https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/
Короче говоря, враждебная коммуникация (осуществляемая посредством выражения аффекта) изменяет порог агрессии, но направление этого изменения зависит рт социального статуса участников коммуникации, их территориальных прав и от ряда других факторов.
Исследования Милграма (Milgram, 196,3,.1964,1964), хотя они достаточно спорны с этической точки зрения, убедительно показали, что агрессия, проявляемая человеком по отношению к другому человеку в ответ на требования «авторитетного лица», в значительной степени зависит от присутствия и близости жертвы, то есть от факторов, облегчающих эмоциональную коммуникацию1. Степень близости варьировалась от «полного отчуждения», когда между агрессором и жертвой не было ни визуального, ни голосового контакта, до непосредственного контакта, когда испытуемый сам помещал ладонь подставного испытуемого на панель, через которую якобы подавался электрический разряд. Физическое присутствие жертвы, которое, несомненно, влияло на аффективно-когнитивное состояние испытуемого, выступило как мощный сдерживающий фактор агрессии. Число испытуемых, подчинившихся экспериментатору и подвергших свою жертву, несмотря на ее протесты и вопли, электрическому удару максимальной силы (обозначенного •словами «опасно для жизни»), варьировало от 66 % в условиях «полного отчуждения» до 30 % в условиях непосредственного контакта. Таким образом, несмотря на сдерживающую роль непосредственного контакта, значительная часть испытуемых (30 %) из случайной выборки были готовы рисковать жизнью другого человека под влиянием «авторитетного лица» (экспериментатора). Факт снижения агрессии вследствие непосредственного контакта с жертвой согласуется с концепцией индивидуализации как сдерживающего фактора агрессии (Zimbardo, 1969) и с аргументами этологов (Ardrey, 1966; Lorenz, 1966) о'том, что разработка новых видов оружия массового уничтожения, способного убивать людей на больших расстояниях, повышает вероятность войн. В будущих войнах жертва уже не сможет предотвратить нападение или повлиять на поведение агрессора с помощью эмоциональной экспрессии.
В ряде исследований предпринимались попытки изучения эффектов невербальной коммуникации, но результаты этих исследований довольно противоречивы. Так, одни исследователи (Wheeler, Caggiula, 1966; Feshbach, Stiles, Bitner, 1967; Hart-man, 1969) обнаружили, что проявления боли со стороны жертвы вызывали усиление агрессии, причем в двух последних из перечисленных исследований испытуемо-
11!
1 Более подробное описание эксперимента С. Милграма можно найти в кн. Д. Майерса. Социальная психология. — СПб.: Питер, 1997.
262
Глава 11
го, который должен был выступить в роли агрессора, предварительно оскорбляли. Однако другие исследователи (Buss, 1966; Baron, 1971 а, б) сообщают о том, что проявление боли со стороны жертвы является сдерживающим фактором агрессии. Возможно, одна из причин, вызвавших подобное расхождение результатов в этих исследованиях, заключается в недостаточно четком определении эмоционального состояния испытуемого, его положения по отношению к подставному испытуемому, игравшему роль жертвы, а также характера невербальных сигналов, подаваемых жертвой. Зачастую эти невербальные сигналы описываются просто как «стоны» без указания'их специфики; исключением является исследование Бэрона (Baron, 1971 а, б), обнаружившее значительную редукцию агрессии в результате сигналов о боли. В этом исследовании для оценки степени болезненности наносимых ударов тока испытуемые использовали специальный прибор, названный экспериментаторами «измерителем боли». Однако, несмотря на специфику подобной обратной связи, ее недос гаток заключается в том, что она исключает возможность непосредственного контакта жертвы с агрессором.
