Думаю, многие согласятся со мной, что тогдашние переживания и волнения подростков кажутся нам, нынешним взрослым, такими мелкими и глупыми, что не стоит на них обращать внимания. Поэтому я пролистываю страницу тех лет моей жизни и обращаюсь к последнему году учебы в колледже, ставшему самым ярким и насыщенным.
Это был незабываемый год. Думаю, в этом году я начал формироваться в ту личность, коей сейчас являюсь. Будучи старшеклассником, я получил все привилегии, что ранее вызывали у меня зависть к Джорджу Мюррею-младшему, которого я стал теперь называть не хозяин, а Джимбо. Теперь у меня был свой собственный бой, стиравший мое белье и убиравший постель. Малыш Саймон старался вовсю, боясь не столько моих увесистых оплеух, все равно получаемых, сколько презрения, которым каждый учащийся одаривал изгнанного хозяином боя.
Кроме удовольствия переложить всю черную работу на другого я вошел в команду колледжа по регби, игравшую с университетской командой. Спорт целиком захватил меня. Частенько, стоя нагишом перед зеркалом, я с удивлением наблюдал за происходившими переменами с моим когда-то щуплым и хилым телом, которое от частых спортивных упражнений теперь наливалось мышцами и становилось по-мужски красивым. Застукавший меня однажды за этим занятием Малыш Саймон, внезапно вошедший в комнату, хихикая, признался, что сам частенько любуется на меня, за что тут же получил увесистый пинок. Но при этом я нисколько не был зол на него. Надо вам сказать, что в Оксфорде, особенно среди студентов, считалось вполне приличным восторгаться красотой друг друга. Некоторые студенты, как мне рассказывал Джимбо, даже состояли в однополой связи.
– Словно лорд Байрон! – восторженно восклицал он. – Это великолепно! И очень аристократично!
Я был полностью с ним согласен, хотя сам даже представить себе не мог подобное.
Еще я был принят в Малый оксфордский клуб. Это был клуб колледжа, у университета имелся свой, так называемый Большой оксфордский клуб, куда входили все те, кто ранее состоял в Малом клубе. И самым волнующим событием в тот последний учебный год было переизбрание председателя клуба, которым ранее был Джимбо. Конечно, мой бывший хозяин надеялся, что новым председателем буду я, и обещал, что непременно будет рекомендовать попечительскому совету клуба мою кандидатуру, но я все равно ужасно волновался. Шутка ли, если меня выберут новым председателем, то в дальнейшем я могу рассчитывать занять одну из двух самых уважаемых в Оксфордском университете должностей: председателя Большого клуба или капитана сборной по регби.
* * *
Помещение, в котором проходили заседания членов Малого оксфордского клуба, было непрезентабельным. Сначала заседания проходили в одной из аудиторий, но с тех пор как председателем стал Джимбо, клуб переселился в большой сарай, стоявший при домике кладбищенского сторожа прямо у входа на местное кладбище, называемое среди студентов «Ученым погостом». Джимбо объяснил свой выбор просто:
– Во-первых, здесь можно курить, не таясь преподавателей и лекторов. Во-вторых, в сарае намного больше места, чем в аудитории. И, в-третьих, это же здорово – собираться у кладбища!
Все, в том числе и попечительский совет, принуждены были согласиться с председателем. Мы действительно больше не таились, постоянно вздрагивая от шагов проходившего мимо преподавателя, который мог бы запросто застукать нас с сигарами и элем и в лучшем случае только наказать, оставив без законных выходных и засадив в библиотечном зале за штудирование тома с латинскими изречениями. Зато уж и тряслись поджилки у членов клуба, когда, засидевшись до темноты, мы возвращались в корпус ночной дорогой, проходя мимо ограды, за которой виднелись очертания «Ученого погоста».
В общем, по единодушному мнению членов Малого оксфордского клуба, Джимбо выбрал очень удачное место для регулярных собраний. Как я уже упоминал, в том году сэр Джордж Мюррей-младший перешел в университет, поэтому попечительский совет клуба должен был снять с него председательские полномочия и назначить нового лидера. Хотя Джимбо и обещал мне, что предложит мою кандидатуру на освободившуюся должность, но я все равно чрезвычайно тревожился, что кто-нибудь еще захочет выдвинуться. Эта мысль настолько не давала мне покоя, что я даже лишился сна. И вот однажды, ворочаясь с боку на бок в своей постели и не желая засыпать, я неожиданно придумал, каким образом заполучить должность. Надо вам сказать, что ее соль заключалась в том, что еще Джимбо ввел моду на клубные развлечения. Он ежемесячно устраивал увлекательные мероприятия, вроде крысиных бегов, петушиных боев и ночного бдения на кладбище в ночь на Хеллоуин. И где он только доставал бойцовских петушков?
Не дожидаясь утра, я отправился в спальню Джорджа и разбудил его.
