К тому же в своем распоряжении я имею современную боевую технику, способную дать отпор силам извне.
Господин президент! Заранее уверен, что Вы способны дать трезвую оценку сложившейся ситуации и принять одно-единственное правильное решение, как бы оно впоследствии ни противоречило международному праву. С уважением, президент Миомии Миома Дулович".
Высокопоставленный сотрудник разведывательного управления после прочтения письма первый раз в своей жизни не знал, что делать в такой ситуации.
Находясь в полном недоумении, он отослал кинопленку и колбу с ураном на экспертизу и в короткое время получил ответ, что отснятый на пленку фирмы «Кодак» материал является совершенно достоверным. Ни о каком монтаже речи быть не может, так как подготовка ракеты к старту снята одним планом. В колбе же действительно содержится обогащенный уран, используемый в ядерной технологии.
Высокопоставленный сотрудник впал в еще большее недоумение и снесся с высшим руководством управления, которое незамедлительно собрало представительное совещание всех выдающихся сотрудников во главе с шефом ЦРУ.
На повестке стоял один вопрос — поиск выхода из сложившейся ситуации.
Первым делом на совещании выступил начальник секретного отдела, занимающегося восточными странами, и заявил, что в сложившейся ситуации отчасти есть и его вина, так как несколько лет назад он уже имел дело с Миомой Дуловичем, заподозрив его в шпионаже, но он же и снял эти подозрения…
Далее начальник отдела сделал короткое сообщение о личности Миомы.
Миома Дулович родился в России, к настоящему моменту ему исполнилось двадцать два года, пять лет назад он попросил у США политического убежища, ссылаясь на то, что КГБ проводил над ним опыты и сумел развить в нем телепатические способности, выражающиеся в умении конденсировать в мозгу передовые технологии вертолетостроения. Вероятнее всего, Миома Дулович утаил от ЦРУ и другие свои способности, так как впоследствии путем экстрасенсорики завладел выигрышным лотерейным билетом, чему подтверждением является суд, впрочем, окончившийся не в пользу лотерейной компании. По данным разведывательного управления, Миома Дулович вложил выигранные деньги в известную итальянскую автомобильную фирму и получил от своего вклада пятикратные дивиденды. Затем он купил в штате Гавайи остров, на котором живет и по сию пору…
После этого выступления начальник отдела позволил себе сделать несколько выводов. По его мнению, Миома Дулович мог быть как гениальным фальсификатором, так и гениальным террористом, находящимся на службе у советской разведки. Также начальник отдела позволил себе резюмировать выступление, заявив о важности выяснения — в действительности ли на острове находится межконтинентальная ракета или же это лишь искусная модель.
Шеф ЦРУ язвительно заметил докладчику, что они именно для этого и собрались, иначе на остров был бы послан десяток пехотинцев и вопрос был бы снят с повестки дня.
Совещание длилось почти четыре часа, и на нем было высказано немало путных соображений. Почти все были уверены, что ракета не настоящая, что это всего лишь модель. Но тем не менее оставалась крохотная вероятность, что ракета все же подлинная, а ее части были доставлены на остров с помощью кубинской подводной лодки. С этой крохотной вероятностью предстояло считаться.
Совещающиеся остановились на том, что необходимо установить подлинность ракеты или же увериться в блефе. Для этого предполагалось использовать опытного разведчика… Также высокопоставленные чины пришли к единодушному мнению, что обо всем происшедшем необходимо доложить президенту и тем самым переложить на него часть бремени, неожиданно свалившегося на разведку.
На следующий день директор Центрального разведывательного управления встретился с президентом и сумел его озаботить сложившейся ситуацией.
Президент решил сам контролировать ситуацию и счел необходимым вступить в личную переписку с одним из самых богатых террористов мира. Также он просил шефа ЦРУ не предпринимать никаких самостоятельных шагов, прежде не посоветовавшись с ним.
Директор обещал, на том они и расстались друзьями.
* * *
Через две недели после того, как президенту Соединенных Штатов была отправлена «вкусная» посылка, Гуасье зашла в сад и увидела Миому сидящим в шезлонге и пристально смотрящим на изящную девичью головку, сделанную из белого мрамора. Также она заметила, что под взглядом лысого страшилища головка осыпается мраморной крошкой, обретая законченные очертания.
В этой изящной головке Гуасье узнала себя, но виду не подала, а подошла к Миоме и обняла его за шею.
От неожиданности Миома вздрогнул, по его телу прошел электрический разряд, он неудачно взглянул на мраморную головку, и она развалилась на несколько неравных частей.
Эбонитовая девочка так расстроилась, что расплакалась, роняя горячие слезы на изуродованный череп скульптора. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, утерла черную мордашку и спросила Миому:
— Ты ведь еще сделаешь? Правда?