В экспериментах Савицкого и Изарда (Savitsky, Izard, 1974) подставной испытуемый, игравший роль жертвы, демонстрировал потенциальному агрессору вполне определенные мимические реакции. Половина испытуемых (агрессоров) подвергались оскорблениям со стороны жертвы, а другая половина встречала вполне нейтральное отношение жертвы. Задача испытуемых заключалась в том, чтобы заставить «жертву» заучить ряд слов, применяя в случае неправильных ответов электрический удар. Одни испытуемые вслед уза применением электрического удара наблюдали на лице жертвы страх, другие — гнев, третьи — радость, а четвертые — нейтральную реакцию.
Эксперимент обнаружил, что только два типа эмоциональной экспрессии жертвы способны существенно повлиять на агрессию испытуемого. Испытуемые, которые наблюдали улыбку на лице своей «жертвы», наращивали силу тока, — им казалось, что они не причиняют человеку никакого вреда, что он получает удовольствие от выполнения задания. «Жертва» выражала удовольствие, получая наказание, а испытуемый, по-видимому, получал удовольствие, наказывая «жертву». Возможно, некоторые испытуемые наращивали силу тока и для того, чтобы заставить «жертву» серьезнее отнестись к выполнению задания.
Испытуемые, наблюдавшие выражение гнева на лице «жертвы», ослабляли силу удара. Мотивом для подобной редукции агрессии могли послужить мысли о последующей расплате или о неприятном столкновении с «жертвой». Возможно, что выражение гнева на лице «жертвы» воспринималось испытуемыми как выражение угрозы и тем самым служило непосредственным тормозом агрессии.
Стабильность агрессивного поведения
Несмотря на то что взаимосвязь гнева и агрессии пока тщательно не исследована, есть два положения, которые не вызывают сомнений. У большинства людей эмоция гнева не приводит к агрессивному поведению. Однако в определенных случаях — и эти случаи, возможно, с определенной степенью регулярности повторяются в жизни некоторых людей — гнев приводит к физической или вербальной агрессии.
Гнев
263
Ни проявления гнева, ни проявления агрессии не обнаруживают тенденции к возрастным изменениям, что позволяет рассматривать их как личностную черту. Младенцы, которые в возрасте двух-семи месяцев проявляли бурную гневную реакцию в ответ на боль, причиняемую противодифтеритной инъекцией, так же гневно реагировали на эту процедуру и в 19 месяцев (Izard et al., 1987). Точно так же младенцы, реагировавшие гневом на кратковременную разлуку с матерью в 13 месяцев, проявляли ту же реакцию в возрасте 18 месяцев (Hyson, Izard, 1985).
Обширные лонгитюдные исследования, посвященные проблеме агрессии, выявили высокий уровень корреляции агрессивного поведения на всех этапах: при вре-меннбм интервале до трех лет она составляет 0,70-0,90, а при интервале в 21 год — 0,40-0,50 (Olweus, 1980, 1982; Parke, Slaby, 1983). Таким образом, можно с достаточной долей уверенности предсказать, что агрессивный младенец станет не менее агрессивным ребенком, а агрессивный ребенок, скорее всего, вырастет в агрессивного взрослого. Одним из факторов, обусловливающих такое постоянство агрессивного поведения, является, по-видимому, порог эмоции гнева. Люди с низким порогом гнева (агрессивной мотивации) чаще переживают эту эмоцию. Хотя гнев не обязательно приводит к агрессии, частое переживание гнева повышает вероятность некоторых форм агрессивного поведения.
Последствия подавления гневной экспрессии
Холт (Holt, 1970) доказывает, что подавление гневной экспрессии или запрет на нее может нарушить адаптацию индивида. В понятие «экспрессия» Холт включает как собственно экспрессивные проявления (мимические, вокальные), так и агрессивные действия, и прежде всего вербальную агрессию. Выражение гнева и связанное с ним поведение могут быть конструктивны, когда индивид, охваченный гневом, хочет
...установить, восстановить или поддержать позитивные отношения с другими. Он действует и говорит таким образом, чтобы искренне и недвусмысленно выразить свои чувства, сохраняя достаточный контроль над ними, с тем чтобы их интенсивность не превысила уровня, убеждающего в их истинности (Holt, 1970, р. 8-9).
