С его помощью он умудрялся кидать на приличное расстояние камни чуть ли не с человеческую голову размером. О точности говорить, конечно, не приходилось, но, по крайней мере, его занятия стали почти безопасны для зрителей. А их первое время было предостаточно – пока не надоело, вся поселковая малышня сбегалась смотреть, как добрый пангир Эрек кидает камни на расстеленную вдалеке шкуру. Довольно обширную территорию вокруг мишени пришлось сделать запретной для посещения.

Глава 2
ХЛОПОТЫ

Как только появилось хоть немного свободного времени, Семен занялся выполнением «домашнего задания», которое он сам себе задал еще прошлой зимой, – конструированием нарты.
То, что для нормальной езды по снегу нужны нарты, сомнений не вызывало: волокуша ли, тобогган ли, но без полозьев это не езда, а просто перемещение груза, при котором основные силы тратятся на трение. «Имея кое-какие металлические инструменты, изготовить сани, наверное, не очень сложно, но сани – это не нарта. Смысл последней заключается в том, что она должна быть легкой и при этом выдерживать приличные нагрузки. Кое-что я про нарты читал, пару раз видел живьем, а один раз даже трогал руками. Впечатление как от индейского каноэ в музее – здорово, конечно, но самому такое сделать?! А куда деваться? Изобретать что-то новое? Да уж, наверное, люди Арктики и Субарктики за тысячи лет все, что можно в этом смысле, изобрели. И потом, как показал опыт с лодкой, братья-лоурины, если сочтут необходимым, первую модель воспроизведут и улучшат, но нужна эта самая модель, причем действующая. Настоящая нарта вся состоит из палочек и планочек, увязанных ремешками. Ни одного гвоздя, ни одного жесткого соединения: все двигается, поскрипывает и… держится!
Самое главное – это полозья. Они, помнится, у северных народов даже меновым товаром когда-то являлись. Делаются из березы и иногда из каких-то особых сортов древесины лиственницы. Ну, с последней экспериментировать, пожалуй, не будем – березы вокруг достаточно. Беда только в том, что придется «врукопашную» вытесывать две узкие доски длиной как минимум 3-3,5 метра и толщиной сантиметра три. А ширина у тех, которые я видел, сантиметров восемь, наверное. Или уж сразу сделать две пары – понадобятся в любом случае».
И Семен лазил по зарослям, выбирал подходящие деревца, целыми днями тюкал топором и работал ножом. По ходу дела пришлось изобрести и изготовить лучковое сверло, стамеску и некое подобие короткой пилы.
«…А к полозьям крепятся вертикальные стойки – копылья называются. Низ у них широкий, круглый или квадратный, а из нижнего торцевого среза торчит круглый шип, который вставляется в дырку (не сквозную!) на полозе. Таких копыльев должно быть три или четыре пары. Пара соединяется круглой палочкой, которая вставляется в дырку на середине высоты каждого копыла. На этих поперечных палочках и организуется грузовая площадка – сантиметрах в 20-30 над грунтом. А по самому верху стоек-копыльев пропускается вдоль нарты еще одна рейка или изогнутая палочка – получается нечто вроде низеньких перильцев, чтоб, значит, груз не соскальзывал, а просвет переплетается ремешками. Загнутые передние концы полозьев привязываются к горизонтально лежащей дуге, которая концами крепится к нижним частям передних копыльев. Да, а еще одна дуга привязывается вертикально к той же паре стоек – чтобы ездоку было за что держаться. Еще для управления нартой нужна палка – остол. Один конец у него острый – его втыкают в снег, когда нужно остановить нарту. На другом конце петля для руки и какие-нибудь погремушки – чтобы не все время самому глотку драть. Этим остолом, кроме того, тормозят на спусках, а опытные каюры-погонщики им кидаются в нерадивых собак – тупым концом, разумеется, – а потом на ходу палку подбирают. Это, впрочем, пока неактуально…»
Работа с нартой продвигалась чрезвычайно медленно. Главным образом потому, что Семена все время отвлекали. В частности, стали выплывать на поверхность давние, но так и не реализованные задумки. Если дело с мамонтовой шерстью удавалось пока замять, то с сухожильным материалом это не получилось. Когда-то Семен попросил при разделке туш животных сохранять все сухожилия, и теперь они скопились в большом количестве. Обычно сухожилия хранились в засушенном виде. При необходимости они разминались или разбивались деревянной колотушкой и расчесывались на тонкие нити, из которых и свивались нитки для шитья. Правда, специально изготовлением ниток никто не занимался – это была как бы вспомогательная операция при изготовлении одежды. Поскольку в поселке наблюдался переизбыток женского населения, часть его оказалась ничем не занятой. Эту публику Семен усадил заготавливать сухожильные нитки – разумеется, для новой магии.
