В результате они делают вывод, что все объясняется непостижимым отношением аборигена к болезни. Это факт. Поэтому имеет смысл дать возможность аборигенам пользо ваться помощью как своих собственных знахарей, так и наших врачей. Другой альтернативой является обращение за помощью к священнику, который также имеет правильное представление о психической жизни аборигенов и может оказаться полезным.
Все сказанное мной о психической жизни имеет отношение как к цивилизованным аборигенам, так и к тем, которые живут на окраинах колонии, т.е. считаются «нетронутыми». Несмотря на разрушение мно гих обычаев, эти психические верования упорно сохраняются и кажутся почти неискоренимыми. Но ведь и многие из нас продолжают заигры вать с идеями телепатии и лечения болезней мыслью, и потребовалось долгое время, прежде чем была принята микробная теория болезни.
Аборигены не ограничивают свои раздумья временем, связанным только с определенными событиями, они имеют вечную тему для раз мышлений эпоху сновидений, мифологическое представление кото рой они могут постоянно носить в уме. Нам следует постараться понять психологический эффект, производимый на человека обрядом посвяще ния, когда после дисциплинарной и некоторой другой подготовки он впервые допускается к знанию эпохи сновидений. Вспомним также о том подавляемом страстном желании, с каким он предвкушает тот мо мент, когда ему будет доверено хранение некоторой части этого знания мифа, священного места или символа, или когда он будет призван помо гать в совершении священного обряда. Абориген не только заучивает миф в прозе или в более точных поэтических формах, со временем он должен прийти к пониманию его значения тесной связи мифа с его родиной, с совершаемым ритуалом и с социальной жизнью. Все это тре бует раздумий, хотя и совершаемых направленно и в глубоком почтении. Как правило, достигнутое аборигеном понимание ничем не отличается от понимания предшествующих ему людей, однако если возникают или принимаются новью обычаи, то мифологические санкции и трактовки появляются в результате раздумий и размышлений в бодрствующем состоянии или благодаря сновидению и толкованию значения сна.
Какова мифология аборигенов? Это не просто собрание историй, касающихся солнца, луны, звезд и различных природных явлений, хотя все они фигурируют в мифе. Мы склонны составлять неверное пред ставление о мифологии, черпая сведения из различных книг, больших и маленьких, в которых нам предлагается собрание таких историй, совер шенно не связанных с социальной, экономической и религиозной жиз нью племени. Туземцы, безусловно, имеют выдуманные именно такие истории, но мифология представляет собой очень важное социальное установление. Мы уже указывали, как в ней описывается то, что считается историческим событием или процессом, и как она обеспечивает авторитет современной социальной и ритуальной жизни. В действительности мифология столь важна, что создаются специальные культовые со общества и группы, несущие ответственность за ее передачу, интерпретацию и применение. Это означает, что мифология это не только слова и истории, она связана с действием и жизнью, поскольку культовые сообщества, тотемические группы на своих собраниях занимаются не только повествованием и пением, но и инсценировкой мифов, и дела ют это, считая, что герои и предки были действительными людьми и тотемными существами, и поэтому совершенные ими деяния должны быть вновь воспроизведены в ритуале, а связанные с ними места следу ет посещать и окружать заботой. Именно таким образом миф сохра няется. Цель всего этого состоит в обеспечении благополучия племени через поддержание живой связи с созидательным временем сновидений. Другими словами, миф животворен. В большинстве своем детали любого мифа важны только потому, что они дают человеку возмож ность правильно пройти путь, ведущий в священное время сновиде ний, являющееся источником жизни.
Тщательное исследование мифов обнаруживает выполняемые ими дополнительные функции и их тесную связь с социальной и экономической жизнью аборигенов. В качестве иллюстрации я приведу три мифа, взятые у племен северовосточной части Южной Австралии. Первый миф принадлежит племени арабана, обитающему на западном побере жье озера Эйр.
Старая женщина, занимающаяся поисками пищи в районе Малу на около озера Эйр, увидела большого кенгуру и захотела его убить. В этот момент из ее чрева выскочил мальчик Уилкуда, видимо, так же, как детеныш сумчатого животного выскакивает из маминой сумки, и стал преследовать кенгуру в западном направлении по тем местам, где сейчас расположено озеро Эйр. Он остановился на ночлег вблизи фер мы Пик. На следующее утро ему удалось убить кенгуру, и он положил его в костер в районе Нгурунана: последнее означает место хвоста, по скольку нгурупа есть хвост. Это место расположено вблизи Груды Кек вика. Затем Уилкуда заснул, а когда он проснулся, то вместо испеченного кенгуру обнаружил, что тот выбрался из костра и убежал. Уилкуда вновь стал преследовать его, пока не настиг стада кенгуру около Куку на в верховьях притока Апкаринга. Ему удалось отделить преследуемого кенгуру от стада, поскольку он должен был убить именно его.
