https://wodolei.ru/
Я не ответил.
– Убирайся отсюда, – сказал он. Я встал и ушел.
– Разница между победой и поражением заключается в том, как ты себя чувствуешь, возвращаясь после домой.
– Неплохо, босс. Так куда мы идем?
– Не знаю.
– Мы могли бы вернуться к Херту, плюнуть ему в суп и посмотреть, что он на это скажет.
Мне эта идея показалась не слишком привлекательной.
Был еще самый разгар дня, и в Восточном районе бурлила жизнь. Каждые несколько кварталов нам попадались рынки, и все разные. Один был расцвечен желтыми, оранжевыми, красными и зелеными овощами; он издавал запах свежести и низкий гул голосов продавцов и покупателей. Другой был бледно-розовым и пахнул мясом, большей частью еще свежим, и там различался шум ветра. На третьем рынке торговали в основном тканями, и он был самым шумным, поскольку никто не торгуется так, как продавцы тканей: с воплями, криками и мольбами. Похоже, они никогда от этого не устают. Я же устал. Я устал от многого. Я устал от хождения по замку Маролана, проверяя его охрану, ловушки и тревожную сигнализацию. Я устал от общения со своими сотрудниками кодовыми фразами, которые часто и сам не понимаю. Я устал от того, что меня бросает в пот каждый раз при виде формы стражников Дома Феникса. Я устал от презрительного отношения к себе со стороны других Домов за то, что я джарег, и со стороны джарегов – за то, что я выходец с Востока. И я начинал уставать каждый раз, когда думал о Коти, от напряжения, возникавшего внутри меня вместо теплого, сладостного, светлого чувства, к которому я привык.
– Ты должен найти ответ, босс.
– Знаю. Я только что попытался.
– Так попробуй еще раз.
– Ладно.
Я обнаружил, что забрел в район, где жил мой дед, что не могло быть случайностью, хотя и выглядело именно так. Я подошел к его двери и позвонил в колокольчик. Раздался веселый перезвон. Перешагнув порог, я в самом деле почувствовал себя лучше.
Он сидел за столом и что-то писал или рисовал пером на большом куске пергамента. Он был стар, но полон здоровья. Это был крупный человек. Если Келли был полным, мой дед был дородным. Голова его почти полностью облысела, и в ней отражались небольшие лампочки, освещавшие комнату. Услышав колокольчик, он поднял голову и широко улыбнулся мне оставшимися зубами.
– Владимир!
– Привет, Нойш-па.
Мы обнялись, и он поцеловал меня в щеку. Лойош взлетел с моего плеча на полку, затем сел на руку Нойш-па, чтобы его почесали под подбородком. Его приятель, большой пушистый кот по имени Амбруш, прыгнул мне на колени, когда я сел, и ткнулся в меня носом. Мы как бы снова познакомились. Нойш-па прикрепил небольшую карточку к веревке, на которой был подвешен колокольчик, и жестом пригласил меня в заднюю комнату. Я вдохнул запах настоянного на травах чая и почувствовал себя еще лучше.
Он принес чай и прищелкнул языком, когда я добавил себе меду. Я попробовал чай. Шиповник.
– Ну как дела, внук?
– Так себе, Нойш-па.
– Только так себе? – Я кивнул.
– у тебя какие-то проблемы, – сказал он.
– Да. Все это довольно сложно.
– Простые вещи никогда не становятся проблемами, Владимир. Некоторые простые вещи могут оказаться досадными, но никогда не превращаются в проблемы.
– Да.
– Так с чего же начались твои проблемы?
– Как начались? Убили человека по имени Франц.
– Ах да. Ужасно. – Я уставился на него.
– Ты знаешь об этом?
– Об этом говорят все.
– Вот как?
– Ну эти люди, его… как это? Элвтаршок?
– Друзья? Единомышленники?
– Так вот, эти люди есть везде, и они говорят об этом.
– Понятно.
– Но ты, Владимир, ты же не один из них, верно? – Я покачал головой:
– Не я. Коти.
– Влад, Влад, Влад, – вздохнул он. – Это просто глупость. Если идет революция, естественно, ты ее поддерживаешь. Но сбиваться с пути таким образом – все равно что самому положить голову под топор.
– Когда же у нас началась революция?
– А? В двести двадцать первом.
– Ну да. Конечно.
– Да. Тогда мы сражались, поскольку эго было нашим делом, но кое-кто не может до сих пор об этом забыть и считает, что мы должны сражаться постоянно.