– Джек, какого черта! – воскликнул он спросонья. – Сосед может подумать, что у нас роман.
Я покосился на мирно храпящего нового соседа сэра Джорджа Мюррея-младшего, к которому он переселился, перейдя в университет.
– Бог с ним. Джимбо, послушай, что я придумал по поводу переизбрания.
Тут я вкратце рассказал приятелю, что мне пришло в голову. Джордж помолчал, подумал и лишь спросил:
– А ты уверен, что нам это сойдет с рук?
– Думаю, да. К тому же мы имеем на это полное право, – уверенно сказал я.
Видя, что Джимбо продолжает сомневаться в безопасности затеи, я добавил:
– К тому же это будет развлечение.
Последний довод убедил любителя позабавиться, и он дал согласие на рискованное мероприятие.
На следующей неделе состоялось ежегодное собрание членов Малого Оксфордского клуба. Стоял конец октября, поэтому к восьми часам вечера, когда наметилось открытие собрания клуба, было совсем темно. Собрание проходило, как всегда, на «Ученом погосте». Толстые восковые свечи, заранее закупленные Малышом Саймоном в огромном количестве, ярко освещали ветхий сарай.
Председательствовал сэр Джордж Мюррей-младший. Когда все члены клуба, а их пришло не менее пятидесяти человек, удобно разместились на расставленных у стен сарая лавках, Джимбо встал, подошел к импровизированной трибуне, сделанной из перевернутой вверх дном большой бочки, и объявил:
– Джентльмены! Прошу внимания. Как вы уже знаете, я, ваш председатель, более не могу исполнять свои обязанности в этом клубе по причинам, от меня не зависящим. Поэтому я объявляю о снятии с себя полномочий председателя.
Ученики зааплодировали и даже засвистели, выражая свою любовь и уважение уходящему председателю. Пламя свечей заплясало и запрыгало, повторившись на стенах сарая причудливыми тенями.
Джимбо чрезвычайно почтительно поклонился и продолжил:
– Я бы хотел перед уходом рекомендовать вам кандидатуру нового председателя. Я знаю его не первый год. Это истинный джентльмен и блестящий аристократ. Конечно, решать, кто будет новым председателем клуба, должен попечительский совет, выбранный вами, уважаемые члены Малого оксфордского клуба, однако же я беру на себя смелость предложить вам моего друга Джека. – Тут Джимбо указал на меня.
В ответ раздались слабые аплодисменты. Меня мало кто знал. В то время я не пользовался таким уважением и авторитетом, коего достиг, штурмуя науки в университете. Однако мое восхождение на вершину иерархической лестницы Оксфорда началось именно в ветхом сарае, где изо всех щелей тянуло холодом.
– Джентльмены, – сказал, вставая со скамьи, что находилась ближе всех к импровизированной трибуне, невысокий подросток, мой одногодок, состоявший в попечительском совете клуба. Его звали Руфус, и он был сыном декана филологического факультета Оксфорда. Едва лишь Руфус встал со своего места, я уже наперед знал все, что он скажет, а потому не очень волновался, ведь не зря же я разбудил Джимбо, когда мне в голову пришла замечательная идея. – Джентльмены, прошу внимания. Я прошу простить меня сэра Джека, но думаю, что нам необходимо выбрать нового председателя клуба из числа членов попечительского совета. Поэтому я предлагаю свою кандидатуру.
И тотчас мнение всех пятидесяти членов клуба разделилось. Половина считала, что бывший председатель Джордж плохую кандидатуру не предложит, а вторая половина настаивала на избрании более опытного в делах кандидата, нежели я.
Мы с Джимбо со спокойными минами на лице внимали доводам обеих сторон, и, лишь когда шум затих сам собой, бывший председатель встал у перевернутой бочки и сказал:
– Джентльмены! Прошу внимания! Я не хочу обидеть достопочтенного сэра Руфуса и тем более не хочу оставить без внимания своего кандидата, сэра Джека. Поэтому я предлагаю устроить соревнование между ними. Тот, кто выиграет, станет новым председателем Малого оксфордского клуба.
Все разом загалдели, так как идея с соревнованием пришлась всем по вкусу. Неожиданно радостные возгласы перекрыл взволнованный голос моего соперника:
– Это нечестно! Все вы знаете, что я не дружен со спортом, в отличие от Джека.
– Это верно, – ухмыльнулся Джимбо. – Поэтому соревнование не будет спортивным.
Члены клуба пришли в чрезвычайное волнение, тем более что сэр Джордж Мюррей-младший добавил к сказанному, что о форме соревнования и дате его проведения будет объявлено особо, но пускай никто не беспокоится, все члены клуба будут осведомлены заранее.
Довольные, все разошлись по корпусам, лишь Руфус остался сидеть на своей скамье напротив нас с Джимбо.