Чтобы Джон мог извлечь пользу из своего гнева, он должен полностью и очевидно показать окружающим, как он воспринимает ситуацию и какие чувства она вызывает у него, а также сообщить, почему данная ситуация воздействует на него таким образом. Холт считает, что именно такая форма поведения создает возможность открытого двухстороннего общения, в котором не может быть «проигравшего». В свою очередь деструктивное выражение гнева и словесной агрессии имеет место тогда, когда человек стремится любой ценой «победить» партнера по общению.
Холт приводит клинические данные, подтверждающие предположение о том, что человек, который постоянно подавляет свой гнев, не имеет возможности адекватно выразить его в поведении, больше подвержен риску психосоматических расстройств. Невыраженный гнев, хотя и не является единственной причиной психосоматической симптоматики, «рассматривается психоаналитиками в качестве этиологического фактора таких заболеваний, как ревматический артрит, крапивница, псориаз, язва
264
Глава 11
желудка, эпилепсия, мигрень, болезнь Рейно и гипертония» (Holt, 1970, р. 9). Данные последних клинических исследований также показывают, что люди, привыкшие подавлять все негативные эмоции, чаще страдают психологическими и физическими заболеваниями (Bonanno, Singer, 1990; Schwartz, 1990; Weinberger, 1990).
Рассматривая проблему выражения гнева и агрессивных тенденций, нельзя не затронуть проблему полового диморфизма. Многочисленные эксперименты на животных показали, что мужской гормон тестостерон имеет некоторое отношение к агрессивному поведению: после инъекции тестостерона молодым самкам крыс и обезьян они становились более агрессивными. Агрессивность часто ассоциируется с сексуальной'потенцией, но эта взаимосвязь обусловлена, по-видимому, не только биологическими, но и культуральными факторами. Очень многие люди рассматривают агрессивность как признак мужественности. Зачастую мужчина, боясь, что его сын вырастет трусом или станет гомосексуалистом, осознанно или неосознанно поощряет в нем проявления агрессии.
Агрессия и потребность в самопознании
В своей книге «Статистика конфликтов со смертельным исходом» Ричардсон (Richardson, 1960) указывает, что за 126 лет между 1820-м и 1945-м годами во время различных, стычек, ссор и конфликтов каждые 68 секунд человек убивал одного из своих собратьев. Количество убитых за это время составило 59000000 человек.
Тинберген пришел к заключению, что, судя по тяге человека к истреблению себе подобных, его можно характеризовать как закоренелого убийцу. Он пишет:
Есть какой-то пугающий и иронический парадокс в том, что человеческий мозг, самое совершенное творение эволюции, обеспечившее выживание человека как вида, сделал нас столь могущественными в управлении внешним миром, что мы уже не можем управлять собой. Кора и ствол человеческого мозга (наш «разум» и наши «инстинкты») находятся в очень скверных отношениях друг с другом. Вместе они создали новую социальную среду, но, вместо того чтобы обеспечивать в ней наше выживание, они действуют в обратном направлении. Наш мозг постоянно ощущает угрозу, и эта угроза порождена им самим. Он сам сотворил себе врага. И теперь нам предстоит осознать, что это за враг (Tinbergen, 1968, р. 1416).
Некоторые литераторы и ученые считают, что человек развивается благодаря конфликтам и кризисам. Блестящий американский драматург Торнтон Уайлдер в своей драме «Оскал» рисует картину развития человечества от доисторических времен до современной эпохи, проводя человека через серию кризисов и потрясений — от наступления ледников во время ледникового периода до атомной бомбы и «последней великой войны», уничтожившей большую часть человечества. Великий историк Тойнби утверждал, что человечество поднимается на новые уровни развития, принимая вызовы, которые бросают ему обстоятельства. Гарднер Мерфи формулирует это так:
Человек, если он хочет быть человеком, должен уметь создавать орудия разрушения и должен уметь не пользоваться ими. Человек — это особое животное, он живет от кризиса к кризису, и его природа проявляется в преодолении этих кризисов. Он преодолеет и кризисы нынешней эпохи, ибо он продолжает оставаться человеком (Murphy, 1958, р. 3).
