в Тайную Канцелярию." (30)
Многие из духовных лиц и мирян по вине Ф. Прокоповича закончили свою
жизнь в Тайной Канцелярии и в казематах.
Восхваляя Ф. Прокоповича, Кантемир нападает на его противников,
сторонников восстановления Патриаршества.
Троицкого инока Варлаама, одного из предполагаемых кандидатов в
Патриархи, Кантемир изображает следующим образом:
Варлаам смирен, молчалив, как в палату войдет —
Всем низко поклонится, к всякому подойдет,
В угол свернувшись потом, глаза в землю втупит;
Чуть слыхать, что говорит, чуть, как ходит, ступит.
Безперечь четки в руках, на всякое слово
Страшное имя Христа в устах тех готово.
Молебны петь и свечи класть склонен без меру,
Умильно десятью в час восхваляет веру
И великолепен храм Божий учинили;
Тех, кои церковную славу расширили
Души де их подлинно будут наслаждаться
Вечных благ. Слово к чему можешь догадаться;
—О доходах говорит, церковных склоняет
Кто дал, чем жиреет он, того похваляет,
Другое всяко не столь дело годно Богу,
Тем одним легко сыскать может в рай дорогу
Когда в гостях за столом — и мясо противно
И вина не хочет пить, да то и не дивно:
—Дома съел целый каплун, и на жире и сало
Бутылку венгерского с нуждой запить стало.
Жалко ему в похотях погибшие люди,
Но жадно пялит с под себя глаз на круглые груди,
И жене бы я своей заказал с ним знаться.
Безперечь советует гнева удаляться
И досады забывать; но ищет в прах смерти
Тайно недруга, не дает покой и по смерти.
Кантемир нагло высмеивает вообще всех православных священников и монахов.
Все они глупы, невежественны, суеверны, все пьяницы и корыстолюбцы.
Образец правителя для Кантемира — конечно, Петр Первый. В одной из своих
виршей Кантемир восхваляет Петра за то, что благодаря
—"Мудрых указов Петровых
Русские люди стали новым народом".
Петр "корень нашей славы", ибо в результате его мудрой деятельности
"русские люди стали новым народом".
И утверждая это, Кантемир в то же время самыми мрачными красками
изображает современное ему общество.
Кантемир является родоначальником обличительного направления в русской
литературе. Он задал тон этому направлению. Вместо того, чтобы разить сатиров
отдельные темные стороны русской жизни, отдельных лиц, он, как и пошедшие по его
стопам бесчисленные обличители позднейшего времени, высмеивали и хулили все
русское.
Идеал Кантемира — Запад, в России все дрянь, всё негодно.
Кантемиру так же, как и современным поклонникам Петра I, не приходит в
голову мысль, что до такого падения современное ему общество докатилось именно в
результате безумных действий Петра.
Как будто кошмарные условия жизни при преемниках Петра возникли сами
собой, без всяких причин.
Литература, возникшая в "русской Европии", напоминает ту "ассамблейную
боярыню", которую по словам Лескова Петр I на ассамблее с образовательной целью
напоил вполпьяна и пустил срамословить.
Уже при Екатерине II поэт Петров назвал русских сатириков
"Умонеистовцами", которые и в стихах и в прозе "мешают желчь и яд".
Бороться со злом и общественной неправдой можно двумя способами: сатирой
и ставя в пример добрых, порядочных людей, привлекая к их образам внимание
общества и возвышая их. Русская литература к несчастью со времен Кантемира и
Фонвизина пошла исключительно по пути сатиры. И сатиры, все обобщающей, видящей
только одно черное в русской жизни. Дело изображалось так, что все попы, все
чиновники, все политики сплошные беспросветные мерзавцы. Сатира всегда есть
окаррикатуривание, одностороннее изображение жизни. Эти черты приобрела и вся
русская классическая литература, свое главное внимание уделившая изображению не
порядочных людей, а отрицательных типов.
Это одностороннее изображение народной жизни нанесло огромный вред,
внушив многим читателям неверное представление о русской действительности, как о
царстве сплошной тьмы и постоянного насилия.

XIV. ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС ПРИ ПРЕЕМНИКАХ ПЕТРА I И ЕГО РЕШЕНИЕ

Каждому русскому человеку известна роковая роль, которую сыграли русские
масоны и евреи в крушении Русского национального государства. Поэтому является
необходимым дать краткую справку появления евреев в России и отношения к ним
правительства и народа.
Впервые национальные интересы русских и евреев сталкиваются еще в эпоху
развития Киевской Руси. В южнорусских степях возникает сильное хазарское
государство. Хазарские каганы и господствующий класс Хазарии принимает
иудейство. И это вселяет веру в рассеянных по всему свету евреев, что хазарский
каганат станет второй Палестиной. Евреи начинают стекаться в Хазарию. Видные
евреи находятся в переписке с хазарским каганом Иосифом, как это свидетельствует
хранящееся в Британском музее письмо испанского еврея, казначея одного из
мавританских халифов в Испании.
Одно время хазары подчиняют себе многие славянские племена, из которых
позже сложилась Киевская Русь. Вместе с хазарами к славянам, конечно, проникают
из Хазарии и евреи. В Киеве существует уже многочисленная еврейская колония,
занимающаяся торговлей и ростовщичеством. Со временем отношения между киевлянами
и евреями настолько обостряются, что уже в 12 веке, по смерти князя Святополка,
возник в Киеве погром евреев. вызванный привилегированным положением евреев в
правлении этого князя.
Знаменитый проповедник Киевской Руси Илларион обличал в своих проповедях
поведение живших в Киеве евреев. Недоброжелательное отношение к евреям возникло
не только потому, что они занимались ростовщичеством, а и потому, что они в
Корсуни и в других городах на побережье Черного моря занимались скупкой
плененных кочевниками русских, которых продавали в рабство. Этот факт
засвидетельствован, например, в житии Преподобного мученика Евстрата (память его
28 марта).
В житии повествуется, что однажды, половцы напали на Киев, ворвались в
Печорский монастырь, сожгли церкви, многих иноков умертвили, а некоторых увели в
плен, — в их числе был и Евстратий. Всех пленных христиан, в числе пятидесяти,
половцы продали в рабство в город Корсунь одному еврею. Еврей принуждал их
отречься от Христа, угрожая иначе уморить их голодом. Ободряемые Евстратием,
христиане отказались и один за другим, все умерли от голода и жажды. Великий
Постник, святой Евстратий пережил всех. Тогда на двенадцатый день евреи схватили
его и распяли на кресте.
Острые и напряженные взаимоотношения. возникнувшие с евреями, вызывают в
Киевской Руси желание узнать прошлое евреев. И в Киеве появляется первый в
Средневековой Европе перевод одной истории еврейского народа.
Московская Русь сторонилась евреев и в ней евреев почти не было. Неохотно
она пускала к себе на время и еврейских купцов, приезжавших из Европы, Крыма и
Золотой Орды и Казанского ханства.
Больше всего евреев жило в Новгороде, имевшем обширные торговые связи с
Западом. И эта связь с евреями позже дорого обошлась не только Новгороду, но и
всей Московской Руси.
При Иване III, создателе Московского национального государства, в
Новгороде возникает ересь стригольников или жидовствующих, которая затем
получает широкое развитие во всей Московской Руси.
Одно время в Москве жидовствующих было столько, что некоторым
современникам Ивана III казалось, что православию на Руси пришел конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13