Они ставили ему крепкие четверки и лишь сетовали на то, что он не уделяет их предметам должного внимания. «А мог бы быть медалистом» – обычно заявляли они на педсоветах. Но Володя полностью разделял мнение Магазанника, говорившего: «Нам нужны медали за отвагу, а не школьные награды. Действуй, сынок, в прежнем режиме»!
Быстро пролетел учебный год, подошло время первой практики на боевых кораблях, и воспитанников, теперь почти семнадцатилетних юношей, распределили по кораблям. Володе выпала участь послужить полтора месяца на сторожевике, на Балтике в компании со своими друзьями – Куприяновым, вторым Сергеевым, Мартыновым. Но, прибыв на место, ребята узнали, что их корабль стоит на ремонте, для чего его вытащили на слип в ремонтной зоне недалеко от основной базы.
СКР проекта 1135 имел красивое имя – «Жаркий». Хорошо, если то не было вещим признаком: совсем не к чему боевому кораблю вспыхивать ярким факелом и гореть жарким пламенем. У парохода – так несколько фамильярно, но любовно, называли моряки свои грозные корабли – был маленький конструктивный изъян: лопасти винтов несколько выступали за нижнюю линию днища, отсюда исходила угроза повреждения лопастей при маневрах на мелководье. В данном случае имел место тот самый неприятный случай. Теперь на слипе – устройстве, позволяющем на специальных катках вытягивать корабль на сушу, – проводился небольшой ремонт.
«Нет худа без добра»: нахимовцы могли обозреть своего «боевого коня» в полном виде: айсберг не прятал ни надводную, ни подводную часть. Говорили, что именно этот экземпляр был в 1983-84 годах модернизирован по проекту 11353 на заводе имени А.А.Жданова с размещением нового гидроакустический комплекс – ГАК «Звезда-М1». Стандартное водоизмещение увеличилось более, чем на 350 тонн. Родной СКР имел полубачную архитектуру, что приятно щекотало контурную память – вспоминалась матушка «Аврора» со своей старинной линией палубного среза – высоким выступом палубы носовой части. Правда переход с полубака на шкафут у СКР был здорово смещен к корме. Но это мелочи: кто из «питонов» не любит старинный «утюг» – Аврору. Именно она, скорее всего, с пьяну, с пылу и жару, грохнула по Зимнему в 1917 году. Даже запах корабля – запах свежевымытого деревянного настила палубы, дух металла в трюмах, теперь уже музейного варианта кубриков, – незабываем для молодого моряка. Как не крути, но Аврора оставила зудящую рану в сердце каждого выпускника, сперва Ленинградского, теперь Санкт-Петербургского Нахимовского военно-морского училища.
Специалисты говорят («да пусть говорят!»), что главный конструктор корабля Н.П.Соболев и главный наблюдающий от ВМФ капитан второго ранга И.М.Стецюра (видимо, вредный поляк или, того хуже, львовский хохол) неудачно расположили оружие и вооружение на СКР проекта 1135. Но вот сравнительно высокий надводный борт обеспечивает возможность стойко держаться в море при развитом волнении. Моряки любили на учениях играться со своими скорострельными пукалками: в носовой части – наводящаяся 1х4 ПУ ПЛУР «Метель» (пусковая установка противолодочной управляемой ракеты), а в кормовой – две артиллерийские установки. ЗРК (зенитный ракетный комплекс) размещены по одному комплексу в носу и корме. Пусть попробует «непрошеный гость» сунуться к нам на дистанцию выстрела.
Корабль имел гидроакустическое вооружение ГАС «Титан-2». В качестве РЛС общего обнаружения на корабле использовали радиолокационную станцию «Ангара». На корабле было много еще всякой «бяки», но не это главное. «Гора с горою не сходится», а питон с питоном обязательно сойдется. Сергеев-младший неожиданно узнал, причем, от командира корабля – капитана третьего ранга Кузина Александра Владимировича, что его отец примерно в одно и тоже время учился с Сергеевым-старшим в Нахимовском училище. Значит они вместе маршировали на парадах по Красной площади и болтались на практике в водах неожиданно неспокойной Маркизовой лужи. Здесь, на боевых кораблях Балтийского флота они постигали азы флотской службы. Даже вспомнились общие боевые единицы – канонерская лодка «Красное знамя», лидер «Ленинград», выполнявший тогда функции корабля цели практически на всех учениях, крейсер «Серго Орджоникидзе» и другие.
Командир как-то сразу проникся доверием к молодому морячку («питон питона, как орла, видит издалека»). Его отец Кузин Владимир Петрович был капитаном первого ранга, кандидатом военных наук, специалистом по системному анализу и прогнозированию развития сложных систем. Он трудился в должности старшего научного сотрудника I ЦНИИ МО и считался авторитетным специалистом на флоте. Однако, как это бывает в реальной российской жизни, интеллект и знания не всегда ценятся по заслугам. Много умных голов, ценных для флота, довольно часто запускаются в мельницу карьерных, конъюнктурных интересов.
