Сеющий Скорбь не боялся смерти. Смерть – это неизбежное зло, которое рано или поздно настигает тебя. Но позор... Позор – это совершенно другая категория. И, в отличие от смерти, он будет преследовать твоих родных и близких из поколения в поколение, вплоть до последнего мужчины в роду, способного держать в руках оружие. Нет... Позора Сну однозначно боялся. Поэтому последние слова девчонки испугали его больше, чем все бледнолицые нечеловеческие твари, вместе взятые.
– Что ты предлагаешь? – после некоторой паузы все же спросил он.
– Свяжемся с центром, пускай спутники наблюдения ведут объект дальше. Мы отойдем, перегруппируемся и с новыми силами продолжим преследование.
– А...
– Поторопись. Я чувствую – они уже близко.
Напряжение было слишком велико, поэтому, чуть ли не выкрикнув в микрофон связи последнюю фразу, Лайя вновь потеряла сознание. Но, в отличие от первого, кратковременного, этот обморок был глубоким и продолжительным...


* * *

Безучастное ко всему небо равнодушно взирало свысока на микроскопические фигурки копошащихся внизу людей, и ему было глубоко безразлично, что у каждого из участников стремительно развивающейся внизу драмы свои страхи, свои сомнения. Для Сеющего Скорбь было немыслимо провалить операцию, покрыв имя несмываемым позором, а последняя из династии Ганн-лоу не могла умереть, не выполнив своего предназначения – того, ради чего она пришла в этот мир и существовала все двадцать лет своей короткой, но удивительно яркой жизни...
Но на кристально равнодушном небосводе кроме мерцающих звезд было еще и множество объектов явно искусственного происхождения. Спутники изучения погоды; спутники, ретранслирующие цифровое телевидение или просто спутники-шпионы, предназначенные для наблюдения за территорией потенциального противника. Один из трех таких шпионов как раз находился в районе, позволяющем получить четкую картинку с места событий. И тем, кто сидел перед экранами мониторов за многие тысячи километров от разворачивающегося противостояния, в отличие от бесчувственного неба, было отнюдь не все равно, чем закончится данная операция. Потому что они и были теми самыми кукловодами, которые послали эти крохотные фигурки сражаться и умирать в далекую чужую страну.
– Вы переоценили возможности этой девушки. – Высокий худой человек с аскетичными чертами лица и сквозящей буквально в каждом жесте и движении многолетней военной выправкой обратился к мужчине с намертво приклеенной к лицу улыбкой. – Ни один из людей никогда не сможет превзойти предел возможностей, изначально заложенных в его природу, и подняться на не досягаемый для других уровень. Эта ваша древняя королева ничем не отличается от обычной казарменной девки. Быть может, гонору немного побольше, только и всего.
– Вы заблуждаетесь, мой генерал.
Несмотря на то что коротышка с неприятной улыбкой и глазами ядовитой змеи обращался к своему собеседнику почтительно, не составляло особого труда догадаться, кто доминирует в этом дуэте, обладая настоящей, а не призрачной властью.
– В чем заблуждаюсь? В том, что изначально предлагал послать три-четыре независимые команды, а не привлекать эту молодую неизвестно откуда взявшуюся девку с темным и запутанным прошлым?
Человек с холодными змеиными глазами внутренне поморщился, ему претил весь этот казарменно-солдафонский жаргон, так как лично он всегда изъяснялся подчеркнуто тихо и предельно интеллигентно. Быть может, именно поэтому знающие люди трепетали от звуков этого шелестящего негромкого голоса. А незнающие давно и безвозвратно гнили в общих братских могилах – венная диктатура безжалостно выкорчевала все остатки псевдонародного правления, построив свое монолитное здание на прочном фундаменте страха. А он был один из тех, кто стоял во главе «мятежа шестерых» – восстания шести полков, в течение одной ночи повернувших штыки против своих прежних хозяев, захватив власть в столице, а затем потопивших в крови многочисленные восстания в провинциях...
Это было давно... Очень давно, около тридцати лет назад. Из шестерых, взявших в свои руки управление огромной восточной империей, в живых остались только двое. Отчего ушли в мир иной те четверо, сейчас уже было не важно – главное, что их имена навсегда высечены на монолитных страницах истории, а эти оставшиеся... Им было нечего делить, потому что каждый получил то, что хотел, – генерала не интересовало ничего, кроме игры в солдатики, а политика и интриги оставались за его старым проверенным другом-партнером.
– Так в чем я заблуждаюсь? – Напористый тон генерала вывел его собеседника из состояния задумчивости.
