Я - Джордж Джессон из Лондонской юго-западной железнодорожной компании, а это мой коллега Рэдли. Мы объединили силы с Северной компанией, поскольку подобная катастрофа произошла с нашим экспрессом всего лишь несколько недель назад. Последствия были еще страшнее, и ни один из случаев не поддается сколь-нибудь вразумительному объяснению.
Холмс отвернулся и уставился в окно на освещенное солнцем море. Борроукли с ужасом принялся разглядывать спину моего друга.
- Не отказывайте нам, мистер Холмс, - вымолвил он тихо. - Речь идет о смерти более сорока человек.
Холмс резко обернулся и взглянул ему в лицо:
- Вы бы лучше присели, господа, я выслушаю вашу историю. Имейте, однако, в виду - я не давал согласия на помощь! Ватсон, наши гости рано выехали из Лондона. Прошу, будь добр, позвони в колокольчик и поинтересуйся, не найдется ли у Марты чего-нибудь бодрящего.
Подали чай, и Джессон начал рассказ:
- Это случилось менее трех месяцев назад, в последнюю ночь июня. У нашей компании есть почтово-пассажирский экспресс, который встречает рейсовые пароходы из Нью-Йорка.
- Таким образом, срочная почта и нетерпеливые пассажиры после выгрузки на берег могут тотчас отправиться по железной дороге в Лондон, - перебил его Холмс.
- Совершенно верно. Обычно это небольшой, легкий состав, его задача - быстро доехать до Лондона. В интересующую нас ночь в нем было всего пять вагонов - тормозной, три вагона первого класса и еще один тормозной в конце, который одновременно служил кухней. Между Плимутом и Лондоном была только одна остановка, в Тэмпл-Коумбе.
- На границе Сомерсетшира и Уилтшира?
- Примерно. Обыкновенная техническая остановка, чтобы поменять паровоз на другой, из Плимута. Паровоз под номером 421, находился в полной готовности: машинист и кочегар только заступили на вахту, когда поезд прибыл.
- Поезд пришел в Тэмпл-Коумб без опоздания?
- Да, вовремя. Если вы ездили по нашей линии, то, наверное, знаете, что он проходит по очень неровной местности, но поезд был в Тэмпл-Коумбе примерно минутой раньше положенного. Паровозы сменили без всяких осложнений, и очередной машинист отправился в путь, прямо к вокзалу Ватерлоо.
- Машинист и кочегар были достаточно опытными? Впрочем, извините - я знаю, что персонал локомотива достаточно долго обучается, - я хотел спросить, хорошо ли эти двое знали машину и маршрут?
- Безусловно. И машинист Роббинс, и кочегар Гэдд были надежны и опытны, а Роббинс прекрасно знал дорогу. Они покинули Тэмпл-Коумб на малой скорости и примерно на четыре минуты опоздали в Динтон, не доехав миль двадцать до Лондона, но затем, по всей видимости, разогнали локомотив до огромной скорости, что-то около семидесяти миль в час, и не снижали ее весь оставшийся путь вплоть до катастрофы.
- Которая произошла… где?
- В Солсбери, мистер Холмс, примерно миль через восемь после Динтона. Было как раз около двух ночи, когда они дали свисток у солсберийской сигнальной будки, а затем прямо-таки влетели в Солсбери.
- Что привело к крушению?
- Там, в Солсбери, железнодорожное полотно сильно изгибается. При подъезде и с востока, и с запада действует ограничение скорости до тридцати миль в час. Роббинс, конечно же, знал, что должен сбросить скорость перед западным изгибом.
Джессон прервал свой рассказ, словно не решаясь продолжить.
- Что же случилось? - спросил Холмс.
- Рэдли прибыл туда на следующий день. Думаю, он лучше опишет исход событий.
Рэдли мучительно наклонился в своем кресле и сжал кулаки:
- Несмотря на чудовищную скорость при въезде на западный изгиб, они каким-то чудом смогли удержаться на рельсах и дотянуть до самой станции, но восточный изгиб миновать не удалось. Поезд слетел с рельсов и врезался в цистерны с молоком, которые двигались к Лондону по другому пути. Состав перевернулся - все вагоны и пять молочных цистерн были полностью искорежены. Сорок ярдов железнодорожных путей вырвало из грунта. Кое-где на земле остались отметины в несколько футов глубиной.
Он содрогнулся и сделал глоток чаю.
- И сколько погибло? - сочувственно поинтересовался Холмс.
- Двадцать восемь, мистер Холмс, - ответил Джессон. - Машинист и кочегар, само собой, двадцать четыре из сорока восьми пассажиров, охранник поезда с молочными цистернами и кочегар паровоза, стоявшего неподалеку. Всего двадцать восемь.
На несколько минут воцарилось гробовое молчание, мой друг сидел с видом человека, полностью погруженного в свои мысли. Затем он поднял голову:
- Я понял, что паровоз был очень сильно поврежден?
- Не так сильно, как можно было ожидать, - откликнулся Рэдли. - Удалось отправить его на ремонт своим ходом. Почему вы спрашиваете?
