Тут есть все, рекомендую друзьям
Однако железная рука вождя германского народа остановила иудейский меч, занесенный над народами Европы…
Мы видим, что Провидение даст силы германскому народу в содружестве со всеми народами Европы уничтожить навсегда на земле кровавый еврейский кошмар и освободить мир от власти «золотого тельца», провозгласив единственной ценностью человечества - труд».
Не знаю, читал ли Сталин опус Лужского или не читал. Во всяком случае, уже во время войны Иосиф Виссарионович начал действовать по нехитрым рецептам этой брошюры. В 1942 году озаботился национальным составом деятелей искусства и заменил руководство Московской и Ленинградской консерваторий и Большого театра на представителей «коренной национальности». А после 1945 года разобрался с сомнительными по пятому пункту работниками средств массовой информации, учеными и театральными критиками, утвердив «русский приоритет» во всех отраслях знания.
Немцы издали на русском языке и бессмертный бестселлер антисемитской литературы - «Протоколы сионских мудрецов». Этот памфлет, выдаваемый за подлинный план всемирного еврейского заговора, открывался цитатой из «Майн кампф», где утверждалось, что «Протоколы» - очень нужная и актуальная книга:
«Протоколы сионских мудрецов», столь ненавистные евреям, несравненным образом показывают, насколько все существование этого народа построено на непрерывной лжи. То, что многие евреи, может быть, делают бессознательно, здесь излагается с полным сознанием. В этом вся суть. Совершенно безразлично, в какой еврейской голове родились эти откровения. Важно то, что они с ужасающей точностью вскрывают сущность и деятельность еврейского народа в связи с его конечными целеустремлениями. Кто просмотрит исторические события последних 100 лет в свете этой книги, тому сразу станет понятно, почему еврейская пресса подняла такой гвалт. Ибо в День, когда эта книга станет достоянием народов, еврейская опасность может считаться преодоленной».
Вслед за изречениями Гитлера шли антисемитские высказывания Вольтера и Гёте, Виктора Гюго и Наполеона. Вольтер, например, утверждал:
«Эта маленькая нация не скрывает своей непримиримой ненависти ко всем остальным народам. Ее представители всегда жадны к чужому добру, подлы при неудаче и наглы при удаче».
Издание «Протоколов» на русском языке сопровождалось комментариями неизвестного автора, где события в России после 1917 года рассматривались как осуществление тайных замыслов «еврейских мудрецов»:
«Расположив к себе народные симпатии лживыми и несбыточными обещаниями, пресекши все попытки народа к самоуправлению (Учредительное собрание), партия ВКП(б) под флагом диктатуры пролетариата учредила свою собственную диктатуру.
С первых же дней установления нового режима началось истребление внутреннего врага. Сперва были уничтожены все привилегии так называемой аристократии, затем сама аристократия и интеллигенция вообще и, наконец, все выдающиеся над уровнем толпы лица.
Террор как государственная система вступил в силу… Одновременно было приступлено к заполнению образовавшихся пустот: новая - еврейская - аристократия жадно хлынула на освободившиеся высокопоставленные места, создавая кадры той незримой власти, про которую «Протоколы» говорят, что «однажды закрепившаяся, она не сможет быть подточена никакой хитростью».
Началась эра «доброго непоколебимого правления» и осуществления того плана, от которого евреям отступать нельзя, без риска увидеть разрушение своих многовековых работ…
Заменив в душе гоя Бога духовного - богом материалистическим (учением Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина), святые чувства к родине и религии - интернациональными убеждениями, творческую личную инициативу - инициативой своей власти, евреи приступили к урегулированию политической жизни своих подданных путем издания все более и более суровых законов…
Уставшие от непрестанного пустословия люди, не имевшие ни времени, ни возможности, ни воли свободно и критически осмыслить содержание пропаганды, поневоле принимали слово за дело, тем более что власть не скупилась на рекламу своей, якобы направленной на благо народа, деятельности (жилищное строительство, индустриализация, парки культуры и отдыха, коллективизация и просоветские движения)».
Здесь же в обоснование «окончательного решения еврейского вопроса» цитировалась статья «Еврейский вопрос» из «Дневника писателя за 1877 год» Ф. М. Достоевского:
«Что если бы не евреев было в России три миллиона, а русских, и евреев было бы 160 миллионов (в оригинале у Достоевского - 80 миллионов, но численность населения страны увеличили вдвое - для придания цитате большей актуальности. - Б.С. ) - ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравняться с собою в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы их прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем, не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали с чужими народами в старину?»
