А теперь отрезал и память, оставив только будущее. Да и это будущее было не его, а младенца Игоря. Отныне Сигурд обязан был существовать лишь ради чужого будущего. И в этом чужом будущем он сегодня черпал свою силу, гордость и смысл собственной жизни. И сказал, впервые в жизни перебив своего конунга:
— Я приучу левую руку к мечу. Ответь мне, кого я должен бояться, конунг.
Рюрик замолчал в некотором недоумении. Воспитанник не только перебил его, что в общем-то можно было простить юности. Сигурд задал вопрос без соизволения старшего, что было не просто ново, но и непозволительно. Но Рюрик сдержался, хотя следовало обрушить гнев.
— Никого не надо бояться, забудь это слово. Надо опасаться.
— Кого?
— Всех. — Рюрик помолчал, но Сигурд ни о чем не спрашивал. — Мы — варяги, у нас нет земли, а значит, нет и опоры. Даже у русов есть земля, но они не ласкают ее, и она когда-нибудь их отринет. Но мы всегда чужие для всех племен и всех народов, потому что мы отрекаемся от собственного племени по зову Великого Одина. Поэтому никогда не доверяй людям, у которых есть земля и племя.
— Земля и племя — это родина?
— Да. У нас ее нет. Мы стоим на собственной силе, опираясь только на мечи. Но сила без хитрости слепа, Сигурд. А мать хитрости — недоверие.
— Если нет земли и племени, значит, мы исчезнем без следа.
— Да, мы исчезаем с дымом костров в чужой стране, без рыданий женщин и скорби рода своего. Но кто, скажи мне, какой славянин или чудин, финн или германец может стать повелителем не по рождению своему? Никто и мечтать об этом не смеет, все прикованы к своей сохе, и только мы, варяги, становимся князьями, королями, властителями, опираясь о собственный меч. Помни об этом, Сигурд, и выделяй своих сыновей нашими именами. Не клянись, лишь обещай мне это.
— Обещаю, конунг.
— Мы должны отличаться от всех, искать своих и узнавать их. Только на своих можно опираться в этой стране. Запомни это и всегда назначай управителей из варягов. У них нет ни рода, ни племени, и они вечно будут тебе верны.
— Я исполню твою волю, конунг.
— Ты скоро окрепнешь. Я знаю много отваров и снадобий, которые могут излечить, а могут и убить. Я научу тебя всему, что знаю сам, а ты все передашь моему сыну и твоему повелителю Игорю. И никому больше, это великие и тайные знания.
— Я дал клятву, конунг.
— Печень уже пустила кровь. Я сам накормлю тебя, Сигурд.
Рюрик тяжело поднялся, с трудом распрямил спину и пошел к столу. Князь был доволен сегодняшним Днем: он отпечатал в памяти Сигурда его долг, а затем отпечатает и знания. Сигурд передаст их Игорю слово в слово, и Игорь будет надежно защищен тайным оружием Старого финна.

2
Пальцы правой руки не сгибались, не охватывали рукояти меча, как Сигурд ни старался. Но боли не было, он креп день ото дня и вскоре начал приучать к мечу левую руку. Он и раньше пробовал ее, но ловкости, точности и быстроты правой она не знала, и Сигурд занимался упорно и подолгу. А повязанный ему самим Рюриком боевой меч конунга носил отныне на правом боку.
Длинными вечерами Рюрик вел с воспитанником длинные беседы. Он не только объяснял ему, какие травы и коренья и когда именно следует собирать, но и учил, как готовить отвары, настои, мази и как ими пользоваться. Быстро покончив с лечебными травами, особенно обстоятельно рассказал о ядах и отравах, и они извели не одну дюжину собак, испытывая эти отравы.
— Все это ты передашь моему сыну и своему повелителю Игорю, когда он научится понимать.