– Нужно было использовать несколько групп. В конце концов, можно подавить и уничтожить противника количеством, если не удается взять качеством. – Ребро ладони раздосадованного военачальника размашисто ударило по столу.
– Переброска нескольких диверсионных групп в тыл потенциального противника была чревата опасностью разоблачения – чем больше людей, тем больше риск засветиться...
– Ерунда! – решительно отмахнулся категоричный во взглядах и мнениях военный руководитель. – У нас достаточно ракет с ядерными боеголовками, чтобы задавить в зародыше любой политический скандал.
– Наша цель – не вымирание человечества на радиоактивных руинах первого и последнего в истории термоядерного конфликта, а подчинение новых территорий экономическому и политическому влиянию империи, с их последующим постепенным, но неизбежным вливанием в нашу систему...
Он хотел еще что-то добавить, но в это время в дверях появился адъютант с донесением от Сеющего Скорбь.
– Что это за чушь, что за «белолицые твари с глазами хамелеона»? – бегло прочитав распечатку сообщения, возмутился и без того взвинченный генерал. – Они там что, галлюциногенов наглотались? И это наши лучшие люди! Черт знает что творится... Сбросить на это никчемное захолустье пару ядерных боеголовок – и от проклятого недоноска и своры бледнолицых тварей не останется даже пыли, а мы избавимся одним махом от всех проблем!
Маленький человек с неприятной улыбкой и холодными пустыми глазами был противником превентивных ядерных ударов по вражеской территории, но в данном случае эта крайняя мера могла быть оправдана стремлением не позволить неизвестно откуда взявшейся третьей загадочной силе пленить человека из другой реальности, что могло привести данный мир к непредсказуемой катастрофе.
– Давайте подождем до утра, мой генерал, – задумчиво пробормотал один из правителей Великой империи. – И если я все-таки ошибался насчет этой загадочной девушки, то, как вы и предложили, решим все наши проблемы одним коротким и точным ядерным ударом...

13

Холод... Удушающе-черный холод безрассудного космического вакуума пронизывал тело, превращая его в замороженный кусок метеоритного льда, несущийся сквозь бесконечность пространства и времени, на встречу с орбитой далекой всеми проклятой звезды, где наконец-то завершится этот нескончаемо-утомительный путь из ниоткуда в никуда и, растаяв от нестерпимой боли пылающего урагана огня, я наконец согреюсь и обрету покой.
Холод... Крутом один нескончаемый холод и кромешная тьма...
– Ты мог бы стать достаточно приличным третьесортным поэтом, если бы смог пережить гибель этой вселенной.
Голос, доносящийся из пустоты, сначала показался мне незнакомым, а затем сознание, балансирующее на тонкой грани между обмороком и реальностью, наконец прояснилось, и, даже не открывая глаз, находясь все в том же кромешном мраке, я понял, что это голос Милой. Старая добрая напарница препарировала мой разум словно студент-медик – внутренности подопытной лягушки.
– Ну что, очнулся?
Попытавшись сконцентрироваться и отбросив в сторону болевые ощущения от ментального общения с Милой, я мысленно ответил:
– Да...
– Ну тогда открывай глаза и приготовься к сюрпризу.
Откровенно говоря, ее несколько игривый тон слегка обескураживал, но, следуя привычке, выработавшейся за время нашего недолгого сотрудничества, я не стал спорить, а просто разлепил непослушные веки.
Сюрприз действительно удался. Прямо надо мной склонилось бледнолицее существо, которое, по идее, должно был умереть сразу же после того, как его тело пробили пять или шесть пуль. Несколько секунд я зачарованно смотрел на его глаза, живущие, казалось, отдельной друг от друга жизнью и перемещающиеся в разных направлениях, а затем неожиданно вспомнил, что не далее как несколько минут назад заряд дроби, выпущенный практически в упор, начисто оторвал мне правую руку.
«Это плохо, – отстраненно-равнодушно подумал я, как будто речь шла не о моей конечности, а о какой-то абстрактно-нереальной величине. – Это очень, очень плохо...»
Ни самой руки, ни тем более чего бы то ни было, связанного с ней, я не чувствовал – впрочем, так же, как и большей половины тела. Но, скорее всего, это было связано с тем, что мне вкололи достаточно обезболивающего, чтобы заглушить любую, даже самую нестерпимую боль. (Как я узнал чуть позже, синет воспользовался пакетом первой медицинской помощи, позаимствованным у одного из убитых врагов.)
– Это еще не самое интересное.
Судя по всему, Милой доставляло удовольствие выступать в роли загадочного шоумена, который держит доверчивую публику на коротком поводке, постоянно подогревая ее интерес к происходящему все новыми и новыми трюками.