Гнев
265
Разумеется, кризисы и их'преодоление позволяют человеку глубже понять самого себя. Однако в современную эпоху слишком велика опасность кризисов непреодолимых, таких, например, как тотальная ядерная война. Таким образом, человечество вновь переживает кризис, оно вынуждено осознать необходимость преодоления своей зависимости от кризисов. Мы должны принять как кризис нашего времени необходимость более глубокого понимания человеческой натуры, осознания ее животного начала, которое проявляет себя в практически неограниченной способности человека к агрессивным актам, и в том числе к уничтожению себе подобных.
Человек способен не только к проявлениям враждебности и агрессии, каковыми являются различные правонарушения, убийства, глобальные конфликты и Кризисы, — он умеет скрывать совершенные преступления, умеет избегать наказания. Вспомните трагедию, разыгравшуюся 14 мая 1970 года в негритянском студенческом кампусе, когда дорожный патруль при поддержке городской полиции и сотни гвардейцев открыл огонь по толпе чернокожих студентов, в результате чего два человека были убиты, а десятки,— ранены. Психолог, группа юристов и президентская комиссия, независимо друг от друга расследовавшие этот случай, пришли к заключению, что полиция применила оружие неоправданно. Однако жюри присяжных, решавшее вопрос о предъявлении обвинения, отмело все доводы юристов, и виновники трагедии не были преданы суду. Президентская комиссия заявила, что полицейские не только неоправданно расстреляли людей, но и солгали своему начальству и следователям из-ФБР, чтобы избежать наказания. Основываясь на статистике подобных инцидентов, уже тогда можно было с достаточной долей уверенности предположить, что виновники трагедии останутся безнаказанными. И последующие годы подтвердили справедливость этого предположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Исследования Милграма (Milgram, 196,3,.1964,1964), хотя они достаточно спорны с этической точки зрения, убедительно показали, что агрессия, проявляемая человеком по отношению к другому человеку в ответ на требования «авторитетного лица», в значительной степени зависит от присутствия и близости жертвы, то есть от факторов, облегчающих эмоциональную коммуникацию1. Степень близости варьировалась от «полного отчуждения», когда между агрессором и жертвой не было ни визуального, ни голосового контакта, до непосредственного контакта, когда испытуемый сам помещал ладонь подставного испытуемого на панель, через которую якобы подавался электрический разряд. Физическое присутствие жертвы, которое, несомненно, влияло на аффективно-когнитивное состояние испытуемого, выступило как мощный сдерживающий фактор агрессии. Число испытуемых, подчинившихся экспериментатору и подвергших свою жертву, несмотря на ее протесты и вопли, электрическому удару максимальной силы (обозначенного •словами «опасно для жизни»), варьировало от 66 % в условиях «полного отчуждения» до 30 % в условиях непосредственного контакта. Таким образом, несмотря на сдерживающую роль непосредственного контакта, значительная часть испытуемых (30 %) из случайной выборки были готовы рисковать жизнью другого человека под влиянием «авторитетного лица» (экспериментатора). Факт снижения агрессии вследствие непосредственного контакта с жертвой согласуется с концепцией индивидуализации как сдерживающего фактора агрессии (Zimbardo, 1969) и с аргументами этологов (Ardrey, 1966; Lorenz, 1966) о'том, что разработка новых видов оружия массового уничтожения, способного убивать людей на больших расстояниях, повышает вероятность войн. В будущих войнах жертва уже не сможет предотвратить нападение или повлиять на поведение агрессора с помощью эмоциональной экспрессии.
