Вокруг Анатеи они сложились в простые слова:
ВЫ СЛЕДУЮЩИЕ
Ужасное вышло зрелище, но в этом-то и вся соль, понял Джонатан. Это может убедить Энджи и остальных в том, что лучше избрать другой путь. Полунелюдей не осталось, и это страшное послание будет последним, которое получили приспешники темняков из часа синевы. Джонатан взял Джессику за руку и поцеловал ее ладонь, чувствуя вкус соленых слез.
— Не смотри, — сказал он.
Девочка качнула головой.
Следы от ударов ползучек сливались на спине Джонатана в один большой синяк, и он поморщился, протянув вторую руку Рексу, который не переставал дрожать, даже когда их соединила полуночная невесомость.
Они еще не сказали ему о том, что Мелисса вылетела через лобовое стекло. Пока они летели (у следопыта получались слабые и неловкие прыжки, и он все время задерживал их), Джонатан задал себе вопрос: выдержит ли Рекс еще и ее смерть?
Они дошли до машины, когда черная луна уже почти закатилась.
Мелисса пошатывалась на нетвердых ногах, когда они приземлились, по ее лицу стекали струйки крови, но она умудрилась вымученно улыбнуться. Рекс выпустил руку Джонатана и, спотыкаясь о расставленные Десс узоры из кольев и проволоки, подошел к Мелиссе и заключил ее в крепкие объятия.
— Я знала, — сказала она. — У тебя снова стал человеческий вкус.
Джонатан покосился на Десс, которая закатила глаза. Выглядела она гораздо лучше, чем когда они оставили ее.
— Поможете мне с этим? — попросила она и наклонилась, чтобы выдернуть из твердой земли колышек для палатки.
— Раз тут Джессика, мы можем убрать их, пока эти дрова опять не завелись и не поехали на нас.
Джонатан проследил за жестом Десс, которая показала на старый «форд». Он метил прямо в них, и за ним тянулось облако пыли.
— Ах, да. Давно пора.
Он еще немного подержал Джессику за руку, а потом взялся за дело. Укусы ползучек на спине заныли, когда он наклонился, чтобы вытащить металлические колья. По левой ноге и спине будто прошлись электрошокером, а потом поджарили до хрустящей корочки. И ему до смерти хотелось есть. Джонатану не терпелось налечь на банановый хлеб с арахисовым маслом, заботливо припасенный в бардачке машины.
— Ты веришь этим двоим? — прошептала Десс, наматывая проволоку на катушку.
Рекс и Мелисса до сих пор обнимались, прижавшись щеками, и их глаза отливали лиловым в лучах заходящей луны.
Джонатан покачал головой.
— Нам сказать им о машине? — тихо, спросила Десс, и на ее чумазом лице заиграла улыбка.
Джессика не улыбнулась в ответ, только наклонилась, выдергивая еще один колышек, а Джонатан протянул руку и дотронулся до нее. Сегодня они видели смерть слишком близко, чтобы шутить о ней.
Они отошли на добрую сотню ярдов, чтобы посмотреть, как две машины снова вернутся к жизни и ринутся по пустыне стремительным тандемом, когда синева утечет из мира. Машина Джонатана вихрем развернулась и остановилась, но раздолбанный «форд» еще полмили грохотал по соленой земле. Джонатан уже успел выключить зажигание и фары, так что машина испарилась во мраке, и ее путь обозначало только облако пыли.
— Заберу ее завтра, — снова пообещал он Мелиссе.
Наступили выходные, никто не приедет сюда в ближайшие пару дней. Да и вообще, можно подумать, кому-то нужно красть дурацкую старую колымагу с разбитым ветровым стеклом.
— Терпеть не могу больницы, — опять взвыла Мелисса. — Там одни больные.
— Тебе нужно наложить швы, — настаивал Рекс. — А вдруг у тебя черепно-мозговая травма? Ко мне же врачи прикасались…
— «А вдруг?…» — пробурчала Десс.
Джонатан вздохнул и захромал к своей машине. Дорога домой обещала быть веселенькой. И все же получилось, как и планировал Рекс: они впятером, и они снова вместе.
И все они, во всяком случае, до сих пор живы… Более или менее.
По лицу Мелиссы перестала течь кровь, но шрамы на лбу и щеках наверняка останутся надолго, если не навсегда. У Рекса все еще дрожали руки, и он дергался от неожиданных звуков. Шагал он осторожно, поскольку почти ничего не видел — посеял очки где-то в пустыне. Джессика ни слова не произнесла после смерти Анатеи. Она не выпускала руку Джонатана, прижавшись к нему. Ее изрядно вымотала схватка и все увиденное.
Только Десс по-прежнему была самой собой.
— С Мадлен все в порядке? — спросила она, пока они шли к машине Джонатана.
Мелисса запрокинула голову назад и кивнула.
— Она пережила ночь. Но знает о случившемся. Они скоро найдут ее.
— У тебя большие неприятности, — сказала Десс.
— Это ты у нас молчала как партизан.
— Это ты у нас распускаешь руки!
Джонатан загасил их ссору и прижал Джессику к себе. Хорошо, что она придерживала его по пути к машине. Ему нужно было ее прикосновение, особенно здесь, на соляных равнинах, самом плоском участке Флатландии.