– Что ты знаешь об этих людях? – спросил я.
– Кое-что слышал. Этот их предводитель, Келли, как говорят, настоящий боец.
– Боец? Скорее любитель подраться!
– Нет-нет. Я имею в виду, что он никогда не сдается, как я слышал. И, ты знаешь, их ряды растут. Помню, несколько лет назад их было двадцать человек, а сейчас – тысячи.
– Почему люди идут к ним?
– Ну всегда находится кто-нибудь, кому чего-то не хватает для полного счастья. Кроме того, здесь чересчур много насилия, людей избивают и грабят, и они говорят, что имперские стражники не в силах это остановить. А некоторые землевладельцы повышают плату за землю из-за того, что некоторые дома сгорели, и людям это тоже не нравится.
– Но это никак не касается Коти. Мы даже не живем здесь.
Он покачал головой и прищелкнул языком.
– Это просто глупость, – повторил он.
– И что же мне делать? – спросил я. Он пожал плечами:
– Твоя бабушка тоже занималась тем, что мне не нравилось, Владимир. С этим ничего не поделаешь. Может быть, ей это наскучит. – Он нахмурился. – Нет, вряд ли. Коти никогда не наскучит то, чем она однажды заинтересовалась. Но, в конце концов, это ее жизнь, не твоя.
– В том-то и дело, Нойш-па. Это стало ее жизнью. Кто-то убил Франца, а теперь Коти занимается тем же, чем занимался он. Если она хочет общаться с этими людьми и вместе с ними заваривать какую-то кашу – прекрасно, но, если ее убьют, я этого не вынесу. Но я не могу остановить ее, иначе она от меня уйдет.
Он снова нахмурился и кивнул:
– Ты пробовал что-нибудь делать?
– Да. Я пытался поговорить с Келли, но из этого ничего не вышло.
– Ты знаешь, кто убил этого парня, Франца?
– Да, знаю.
– А почему его убили? – Я задумался.
– Нет, этого я в самом деле не знаю.
– Значит, ты должен выяснить. Вполне возможно, окажется, что беспокоиться вообще не о чем. Если же действительно возникнут проблемы, ты сумеешь их разрешить, не рискуя жизнью своей жены.
«Своей жены»– сказал он. На этот раз не «Коти», а «своей жены». Вот что он имел в виду. Семью. Все дело в семье, а мы были единственной семьей, которая у него осталась. Внезапно у меня возникла мысль, что он разочарован во мне; не думаю, чтобы он одобрял убийства, но я был членом его семьи, так что…
– Что ты думаешь о моей работе, Нойш-па?
Он покачал головой:
– Это ужасно – то, чем ты занимаешься. Нехорошо для человека зарабатывать на жизнь убийствами. Это тебе вредит.
– Ладно. – Я пожалел, что задал этот вопрос. – Спасибо тебе, Нойш-па. Мне надо идти.
– Рад был снова с тобой встретиться, Владимир.
Я обнял его, забрал Лойоша и вышел. Путь в мою часть города был неблизким, но у меня все еще не было никакого желания телепортироваться.
Когда Коти вечером вернулась домой, я сидел, опустив ноги в горячую воду.
– Что случилось? – спросила она.
– Ноги болят.
Она слегка улыбнулась:
– И почему же у тебя болят ноги?
– Последние несколько дней мне слишком много пришлось ходить пешком.
Она села напротив меня и потянулась. На ней были серые брюки в обтяжку с широким черным поясом, серая рубашка и черный жилет. Свой плащ она повесила на вешалку.
– И где же именно?
– Большей частью в Восточном районе.
Она слегка повернула голову в сторону, и ее глаза, казалось, стали еще больше на прекрасном, с тонкими чертами лице.
– И что ты там делал?
– Ходил в гости к Келли. – Ее глаза расширились.
– Зачем?
– Я объяснил ему, что жду от него гарантий твоей безопасности. И намекнул ему, что иначе я его просто убью.
Выражение любопытства на ее лице сменилось недоверием, затем гневом.
– На самом деле?
– Да.
– Похоже, ты даже не волнуешься, рассказывая мне об этом.
– Спасибо.
– И что же ответил тебе Келли?
– Он сказал, что, с его точки зрения, я представляю собой нечто среднее между низменным подонком и жалким отбросом общества.
Она удивленно посмотрела на меня. Не расстроенно, но удивленно.