Пока он строгал и сверлил палки для нарт, выяснилось, что бригада ниточников работу выполнила, но расходиться не хочет и «требует продолжения банкета». Пришлось все бросить и заняться изготовлением челноков и дощечек.
Вязать сети Семен умел и даже когда-то любил. Занятие это, на его вкус, было приятным и в какой-то степени азартным – оторваться трудно, как от лузгания семечек. Наверное, это связано с активным использованием мелкой моторики пальцев: «Садишься, скажем, перед телевизором – в левой руке планка-дощечка, в правой челнок, на который намотана нитка, – и давай, не глядя, накидывать петлю за петлей. Правда, то, что получится в итоге – это еще не сеть, это дель. Перед началом процесса ее нужно правильно рассчитать, потому что длину полотна можно наращивать сколько угодно, добавляя новые ряды ячеек, а вот изменить ширину – целая проблема. Для расчета же нужно принять решение: что это будет за сеть».
По представлениям Семена, основных типов сетей существовало всего три: невод, бредень и «ставник». Первые два предназначены для активного лова рыбы. Невод в развернутом состоянии представляет собой длиннющую стенку из сетки, в центре которой устраивается этакий мешок, где и оказывается вся добыча. Заводить его нужно с лодки, а потом тянуть за концы с криком: «Эх, дубинушка, ухнем!» Впрочем, для такого вытягивания может использоваться лебедка, трактор или лошадь. В общем, этот способ уловления рыбы Семен отбросил сразу – не та река, не та рыба, да и невод изготовить довольно сложно.
Другое дело – бредень. Полотно сети организуется обычным образом – по верху и низу пришну-ровывается основная веревка. К ней вверху привязываются поплавки, внизу – грузила, а по бокам две палки – «кобылы» называются. Сеть этими кобылами растягивается и ведется по течению или против. Против течения тянуть трудно, а по течению нужно суметь не отстать от полотна, которое будет пытаться тебя обогнать. Работать нужно как минимум вдвоем – один двигается возле берега, а другой… Ну, как придется – на сколько хватит длины бредня. Окончиться заход должен на какой-нибудь отмели, куда бредень нужно дружно вывести, пока рыба не разбежалась. Если народу много, то применяется встречный загон рыбы. В общем занятие веселое, требующее слаженности действий участников и иногда даже результативное. Основной недостаток – места надо знать, а где попало работать бреднем нельзя: должна быть подходящая глубина, проходимость для людей с «кобылами», ровное, чистое дно, отсутствие ям, коряг и водорослей. Ну и желательно, чтобы рыба была. При нынешнем водном режиме таких мест в реке, по наблюдениям Семена, почти не было. Кроме того, бредень, как и невод, должен иметь мелкую ячею из толстой и прочной нитки. Собственно говоря, можно сделать ячею и крупную – тогда бредень будет легче таскать, а саму сетку быстрее и проще вязать. Маленькая ячея при активном лове нужна не для того, чтобы не уходила мелкая рыба, а чтобы в ней не застревала (не «ячеилась») крупная. Если пара щук «заячеится» при заводе или заходе, то только они добычей и окажутся, поскольку сеть запутают и все испортят.
«Для наших условий лучше всего подходит „ставник“. А на кого? От решения этого вопроса зависит размер ячеи – в слишком крупную рыба пройдет свободно, а в мелкой не застрянет. Чтобы ловить все подряд, ставные сети делают аж трехслойными, и каждый слой – стенка с разным размером ячеи. Ставить, а потом распутывать такие конструкции – жуткое дело. Конечно же, наша сеть должна быть однослойной, но с какой ячеей?»
Мучился Семен довольно долго, вспоминая габариты своей былой добычи. В конце концов он решил, что нужно ориентироваться на гольцов – рыба благородная, питательная, крупная и, главное, проходная, то есть не живет она здесь, а идет на нерест откуда-то с моря: «Значит, ячейки будут со стороной 60 миллиметров – решено!»
Полдня Семен выстругивал челноки, а потом еще полдня обучал женщин ими пользоваться. Как только на зацепе сформировался первый метр дели, он вздохнул облегченно – можно опять заниматься нартой. Он и занялся, но закончить опять не успел: вязальщицы работали довольно быстро, и через три дня нитки кончились. Это означало, что пора делать саму сеть: пропускать по периметру основную веревку, пришнуровывать к ней полотно, крепить поплавки и грузила.
«Нужна веревка – тонкая ременная плетенка. В качестве грузил сгодятся булыжники такой формы, чтобы их можно было привязать. А поплавки? Деревянные не пойдут – не та плавучесть. Ну, тогда надутые кишки – самое то!