Странно, Рюрик испытывал наслаждение от этих долгих бесед. Правда, само понятие наслаждения плохо вязалось с его представлениями, как не вязались с ними любовь или радость, но старый конунг начал тянуть с отъездом Сигурда, хотя тот достаточно окреп. По всем причинам следовало поторопиться с перевозом Игоря под защиту Олеговых мечей, а он никак не мог на это решиться, продолжая развивать левую руку Сигурда по утрам и до глубокой ночи обучая его страшному ремеслу Старого финна. И не просто обучая, но и рассказывая о разного рода хитростях и приемах как в лечении ран и болезней, так и в применении медленных и мгновенных ядов. И все время напоминал, что все эти тайны — для Игоря, ловил себя на том, что обучает-то он не сына, которого видел один раз, а приемыша, выросшего на его глазах и искалеченного им. И тянул, тянул, пока начальник стражи не доложил:
— Разъезды новгородцев стали слишком частыми, конунг.
— Тайно пошли людей поднять дружину.
Рюрик помолчал. Известие о разъездах осложняло его планы. — весь месяц шли снега, замело не только тропы, но и дороги, и дружина уже не могла пробиться к тайному зимовью, где он прятал Игоря. Послать малый отряд? Но его могут перехватить… Охоту не перехватят, охота — обычное дело. И сказал:
— Завтра к рассвету готовь большую охоту. С собаками. Вместо ловчих отрядишь лучших воинов, пусть спрячут в санях оружие. Поведет Сигурд. Ступай, это все. Обожди!
Разговор шел в сенях, говорили приглушенно, вокруг дома стояли надежные люди, но Рюрик все же вышел первым, резко распахнув дверь. Никто не подслушивал, стражники стояли далеко. Пропустив начальника стражи, Рюрикплотно прикрыл дверь, вернулся в избу. Сигурд разбирал сушеные коренья, старательно повторяя названия. Рюрик подошел, крепко обнял, но тут же смутился, нахмурился, сел в кресло.
— Завтра поведешь людей на охоту в заволховские леса. У Черного камня — на нем мой знак, не спутаешь — сделай стоянку, три дня пируй. Когда уверишься, что новгородцы за тобой не следят, сверни к Лова-ти. Иди быстро и скрытно, собак вели переколоть. На Ловати — зимовье берсерков. Старший проводит тебя к Игорю. Возьмешь моего сына, кормилицу, нянек и, не мешкая, пойдешь в Старую Русу. Скажешь Олегу, чтобы надежно укрыл Игоря и приехал ко мне с крепкой охраной. Ты понял, как должен вести отряд?
— Я найду моего повелителя Игоря и доставлю его. конунгу Олегу.
— Или умрешь, прикрывая моего сына.
— Или умру, прикрывая твоего сына, — повторил Сигурд.
Сигурд в точности исполнил повеление своего конунга. Три дня шумно пировал в лесу, выслав на все направления ловких и надежных разведчиков. Убедившись, что новгородцы за ними не следят, велел заколоть собак и тихо ушел к Ловати, а обильный снегопад прикрыл его следы. Разыскал становище бер-серков, получил проводника и через неделю по выходе на веселую охоту достиг зимовья, где под охраной из старшей дружины Рюрика в многочисленном женском окружении жил его маленький повелитель. Ребенок был хил, капризен, большеголов и лобаст. Маленькие глазки смотрели зло и настороженно. «Звереныш», — подумал Сигурд, испугался собственных мыслей и почтительно поцеловал княжича в плечико.
— Ты погляди на нас, погляди, — ласково лучась улыбками, тараторила мамка-кормилица. — Уж и хорош, и пригож, и нрава княжеского!
— Готовь княжича в дальнюю дорогу. — Сигурду не понравилась словоохотливая мамка-славянка. — Берегись, коли простудишь.
И этот кусок пути прошел благополучно — и новгородские заставы миновали, и княжич не заболел. Вырвались из Земли Господина Великого Новгорода, а русы были своими, и Сигурд вздохнул с облегчением.