- Нельзя ли было определить, предпринимал ли злосчастный Роббинс какие-либо попытки затормозить или остановить поезд на подходе к Солсбери?
- Это часть загадки, мистер Холмс. Тормозной рычаг был выжат до предела, но вакуумный тормоз почему-то не сработал.
Холмс протяжно вздохнул.
- Извините за вопрос, - продолжил он, - но есть ли основания полагать, что Роббинс или Гэдд были нездоровы или выпили спиртного?
- Что вы, сэр! Мало того, что компания, естественно, весьма строга в этом отношении, Роббинс с Гэддом разговаривали с работниками станции в Тэмпл-Коумбе перед отъездом. Говорят, оба были трезвы, а физически и психически - в норме.
- Последний вопрос, - не унимался Холмс, - но опять-таки несколько деликатный для Юго-западной компании. Вы ведь не единственная компания, подающая скоростные поезда к прибытию кораблей в Плимуте. Насколько я знаю, Большая западная компания занимается тем же?
- Да, мистер Холмс, - отозвался Джессон. - Что вы хотите этим сказать?
- Ничего, мистер Джессон, но, если бизнес заключается в том, чтобы доставить пассажиров и почту в Лондон как можно скорее, разве нельзя предположить, что инструкции нарушаются ради скорости, или какой-нибудь особо нетерпеливый пассажир может заплатить машинисту?
- Все возможно, мистер Холмс, но прибытие в Лондон раньше времени считается у нас очень серьезным нарушением. Подобные вещи не поощряются.
- Более того, - добавил Рэдли, - машинист Роббинс и не помышлял об этом. Работники в Тэмпл-Коумбе обратили внимание машиниста, что поезд пришел раньше, и тот собирался снизить скорость, дабы прибыть в Ватерлоо по расписанию и обойтись без взыскания.
- Итак, - резюмировал Холмс, - опытная бригада и знакомый маршрут. Погода - какая была погода?
- Была ясная летняя ночь.
- Трудоспособная, трезвая и опытная бригада, известный маршрут, прекрасная погода и никаких видимых механических повреждений - и все же машинист Роббинс оставляет без внимания ограничение скорости в Солсбери. Свисток, который он дал у сигнальной будки, - это был обычный сигнал?
- Нет, сэр, - отозвался Рэдли. - Он сигналил непрерывно вплоть до самого момента крушения.
- В самом деле? - удивился Холмс. - Ватсон, дело становится интересным. Попроси Марту налить еще чаю, а мистер Борроукли расскажет нам об эдинбургском почтовом.
3
ШОТЛАНДСКИЙ ПОЧТОВЫЙ
- Судьба эдинбургского напоминает катастрофу в Солсбери, - начал Борроукли. - Поезд покинул вокзал Кингз-Кросс в четверть девятого вечером 19 сентября. Он вез и почту, и пассажиров и должен был сделать остановку в Питерборо, Грэнтэме и Донкастере.
- Такой же небольшой состав? - уточнил Холмс.
- Нет, больше, чем плимутский экспресс. В нашем поезде было двенадцать пассажирских вагонов, два из них - спальные, еще три тормозных вагона и один почтовый впереди. В Питерборо при замене паровоза все прошло без затруднений. Сравнительно новый локомотив, номер 276, уже готов был отправиться в путь.
- Состоялась ли там замена паровозной бригады?
- Да, мистер Холмс. Управление перешло к машинисту Флитвуду и кочегару Тэлботу. Флитвуд ездил целых восемнадцать лет, последние два года исключительно на двести семьдесят шестом. Тэлбот - смышленый молодой человек - был учеником кочегара в Ланкастере. Работая в окружном локомотивном управлении, он обслуживал различные типы паровозов, чтобы изучить их особенности.
- Они оба были знакомы с дорогой?
- Они знали маршрут досконально: только что работали там предыдущей ночью.
- Мне придется задать вам такой же вопрос, как и мистеру Джессону: были ли люди здоровы и трезвы?
- Работники станции Питерборо в один голос утверждают, что Флитвуд и Тэлбот были в норме, мистер Холмс. Они поменяли паровоз и отбыли без всяких осложнений.
- Без единой остановки до самого Грэнтэма? - осведомился Холмс.
- Без единой остановки до Грэнтэма в одиннадцать часов, - повторил Борроукли. - Как раз в это время в Грэнтэме, на нижней платформе, к отправке подготовили почту. В пункте Южный Грэнтэм, в первой сигнальной будке дистанционный сигнал был установлен в положение «Осторожно».
- Почему?
- Без трех минут одиннадцать нижнюю главную магистраль должен был пересечь товарный состав. Он переходил с верхней ноттингемской магистрали на верхнюю главную, поэтому непременно бы оказался на нижней главной, той самой, на которую прибывал экспресс.
- Извините, мистер Борроукли, меня несколько смущает такое употребление слов «верхний» и «нижний».