– Он так сказал?
– Не столь многословно, но примерно так.
– Гм-м, – сказала она.
– Я рад видеть, что возмущение действиями твоего мужа наполняет тебя праведным негодованием.
– Гм-м, – повторила она.
– Пытаешься решить, прав он или нет?
– О нет, – ответила она, – Я знаю, что он прав. Мне просто интересно, какими именно словами он мог это выразить.
– Коти… – начал я, но у меня перехватило горло. Она подошла ко мне, села рядом и положила руку мне на колено.
– Прости, – сказала она. – Я вовсе не имела этого в виду и не должна была так шутить. И знаю, что он не прав. Но ты напрасно так поступил.
– Знаю, – ответил я почти шепотом.
Какое-то время мы молчали. Наконец она спросила:
– Что ты теперь собираешься делать?
– Дождусь, – сказал я, – пока мои ноги почувствуют себя лучше. Потом пойду и убью кое-кого. Она уставилась на меня.
– Ты серьезно?
– Да. Нет. Не уверен. Наверное, наполовину.
– Я понимаю, тебе тяжело. Прости. Я кивнул.
– Наверное, будет еще тяжелее, – сказала она.
– Да.
– Если бы я могла тебе помочь…
– Ты мне уже помогла. И вряд ли сможешь помочь больше.
Она кивнула. После этого говорить было не о чем, и мы просто какое-то время сидели рядом. Наконец пошли в спальню и легли.
На следующее утро я был в своей конторе, вместе с Лойошем и его подругой. Я позволил им вылететь в окно, так что Лойош мог продолжать показывать Ротсе окрестности. Постепенно он знакомил ее со всеми закоулками города. Это доставляло удовольствие и ему самому. Мне всегда были интересны их отношения, при которых один обучал другого. В их случае это могло вызвать осложнения, поскольку обучением занимался Лойош, хотя в паре джарегов обычно доминирует самка.
– Эй, Лойош…
– Не твое дело, босс.
Это было не вполне честно; в мои-то семейные дела он позволял себе вмешиваться. Но настаивать я не стал.
Когда они через пару часов вернулись, я уже знал, что делать. Я взял у Крейгара адрес, удостоившись его мрачного взгляда за то, что не сказал ему, зачем мне это нужно. Лойош и Ротса расположились на моих плечах, я спустился по лестнице и покинул контору.
Нижняя Кайранская дорога у Круга Малак – самая широкая улица в этой части города, заполненная стоящими в глубине питейными заведениями, выступающими на улицу лавками и гостиницами, с небольшими конторами в некоторых из них. Нижняя Кайранская дорога вела на юго-запад, становясь все уже, и на ней появлялось все больше и больше доходных домов. Большинство из них когда-то были зелеными, но теперь имели неопределенный грязный Цвет. Я свернул на узкую улочку под названием Улор.
Вскоре Улор стала расширяться, и примерно в этом месте я свернул на Медную улицу – не путать с Медной улицей возле моего дома, или с Медной улицей в восточной части города, или с кучей других Медных улиц, которых я не помню. Пройдя несколько десятков шагов, я свернул налево, к довольно приличного вида трактиру с длинными столами из полированного дерева и длинными скамьями. Я нашел хозяина и спросил:
– Найдется здесь комната, где можно поговорить без свидетелей?
Он позволил мне войти, хотя весь его вид говорил о том, что это место нечасто оскверняют своим присутствием выходцы с Востока.
– Меня зовут Влад, – сказал я. – Дай знать Баджиноку, что я здесь.
Он кивнул и позвал слугу, чтобы тот передал сообщение. Я отыскал вход в заднюю комнату и вошел туда. Там было пусто. Меня обрадовало, что дверь была настоящая. Я закрыл ее и сел спиной к двери (с Лойошем в качестве наблюдателя) на одну из скамей возле стола – укороченной версией тех, что стояли в главном зале. Интересно, сколько людей приведет с собой Баджинок, подумал я. Но он мог прийти и один. Я решил, что у меня весьма неплохие шансы.
Наконец дверь открылась, и вошел Баджинок в компании еще одного джарега, которого я раньше не видел. Я встал, прежде чем они успели сесть.
– Доброе утро, – сказал я. – Надеюсь, я вас не слишком побеспокоил.
Баджинок слегка нахмурился.
– Что? – спросил он.
– Люблю немногословных людей, – сказал я. Лойош зашипел, что можно было принять согласие.
