– К сожалению, мы не сумели отобрать у льва конечности этого несчастного, сэр.
– «Ленивец говорит: „лев на дороге! лев на площадях!“», – пробормотал Ньютон.
– Прошу прощения, сэр?
– Книга Притчей Соломоновых, глава двадцать шестая, строка тринадцатая.
– Совершенно верно, сэр, – сказал смотритель.– Рекс, так зовут льва. Он отказывается вернуть добычу. Обычно львы питаются кониной. Но теперь он попробовал человечины.
– Мои глаза потеряли прежнюю остроту, – сказал Ньютон.– На запястье есть веревка?
– Есть, – ответил я.
– Тогда это убийство. Кто-то привел сюда мистера Кеннеди, связал ему руки, а затем выпустил льва из клетки. Как закрывается дверь?
– При помощи двух засовов, сэр.
– Без замка и ключа?
– Они же животные, а не узники, сэр.
Но стоило смотрителю зверинца произнести эти слова, как лев прервал свою жуткую трапезу, поднял голову и заревел, словно возражая. Это был свирепый зверь, крупный самец с мощными клыками и красивой гривой, перепачканной в крови.
– Обратите внимание на цвет этого льва, – сказал мне Ньютон.– Он ведь совершенно красный, не так ли?
В тот момент я подумал, что Ньютон обратил на это внимание, поскольку красный был его любимым цветом, и только позднее он объяснил мне, почему цвет льва так важен.
– Кто нашел тело? – спросил Ньютон.
– Я нашел, – ответил смотритель, который склонил голову, как при молитве, так что Ньютону пришлось обращать свои вопросы к его блестящей лысине.– Я сплю в казармах Тауэра, сэр. Ключ от зверинца я обычно вешаю около восьми часов. Затем я направился в соседнюю таверну – мне нравится «Каменная кухня», сэр. А оттуда пошел спать. Меня разбудил рев зверей, хотя они обычно в это время спят. Я решил, что нужно сходить проверить, и нашел кровавую бойню, сэр.
– Дверь в Львиную башню на ночь запирается, мистер Вордсворт?
– Да, сэр. Всегда. И ключ висит в караульном помещении башни Байворд. Но не сегодня. Когда я направился за ключом, его там не оказалось. Тогда я подумал, что кто-то другой взял ключ, чтобы выяснить причину шума. Однако я пришел первым, а ключ обнаружил на полу. Дверь была заперта.
– Кто стоял на посту? – спросил Ньютон.
– Насколько я знаю, Томас Грейн, сэр, – ответил смотритель.
– Тогда нам нужно поговорить с ним.
– Вы не станете этого делать, сэр, – раздался громкий и властный голос.– Во всяком случае, без моего разрешения.
Появился лорд Лукас, лорд-лейтенант Тауэра, надменный и вздорный человек, чья агрессивность сделала его крайне непопулярным среди работников Монетного двора и ближайших соседей.
– Как пожелает ваша светлость, – ответил Ньютон и поклонился с презрительной вежливостью, поскольку ненавидел Лукаса всем своим сердцем, как и всех глупцов, встречающихся на его пути, в особенности если они занимали высокое положение.
Однако его светлость еще не успел протрезветь и не заметил насмешки в словах Ньютона.
– Проклятье, сэр. Какого дьявола вы здесь делаете? Даже глупцу понятно, что произошло. Не нужно быть членом Королевского общества, чтобы понять: этого человека прикончил лев.– Он посмотрел на Роэна.– Не так ли, сержант?
– Вы совершенно правы, милорд. Всякий имеющий глаза способен это заметить, сэр.
– Несчастные случаи неизбежны, когда дикие звери и люди живут рядом.
– Не думаю, что это несчастный случай, лорд Лукас, – возразил Ньютон.
– Чума вас забери, доктор Ньютон, это не ваше чертово дело.
– Погибший работал на Монетном дворе, милорд, – сказал Ньютон.– Вот почему я намерен провести расследование.