- Простите, мистер Холмс. В железнодорожном лексиконе «верхняя главная магистраль» - это магистраль, ведущая к Лондону. Таким образом, поезд с вокзала Кингз-Кросс ожидался прибытием на «нижнюю главную», то есть из Лондона. На северном семафоре нижней главной магистрали все сигналы указывали: «Путь закрыт». На южном - дистанционный сигнал показывал «Осторожно», чтобы предупредить машиниста экспресса, что станция Грэнтэм для него закрыта и стрелки соответственно переведены. Таким образом, путь для товарного состава был открыт.
- Что могло бы помешать машинисту Флитвуду увидеть этот сигнал? Какова была погода?
- Было темно, мистер Холмс, дождь то лил, то прекращался, но видимость была полная, а красные огни - исправны. В общем, машинист должен был их заметить.
- Но, похоже, не заметил, - откликнулся Холмс.
- Должен был, - повторил Борроукли. - Но почему-то не принял во внимание. Ночной инспектор и почтовый служащий ждали товарный на нижней платформе. Они всматривались в прибывающий поезд и, когда тот промелькнул мимо, заметили почтовый вагон. Стало ясно, что экспресс, проигнорировав сигнал «Осторожно», мчался прямо на сигнал «Путь закрыт».
- На какой скорости он вошел в Грэнтэм?
- Инспектор Пайл утверждает - сорок миль в час, кое-кто говорит - больше. Тем не менее он оставался на рельсах и даже добрался до ноттингемской линии. Преодолел первый поворот, а на втором повороте тендер сошел с рельсов, снес заграждения на протяжении шестидесяти ярдов, а затем перевалился через них. После этого с рельсов сошел локомотив, причем перегородил собой пути, и первые три вагона врезались прямо в него.
- Пассажирские вагоны?
- К счастью, нет, мистер Холмс. Тормозные и почтовый, но следующие шесть пассажирских вагонов посыпались на насыпь. Остались стоять только последние три.
- Машинист с кочегаром погибли?
- Да, сэр. И по всей видимости, мгновенно. После столкновения обломки охватило пламя: и те, что находились на путях, и те, что внизу, на насыпи.
- Верхние, очевидно, загорелись от топки, а нижние - от вагонных газовых ламп?
- Совершенно верно, мистер Холмс. - Борроукли помолчал. - Всего в катастрофе погибло четырнадцать человек: машинист с кочегаром, почтовый служащий и одиннадцать пассажиров.
- Итак, - заключил Холмс, - ситуация та же самая: надежная и опытная бригада, знакомая с маршрутом и трезвая, и все же поезд мчится к неминуемой гибели, предупредительные сигналы оставлены без внимания. Была хоть какая-то попытка затормозить или остановить состав?
- Неизвестно. Паровоз настолько искорежен, что мы не смогли определить положение регуляторов или тормозного рычага. Есть и еще кое-что, мистер Холмс.
- Что именно?
- Не знаем, что и думать. Сигнальщик Дэй в Южном Грэнтэме видел машиниста и кочегара, когда поезд проходил мимо его будки.
- И что же они делали?
- Ничего, мистер Холмс. Дэй утверждает, что просто стояли по обе стороны площадки машиниста и вглядывались вдаль сквозь смотровые окошечки кабины.
- Он уверен в этом?
- Его несколько раз переспрашивали, ибо увиденное лишено всякого смысла, однако он настаивает, мистер Холмс.
- Значит, так оно и есть, - заключил Холмс. - Вернее, в отсутствие других сведений его показания следует принять во внимание. Я бы хотел уточнить, мистер Борроукли, должен ли эдинбургский почтовый давать свисток у сигнальной будки?
- Да, мистер Холмс, должен. Однако этого не произошло.
Холмс поднялся и прошелся по комнате.
- Таким образом, плимутский экспресс просигналил без всякого на то предписания, а эдинбургский почтовый - нет, несмотря на то, что должен был это сделать. Признаюсь, господа, ваши проблемы меня заинтересовали.
Он опять отвернулся к окну. А когда наконец заговорил, то показалось, будто перерыва в разговоре и не было.
- Я вновь обращаюсь к вам с вопросом, господа. Откуда такая уверенность, что я могу помочь? Предметом моих исследований всегда было преступление, но здесь это наименее вероятное объяснение случившегося. Зачем преступнику пускать под откос курьерский поезд? Чтобы убить? Ограбить? Уничтожить? Вряд ли. Будь у злоумышленника некое намерение уничтожить поезд или убить каких-нибудь пассажиров, катастрофа, подобная той, какую вы описываете, была бы наименее надежным средством добиться цели. В худшем из ваших случаев, в случае плимутского поезда, половина пассажиров уцелела, а также, без сомнения, уцелела и большая часть багажа и почты. Гарантировать уничтожение определенной вещи или лица в железнодорожной катастрофе нельзя. - Он опять стал мерить шагами комнату. - Если бы мотивом преступления был грабеж, справедлив и обратный аргумент - нет способа гарантировать, что предмет ваших вожделений уцелеет. Даже, закрыв глаза на проблему, потерпит ли поезд крушение в строго определенном месте. Нет, почти наверняка нет никакого состава преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26