– Что тебе нужно?
– Я думал, что мы могли бы продолжить нашу недавнюю дискуссию.
Джарег, который пришел вместе с Баджиноком, пошевелил плечами и почесал живот. Баджинок вытер руки о плащ. Я провел одной рукой по застежке своего плаща, а другой пригладил волосы. Не знаю, как у них, но у меня все оружие было наготове.
– Если хочешь что-то сказать, говори, – сказал он.
– Я хочу знать, зачем Херту было нужно, чтобы того выходца с Востока убили.
– А не пошел бы ты… – сказал Баджинок. Я сделал жест правой рукой, словно собираясь сказать нечто важное. Полагаю, в некотором роде это соответствовало действительности. Аналогичным жестом я извлек кинжал, который вонзился прямо в подбородок незнакомца, глубоко войдя в голову. Тот обмяк, повалился на меня и соскользнул на пол. К тому времени, когда он коснулся пола я уже вытащил из складок плаща второй кинжал и держал его острие прямо перед левым глазом Баджинока.
– Если только кто-нибудь появится в этой комнате, – сказал я, – или откроет дверь, или даже если мне покажется, что ты вошел с кем-то в псионический контакт, я тебя убью.
– Хорошо, – сказал он.
– Я думаю, ты хочешь рассказать мне кое-что о Херте и о причине убийства того человека с Востока.
Не меняя положения головы, он бросил взгляд на тело. Потом снова посмотрел на лезвие кинжала.
– Знаешь, – сказал он, – пожалуй, да.
– Отлично, – весело сказал я.
– Не возражаешь, если я сяду?
– Нет. Наклонись.
Он наклонился, а я зашел ему за спину и приставил лезвие сзади к его шее.
– Знаешь, – сказал он, – тебя могут убить.
– Мы все когда-нибудь умрем. Мы, выходцы с Востока, и так живем не слишком долго. Конечно, это хороший повод не нарываться на неприятности – что опять возвращает нас к Францу. – Я сильнее надавил лезвием на его шею и почувствовал, как он дернулся. Я готов был предупредить любую попытку телепортироваться – мне удалось бы убить его до исчезновения.
– Да, – сказал он. – Франц. Он был членом некоей группы…
– Я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Убирайся отсюда, – сказал он. Я встал и ушел.
– Разница между победой и поражением заключается в том, как ты себя чувствуешь, возвращаясь после домой.
– Неплохо, босс. Так куда мы идем?
– Не знаю.
– Мы могли бы вернуться к Херту, плюнуть ему в суп и посмотреть, что он на это скажет.
Мне эта идея показалась не слишком привлекательной.
Был еще самый разгар дня, и в Восточном районе бурлила жизнь. Каждые несколько кварталов нам попадались рынки, и все разные. Один был расцвечен желтыми, оранжевыми, красными и зелеными овощами; он издавал запах свежести и низкий гул голосов продавцов и покупателей. Другой был бледно-розовым и пахнул мясом, большей частью еще свежим, и там различался шум ветра. На третьем рынке торговали в основном тканями, и он был самым шумным, поскольку никто не торгуется так, как продавцы тканей: с воплями, криками и мольбами. Похоже, они никогда от этого не устают. Я же устал. Я устал от многого. Я устал от хождения по замку Маролана, проверяя его охрану, ловушки и тревожную сигнализацию. Я устал от общения со своими сотрудниками кодовыми фразами, которые часто и сам не понимаю. Я устал от того, что меня бросает в пот каждый раз при виде формы стражников Дома Феникса. Я устал от презрительного отношения к себе со стороны других Домов за то, что я джарег, и со стороны джарегов – за то, что я выходец с Востока. И я начинал уставать каждый раз, когда думал о Коти, от напряжения, возникавшего внутри меня вместо теплого, сладостного, светлого чувства, к которому я привык.
– Ты должен найти ответ, босс.
– Знаю. Я только что попытался.
– Так попробуй еще раз.
– Ладно.
Я обнаружил, что забрел в район, где жил мой дед, что не могло быть случайностью, хотя и выглядело именно так. Я подошел к его двери и позвонил в колокольчик. Раздался веселый перезвон. Перешагнув порог, я в самом деле почувствовал себя лучше.
