Мы вернулись в Тауэр и оставили записку мистеру Кеннеди, лучшему тайному агенту Ньютона, а затем немного прогулялись по Монетному двору, где царил такой оглушительный шум, словно шло сражение на поле боя. Довольно скоро Ньютон заметил, что к нам направляется директор Монетного двора Нил, и прокомментировал его появление как человек, увидевший тори, случайно забредшего в клуб вигов:
– Клянусь, это он. Можете меня повесить, если не он. Интересно, каким ветром его сюда занесло?
– Кого? – спросил я.
До сих пор мне не доводилось видеть мистера Нила, который официально отвечал за работу Монетного двора, но появлялся здесь так же редко, как снег летом.
– Это, Эллис, сам мистер Нил. Он носит титул управляющего работами, хотя на самом деле посчитал бы ужасным несчастьем, если бы ему пришлось работать. По правде говоря, я думаю, если бы дела Монетного двора мешали его удовольствиям и прожектам, он бы отказался от должности. Я уже говорил вам, что он передал управление в руки совета контролеров и старшего клерка.
Увидев нас, директор с самым дружелюбным видом помахал нам рукой и направился в нашу сторону. Пока он шел, Ньютон продолжал бушевать по поводу отсутствия у него трудолюбия и нежелания выполнять свои обязанности.
Я решил, что мистеру Нилу около шестидесяти. Это был довольно толстый, прекрасно одетый джентльмен в парике и шелковом камзоле, обильно усыпанном пудрой, в перчатках, отделанных кружевами с золотой нитью, в касторовой шляпе и плаще, подбитом мехом. Однако по манере разговора я понял, что он из разряда добродушных весельчаков, – именно с такими я любил проводить время в тавернах. Он, не смущаясь, тут же принялся яростно поносить лорда Лукаса, лорда-лейтенанта Тауэра, – единственное, в чем они с Ньютоном сходились во мнениях.
– Какая неожиданность, – сказал Ньютон и поклонился.– Что привело вас сюда, мистер Нил?
Мистера Нила сопровождал, правда на расстоянии, какой-то человек среднего роста, показавшийся мне знакомым. Это был мужчина лет сорока, с крючковатым носом, острым подбородком, серыми глазами и родинкой возле рта. Он носил дорогой парик, а на пальце у него красовалось кольцо с бриллиантом. И тем не менее он выглядел каким-то потрепанным и гораздо более грустным, чем, возможно, следовало.
Директор представил своего мрачного спутника, назвав его мистером Даниелем Дефо, и сказал, что решил сдать ему свой официальный дом на территории Тауэра.
– Но мне казалось, что дом уже сдан, – удивился Ньютон.– Мистеру Бэрри.
– Был сдан, это верно, – захихикал мистер Нил.– Однако мы с мистером Бэрри играли в карты, он спустил все свои деньги и уговорил меня взять в качестве ставки соглашение об аренде дома. Его он тоже проиграл. А я, как только заполучил соглашение в свои руки, продул его своему приятелю, вот этому.
Нил весело ухмыльнулся и поглядел на мистера Дефо, который молча ему кивнул.
– Мистер Дефо, перед вами знаменитый доктор Ньютон, великий ученый. Если вы поселитесь в доме, вы будете часто видеть его на территории Монетного двора. У него репутация человека, усерднее других исполняющего обязанности смотрителя.
– Усердие есть отец экономии, – заявил мистер Дефо и поклонился Ньютону.
– Надеюсь, вам будет очень удобно в новом доме, мистер Дефо, – сказал Ньютон.
– Здесь всегда так шумно? – спросил мистер Дефо.
Ньютон с удивленным видом огляделся по сторонам.
– Должен признаться, что я практически не замечаю никакого шума, если только кто-нибудь мне о нем не напомнит. Думаю, к шуму со временем привыкаешь.
В этот момент на внешней стене выстрелила пушка, и мистер Дефо испуганно подпрыгнул на месте. Ньютон улыбнулся:
– Боюсь, к стрельбе из пушек привыкнуть невозможно. В конце концов Нил и его спутник откланялись и ушли.
Ньютон с облегчением вздохнул и покачал головой.
– Я думал, что здесь шансы получше, чем в церковном приходе, – сказал он.– Но когда вокруг болтаются подобные типы, у которых карманы набиты фальшивыми игральными костями и легко полученными деньгами, я теряю эту уверенность. Вам не показалось, что мистер Дефо похож на настоящего жулика?
Я ответил, что в камерах смертников в Ньюгейте полно преступников, чьи лица производят более приятное впечатление, и что мистер Дефо, несомненно, составит прекрасную компанию мошенникам, уже имеющимся в Тауэре. И тут я вспомнил, где я его видел.
– По-моему, я уже встречал этого джентльмена, – сказал я.– Еще когда изучал закон. Он предстал перед судом за долги, и ему грозила долговая тюрьма. Я запомнил его только из-за необычных обстоятельств дела. Он придумал, как при помощи водолазного колокола поднять со дна моря затонувшие сокровища.