Растроганный Миома кивнул головой и поклялся себе, что сделает для этой девочки все, чего она ни пожелает.
— Я рожу тебе ребенка, хочешь? — спросила Гуасье, запуская свои длинные пальчики под рубашку Миоме и перебирая ими так славно, что у него мурашки побежали по коже, и он тут же забыл обо всех делах.
Гуасье увлекла Миому к зарослям отцветающих тюльпанов, где он впервые в своей жизни испытал любовь во всей ее распустившейся сладости.
* * *
Как-то, лежа на мелководье и дыша с помощью акваланга, я любовался подводными красотами. Океан был спокойным, его поверхность была ровной, словно выглаженная простыня, и мне удавалось смотреть со дна на солнце, ставшее сквозь зеленоватую воду тоже зеленым. Обычно я лежал так по два часа, частенько засыпая в нагретой воде, а просыпался, когда в баллонах кончался кислород.
Неожиданно поверхность была потревожена, и я увидел две черные ножки, осторожно ступающие по устеленному галькой дну. Я вынырнул и увидел Гуасье. Она стояла по колено в воде, абсолютно голая, ничуть не стесняющаяся своей наготы и глазеющая на неожиданно всплывшего «Ихтиандра».
— Ты что здесь делаешь? — спросила с любопытством она.
— Живу, — ответил я, сняв маску.
— Прямо в воде?
— Нет… Вон мой дом.
Я указал пальцем на свою ферму, и она посмотрела на нее оценивающе.
— Ты тоже гражданин нашей страны?
— Ага.
— Ты русский?
— Ага.
— А русские все время «агакают»?
— Все время, когда видят голых девушек, — ответил я, скидывая акваланг.
— Тебе не нравится?
— Нравится.
Гуасье зачерпнула воды и растерла мокрыми ладошками свое разгоряченное тело.
— Ты кто? — спросила она.
— Летчик.
— А где твой самолет?
— Разбился.
— Поэтому ты стал подводником?
— Поэтому.
— Я окунусь?.. Слишком жарко стоять…
Она грациозно нырнула, а я выбрался на пляж, улегся на песок и смотрел на нее, плескающуюся и отфыркивающуюся. Через несколько минут она вышла из воды и улеглась рядом. Ее мокрое тело волновало меня, заставляя лежать на животе.
— Ну? — спросила она.
— Что? — не понял я.
— Ну и как же ты живешь здесь без женщины?
— Я ловлю рыбу.
— И поэтому все время лежишь на животе?
— Нет, только сейчас… Ты меня волнуешь.
Гуасье тяжело вздохнула, словно уставшая от мужского желания, стряхнула с себя песок и перевернулась на спину.
— Покажи мне свой дом, — попросила она. — Здесь на острове так мало развлечений.
— Пойдем, — согласился я. — Только оденься.
Она пожала плечиками и натянула бикини.
Мы поднялись к моему дому, она шла чуть впереди и, увидев великое множество сушащейся во дворе рыбы, развела руками.
— Ты великий рыболов! — сказала она. — Ты меня удивил.
Затем она обошла три мои комнаты и внимательно их разглядела.
— Ничего интересного… Дом, в котором я живу, гораздо лучше.
Она стояла в самой темной комнате, и я видел лишь ее большие глаза.
— Ну что? — спросила она. — Так и будешь стоять?
— А что мне делать?
— Я же вижу, что ты хочешь на меня накинуться… Всегда будь рабом своего желания!
— Ты ошиблась… Я вовсе не хотел на тебя накидываться.
— Ну и ладно… — сказала Гуасье. — Я, пожалуй, тогда пойду. Сейчас обеденное время.
Она надела маечку и ушла, на прощание махнув мне ручкой.
* * *
В один из дней Миома получил официальный пакет с эмблемой Белого дома, с письмом, лично подписанным президентом Соединенных Штатов Америки.
Вот что говорилось в письме:
"Уважаемый господин Миома Дулович.
Мы с большим вниманием прочитали Ваше послание и всерьез обеспокоились его ультимативным содержанием. При всем уважении к Вам, к Вашему беспрецедентному успеху в сфере американского бизнеса считаю долгом частным образом изложить свою позицию на Ваши экстраординарные устремления.
Соединенные Штаты Америки на пути своего развития достигли большого прогресса как в экономическом, так и демократическом построении государства.
Администрация США пытается решать свои внутренние и внешние проблемы исключительно демократическим путем, не прибегая к шантажу и прочим насильственным мерам.
Тем не менее, попадая в критическую ситуацию, всякая власть не может лишь обороняться, она вынуждена и наступать.
Как умный человек, Вы наверняка понимаете, что проблема, навязанная Вами, решается чрезвычайно просто — посредством экономической блокады.