Кузин поведал Сергееву в доверительной беседе, что красавец СКР не имеет ударного ракетного оружия и может поражать надводные цели только артиллерией весьма слабой по калибру, да торпедами. К тому же дальность обнаружения ПЛ гидроакустикой была много меньше дальности стрельбы ПЛУР. Тогдашние теоретики ВМФ, накрытые «горшком». Видимо, с подачи Кузина-старшего, сынок недолюбливал Адмирала Флота СССР С.Г.Горшкова, сам же с ним лично никогда не встречался и не имел честь лицезреть даже издалека. Теперь на адмирала сыпали все грешки. Скорее, не сам главком, а окружающие лизоблюды высосали из пальца оторванную от жизни предпосылку: корабли такого класса должны действовать парами (почти, как на параде!). Мыслилось, что функции будут поделены между «поисковым» «ударным» кораблем.
Даже молодому «питону» была понятна каверза: что же будет с кораблем, если он в силу случайных обстоятельств окажется в одиночном плавании? Очевидно, что такая ситуация просматривалась и таким опытным моряком, как Главкомом Горшковым. Потому он предложил новый тактический перл: кораблю должно действовать совместно с противолодочной авиацией и в частности с вертолетами ПЛО берегового базирования. Никто на флоте против такого варианта не возражал, но опыт Великой Отечественной Войны показал, что судьба корабля часто зависит от случайностей, от быстро меняющейся боевой обстановки, от судьбы, от Бога!
Нет нужды сомневаться в том, что общение со старшим, умным собратом по оружию играет неоценимую пользу в интеллектуальном развитии младшего сотоварища. Боевая морская практика в этом смысле – спасение для нахимовца. Его ждут большие и малые разочарования и откровения. А что важнее – не дано отгадать никому. Все по своим местам расставляет только жизнь. Продвинутый каптри поведал молодым морякам многое из опыта Великой Отечественной войны (ВОВ) и Второй Мировой (ВМВ). Володе он дал прочитать книгу своего отца «Военно-морской флот СССР 1941-1991 годы», открывшую ему глаза на многие факты. В ней делались любопытные выводы: 1) основной ударной и оборонительной силой на море стала авиация – «господство в воздухе обеспечивает господство в море»; 2) надводные корабли сохранили за собой приоритет ударной силы, особенно с приходом авианосцев; 3) подводные лодки в борьбе за коммуникации обладают, главным образом, эффектом потенциальной сковывающей силой; 4) в мелководных и закрытых акваториях наиболее эффективны боевые катера всех мастей; 5) исключительно возросла роль морской пехоты, ее диверсионно-разведывательных подразделений, амфибийных боевых единиц, сил и средств береговой обороны, особенно, подвижных береговых батарей.
Опыт ВМВ показал, что одному подводнику для успешной нейтрализации боевых действий должны противостоять минимум 20 человек противолодочников. А против одного члена экипажа бомбардировщика немцы были вынуждены противопоставлять до 130 человек из войск ПВО. На один потопленный корабль или транспорт авиация ВМФ затрачивала до 100 самолетовылетов и теряла при этом 2,1 самолета. Авиация (главным образом авианосная) американского ВМФ совершала до 338 самолетовылетов, но теряла менее одного самолета. Ясно, что решающую роль играл уровень подготовки летного состава, качество техники, оружия, используемого на авианосцах. В этой части отечественный ВМФ значительно отставал. Особенно повышалась эффективность авиации при использовании массовых налетов – армадами, заход за заходом, когда бомбы обрушивались стеной, потоком, водопадом. К 1944 году значительно возросла эффективность действий и противолодочной авиации, она научилась действовать с подводными лодками под «шнорхелем».
Никто не может избежать субъективности: Кузин слишком ретиво прославлял первого наркома ВМФ адмирала Н.Г.Кузнецова. Почти со слезами на глазах напоминал, что тот чуть «не погиб в дворцовых интригах», от которых его спасало покровительство В.М.Молотого. Не стоит переоценивать силу такого покровительства: Молотов даже собственную жену не смог уберечь от сталинской кары. И если в стране действуют силы покровительства при решении вопросов обороны, то грош цена такой стране и ее правительству. Только Сталин, оказывается знал все секреты строительства обороны, он поучал и наркома Кузнецова. Что же это за такая стран – остров сплошных идиотов?! Пусть остается спорным вопрос о вкладе каждого правителя в дела вооруженных сил. Тоже касается и роли Кузнецова, да и любого другого представителя "большевистской мысли. Все одно, в один ряд с Ф.Ф.Ушаковым, П.С.Нахимовым, С.О.Макаровым, Н.О.Эссеным, А.В.Колчаком их не поставишь. Слишком ощутима будет разница. Те были люди иной породы, а потому имели право действовать по принципу: «Я – от высших, вы – от низших»! И не может быть здесь никаких сравнений. Нет гениев, а есть профессионалы, строящих свое поведение по светлым или черным принципам. Бог, именно Он, не допустил, чтобы кучка параноиков встряхнула весь мир ядерной войной или Всемирной революцией. Бог просто вышибал в нужный момент табурет из под седалища очередных авантюристов. «Уповай на Господа, и делай добро; живи на земле, и храни истину» (Псалом 36: 3).