Придя в Тондина, он встретил свою нгаувили, т.е. по классифика ции сестру отца, которая оказалась также двоюродной сестрой его ма тери. Он совершил с ней половой акт, и поскольку она возмутилась его действием, он убил ее. Этот инцидент, помимо всего прочего, выражает негодование, вызываемое в племени подобными половыми сношения ми, означающими кровосмешение.
Продолжая преследование, Уилкуда очень устал. Но тут поблизости оказался старик, охотящийся с собакой. Увидев большого кенгуру и приняв его за обычное животное, старик поймал его с помощью своей собаки, убил и снял с него шкуру. Уилкуда подошел тогда к старику и сказал, что это его кенгуру, прибавив: «Ты можешь съесть мясо, а шкуру отдай мне».
Взяв шкуру, Уилкуда отправился в путь, возвращаясь на восток. Дойдя до Гудуна (приток Гудана), он задумался, не сделать ли здесь озеро с помощью шкуры, но маленькая птичка Юрийлья отговорила его, сказав, что люди должны здесь ходить пешком. Поэтому он свернул шкуру и пошел вниз по Нулкуна (приток Нилкинна). Птичка опять удержала его от создания озера и сказала не расстилать шкуры, пока он идет вниз по притоку Анна. Придя в местечко к востоку от притока Анна, Уилкуда бросил шкуру, которая стала озером Эйр, а сам он пре вратился в камень. В очертаниях этого камня можно увидеть его нож и мешок, в котором он нес шкуру, и довольно странно, что в камне есть что-то похожее на кенгуру. Насколько мне известно, этот камень не является обиталищем духов кенгуру. В Малуна имеется груда камней кенгуру, из которой возникают кенгуру.
Этот миф описывает и санкционирует запрет на определенные половые сношения, отражает важность собак при охоте, дает объяснение различным особенностям ландшафта, таким, как озеро Эйр, а также по казывает, что в героический век существовало различие между обычными животными и теми, которые, подобно большому кенгуру, обла али особыми свойствами.
Второй миф принадлежит племени Вонконгуру, обитающему к севе ровостоку от озера Эйр. Здесь огонь является именем или «сновидением» (уларага) культового клана. Этот факт свидетельствует о важном социальном значении огня. Добывается огонь вращением палочек, и считается, что успех зависит от песни времен сновидения, которая должна сохраняться людьми, унаследовавшими огоньсновидение от своих отцов.
Создателем огня во времена ударага был Уигауара, человеккот, проживающий в местности к северовостоку от Макумба. Иногда его называют Макагакаба. Однажды этот человек собрал волосы кверху и перевязал их веревкой. Будучи осмеян туземцами, он развел огонь и сжег их, а в другой раз сжег группу людей в Макумба. Название реки и пастбища Макумба происходят из этого мифа, поскольку мака есть огонь (макамба). Здесь с этим мифом связывают множество черных камней, которые считаются останками сожженных туземцев. В Уруру вора есть два прислоненных друг к другу камня, о которых говорят, что они представляют двух змей или женщин (возможно, это одно и то же), которые были схвачены распространяющимся огнем. Очевидно, мифы описывают неожиданное возгорание травы (вероятно, в результате сол нечного зноя в конце жаркого сезона, когда трава и листья высушены) и сйирепое, иногда незаметно подкрадывающееся распространение тако го огня. Считается, что огонь распространяется под землей и выходит на поверхность далеко в Уилуманга. Поэтому, когда бы здесь ни разра ился неожиданный и необъяснимо возникший пожар, он всегда может быть приписан огню, разведенному Уигауарой. Отсюда огонь распространяется на юговосток и возвращается к тому месту, где Уигауара раз вел его, а затем распространяется на восток, сжигая по пути человека и собаку. Двое из братьев Уигауары несли шкуры канмари, мифической водяной змеи, когда огонь подхватил их и поднял вместе со шкурами высоко в небо, где они теперь видны как две черные отметины на Млечном пути. Там же находится и сам Уигауара в виде третьей черной отметины.
Песня для добывания огня вращением палочек звучит так:
Нека (мака) такааба балу рари инья.