На подъезде к Старой Русе их встречал почетный отряд Олеговой дружины. Начальник отряда передал, что Олег ждет Сигурда немедля и хочет посмотреть на княжича. Однако Сигурд сначала лично разместил своего младенца-повелителя в отведенных хоромах; расставил усиленную стражу из варягов и русов и только после этого прошел к конунгу.
В отличие от отца Ольбарда Синеуса Олег не красил оставшийся на гладко выбритой голове клок во-лос; темно-русый чуб свисал на правое ухо, в котором поблескивала украшенная драгоценными камнями золотая серьга. Он встал навстречу гостю и сердечно обнял его: как-никак, а именно он учил Сигур-да охоте, привив ему свою страсть убивать медведя в одиночку.
— Как доехал? И почему кружным путем?
— Дозволь сначала передать повеление князя Рюрика, конунг. Он просил спрятать его сына в надежном месте под надежной охраной, после чего прибыть к нему с крепкой стражей.
— Рюрику угрожает опасность?
— Князь Рюрик презирает опасности. Новгородцы угрожают его сыну и наследнику Игорю.
— Я исполню его просьбу, но по обычаям русов через три дня. — Олег сам проводил Сигурда на почетное место. — Что с твоей рукой? Покалечил медведь на последней охоте?
— Нет. — Сигурду не хотелось рассказывать. — Новгородцы отказались принести роту сыну князя Рюрика Игорю.
— Знаю, — усмехнулся Олег. — И меня не удивил твой приезд. Рюрик поступил мудро, и я все исполню.
Вошел отрок и почтительно доложил, что мамка-кормилица принесла ребенка. Олег кивнул, и в палату торжественно вплыла дородная славянка с младенцем на руках. Поклонилась у порога, важно прошествовала к конунгу.
— Дозволь показать тебе светлое личико, княже. Почтительно согнув полный стан, она поднесла Игоря к Олегу. Мальчик настороженно и недобро смотрел на конунга, а когда Олег протянул руку, чтобы погладить его, внезапно дернулся, сильно укусив за палец.
— Унеси его, — сухо сказал Олег. — Светлое личико…
— Лисенок, — улыбнулся Сигурд, когда мамка-кормилица унесла наследника Рюрика.
— Змееныш, — угрюмо поправил конунг. — Видал, как он зубы вперед выбросил? Кажется, ты привез мне змею, Сигурд.

3
Конунг русов долго не отпускал Сигурда. Пил густое фряжское вино, щедро угощал гостя, у которого слипались глаза от долгой и трудной дороги. И — слово за слово, намек за намеком — вытянул из него то, что хотел.
— Дорого тебе обошлась клятва, — сокрушенно вздохнул он.
— Я приучаю левую руку к мечу.
— Я найду тебе терпеливого учителя, — конунг улыбнулся. — А для правой мои оружейники откуют тебе меч с особой рукоятью.
— У меня не сгибаются пальцы, — Сигурд показал. — Нет такой рукояти, чтобы я удержал меч в сече.
Олег долго, внимательно ощупывал сгоревшую ладонь. Ощупывал каждое сухожилие, сгибал омертвевшие пальцы. Было очень больно, но Сигурд терпел.
— То, что я делаю, тебе будут делать каждый день. И ты будешь терпеть, как терпишь сейчас. Мы вернем тебе десницу, но ты не скажешь об этом Рюрику.
— Он не только мой конунг, но и мой приемный отец.
— Твой князь и повелитель — змееныш, которого ты привез. А твой конунг — я. Ты умеешь читать руны?
— Нет. Я знаю глаголицу.
Олег поднялся, принес ларец, открыл его своим ключом. Там хранились свитки, а сверху лежала свернутая в трубку береста. На шнуре, стягивающем ее, висела свинцовая печать.
— Узнаешь знак на печати?