В ряде исследований предпринимались попытки изучения эффектов невербальной коммуникации, но результаты этих исследований довольно противоречивы. Так, одни исследователи (Wheeler, Caggiula, 1966; Feshbach, Stiles, Bitner, 1967; Hart-man, 1969) обнаружили, что проявления боли со стороны жертвы вызывали усиление агрессии, причем в двух последних из перечисленных исследований испытуемо-
11!
1 Более подробное описание эксперимента С. Милграма можно найти в кн. Д. Майерса. Социальная психология. — СПб.: Питер, 1997.
262
Глава 11
го, который должен был выступить в роли агрессора, предварительно оскорбляли. Однако другие исследователи (Buss, 1966; Baron, 1971 а, б) сообщают о том, что проявление боли со стороны жертвы является сдерживающим фактором агрессии. Возможно, одна из причин, вызвавших подобное расхождение результатов в этих исследованиях, заключается в недостаточно четком определении эмоционального состояния испытуемого, его положения по отношению к подставному испытуемому, игравшему роль жертвы, а также характера невербальных сигналов, подаваемых жертвой. Зачастую эти невербальные сигналы описываются просто как «стоны» без указания'их специфики; исключением является исследование Бэрона (Baron, 1971 а, б), обнаружившее значительную редукцию агрессии в результате сигналов о боли. В этом исследовании для оценки степени болезненности наносимых ударов тока испытуемые использовали специальный прибор, названный экспериментаторами «измерителем боли». Однако, несмотря на специфику подобной обратной связи, ее недос гаток заключается в том, что она исключает возможность непосредственного контакта жертвы с агрессором.
В экспериментах Савицкого и Изарда (Savitsky, Izard, 1974) подставной испытуемый, игравший роль жертвы, демонстрировал потенциальному агрессору вполне определенные мимические реакции. Половина испытуемых (агрессоров) подвергались оскорблениям со стороны жертвы, а другая половина встречала вполне нейтральное отношение жертвы. Задача испытуемых заключалась в том, чтобы заставить «жертву» заучить ряд слов, применяя в случае неправильных ответов электрический удар. Одни испытуемые вслед уза применением электрического удара наблюдали на лице жертвы страх, другие — гнев, третьи — радость, а четвертые — нейтральную реакцию.
Эксперимент обнаружил, что только два типа эмоциональной экспрессии жертвы способны существенно повлиять на агрессию испытуемого. Испытуемые, которые наблюдали улыбку на лице своей «жертвы», наращивали силу тока, — им казалось, что они не причиняют человеку никакого вреда, что он получает удовольствие от выполнения задания. «Жертва» выражала удовольствие, получая наказание, а испытуемый, по-видимому, получал удовольствие, наказывая «жертву». Возможно, некоторые испытуемые наращивали силу тока и для того, чтобы заставить «жертву» серьезнее отнестись к выполнению задания.
Испытуемые, наблюдавшие выражение гнева на лице «жертвы», ослабляли силу удара. Мотивом для подобной редукции агрессии могли послужить мысли о последующей расплате или о неприятном столкновении с «жертвой». Возможно, что выражение гнева на лице «жертвы» воспринималось испытуемыми как выражение угрозы и тем самым служило непосредственным тормозом агрессии.
Стабильность агрессивного поведения
Несмотря на то что взаимосвязь гнева и агрессии пока тщательно не исследована, есть два положения, которые не вызывают сомнений. У большинства людей эмоция гнева не приводит к агрессивному поведению. Однако в определенных случаях — и эти случаи, возможно, с определенной степенью регулярности повторяются в жизни некоторых людей — гнев приводит к физической или вербальной агрессии.