Нека, или мака, – это огонь, такааба означает вращение палочек; остальные слова обозначают «песню». Есть еще одна песня, которая должна исполняться при повествовании уларага и которая имеет отношение к добыванию огня:
Анбалу ради мака такааба андана.
Разжигание растет огонь вращение «песня».
Другие песни прославляют деяния Уигауары, добывшего и распространившего огонь. Так, когда он увидел, что огонь разжегся, он спел Ару ринга ситалпива, с тем чтобы огонь распространился, и Арелина алета терпа, с тем чтобы огонь поднялся выше. А следующая песня рассказывает его собственную историю:
Мадтья кура аргура намба арурибара, вольный перевод которой звучит так: палочка для добывания огня вы пала из его (Уигауары) руки, и, поскольку ветер скрыл ее след, он потерял ее и зарычал (малтья это рука, кура задуть след, аргура потерять, намба выронить, арурибара он зарычал).
Этот миф дает историческое и связанное с определенным челове ком объяснение цвета некоторых камней в Макумба, отдельных чер ных пятен на небе и возгорания травы. В нем находит отражение широ ко распространенное верование в мифического водяного змея, который часто отождествляется с радугой и служит средством для поднятия на небо. Наконец, что наиболее важно, этот миф выражает убеждение, что гакая социально необходимая вещь, как огонь, имеет свой источник в потустороннем мире". Жизнь без палочки для добывания огня не иьгслима: ни днем, ни ночью невозможно сидеть или спать без костра.
Огонь часто используется как символ брака: две палочки соединяются своими концами и в таком положении сгорают это символизирует общий очаг мужчины и женщины и их совместную жизнь. Я наблюдал, как прошедшему обряд обрезания юноше вручается огонь, свидетель ствующий о достижении им стадии социальной зрелости, когда он мо жет добывать огонь и быть за него ответственным. Именно потому, что огонь имеет такое важное практическое и символическое значение, он становится центральным элементом мифа, а его добывание выступает как священное ритуальное действие. Другими словами, миф и обряд не просто дают объяснение, как добывается огонь, как если бы одного тре ния для объяснения было недостаточно, но и свидетельствуют о боль шой социальной значимости огня, о необходимости его тщательного оберегания во избежание, с одной стороны, его потери, а с другой стороны, небрежного использования, ведущего к возникновению пожара.
Третий миф принадлежит племени диери, обитающему к востоку от озера Эйр. Палтира, герой времени сновидения (мурамура), украл камень для дробления и большое каменное блюдо, но не смог поднять последнее, поэтому он спел песню, которая вызвала порыв ветра, под нявший камень ему на голову, и отнес его вниз к Парачилна. Песни, которые он исполнил, до сих пор поются, с тем чтобы вызвать ветер, причем разные песни для разных ветров холодных, теплых, несущих пыль и т.д. Однако только люди, для которых ветер является их мура мура или культовым тотемом, имеют привилегию исполнять эти песни и достигают при этом успеха. Этот миф благодаря своему тотемическо му контексту вносит в социальный порядок такие случайные явления, как ветры, не только персонифицируя силу, послужившую их изначаль ной причиной, но и предоставляя определенным тотемическим группам возможность такого ритуального отношения к ветрам, которое допус кало бы установление определенного контроля над ними или, по край ней мере, их понимание. Перенос каменного блюда в район Парачилна является персонифицированным объяснением наличия там подходящего песчаника для использования в качестве кремня. Этот миф свидетельствует также о понимании того факта, что эти куски камня состоят из того же самого песка, который переносится ветром в северовосточной части Южной Австралии. Ежегодно диери и другие северовосточные племена, включая такие дальние, как янтруванта на границе Квинсленда, отправляют экспедиции на восточный склон хребта Флиндерс в район Парачилна за кусками этого камня и за красной охрой. Последняя слу жит темой для длинной серии мифов и обрядов, которые здесь, к сожа лению, не могут быть приведены.
Эти мифы являются типичными для Австралии. Они принадлежат к культовой жизни племени и, следовательно, являются частью его священной литературы. Как правило, они связаны с определенными осо бенностями ландшафта, которые благодаря им становятся священны ми и запретными для всех, кроме полностью посвященных, но даже пос ледние должны подходить к ним, следуя предписанным правилам. На сколько мне известно, они испытывают эмоциональное возбуждение, когда совершают это. Помимо того, что мифы открывают путь в эпоху сновидений и являются средством жизни, они выполняют некоторые Другие функции, хотя совсем не обязательно, что любой миф выполняет все эти функции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108