…В крайние ячейки пропускается еще одна толстая нитка и на равном расстоянии каждая третья ячейка привязывается этой ниткой к основной веревке – так, чтобы в рабочем состоянии полотно сети висело свободно, и ячейки имели форму не квадратов, а ромбов с длинной вертикальной диагональю…
…Ставить такую штуку нужно с лодки и, конечно, не поперек течения, а вдоль. Лучше вообще найти заводь, где течения нет – этакий затишек поблизости от быстрой воды, – и вот там…»
Собранная сеть получилась чуть больше 15 метров длиной при высоте «стенки» около трех метров. Такие габариты вполне соответствовали параметрам ближайшей к поселку заводи, так что снасть пришлась «к месту».
На установку сети Семен взял с собой двух пацанов, умеющих обращаться с лодкой. После часа мучений снасть заняла свое место. Осталось сидеть на берегу и смотреть, как на воде качаются надутые колбаски промытых кишок. Часа через полтора и ребятам, и Семену стало скучно. Они еще раз проплыли вдоль сети, осмотрели полотно и отправились заниматься другими делами. К заводи Семен вернулся уже вечером: два поплавка были притоплены. «Есть! – констатировал рыбак и полез в лодку. – Первая рыба в новой сетке, это, конечно, не первая женщина в постели, но все равно волнительно!»
Только это оказалась не рыба, а здоровенная коряга. Она, вероятно, так давно пребывала в воде, что почти потеряла плавучесть, и ее перемещало течением возле самого дна. Наверное, в эту заводь она заплыла отдохнуть. Выпутывать топляки из сетей неприятно и трудно даже с резиновой лодки, у которой борта низкие, а уж с каноэ… В общем, плюясь и матерясь, Семен провозился почти до темноты. Он вспомнил все свои рыбалки с использованием ставных сетей и пришел к выводу, что удочкой ловить гораздо приятней. Настроение у него испортилось, азарт пропал. Он кое-как расправил сеть, привязал лодку и отправился домой: «Снимать и складывать сеть в сумерках, да еще и в одиночку, так же хлопотно, как и ставить, – будь что будет».
Утром на поверхности вообще не обнаружилось ни одного поплавка. Ременная веревка, привязанная к колу, забитому в берег, была натянута и круто уходила в воду. Юные помощники, которые должны были обучаться обращению с сетью, смотрели на Семена озадаченно и ожидали объяснений. Ничего объяснять учитель не стал, а влез в лодку и поплыл на середину заводи.
Вода была достаточно прозрачной, чтобы рассмотреть здоровенный длинный ком, в который превратилась сеть. Семен долго плавал кругами, придумывая, как бы спровадить мальчишек подальше, чтоб не были они свидетелями его позора. Так ничего и не придумав, он вернулся к берегу, ухватился за веревку и, подтягиваясь по ней вместе с лодкой, стал подбираться к тому, чем стала его снасть.
Вытягиваться на поверхность ком не хотел: «Похоже, в его формировании приняло участие сразу несколько предметов, но почему все так запутано?!» Кое-как подтащив бывшую сеть к лодке, Семен все понял – все, кроме одного: радоваться надо или плакать.
– Ну, ребята, – сказал он стоящим на берегу мальчишкам, – беритесь за веревку и тяните меня к берегу. Вместе с этим. Сбылась, можно сказать, мечта идиота!
– А почему мечта? – поинтересовался один из помощников.
– А почему идиота? – задал вопрос другой.
– Поймать такую рыбу я мечтал всю жизнь. Однако данная мечта может быть лишь у идиота, потому что после нее сеть легче выбросить, чем починить. А уж если рыбнадзор накроет…
– Здесь рыбнадзоры не водятся, – заметил пацан.
– Это единственное, что радует, – вздохнул Семен. – У нас в будущем такая рыба называется чавыча, а сеть на ночь оставлять нельзя – чревато.
Сколько весит эта рыбка, сообразить Семен не мог, но то, что в длину она никак не меньше двух метров, было ясно с первого взгляда. Конечно же, она не застряла в ячейке, а ткнулась мордой в сеть, зацепилась зубами и начала биться, наматывая на себя всю конструкцию вместе с поплавками, грузилами и ранее застрявшими корягами…
Через несколько дней работа со ставной сетью все-таки наладилась: грузила потяжелее, поплавков побольше и, главное, следить. Очень соблазнительно навещать снасть, скажем, один-два раза в сутки и без напряга извлекать из нее пойманную рыбу. Только такой подход годится, наверное, в пруду, где водятся караси и карпы, а с гольцами и чавычей этот номер не проходит. В общем, пока они «идут», надо следить непрерывно и извлекать как можно быстрее. Иначе придется заниматься не столько ловлей, сколько распутыванием и починкой порванных ячеек. Желающие среди пацанов нашлись – и это сильно упростило дело. Рыба, конечно, «главной», или «настоящей», едой у лоуринов никогда не считалась, но когда ее много… К тому же для мальчишек это азартная игра и при этом они чувствуют себя добытчиками.
1 2 3 4 5 6 7