Он сидел за столом и что-то писал или рисовал пером на большом куске пергамента. Он был стар, но полон здоровья. Это был крупный человек. Если Келли был полным, мой дед был дородным. Голова его почти полностью облысела, и в ней отражались небольшие лампочки, освещавшие комнату. Услышав колокольчик, он поднял голову и широко улыбнулся мне оставшимися зубами.
– Владимир!
– Привет, Нойш-па.
Мы обнялись, и он поцеловал меня в щеку. Лойош взлетел с моего плеча на полку, затем сел на руку Нойш-па, чтобы его почесали под подбородком. Его приятель, большой пушистый кот по имени Амбруш, прыгнул мне на колени, когда я сел, и ткнулся в меня носом. Мы как бы снова познакомились. Нойш-па прикрепил небольшую карточку к веревке, на которой был подвешен колокольчик, и жестом пригласил меня в заднюю комнату. Я вдохнул запах настоянного на травах чая и почувствовал себя еще лучше.
Он принес чай и прищелкнул языком, когда я добавил себе меду. Я попробовал чай. Шиповник.
– Ну как дела, внук?
– Так себе, Нойш-па.
– Только так себе? – Я кивнул.
– у тебя какие-то проблемы, – сказал он.
– Да. Все это довольно сложно.
– Простые вещи никогда не становятся проблемами, Владимир. Некоторые простые вещи могут оказаться досадными, но никогда не превращаются в проблемы.
– Да.
– Так с чего же начались твои проблемы?
– Как начались? Убили человека по имени Франц.
– Ах да. Ужасно. – Я уставился на него.
– Ты знаешь об этом?
– Об этом говорят все.
– Вот как?
– Ну эти люди, его… как это? Элвтаршок?
– Друзья? Единомышленники?
– Так вот, эти люди есть везде, и они говорят об этом.
– Понятно.
– Но ты, Владимир, ты же не один из них, верно? – Я покачал головой:
– Не я. Коти.
– Влад, Влад, Влад, – вздохнул он. – Это просто глупость. Если идет революция, естественно, ты ее поддерживаешь. Но сбиваться с пути таким образом – все равно что самому положить голову под топор.
– Когда же у нас началась революция?
– А? В двести двадцать первом.
– Ну да. Конечно.
– Да. Тогда мы сражались, поскольку эго было нашим делом, но кое-кто не может до сих пор об этом забыть и считает, что мы должны сражаться постоянно.
– Что ты знаешь об этих людях? – спросил я.
– Кое-что слышал. Этот их предводитель, Келли, как говорят, настоящий боец.
– Боец? Скорее любитель подраться!
– Нет-нет. Я имею в виду, что он никогда не сдается, как я слышал. И, ты знаешь, их ряды растут. Помню, несколько лет назад их было двадцать человек, а сейчас – тысячи.
– Почему люди идут к ним?
– Ну всегда находится кто-нибудь, кому чего-то не хватает для полного счастья. Кроме того, здесь чересчур много насилия, людей избивают и грабят, и они говорят, что имперские стражники не в силах это остановить. А некоторые землевладельцы повышают плату за землю из-за того, что некоторые дома сгорели, и людям это тоже не нравится.
– Но это никак не касается Коти. Мы даже не живем здесь.
Он покачал головой и прищелкнул языком.
– Это просто глупость, – повторил он.
– И что же мне делать? – спросил я. Он пожал плечами:
– Твоя бабушка тоже занималась тем, что мне не нравилось, Владимир. С этим ничего не поделаешь. Может быть, ей это наскучит. – Он нахмурился. – Нет, вряд ли. Коти никогда не наскучит то, чем она однажды заинтересовалась. Но, в конце концов, это ее жизнь, не твоя.
– В том-то и дело, Нойш-па. Это стало ее жизнью. Кто-то убил Франца, а теперь Коти занимается тем же, чем занимался он. Если она хочет общаться с этими людьми и вместе с ними заваривать какую-то кашу – прекрасно, но, если ее убьют, я этого не вынесу. Но я не могу остановить ее, иначе она от меня уйдет.
Он снова нахмурился и кивнул:
– Ты пробовал что-нибудь делать?
– Да. Я пытался поговорить с Келли, но из этого ничего не вышло.
– Ты знаешь, кто убил этого парня, Франца?
– Да, знаю.
– А почему его убили? – Я задумался.
– Нет, этого я в самом деле не знаю.
– Значит, ты должен выяснить. Вполне возможно, окажется, что беспокоиться вообще не о чем. Если же действительно возникнут проблемы, ты сумеешь их разрешить, не рискуя жизнью своей жены.