– Чушь собачья. Мне плевать, будь он даже королем Франции. Я представляю закон в Тауэре. На Монетном дворе можете делать все, что хотите, сэр. Но сейчас вы в той части Тауэра, которая принадлежит мне. И я буду крутить эту проклятую шарманку, когда пожелаю!
Ньютон вновь поклонился.
– Пойдемте, мистер Эллис, – сказал он мне.– Пусть его светлость разбирается с этим делом в своей манере.
Мы направились к выходу, но внезапно Ньютон остановился и наклонился, чтобы рассмотреть что-то черное на земле.
– Что это, доктор? – спросил я.
– Ворон, печальный вестник смерти, несущий пропуск несчастного в своем клюве, – ответил Ньютон, поднимая с земли мертвую птицу, чье оперение еще не успело потерять блеска.
– Опять Библия, сэр?
– Нет, мой дорогой друг, это Кристофер Марло.
– В Тауэре полно воронов, – заметил я, словно в мертвой птице не было ничего особенного.
И действительно, количество воронов в Тауэре строго контролировалось еще со времен короля Карла II, когда королевский астроном Джон Флэмстид (которого мой наставник сильно недолюбливал, так как считал, что теория луны уже практически им создана, но не может быть закончена из-за того, что мистер Флэмстид послал его наблюдать не те фазы луны, хотя он и получил некоторую практику) пожаловался королю, что вороны мешают ему вести наблюдения с Белой башни.
– Но этой птице свернули шею, – сказал Ньютон и положил мертвого ворона на землю.
В башне Байворд, вопреки приказу лорда Лукаса, он поговорил со стоявшим на посту Томасом Грейном. Грейн не получил никаких указаний, запрещавших ему отвечать на вопросы, и Ньютон успел спросить о том, что его интересовало.
– Обычно смотритель зверинца вешает ключ в караульном помещении в восемь часов, – сказал Грейн.
– А как вы узнали, что уже восемь часов? – спросил Ньютон.
– Пробил вечерний колокол, сэр, – ответил Грейн, показывая большим пальцем в сторону башни Байворд.– На Колокольной башне. Вечерний колокол бьет в восемь часов со времен Вильгельма Завоевателя.
Ньютон нахмурился, а потом сказал:
– Скажите мне, мистер Грейн, участвуют ли ключи от Львиной башни в церемонии сдачи ключей, когда запираются входные ворота?
– Нет, сэр. Они остаются здесь до утра, когда смотритель зверинца мистер Вордсворт приходит и забирает их.
– А мог ли кто-то зайти сюда и взять ключи от Львиной башни так, чтобы вы не заметили?
– Нет, сэр. Я постоянно нахожусь рядом, сэр.
– Благодарю вас, мистер Грейн. Вы нам очень помогли. Мы вернулись на Монетный двор, и Ньютон вызвал двух стражников, которые находились в его подчинении, и попросил их отыскать Даниеля Мерсера и привести его в кабинет. Как только они ушли, я сказал Ньютону, что вчера вечером видел мистера Грейна на мосту через ров, на полпути между башнями Байворд и Средней, то есть примерно в тридцати ярдах от ключей.
– Мы беседовали почти десять минут, – сказал я.– За это время ключи мог взять кто угодно. Значит, ключами можно было завладеть и в другое время.
– Ваша логика безупречна, сэр, – задумчиво проговорил Ньютон.
Он взял на руки кота Мельхиора и принялся задумчиво поглаживать его – так другие мужчины в минуты размышлений курят трубку.
При свете свечей мы изучили предметы, найденные в карманах мистера Кеннеди. Кроме камня, который Ньютон извлек изо рта покойного, мы обнаружили несколько крон, пару игральных костей, четки, лотерейный билет, карманные часы, жевательный табак и письмо, явно написанное безумцем, но вызвавшее огромный интерес у моего наставника. Пока он изучал письмо, я бросил кости и заявил, что мистер Кеннеди был серьезным игроком.