36


9:11


ОБРАЗЕЦ БЛАГОРАЗУМИЯ

Зрение то приходило, то исчезало, отчетливые детали блекли и сливались в расплывшееся пятно, затем снова возвращались. На пути в больницу утренний свет был невыносимо ярким, и отраженные металлом солнечные лучи бросали на лицо полосы.
Стены клиники были испятнаны Фокусом, но не знаками полуночи. Теперь Рекс видел нечто новое: следы рук дневных, впечатления, оставленные их разумами, когда они решили свои проблемы, проделав трюк с числами, сплавами и умными механизмами.
Все утро он не мог догадаться, чем были эти видения: следами жертв.
Сто тысяч лет темняки преследовали людей, учились их отслеживать, считывать следы. Когда последние хищники осмелились начать на них охоту, они уже знали людей лучше, чем других живых тварей, лучше, чем полуслепые двуногие знали самих себя. Теперь Рекс видел эти знаки, ощущал проявление всего, чего так жаждали темняки. И всего, чего они боялись.
Над головой рявкнул интерком: опять какой-то срочный вызов. Рекс вздрогнул. Здесь повсюду машины — яркие флуоресцентные лампы, тонометры, весы, тысячи умных инструментов. Рексу так хотелось кинуться к двери, выбежать в какое-нибудь открытое поле, прочь от этих непреодолимых примеров человеческой изобретательности. От них у него тряслись руки, страх крепко стискивал плечи.
Но ему нужно было повидать Мелиссу и показать, во что он превратился.
Он посмотрел на номер палаты, мимо которой проходил, и на какой-то миг мир снова расплылся.
Он не захватил запасные очки: похоже, они ему больше не нужны, Фокус прилип ко всему. Но бывали моменты, когда его зрение вновь ухудшалось. Все-таки полностью они его не изменили. Он все еще человек, все еще Рекс Грин — следопыт, а не чудовище.
Сбоку вспыхнул рентгеновский аппарат, и фиолетовая вспышка достигла его глаз даже сквозь стены больницы. Рекс снова вздрогнул и зашипел сквозь зубы.
Нужно найти Мелиссу и поделиться с ней этим. Ему требовалось ее прикосновение, чтобы снова почувствовать себя человеком.
За очередным поворотом оказался коридор, и код из цифр и букв наконец-то обрел смысл. Рекс надеялся, что не теряет способность читать человеческие символы. Возможно, дело просто в переутомлении после трехчасового ожидания в отделении «скорой помощи» прошлой ночью. Только потом врачи согласились принять Мелиссу в больницу и отпустили его домой, поверив в историю, будто она попала в аварию, потеряла документы, ей восемнадцать, а родителей поблизости нет.
Пока он шел по коридору, его взгляд привлекло что-то резкое впереди. Силуэт просто светился Фокусом.
Пожилая женщина выходила из комнаты Мелиссы.
Рекс резко остановился. Метки глубоко врезались в ее черты, в каждую морщину на лице.
Она смотрела на него так, будто бы узнала, и улыбка заиграла на ее бледном старческом лице.
— Рекс! Мальчик мой… — Она протянула руку в перчатке, и он отпрянул.
Что еще за шутки? Женщина покачала головой.
— Бедняжка Рекс. Ну конечно, ты все еще перепуган. Прошлой ночью ты был на волосок от гибели. Так же как и все, что я когда-либо видела. А я повидала многое.
— Вы кто?
— Я… крестная Мелиссы. Мадлен.
Рекс покачал головой. Никакой крестной он не помнил. Но память сегодня работала плохо. Он всю ночь метался по кровати, пытаясь распутать клубок в голове: все, что он узнал от Мелиссы, когда они обнялись на соляных равнинах. И позже, когда они прикоснулись друг к другу в покое «скорой помощи», обмениваясь болью и перебрасывая ее друг другу, как дети — горячую картошку…
Но утром у него едва было время поразмыслить над собственными переменами, не говоря уже о том, чем с ним поделилась Мелисса. Эта женщина, Мадлен, была как-то связана с вычислениями Десс и с потерянным поколением полуночников — вот и все, что он помнил.
— Я подумала, что могу ее навестить, — говорила женщина. — Видишь ли, у меня, наверное, осталось немного времени. Мне всегда хотелось узнать Мелиссу поближе. — Она покачала головой. — Но я сама виновата в том, что так долго оттягивала.
Рентген снова вспыхнул, и Рекс развернулся волчком в его сторону, по телу пробежала волна.
Женщина не заметила этой животной реакции — или притворилась, что не заметила, и тихо повторила:
— Я сама во всем виновата. Я так боялась того, что натворила.
Мальчик снова уставился на нее, и к нему вернулась часть прежнего видения. Рекс понял, что ее Фокус ему знаком больше всего, и это знак полуночи.