Гнев
263
Ни проявления гнева, ни проявления агрессии не обнаруживают тенденции к возрастным изменениям, что позволяет рассматривать их как личностную черту. Младенцы, которые в возрасте двух-семи месяцев проявляли бурную гневную реакцию в ответ на боль, причиняемую противодифтеритной инъекцией, так же гневно реагировали на эту процедуру и в 19 месяцев (Izard et al., 1987). Точно так же младенцы, реагировавшие гневом на кратковременную разлуку с матерью в 13 месяцев, проявляли ту же реакцию в возрасте 18 месяцев (Hyson, Izard, 1985).
Обширные лонгитюдные исследования, посвященные проблеме агрессии, выявили высокий уровень корреляции агрессивного поведения на всех этапах: при вре-меннбм интервале до трех лет она составляет 0,70-0,90, а при интервале в 21 год — 0,40-0,50 (Olweus, 1980, 1982; Parke, Slaby, 1983). Таким образом, можно с достаточной долей уверенности предсказать, что агрессивный младенец станет не менее агрессивным ребенком, а агрессивный ребенок, скорее всего, вырастет в агрессивного взрослого. Одним из факторов, обусловливающих такое постоянство агрессивного поведения, является, по-видимому, порог эмоции гнева. Люди с низким порогом гнева (агрессивной мотивации) чаще переживают эту эмоцию. Хотя гнев не обязательно приводит к агрессии, частое переживание гнева повышает вероятность некоторых форм агрессивного поведения.
Последствия подавления гневной экспрессии
Холт (Holt, 1970) доказывает, что подавление гневной экспрессии или запрет на нее может нарушить адаптацию индивида. В понятие «экспрессия» Холт включает как собственно экспрессивные проявления (мимические, вокальные), так и агрессивные действия, и прежде всего вербальную агрессию. Выражение гнева и связанное с ним поведение могут быть конструктивны, когда индивид, охваченный гневом, хочет
...установить, восстановить или поддержать позитивные отношения с другими. Он действует и говорит таким образом, чтобы искренне и недвусмысленно выразить свои чувства, сохраняя достаточный контроль над ними, с тем чтобы их интенсивность не превысила уровня, убеждающего в их истинности (Holt, 1970, р. 8-9).
Чтобы Джон мог извлечь пользу из своего гнева, он должен полностью и очевидно показать окружающим, как он воспринимает ситуацию и какие чувства она вызывает у него, а также сообщить, почему данная ситуация воздействует на него таким образом. Холт считает, что именно такая форма поведения создает возможность открытого двухстороннего общения, в котором не может быть «проигравшего». В свою очередь деструктивное выражение гнева и словесной агрессии имеет место тогда, когда человек стремится любой ценой «победить» партнера по общению.
Холт приводит клинические данные, подтверждающие предположение о том, что человек, который постоянно подавляет свой гнев, не имеет возможности адекватно выразить его в поведении, больше подвержен риску психосоматических расстройств. Невыраженный гнев, хотя и не является единственной причиной психосоматической симптоматики, «рассматривается психоаналитиками в качестве этиологического фактора таких заболеваний, как ревматический артрит, крапивница, псориаз, язва
264
Глава 11
желудка, эпилепсия, мигрень, болезнь Рейно и гипертония» (Holt, 1970, р. 9). Данные последних клинических исследований также показывают, что люди, привыкшие подавлять все негативные эмоции, чаще страдают психологическими и физическими заболеваниями (Bonanno, Singer, 1990; Schwartz, 1990; Weinberger, 1990).
Рассматривая проблему выражения гнева и агрессивных тенденций, нельзя не затронуть проблему полового диморфизма. Многочисленные эксперименты на животных показали, что мужской гормон тестостерон имеет некоторое отношение к агрессивному поведению: после инъекции тестостерона молодым самкам крыс и обезьян они становились более агрессивными. Агрессивность часто ассоциируется с сексуальной'потенцией, но эта взаимосвязь обусловлена, по-видимому, не только биологическими, но и культуральными факторами. Очень многие люди рассматривают агрессивность как признак мужественности. Зачастую мужчина, боясь, что его сын вырастет трусом или станет гомосексуалистом, осознанно или неосознанно поощряет в нем проявления агрессии.