– Что вы затеяли? – подозрительно спросил он, беспокойно переводя взгляд своих блеклых не то синих, не то серых глаз с меня на Джорджа и обратно.
– О, не стоит волноваться, Руфус, – беспечно воскликнул Джимбо, вставая и дружески хлопая сына декана по плечу.
Мы вышли из сарая втроем. Джимбо аккуратно запер дверь на замок, сунул ключ в карман, и мы пешком направились в студенческий городок. Проходя мимо ограды, я неожиданно предложил:
– А почему бы нам не срезать путь и, вместо того чтобы обходить кладбище, не пересечь его напрямую? Что скажете?
– Отличная идея, – тотчас подхватил Джимбо. – Ты как, Руфус?
Мы в упор смотрели на щуплого невысокого подростка, чей отец был книжным червем и в семье которого царил столь демократический порядок, что Руфус позволял себе иногда возвращаться домой пьяным, зная, что ему за это ничего не будет. Поговаривали даже, что его мать, миссис Стилл, была настолько добра к студентам, что дарила многим из них отнюдь не материнские ласки. Но это были только слухи, никто не мог сказать, что именно он переспал с миссис Стилл.
– Я? – переспросил Руфус. – Да, я не против.
И хотя мой конкурент за председательское место предполагал, что в нашем предложении есть подвох, он не испугался и первым перелез через невысокую кладбищенскую ограду.
Время было выбрано самое что ни на есть удачное. Только-только взошла полная луна, освещавшая своим мертвенно-бледным светом старые могильные плиты. Мы молча шагали по боковой аллее и уже дошли до середины кладбища, когда я неожиданно остановился. Джордж тотчас последовал моему примеру. Руфус, некоторое время не замечавший нашего поведения, продолжал шагать, но затем, заметив, что он идет по кладбищу один, встал и повернулся к нам.
– Что? – спросил он, и в его голосе я явственно услышал испуганные нотки.
Мы молчали, разглядывая подростка.
– Ну, что? – с трудом скрывая страх, спросил нас Руфус.
– А то, что не стоит тебе выдвигать свою кандидатуру на должность председателя, – тихо сказал я.
– Надеюсь, ты понял наш намек? – спросил Джимбо.
– Это не по-джентльменски, – заявил Руфус. – Это запугивание. Я не собираюсь снимать свою кандидатуру, несмотря на давление.
– Неправда, это не запугивание, – возмутился Джимбо. Он подошел к Руфусу, дрожавшему не то от ночной прохлады, не то от страха. – Мы только предупреждаем. Как друзья предупреждают друга.
Руфус с гордым видом повернулся и пошел дальше, оставив нас с носом.
Сын декана филологического факультета университета держался молодцом. Хоть он и был напуган, однако виду не подал и настоял на своем. К сожалению, такое достойное поведение Руфуса не входило в мои планы, но я не зря упражнялся в игре в шахматы, а потому продумал дальнейшие действия.
* * *
– И что же нам теперь делать? – лениво спросил меня Джимбо, полулежа в кресле-качалке и раскуривая сигару.
Я тоже держал в руке сигару, тщательно обрезая кончик перочинным ножом. Эти сигары мой приятель стащил в прошлые каникулы у отца из кабинета и теперь держал в специальном ящике, выкуривая в день ровно одну. Сигары были превосходны, и лишь немногие и только по особым поводам удостаивались чести их отведать. Джимбо прямо-таки трясся над ними, как курица над яйцами. Сейчас как раз был тот случай, когда гость удостоивался чести раскурить с ним сигару. Мой приятель хоть и возлежал в ленивой позе, пуская клубы дыма в потолок, однако же волновался, удастся ли мне стать новым председателем Малого оксфордского клуба. Дело в том, что, оказывается, юный Руфус, едва лишь возвратился с ночной прогулки по кладбищу, происшедшей после достопамятного ежегодного собрания клуба, тотчас же раззвонил о предложенном соревновании и условиях, при которых оно будет проводиться. На следующий день к Джорджу подошли старшие студенты, члены Большого оксфордского клуба, и объявили, что они крайне заинтересованы в честном и справедливом выборе нового председателя Малого клуба, а стало быть, карьера новоиспеченного члена Клуба юных джентльменов, так еще именовался Большой оксфордский клуб, сэра Джорджа Мюррея-младшего, зависит от соревнования. Теперь Джимбо уже не был столь снисходителен в отношении меня, а ждал, пока я расскажу ему дальнейший план. Это приятно, черт возьми, когда человек, которому ты всего два года назад стаскивал сапоги с ног, теперь внимает тебе, называя при этом лучшим другом.
– Готовить соревнование, – непринужденным тоном сказал я. – Соревнование будет в духе нашего дорогого Руфуса. Ты играл когда-нибудь в «виселицу»?
Напускное спокойствие как рукой сняло с Джорджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29