— Это знак князя Рюрика.
— Я получил его послание, когда ты еще был в пути. -Олег развернул свиток на бересте были глубоко процарапаны рунические знаки. — Здесь сказано, что ты должен безотлучно находиться при княжиче Игоре и безоговорочно подчиняться мне.
— Я повинуюсь, конунг.
— Наши отцы когда-то правили Новгородской Землей под рукой Рюрика. Ты не простой воин и даже не боярин. Ты — второй человек после меня.
— Но я отвечаю за княжича Игоря.
— Мы доставим его в тайное место и вернемся вместе в Старую Русу. Это улажено с Рюриком.
— Но я нужен княжичу…
— Ты нужен мне! — повелительно перебил Олег. — Мне нужна твоя десница, твоя отвага, твоя верность и твоя клятва Рюрику.
— Но конунг…
— Мы пойдем на Киев, как только вскроются реки. Там, в Киеве, будет отныне стол великого князя Игоря, только так ты исполнишь волю Рюрика. — Олег захлопнул ларец, отнес его на место. — Ты помнишь клятву? Повтори.
Сигурд медленно повторил клятву, тщательно выговаривая каждое слово. Олег внимательно выслушал ее, долго молчал и неожиданно усмехнулся:
— Рюрик тоже испытывал боль, когда принимал твою роту. Может быть, даже большую боль, чем досталась тебе. Он спешил. Очень спешил, иначе не допустил бы ошибки. У тебя обязательно должны быть внуки, Сигурд. Обязательно. Только они могут разрубить наши узлы.
— Я не понял твоей речи, конунг.
— Пора отдохнуть. Завтра — пиры и бои. А потом я найду тебе знахаря для твоей десницы. Эй, гридни [5]! Проводить моего названого брата в опочивальню!

4
На следующий день начались празднества в честь приезда высоких гостей, и тут Сигурд был бессилен: русы чрезвычайно любили веселиться по любому поводу, будь то свадьба или тризна. Хоромы конунга Олега строили славяне по своему образцу: срубовые, трехклетевые, с верхними открытыми сенями. Оттуда был счищен снег, на настил уложены ковры, и полотнища их свешивались через перила на площадь. Центральная часть была предназначена для конунга, его гостей, бояр и приближенных; женщины с княжичем Игорем и мамкой-кормилицей располагались в левом крыле. Перед гостями стояли накрытые столы с яствами на серебряных и золоченых блюдах, было много заморских вин, славянских медов и особо выдержанного пива. Сигурд вырос в аскетической обстановке варяжской дружины — Рюрик не любил пиршеств и жил весьма скромно, — и варварская пышность застолья его смущала. Но Олег был предупредителен и заботлив, гридни — молчаливы и услужливы, знатные русы обращались к гостю с под-черкнутым уважением. Он сидел одесную конунга -. на самом почетном месте, — но обратил внимание, что кресло ошую Олега оставалось пустым и никто на него не претендовал. «Да, у него же — приемыш, — вспомнил он. — Неужто мальчишку за стол бражни— чать посадят?…»
Когда все расселись, а гридни наполнили кубки, на площадь вышли воины, встав по четырем сторо— нам так, что очищенная от снега площадка оказалась в центре. Олег с кубком в руке поднялся с кресла.
— Отважные воины, ваш конунг приветствует вас! — громко сказал он. — Первый кубок я пью за на шего гостя, великого воина и моего названого брата Сигурда! — Он залпом выпил вино и, размахнувшись, бросил тяжелый кубок в центр площади. — Вот награда первому победителю!
— Мне очень лестно, но я питал надежду, что первый кубок ты поднимешь за здравие княжича Игоря, конунг, — тихо заметил Сигурд.
— Чтобы все знали, что единственный сын Рюрика в Старой Русе? — Олег усмехнулся. — Честь — по месту и времени: здесь много новгородцев.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7