– Что привело вас к такому выводу? – спросил Ньютон.– Лотерейный билет? Игральные кости? Или и то и другое?
Я улыбнулся, поскольку оказался на знакомой почве.
– Нет, сэр. Кости сами по себе могут многое рассказать. Форма кубиков почти идеальна, а точечки нарисованы чернилами – вместо просверленных дырочек, залитых воском что позволяет жульничать. Ни один новичок не станет принимать такие меры предосторожности.
– Превосходно, – сказал мой наставник.– Вы очень наблюдательны. Мы еще сделаем из вас ученого.
Он бросил передо мной на стол письмо, которое изучал,
– Ну а что теперь подсказывает ваша наблюдательность, мистер Эллис?

ЫАЬРЁЮОБДЪСЮДСВОУХХОЧЦАЙТАЭХФПЮ ШБРДЯБЕЦРХУФСТФЗТННЬЕФЦУЖЁЮЭЕЁЙ ЖРЪФЙТЮГАЧВПЯЕИЬТРХЫШФШЫЮКЬПК ЬВХЖЙТЛБЙТЛЗДМСЬЮЕМЁЛДЦЦЁЁЁЬЦЩОВ ФЦЯПЩЗМЗГМЗПШРЙЮУЮДМИХВЛЙЭТПОЙ ЖОПСЧЩЭГНПБЧОРЛГЬЮУШНФАЙГКАОБУЖ ЙУХЖЁТУЯНКХВХЙШЯКСРИДУФБЗВЦКАЮЗ ХЁОЙДМФАЬХЧДКЫИФУИЖЕИКЫИЕННУБЗ ИЗЙЧШЖЫЮОЦШШПКЖСЪФЁЗЧШУЦБЩХЧ ГЕХНСАЙРРЛЮПСЯМЖЁНЩЦПЩЪЯЩНЯНБ ШМИЧГМЯНЮФЩГЫБЖЪМКЭЧЛГЬЙЯЫСБО

Я некоторое время озадаченно смотрел на странную мешанину из букв, а потом покачал головой:
– Здесь нет никакого смысла. Беспорядочный набор букв, выписанных по какому-то дурацкому капризу. Я бы сказал, что это дело рук ребенка или человека малограмотного, хотя буквы слишком ровные и аккуратные.
– Мистер Кеннеди хорошо умел читать и писать. Почему такая запись оказалась у него в кармане?
– Не могу сказать.
– И вы по-прежнему считаете, что кто-то просто решил развлечься?
– Скорее всего, – твердо ответил я, слишком утомленный, чтобы понять, что он проверяет на мне разные доводы и тут же опровергает их, причем самым незамысловатым образом.
– Не важно, – терпеливо проговорил он.– Полагаю, что математиками рождаются, а не становятся. Подобные вещи для меня кажутся совершенно простыми. По правде говоря, я вижу в образе цифр то, что большинство людей вообще не в состоянии разглядеть, даже если они доживут до ста лет.
– Но здесь же буквы, а не цифры, – запротестовал я.
– Однако очевидно, что в частоте появления отдельных букв должен быть какой-то числовой порядок. И значит, каприз или розыгрыш тут ни при чем, Эллис. Скорее всего, это шифр. А все шифры, правильно сформированные и систематичные, подчиняются математическим законам. Но то, что математика скрывает, она же может сделать четким и ясным.
– Шифр?
– Почему вы так удивлены? – спросил Ньютон.– Вся природа – это шифр, а наука – тайнопись, которая должна быть прочитана человеком, желающим разгадать загадки природы. Это зашифрованное послание вкупе с уликами, обнаруженными нами на месте убийства мистера Кеннеди, указывает на то, что нам предстоит чрезвычайно интересное и необычное расследование.
– Я самый глупый человек в мире, – признался я, – потому что не заметил никаких улик.