– Водолазного колокола?
– Да, сэр, устройства, которое позволяет человеку дышать под водой.
Ньютон был явно заинтересован.
– Я хочу побольше узнать про нашего нового соседа, – сказал он.– Выясните о нем все, что возможно. Мне совсем не нравится, что в таком месте поселился банкрот. Ну, хотя бы разнюхайте, враг он нам или друг.
Я улыбнулся, потому что Ньютон шутил крайне редко.
– Обязательно, наставник.
Мы прошли чуть дальше и около дома граверов увидели Ричарда Морриса, еще одного гравера. Ньютон немного поговорил с ним о самых разных вещах и словно бы невзначай поинтересовался здоровьем Даниеля Мерсера, чье имя назвали Скотч Робин и Джон Хантер.
– Думаю, с ним все в порядке, – ответил мистер Моррис.– Недавно умер его дядя в Америке. Но он оставил немного денег, и мне кажется, что Даниель не слишком горюет.
– Немного денег могут смягчить боль утраты, – согласился Ньютон.
Когда мы остались одни в нашем кабинете, Ньютон сказал:
– Очень удобно иметь в Америке дядюшку, который оставляет тебе наследство. Ведь ничто так не привлекает внимание, как увеличение расходов.
– Я тоже об этом подумал, – сказал я.
Затем мы отправились обедать, чему я очень обрадовался, и во время обеда разговаривали о делах Монетного двора, а также на религиозные темы, так как мне хотелось узнать, почему мой наставник сомневается в божественной сути Господа нашего. Я выразил удивление по поводу того, что человек, столько лет прослуживший преподавателем в Тринити-колледже – колледже Святой Троицы – не верит в учение, которое вдохновило создание этого самого колледяса. Услышав мои доводы, Ньютон замолчал, словно я обвинил его в лицемерии, и я обрадовался, когда к нам зашел его осведомитель с искусственным носом, мистер Кеннеди.
– Мистер Кеннеди, – обратился к нему Ньютон, – что вам известно про Даниеля Мерсера?
– Лишь то, что он гравер, которого я считал честным человеком. Я его видел и смогу узнать, но никогда с ним не разговаривал.
– Вы сказали, что считали его честным человеком?
– По правде говоря, только ваш вопрос побудил меня задуматься об этом, сэр. Я не видел и не слышал ничего такого, что заставило бы меня усомниться в его честности. Иначе я бы вам немедленно сообщил.
– Я знаю, что вы хороший человек, Кеннеди.– Ньютон положил на стол перед собой новенькую блестящую гинею.– Я бы хотел, чтобы вы кое-что для меня сделали – иными словами, последили за Даниелем Мерсером.
– Если это нужно для блага Монетного двора, сэр, – сказал Кеннеди и посмотрел на гинею.
Его ответ прозвучал так, словно он никогда не шпионил для нас, хотя он делал это множество раз и за гораздо меньшую плату.
– Да, нужно. Его имя назвали Скотч Робин и Джон Хантер, пребывающие сейчас в Ньюгейте.
– Понятно.– Кеннеди громко втянул в себя воздух и проверил, прямо ли сидит его металлический нос, который крепился веревкой, завязанной на затылке.– Они ведь могли попытаться спасти свою шкуру, назвав имя невинного человека.
– То, что такая мысль пришла вам в голову, мистер Кеннеди, делает вам честь. Но их допрашивали поодиночке, и я им не помогал.
– Ясно, – сказал мистер Кеннеди и взял гинею.
– Мерсер подозревается в краже болванок для изготовления гиней. Я хочу, чтобы вы мне сказали, правда это или нет. Кто действует вместе с ним. И как их найти.– Ньютон посмотрел на гинею, зажатую в грязной руке Кеннеди.– Вы получите еще одну такую же, если ваши показания можно будет использовать в суде.
– Спасибо, сэр.– Кеннеди положил гинею в карман и кивнул.– Я постараюсь.
После этого Кеннеди отправился в казначейство, а я вернулся домой и весь вечер записывал показания, полученные по нескольким другим делам. Закончив работу около полуночи, я поужинал и лег спать.
Примерно в три часа ночи меня разбудил Томас Холл, личный помощник мистера Нила, который предстал передо мной в исключительно взволнованном состоянии.
– Что случилось, мистер Холл? – спросил я.
– Мистер Эллис, произошло нечто ужасное. Мистера Кеннеди нашли мертвым при совершенно жутких обстоятельствах.
– Мистера Кеннеди? Мертвым? Где?
– В Львиной башне.
– Это несчастный случай?
– Не могу сказать, но мне кажется, вам следует вызвать доктора Ньютона.
Я привел себя в порядок и вместе с мистером Холлом направился в Львиную башню, находившуюся у западного входа в Тауэр и прежде известную как Барбикан. Ночь выдалась необыкновенно холодная, и я дрожал, кутаясь в плащ, а когда узнал, какая страшная судьба выпала мистеру Кеннеди – его растерзали львы из зверинца Тауэра, – меня затрясло еще сильнее. Под злобный рев хищников, которых только теперь удалось загнать в клетки пиками и алебардами, я вошел в Львиную башню, очень популярную среди посетителей Тауэра после Реставрации. Крыши в башне не было, а клетки располагались по периметру, оставляя свободное пространство для прогулок в центре большого двора. Именно там и находилось место кровавого преступления.