— Вы одна из нас, — произнес он.
— Да, Рекс. Но Мелисса сама тебе все расскажет. Мы ведь виделись, чтобы узнать друг друга получше. Она ждет тебя.
Женщина проскользнула мимо него, и, когда она торопливо уходила по коридору, Рекс увидел, что перчатка у нее только на одной руке.
Он развернулся и бросился в палату Мелиссы.
Ее глаза были закрыты, и лицо казалось очень бледным в жужжащем флуоресцентном свете. Раны — две на лбу и одна через всю щеку — были зашиты крест-накрест розовой нитью, стягивавшей кожу. Швы наложили чем-то синтетическим: Рекс чувствовал его ужасную умную новизну.
И у нее был тот же Фокус, что и у женщины в коридоре.
— Мелисса? — негромко позвал он.
Ему не давал покоя вопрос о том, что сделала с ней во сне женщина.
Мелисса открыла глаза и улыбнулась.
— Неплохо выглядишь, Рекс. И прическа ничего…
Он вздохнул устало и с облегчением. Старая добрая Мелисса.
На другой койке в палате никого не было, и он присел на нее, потирая ладонью свой почти лысый череп. Утром он прошелся по голове машинкой, убрав все обгоревшие пучки и оставив ежик длиной в полдюйма.
— Спасибо. Ты тоже.
Мелисса фыркнула.
— Ну спасибо, Рекс. А я-то боялась, что эти шрамы трагически повлияют на мою популярность в школе.
Он засмеялся, но смех получился какой-то неискренний. Слишком много тут приборов: кнопки вызова, внутренняя связь, специальные штепсельные вилки от кардиомониторов, целая инфраструктура проводов и стали вокруг них. И тут Мелисса поднялась к нему, словно мумия: крошечный механизм в кровати согнул ее пополам.
— У тебя странный вкус, Рекс.
Он посмотрел на трясущиеся руки.
— Ты думаешь?
— Как у… психокиски. Они ведь изменили тебя?
Рекс моргнул, потом кивнул. У него столько всего нового в голове — новые вкусы и образы, бурлят дикие мысли скрытого в нем животного. Но один вопрос разрешил все сомнения.
— Кто это был? — спросил он.
Мелисса улыбнулась.
— Моя крестная, она же сказала. Крестная всех нас. — Она вздохнула. — По крайней мере, пока темняки ее не нашли. А они теперь ищут.
Рекс закрыл глаза: его голову раздирало бесконечное количество новых ощущений, новых знаний. Зря он вообще сюда пришел. Надо было податься в бедленды, найти унылое и пустынное место, сесть и подумать.
— Иди сюда, Рекс.
Он мотнул головой.
— Ты слишком слаба. Не сможешь принять то, что у меня в голове. — Он окинул взглядом стены, помеченные отпечатками больных и умирающих людей — добычи, которую легко отбить от стада. — Тем более пока ты здесь.
Мелисса засмеялась.
— Ну и что?
— Я думал, ты ненавидишь больницы.
— Я все ненавидела, Рекс.
Он нахмурился, и какая-то часть его разума заметила необычную грамматику.
— Ненавидела?
— А теперь — нет. — Мелисса потянулась к нему, взяла его за плечо, привлекла к себе и впервые прикоснулась к его губам.
Она перешла в него — не тем привычным бешеным потоком эмоций, а размеренно и спокойно. Она воспользовалась способом, отточенным за сотню поколений полуночниками, искусством, передававшимся из разума в разум на протяжении столетий. Числа Десс помогли нащупать то, что Рекс всегда искал: связь с прошлым, которую не могло дать разрозненное знание. А сегодня утром, от Мадлен и множества предков, хранящихся в памяти старой полуночницы, Мелисса переняла это наследие. Это была связь с живой историей, для Мелиссы и для всех полуночников — прикосновение человека.
Несмотря на груз многих веков, тот поцелуй принадлежал им одним, и их давняя дружба внезапно перевернулась с головы на ноги, обрушившись на Рекса, как превращение в пустыне.
И Рекс понял, что выживет.
Возможно, он и правда наполовину чудовище, которое боится творений рук человеческих, которое искалечено темняками, обратившими его сущность против него самого. Но у него есть Мелисса. И она поддержит его.
Это был самый сладостный миг в его жизни.

37


0:00


ЗНАКОМСТВО

— Не так уж и сложно было, если честно. Десс принесла свою штуковину… GPS — и мы точно узнали, где была машина. По крайней мере, приблизительно.
— Ты вел ее до самого дома Мелиссы?
— Только до шоссе. Дальше Мелисса сама справится. Зато этот случай научит ее пристегиваться. — Джонатан улыбнулся. Даже в синеватом сумраке тайного часа по его смуглому лицу было заметно, что днем он слегка обгорел на солнце во время путешествия по посадочной полосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34