Агрессия и потребность в самопознании
В своей книге «Статистика конфликтов со смертельным исходом» Ричардсон (Richardson, 1960) указывает, что за 126 лет между 1820-м и 1945-м годами во время различных, стычек, ссор и конфликтов каждые 68 секунд человек убивал одного из своих собратьев. Количество убитых за это время составило 59000000 человек.
Тинберген пришел к заключению, что, судя по тяге человека к истреблению себе подобных, его можно характеризовать как закоренелого убийцу. Он пишет:
Есть какой-то пугающий и иронический парадокс в том, что человеческий мозг, самое совершенное творение эволюции, обеспечившее выживание человека как вида, сделал нас столь могущественными в управлении внешним миром, что мы уже не можем управлять собой. Кора и ствол человеческого мозга (наш «разум» и наши «инстинкты») находятся в очень скверных отношениях друг с другом. Вместе они создали новую социальную среду, но, вместо того чтобы обеспечивать в ней наше выживание, они действуют в обратном направлении. Наш мозг постоянно ощущает угрозу, и эта угроза порождена им самим. Он сам сотворил себе врага. И теперь нам предстоит осознать, что это за враг (Tinbergen, 1968, р. 1416).
Некоторые литераторы и ученые считают, что человек развивается благодаря конфликтам и кризисам. Блестящий американский драматург Торнтон Уайлдер в своей драме «Оскал» рисует картину развития человечества от доисторических времен до современной эпохи, проводя человека через серию кризисов и потрясений — от наступления ледников во время ледникового периода до атомной бомбы и «последней великой войны», уничтожившей большую часть человечества. Великий историк Тойнби утверждал, что человечество поднимается на новые уровни развития, принимая вызовы, которые бросают ему обстоятельства. Гарднер Мерфи формулирует это так:
Человек, если он хочет быть человеком, должен уметь создавать орудия разрушения и должен уметь не пользоваться ими. Человек — это особое животное, он живет от кризиса к кризису, и его природа проявляется в преодолении этих кризисов. Он преодолеет и кризисы нынешней эпохи, ибо он продолжает оставаться человеком (Murphy, 1958, р. 3).
Гнев
265
Разумеется, кризисы и их'преодоление позволяют человеку глубже понять самого себя. Однако в современную эпоху слишком велика опасность кризисов непреодолимых, таких, например, как тотальная ядерная война. Таким образом, человечество вновь переживает кризис, оно вынуждено осознать необходимость преодоления своей зависимости от кризисов. Мы должны принять как кризис нашего времени необходимость более глубокого понимания человеческой натуры, осознания ее животного начала, которое проявляет себя в практически неограниченной способности человека к агрессивным актам, и в том числе к уничтожению себе подобных.
Человек способен не только к проявлениям враждебности и агрессии, каковыми являются различные правонарушения, убийства, глобальные конфликты и Кризисы, — он умеет скрывать совершенные преступления, умеет избегать наказания. Вспомните трагедию, разыгравшуюся 14 мая 1970 года в негритянском студенческом кампусе, когда дорожный патруль при поддержке городской полиции и сотни гвардейцев открыл огонь по толпе чернокожих студентов, в результате чего два человека были убиты, а десятки,— ранены. Психолог, группа юристов и президентская комиссия, независимо друг от друга расследовавшие этот случай, пришли к заключению, что полиция применила оружие неоправданно. Однако жюри присяжных, решавшее вопрос о предъявлении обвинения, отмело все доводы юристов, и виновники трагедии не были преданы суду. Президентская комиссия заявила, что полицейские не только неоправданно расстреляли людей, но и солгали своему начальству и следователям из-ФБР, чтобы избежать наказания. Основываясь на статистике подобных инцидентов, уже тогда можно было с достаточной долей уверенности предположить, что виновники трагедии останутся безнаказанными. И последующие годы подтвердили справедливость этого предположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71