Крови было столько, что подошвы моих туфель сразу стали липкими. В углу лежал растерзанный труп мистера Кеннеди. Хотя его шея была разорвана, а изо рта торчал кляп, лицо осталось узнаваемым, если не считать отсутствия фальшивого носа, который валялся на земле неподалеку и блестел в лунном свете, словно кираса драгуна. Тело было сильно изуродовано: на животе остались следы ужасных когтей, так что кишки торчали наружу, и не хватало одной руки и части ноги, однако причина их исчезновения не составляла тайны. Несколько солдат гарнизона стояли с пиками в руках, а смотритель зверинца торопливо запирал клетки, куда уже вернулись все хищники.
Я узнал сержанта Роэна и попросил его, чтобы тело не трогали до появления моего наставника.
– Мистер Эллис, – прорычал сержант, – это дело гарнизона, а не Монетного двора. Львы не подпадают под вашу юрисдикцию, разве что в тех случаях, когда они оказываются на серебряных кронах.
– Вы правы, сержант. Однако убитый работал на Монетный двор, и его смерть может иметь прямое отношение к нашим делам.
Сержант Роэн кивнул. Свет факелов лишь частично озарял его лицо, оставляя рот в тени.
– Да, вполне возможно. Вопрос должен решить лорд Лукас. Если его удастся разбудить. Так что чем быстрее появится мистер Ньютон, тем лучше. Пусть они сами разбираются, как пара титанов, а мы будем держаться от них подальше, ладно?
Я кивнул.
– Настоящая бойня, верно? – продолжал сержант.– Я видел, как людей убивали штыком, как их разрывало на части ядром, как солдаты умирали от рубленых ран, но никогда не был свидетелем такой ужасной смерти. Теперь я совсем по-другому буду относиться к ранним христианским мученикам. Умереть за Христа, будучи растерзанным лютыми зверями, – настоящий подвиг.
– Истинная правда, – ответил я.
Но мне почему-то сразу представилось, что мог бы сказать мой наставник о ранних христианах, которых римляне подвергали таким мучениям на своих аренах. Неужели в его глазах это тоже была лишь ошибка с их стороны?
Оставив сержанта Роэна восхищаться мужеством христиан, я побежал на Тауэр-стрит, где рассчитывал нанять лошадь возле «Дельфина» или «Королевской головы», чтобы добраться до Джермин-стрит, – найти экипаж в ночное время я не надеялся. И все-таки мне повезло: один экипаж высадил пассажира напротив таможни, и хотя кучер сначала не соглашался взять меня, потому что было поздно, а он собирался ехать домой в Степни, то есть в противоположную сторону, однако я обещал хорошо ему заплатить, и он согласился. Уже через час я вернулся в Тауэр вместе с Ньютоном. Выяснилось, что лорд Лукас так и не появился, поскольку был слишком пьян, что порадовало моего наставника.
Перекинувшись несколькими словами с сержантом Роэном, Ньютон прошелся по территории зверинца, словно архитектор, жаждущий осмотреть каждый дюйм, чтобы представить себе объем предстоящих работ. Потом он попросил принести ведро воды и полотенце, отдал мне свой плащ и, несмотря на холод, закатал рукава рубашки. Бросив на землю охапку чистой соломы, мой наставник опустился рядом с телом на колени.
Сначала он вытащил кляп, которым заткнули рот бедного Кеннеди, и кончиками пальцев исследовал месиво из кровавых сгустков и разбитых зубов. Найдя небольшой плоский камень, Ньютон аккуратно завернул его в платок и отдал мне на хранение.
– Но зачем кому-то?..– начал я, но счел, за лучшее помолчать, увидев сердитый взгляд Ньютона.
– Мистер Эллис, вам прекрасно известен мой метод, поэтому перестаньте задавать бессмысленные вопросы, которые только мешают осмотру тела.
С этими словами Ньютон перевернул Кеннеди на живот, чтобы изучить веревку на оставшемся запястье.
– А где другая рука? – холодно спросил он, словно ее похитил я.
– Похоже, осталась у льва, сэр.
Ньютон молча кивнул, после чего осмотрел содержимое карманов Кеннеди. Несколько предметов он передал мне для дальнейшего изучения. Наконец он вымыл руки в ведре с водой и встал, тщательно вытирая пальцы полотенцем.
– Где лев? – спросил он, оглядывая зверинец.
Я показал на одну из клеток, где под надзором нескольких солдат лев пировал ногой Кеннеди. Надев плащ, Ньютон подошел к клетке, снял висевший на стене фонарь и осветил клетку со львом.
– Ногу я вижу, – заявил Ньютон, – а где рука?
Смотритель зверинца показал в заднюю часть клетки.
– Вот она, сэр, – ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42