– Возможно, это слишком сильно сказано про то, что мы видели в Львиной башне, – рассудительно произнес Ньютон.– Особенно меня заинтересовал камень во рту мертвеца, красный лев и ворон. Все эти предметы имеют значение только для того, кто является мастером золотой игры В алхимических трактатах красный лев – это красный сурик, продукт прокаливания философской ртути, то есть свинца; философский камень – конечный результат действий алхимика; черный ворон – знак чернения, исходной алхимической операции

.
– Вы хотите сказать, что алхимия имеет какое-то отношение к случившемуся?
– Очень может быть.
– Тогда расскажите мне, что означают эти вещи.
– Объяснение займет слишком много времени, – Ньютон взял со стола камень и принялся вертеть его в руке.– Эти предметы являются таким же посланием, как и зашифрованное письмо, и мы должны понять и то и другое, если хотим раскрыть преступление. Значение алхимических знаков может быть аллегорическим, но письмо наверняка содержит в себе ключ ко всему. Мы имеем дело не с простыми фальшивомонетчиками, а с людьми образованными и хитрыми.
– И все же они поступили не слишком разумно, оставив это письмо на теле мистера Кеннеди, – заметил я.– Даже несмотря на то, что оно зашифровано. Потому что любой шифр можно разгадать, разве я не прав?
Ньютон нахмурился, и на мгновение мне показалось, что я сказал нечто такое, с чем он не согласен.
– Ваш образ мыслей в очередной раз заставляет меня задуматься, – тихо проговорил он и потрепал кота за уши.– Вы правы. Возможно, они проявили легкомыслие. Но лично я думаю, что они уверены в своем шифре и полагают, что разгадать его непросто. Письмо очень короткое, иначе я сумел бы разобраться в системе, которую они использовали. С другой стороны, постоянно думая о письме, я могу уподобиться Эдипу, решающему ту самую загадку Имеется в виду загадка о человеке в детстве, зрелости и старости («Утром на четырех ногах, днем на двух ногах, вечером на трех ногах»)

.
На лестнице послышались тяжелые шаги, и Ньютон объявил, что вернулся стражник и что он будет очень удивлен, если увидит с ним Даниеля Мерсера. Через несколько минут вошел стражник и подтвердил догадку моего наставника: на территории Тауэра Даниель Мерсер не найден.
– Мистер Эллис, – обратился ко мне Ньютон, – каким должен быть наш следующий шаг?
– Наверное, обыскать его жилище, сэр. После того как Скотч Робин и Джон Хантер назвали его имя, я обратился в контору, где хранятся сведения о тех, кто работает на Монетном дворе, и выяснил, что он живет на другом берегу реки, в Саутуорке.

Мы покинули Тауэр около пяти часов утра и пошли по Лондонскому мосту пешком, хотя погода стояла не слишком приятная и было холодно. Несмотря на ранний час, мост был забит людьми с самой разной животиной, направляющимися на рынок в Смитфилд, и нам пришлось пробираться под арками высоких изящных домов, из-за которых мост порой больше напоминал улицу, застроенную венецианскими палаццо, чем единственную переправу через Темзу.
У южного конца моста мы перешли через пешеходный мост около Бер-Гарден, обошли монастырь Святой Марии и неподалеку от таверны «Секира», между красильной и дубильной мастерскими – Саутуорк облюбовали кожевники всех сортов – обнаружили дом, где жил Даниель Мерсер.
Хозяйка, очень миловидная женщина, предложила нам войти и рассказала, что не видела мистера Мерсера с позавчерашнего дня и что ее пугает его отсутствие. Услышав ее слова, мой наставник тоже выразил беспокойство. Он сказал, что мы пришли прямо из Королевского Монетного двора, и попросил разрешения осмотреть комнату, чтобы поискать какой-нибудь ключ, который поможет нам понять, где находится Мерсер, и убедиться, что наши подозрения о том, что с ним случилось несчастье, беспочвенны. После таких слов миссис Эллен – так звали хозяйку – сразу же провела нас в комнаты мистера Мерсера, причем я заметил в ее глазах слезы, что навело меня на мысль о ее близких отношениях с мистером Мерсером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42