Но, не желая действовать такими средствами, я призываю Вас еще раз обдумать свои намерения и отказаться от них.
Также я хочу добавить несколько слов от себя — не как от президента, но как от простого человека.
Извините, но никак не могу понять, для чего Вам понадобилось признание Вашего острова независимым государством. Вы обладаете огромным состоянием, позволяющим Вам иметь неограниченную свободу. У Вас есть своя земля и при желании Вы можете купить ее еще великое множество. Какого черта Вам еще нужно! Не маньяк же Вы, в самом деле!
Прошу Вас в месячный срок ответить мне так же неофициально, так же, как и я писал Вам.
С уважением, президент США".
Утром, лежа в своей постели, Миома читал письмо, написанное президентом США. Рядом спала Гуасье, во сне она сбросила с себя одеяло, и Миома, поглаживая ее по обнаженной спине, думал.
Он встал, подошел к окну и долго смотрел на океан. Начинался сезон дождей, и небо, словно чернилами, затекало тучами. Над островом должна была быть гроза.
Все его желтоватое тело слегка затряслось, когда он рассмотрел под черной тучей какой-то предмет. Скорее всего это птица, подумал Миома и почему-то заволновался. Он чуть наклонил свою изуродованную голову и смотрел на то, как на мгновение разошлись тучи, заглатывая птицу. Над островом громыхнуло, затем сверкнуло, чем-то резко запахло, и над океаном началась гроза.
Неожиданно Миома почувствовал боль внутри живота. Он сильно надавил на него, боль резанула в ответ отчаянно, и лысый страшилище, теряя сознание, рухнул на пол.
Гуасье, проснувшись от шума грозы, увидела лежащего на полу Миому, и ей показалось, что он умер. Через мгновение она закричала, и на крик явился адвокат. Он взвалил тело Миомы себе на плечо и понес его в дом кубинца-эмигранта, в котором находилось самое современное медицинское оборудование.
Через час Миома пришел в себя. Возле его изголовья сидел кубинец и смотрел печально в самые глаза своего патрона.
Миома вопросительно вздернул голову.
— Правду? — спросил кубинец, Миома кивнул.
Эмигрант некоторое время помолчал, а затем уверенным голосом сказал:
— У вас опухоль… Опухоль в желудке…
Миома улыбнулся и подумал, что вот ведь как странно. С его матерью было то же самое. Когда-то и она так же узнала про опухоль, оказавшуюся впоследствии им самим. Его и назвали в честь опухоли. Жаль, что такое дважды не повторяется.
— Сколько у меня еще времени? — спросил Миома.
— Трудно сказать… Может быть, год… Можете вернуться к себе… Приходите через три дня.
Миома самостоятельно вернулся в свой дом, уселся в любимый шезлонг и с удовольствием вдыхал ароматы отцветающих цветов. В сад спустилась Гуасье и, присев на подлокотник шезлонга, обхватила голову Миомы руками. Что самое странное — Миома при этих объятиях не испытал того кружения плоти, какими они обычно сопровождались, ему не было даже приятно, и президент подумал, что ничего удивительного в этом нет — просто он умирает.
Миома осторожно разнял руки эбонитовой девочки и попросил ее принести в сад бумагу и чернила, а также конверты с эмблемой государства.
Затем Миома написал два письма. Одно — президенту Соединенных Штатов Америки, на конверте другого стоял адрес — «Летчику и рыболову». Конверт со вторым письмом Миома попросил Гуасье спрятать в сейф и вручить адресату после его смерти. Содержание же первого письма было таким:
"Уважаемый господин Президент!
Был польщен получить письмо с Вашей личной позицией, на сложившуюся ситуацию. Уверен, что Вы считаете меня личностью с террористическими наклонностями, но смею уверить, что это далеко не так. При создании нового государства мною двигали не личные амбиции, а идеи совершенно другого рода, о которых я предпочитаю не упоминать. Тем не менее я задумался над Вашими советами и склонен при неожиданно сложившихся обстоятельствах отчасти к ним прислушаться.
С момента получения этого письма Вы можете успокоиться и направить ход своих государственных мыслей в другое русло. На данный момент я не стану прибегать к осуществлению своих угроз, но прошу Вас помнить о единственном — о реальности моего предупреждения!
Этими словами я заканчиваю свое письмо, оставляя Вас в относительном спокойствии.
С уважением, президент Миомии Миома Дулович".
Отправив письмо в Белый дом, Миома вызвал к себе физика и сказал ему несколько слов, после которых очкастый юноша счел своего патрона окончательно свихнувшимся.
— Послезавтра будем запускать ракету, — сказал Миома.
— Но она не взлетит, — возразил физик.
— Взлетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12