«Своей жены»– сказал он. На этот раз не «Коти», а «своей жены». Вот что он имел в виду. Семью. Все дело в семье, а мы были единственной семьей, которая у него осталась. Внезапно у меня возникла мысль, что он разочарован во мне; не думаю, чтобы он одобрял убийства, но я был членом его семьи, так что…
– Что ты думаешь о моей работе, Нойш-па?
Он покачал головой:
– Это ужасно – то, чем ты занимаешься. Нехорошо для человека зарабатывать на жизнь убийствами. Это тебе вредит.
– Ладно. – Я пожалел, что задал этот вопрос. – Спасибо тебе, Нойш-па. Мне надо идти.
– Рад был снова с тобой встретиться, Владимир.
Я обнял его, забрал Лойоша и вышел. Путь в мою часть города был неблизким, но у меня все еще не было никакого желания телепортироваться.
Когда Коти вечером вернулась домой, я сидел, опустив ноги в горячую воду.
– Что случилось? – спросила она.
– Ноги болят.
Она слегка улыбнулась:
– И почему же у тебя болят ноги?
– Последние несколько дней мне слишком много пришлось ходить пешком.
Она села напротив меня и потянулась. На ней были серые брюки в обтяжку с широким черным поясом, серая рубашка и черный жилет. Свой плащ она повесила на вешалку.
– И где же именно?
– Большей частью в Восточном районе.
Она слегка повернула голову в сторону, и ее глаза, казалось, стали еще больше на прекрасном, с тонкими чертами лице.
– И что ты там делал?
– Ходил в гости к Келли. – Ее глаза расширились.
– Зачем?
– Я объяснил ему, что жду от него гарантий твоей безопасности. И намекнул ему, что иначе я его просто убью.
Выражение любопытства на ее лице сменилось недоверием, затем гневом.
– На самом деле?
– Да.
– Похоже, ты даже не волнуешься, рассказывая мне об этом.
– Спасибо.
– И что же ответил тебе Келли?
– Он сказал, что, с его точки зрения, я представляю собой нечто среднее между низменным подонком и жалким отбросом общества.
Она удивленно посмотрела на меня. Не расстроенно, но удивленно.
– Он так сказал?
– Не столь многословно, но примерно так.
– Гм-м, – сказала она.
– Я рад видеть, что возмущение действиями твоего мужа наполняет тебя праведным негодованием.
– Гм-м, – повторила она.
– Пытаешься решить, прав он или нет?
– О нет, – ответила она, – Я знаю, что он прав. Мне просто интересно, какими именно словами он мог это выразить.
– Коти… – начал я, но у меня перехватило горло. Она подошла ко мне, села рядом и положила руку мне на колено.
– Прости, – сказала она. – Я вовсе не имела этого в виду и не должна была так шутить. И знаю, что он не прав. Но ты напрасно так поступил.
– Знаю, – ответил я почти шепотом.
Какое-то время мы молчали. Наконец она спросила:
– Что ты теперь собираешься делать?
– Дождусь, – сказал я, – пока мои ноги почувствуют себя лучше. Потом пойду и убью кое-кого. Она уставилась на меня.
– Ты серьезно?
– Да. Нет. Не уверен. Наверное, наполовину.
– Я понимаю, тебе тяжело. Прости. Я кивнул.
– Наверное, будет еще тяжелее, – сказала она.
– Да.
– Если бы я могла тебе помочь…
– Ты мне уже помогла. И вряд ли сможешь помочь больше.
Она кивнула. После этого говорить было не о чем, и мы просто какое-то время сидели рядом. Наконец пошли в спальню и легли.
На следующее утро я был в своей конторе, вместе с Лойошем и его подругой. Я позволил им вылететь в окно, так что Лойош мог продолжать показывать Ротсе окрестности. Постепенно он знакомил ее со всеми закоулками города. Это доставляло удовольствие и ему самому. Мне всегда были интересны их отношения, при которых один обучал другого. В их случае это могло вызвать осложнения, поскольку обучением занимался Лойош, хотя в паре джарегов обычно доминирует самка.
– Эй, Лойош…
– Не твое дело, босс.
Это было не вполне честно; в мои-то семейные дела он позволял себе вмешиваться. Но настаивать я не стал.
Когда они через пару часов вернулись, я уже знал, что делать. Я взял у Крейгара адрес, удостоившись его мрачного взгляда за то, что не сказал ему, зачем мне это нужно. Лойош и Ротса расположились на моих плечах, я спустился по лестнице и покинул контору.