«Что может быть интереснее ожившего мертвеца с глазами хамелеона?» – хотел было спросить я, но не успел – взгляд переместился с бесстрастно-холодного лица моего спасителя туда, где на месте ампутированной конечности должна была находиться пустота, и в этот момент мне стало по-настоящему страшно... Так страшно, как не было, пожалуй, еще никогда в жизни.
Вместо кровавого обрубка некогда полноценного органа белело нечто, приведшее меня в неописуемый ужас. Это была холодная и бесчувственная рука трупа, который прямо сейчас обрабатывал меня обезболивающими уколами. В том, что это была именно его конечность, не оставалось никаких сомнений, потому что у бледнолицего существа с глазами хамелеона в районе плеча болталась перемотанная скотчем культя. Точно такой же красный скотч, с вкраплениями черных букв, стягивал мою руку в том месте, где тело скреплялось с чужеродным органом...
Мне стало нехорошо. По-настоящему нехорошо. Так, что едва я успел повернуть голову набок, как меня вырвало темно-зеленой слизью. Одно дело знать, что состоишь чуть ли не на треть из искусственных органов, но все же ощущать себя в общем полноценным человеком, и совсем другое – видеть, как прямо на глазах тебя разбирают, словно детский конструктор, а затем воссоздают по образу и подобию чудовища Франкенштейна – пришивая, или, правильнее будет сказать, приматывая скотчем бесчувственно-холодные руки оживших мертвецов...
Нет, разумеется, человеческий разум – субстанция достаточно гибкая и пластичная, но даже для него существует свой предел. И в данном случае я понял, что дошел до той грани, которая отделяет сознание от ухмыляющегося оскала ненасытной пасти безумия...
Видимо, к аналогичному выводу пришла и Милая, чутко реагирующая на все изменения в моем организме, поэтому она вовремя выключила питание в готовой вот-вот взорваться от перегрузки сети.
Сознание схлопнулось в черную точку, чтобы сбросить невероятное напряжение, а когда через несколько секунд я снова очнулся (разумеется, не обошлось без вмешательства моей верной соратницы), то кризис уже миновал.
– Существо, спасшее тебя от смерти, – это не человек в прямом смысле слова, а, скорее, биоробот. – Милая говорила предельно быстро, но внятно. – Он отрезал свою руку и примотал скотчем к твоему обрубку, чтобы остановить кровотечение. Биокомпонент, заменяющий ему кровь, имеет слишком сложную природу, чтобы я смогла прямо сейчас назвать все его составляющие. Но в одном я уверена точно: эта молочно-голубая субстанция полностью совместима с человеческой кровью любой группы. Поэтому я не удивлюсь, если со временем этот орган еще и приживется и ты сможешь его использовать.
– Ты хочешь сказать, что я сейчас в чем-то подобен коктейлю «Кровавая Мэри» – местами красный, а частично белый?
– Что-то в этом роде.
– Ну ладно, а что потом?
– Я не могу сейчас точно сказать, что будет потом, а свои соображения лучше оставлю при себе, чтобы понапрасну не путать тебя непроверенными гипотезами. Единственное, что я знаю наверняка: теперь ты уже не просто «Тридцать два» – призрак, заброшенный в параллельный мир, чтобы уничтожить его, а, скорее, 32. 01 – обновленная и модифицированная версия прежнего суперчеловека...
– Конечно, мило с твоей стороны так трепетно заботиться о моем душевном спокойствии, подбадривая поразительно неодушевленными сравнениями, но что будет, ес...
Закончить фразу не удалось, потому что именно в этот момент сработал детонатор прикрепленной к двери взрывчатки и Си-15 наконец выполнила свое предназначение – разнесла в клочья треть здания, к двери которого была прикреплена сорока четырьмя секундами раньше.
Взрывная волна сбила с ног моего однорукого ангела-хранителя, и он упал рядом, только чудом не разбив лицо о пол. Впрочем, не думаю, что подобные пустяки могли серьезно травмировать существо, которое всего пять минут назад самолично ампутировало себе правую конечность. Судя по всему, он вообще не чувствовал боли. Как бы в подтверждение этой гипотезы, бледнолицый манекен резко вскочил на ноги, широко раскинув в стороны левую руку и то немногое, что остались от правой, а затем...
Я еще успел заметить свисающую полоску склеившегося красного скотча, напоминающую оборвавшуюся нить безрукой марионетки, а в следующий момент гигантский маятник тяжелой балки потолочного перекрытия ударил в корпус моего телохранителя, отбросив его на несколько метров назад.
Если бы он так вовремя не встал на пути этого рухнувшего куска дерева, меня просто-напросто раздавило бы всмятку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38