Ремонт должны были закончить на днях и корабль, после недолгих испытаний, окончательно встанет в строй. Конечно, хорошо, что коллеги по «питонии» оказались вместе, но была легкая грусть и нетерпеж по поводу задержки выхода в море. Однако: «Нет худа без добра»!
В их районе дислокации СКР в это время проходило учение: тренировались силы морской пехоты, точнее – ее спецназ. Всем объявили повышенную боевую готовность, ибо эти «морские разбойники» – крутые ребята. Ради выполнения боевого задания они могут пойти на все, включая учебное минирование всего, что плавает и отлеживается на берегу. Они способны под покровов ночи и даже днем спокойно, лихости ради, выкрасть парочку «языков» с высокими командными званиями, похитить секретную документацию вместе с сейфами. То и другое – прямой путь к позорному столбу. Володю и его товарищей, естественно, заинтересовали «лихие ребята» – молодость падка на романтику, на приключения. Появилось желание посмотреть на их работу, поучаствовать в контрмероприятиях.
Однажды утром, Володя в рядах боцманской команды прибирал верхнюю палубу своего корабля: «Палубу скатить и пролопатить»! – так обозначил дежурный по кораблю эту процедуру. Когда Володя трудился в районе вахтенного матроса у трапа, из рубки вышел дежурный офицер и, увидев здорового парня, приказал:
– Боевой номер!… Бегом! Быстро доставьте этот пакет в штаб. – дежурный указал рукой на одноэтажное строение невдалеке за пирсом. – Видите? Вон в то здание. Получите расписку и бегом обратно!
– Есть! – был ответ нахимовца. – Разрешите выполнять?
Куда приятнее прогуляться по земле, чем лопатить палубу. Володя рванул с места в карьер. Оставшиеся на палубе с завистью наблюдали за ним. Проходя ту часть пирса, где начиналась с боку кромка берега и воды, Володя боковым зрением увидел, что из-под настила пирса выскакивают два вооруженных существа в гидрокостюмах и масках. В момент он понял, что его встречают и готовятся к силовому задержанию боевые пловцы ( «рыбы» или «лягушки»). Ясно, что это был спецназ, диверсанты из морской пехоты, которые, бесспорно, уже давно наблюдают за одиноким корабликом, дремавшем на слипе. Сам вид этого «осушенного» судна создавал впечатление беззащитности морской боевой единицы, а значит и всей его команды. Лягушки решили позавтракать бедолагой матросиком и депешей, которую он волок в штаб – «Умеют же, сволочи, выбирать места для засад. Мастера своего дела! Надо отдать им должное»!. Такая мысль пришла одновременно в голову не только Владимира, но и того дежурного офицера, который наблюдал издалека за течением событий. Схема действий диверсантов была ясна: "Сейчас грохнут по башке матросика, подхватят его, как пушинку, уволокут под пирс, где, наверняка, дожидается скоростная надувная лодка – «Стриж», которую никто не догонит, прежде всего потому, что она начнет скакать по мелководью, протокам, шхерам, проливчикам, – и был таков! Маршруты отхода, да и огневого прикрытия у них отработаны четко – на тех, впереди на выходе из гавани, маленьких островках уже нацелили свое оружия несколько групп таких же головорезов – в том сомневаться не приходится! Но останется несмываемый позор на корабле на дежурном офицере, на всем дивизионе. От накатывающегося ужаса дежурный даже зажмурил глаза, но в тоже время крикнул:
– Боевая тревога! Вахтенный врубить сирену! Караулу с оружием к трапу! Команду незамедлительно отрепетовал вахтенный матрос. И призывный, мобилизующий вой сирены загремел на всю акваторию. По громкоговорящей связи по всему кораблю повторялись команды. Но это была лишь слабая попытка отвести от себя лично удар: ясно, что все равно никто не простит дежурному офицеру то, что он послал одинокого матросика с пакетом (а в армии все пакеты секретные!) без сопровождения, без охраны в то время, когда головорезы из морской пехоты «играют со смертью».
Раздалась дробь тяжелой обуви («гадов») бегущих морячков по трапам, по палубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51