Нижняя Кайранская дорога у Круга Малак – самая широкая улица в этой части города, заполненная стоящими в глубине питейными заведениями, выступающими на улицу лавками и гостиницами, с небольшими конторами в некоторых из них. Нижняя Кайранская дорога вела на юго-запад, становясь все уже, и на ней появлялось все больше и больше доходных домов. Большинство из них когда-то были зелеными, но теперь имели неопределенный грязный Цвет. Я свернул на узкую улочку под названием Улор.
Вскоре Улор стала расширяться, и примерно в этом месте я свернул на Медную улицу – не путать с Медной улицей возле моего дома, или с Медной улицей в восточной части города, или с кучей других Медных улиц, которых я не помню. Пройдя несколько десятков шагов, я свернул налево, к довольно приличного вида трактиру с длинными столами из полированного дерева и длинными скамьями. Я нашел хозяина и спросил:
– Найдется здесь комната, где можно поговорить без свидетелей?
Он позволил мне войти, хотя весь его вид говорил о том, что это место нечасто оскверняют своим присутствием выходцы с Востока.
– Меня зовут Влад, – сказал я. – Дай знать Баджиноку, что я здесь.
Он кивнул и позвал слугу, чтобы тот передал сообщение. Я отыскал вход в заднюю комнату и вошел туда. Там было пусто. Меня обрадовало, что дверь была настоящая. Я закрыл ее и сел спиной к двери (с Лойошем в качестве наблюдателя) на одну из скамей возле стола – укороченной версией тех, что стояли в главном зале. Интересно, сколько людей приведет с собой Баджинок, подумал я. Но он мог прийти и один. Я решил, что у меня весьма неплохие шансы.
Наконец дверь открылась, и вошел Баджинок в компании еще одного джарега, которого я раньше не видел. Я встал, прежде чем они успели сесть.
– Доброе утро, – сказал я. – Надеюсь, я вас не слишком побеспокоил.
Баджинок слегка нахмурился.
– Что? – спросил он.
– Люблю немногословных людей, – сказал я. Лойош зашипел, что можно было принять согласие.
– Что тебе нужно?
– Я думал, что мы могли бы продолжить нашу недавнюю дискуссию.
Джарег, который пришел вместе с Баджиноком, пошевелил плечами и почесал живот. Баджинок вытер руки о плащ. Я провел одной рукой по застежке своего плаща, а другой пригладил волосы. Не знаю, как у них, но у меня все оружие было наготове.
– Если хочешь что-то сказать, говори, – сказал он.
– Я хочу знать, зачем Херту было нужно, чтобы того выходца с Востока убили.
– А не пошел бы ты… – сказал Баджинок. Я сделал жест правой рукой, словно собираясь сказать нечто важное. Полагаю, в некотором роде это соответствовало действительности. Аналогичным жестом я извлек кинжал, который вонзился прямо в подбородок незнакомца, глубоко войдя в голову. Тот обмяк, повалился на меня и соскользнул на пол. К тому времени, когда он коснулся пола я уже вытащил из складок плаща второй кинжал и держал его острие прямо перед левым глазом Баджинока.
– Если только кто-нибудь появится в этой комнате, – сказал я, – или откроет дверь, или даже если мне покажется, что ты вошел с кем-то в псионический контакт, я тебя убью.
– Хорошо, – сказал он.
– Я думаю, ты хочешь рассказать мне кое-что о Херте и о причине убийства того человека с Востока.
Не меняя положения головы, он бросил взгляд на тело. Потом снова посмотрел на лезвие кинжала.
– Знаешь, – сказал он, – пожалуй, да.
– Отлично, – весело сказал я.
– Не возражаешь, если я сяду?
– Нет. Наклонись.
Он наклонился, а я зашел ему за спину и приставил лезвие сзади к его шее.
– Знаешь, – сказал он, – тебя могут убить.
– Мы все когда-нибудь умрем. Мы, выходцы с Востока, и так живем не слишком долго. Конечно, это хороший повод не нарываться на неприятности – что опять возвращает нас к Францу. – Я сильнее надавил лезвием на его шею и почувствовал, как он дернулся. Я готов был предупредить любую попытку телепортироваться – мне удалось бы убить его до исчезновения.
– Да, – сказал он. – Франц. Он был членом некоей группы…
– Я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26