Слова Достоевского вполне годились в качестве памятки для русских бойцов зондеркоманд. Достоевский и многие его последователи, вроде Василия Шульгина, утешали себя мыслью: хотя евреи такие плохие, но мы не будем уподобляться им и уничтожать их (Шульгин гордился тем, как однажды в революцию 1905 года предотвратил погром в Киеве), мы даже готовы принять их во всемирное братство народов. Многие читатели «Дневника писателя» не были, однако, столь щепетильны.
Статья Достоевского «Еврейский вопрос» в годы оккупации пользовалась необыкновенной популярностью и неоднократно перепечатывалась в русскоязычных изданиях. Ее публикацию в рижском журнале «Новый путь» в апреле 1942 года предваряла следующая врезка:
«Гениальный провидец и сердцевед Федор Михайлович Достоевский семьдесят лет тому назад пророчески писал: «Еврейская революция начнется в России, ибо нет у нас для неё надлежащего отпора ни в управлении (правительстве), ни в обществе. Интернационалка распорядилась, чтобы еврейская революция началась в России». Двадцать пять лет та же интернационалка уничтожает русский народ, а сейчас шлет на неминуемую смерть цвет русского народа во имя господства мирового жидовства.
Нечистая сила, эти «бесы», правящие страной, ненавидят великого писателя, произведения его не переиздавались, сами большевики старались изгнать из памяти нашего народа этого пламенного патриота и разоблачителя жидов и жидовства».
Достоевский вообще оказался самым любимым русским писателем германских оккупационных властей. Недаром его портрет висел в кабинете Гитлера. Как известно, Федор Михайлович считал главными врагами русского народа евреев и поляков, которых расовая доктрина национал-социализма признавала главными врагами и германского рейха.
На это обратил внимание Василий Гроссман в романе «Жизнь и судьба». Там татарин Каримов подчеркивает, что «для Достоевского не все люди в России одинаковы. Гитлер назвал Толстого ублюдком, а портрет Достоевского, говорят, висит у Гитлера в кабинете. Я нацмен, я татарин, я родился в России, я не прощаю русскому писателю его ненависти к полячишкам, жидишкам. Не могу, - если он и великий гений. Слишком досталось нам в царской России крови, плевков в глаза, погромов. В России у великого писателя нет права травить инородцев, презирать поляков и татар, евреев, армян, чувашей». Но подавляющее большинство поклонников Достоевского предпочитает абстрагироваться от нелюбви Федора Михайловича к «малым народам».
В антисемитской брошюре В. Лужского есть специальный раздел «Достоевский - идеолог антисемитизма», где автор подытожил заслуги литератора в борьбе против евреев:
«Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский не только в своих публицистических статьях, но и в художественных произведениях предупреждал русский народ об опасности, грозящей ему со стороны международного еврейства, «интернационалки». Достоевского можно считать первым, наиболее ярким выразителем - идеологом русского антисемитизма, ярко показавшим те причины, по которым русский народ отрицательно относится к евреям…
Если в Европе евреи стали вершителями финансовой и политической жизни (как, например, в Англии), то в России, по справедливому мнению Достоевского, они после освобождения крестьян набросились на коренной народ, «оплели его вековечным своим золотым промыслом» и заменили, где только могли, упраздненных помещиков «с той разницей, что помещики, хоть и сильно эксплуатировали людей, но все же старались не разорять своих крестьян, пожалуй, для себя же, чтобы не истощать рабочей силы, а еврею до истощения русской силы дела нет - взял свое - и ушел».
Что движет международным еврейством в его бешеной страсти к наживе и эксплуатации других народов? На это Достоевский дает точный ответ: «Евреи верят в победу над всем миром… В то, что все покорится им». Поэтому моралью своего поведения в отношении арийских народов они избрали циничное правило: «Гнушайся, единись и эксплуатируй»…
Достоевский говорит далее об «идее жидовства», охватывающей весь мир вместо «неудавшегося христианства». Он призывает русских людей объединиться вокруг национальных святынь, чтобы противопоставить себя как нацию разрушающему влиянию наступающего «мирового жидовства», готовящего гибель России, а затем и всего христианского мира. Совершенно провиденциально Достоевский указывает, что если завтра власть перейдет к еврею, то «наступит такая пора, с которой не только не могла сравняться пора крепостничества, но даже татарщины».
Нам, испытавшим на себе всю тяжесть еврейской идеи, претворенной в силу и власть, понятно, насколько глубоко был прав Достоевский».
Эти высказывания Федора Михайловича, за которые так ухватились нацисты и их пособники, сейчас не любят цитировать ни российские, ни зарубежные исследователи творчества знаменитого писателя. Не любят и осмысливать. Слишком уж далеки они от традиционного образа печальника за народ и судьбы человечества. Мы как-то не привыкли к тому, что великий писатель, ученый, артист или музыкант вне своей профессии может быть нравственно ничтожным человеком. Уважаемый Григорий Явлинский однажды заявил, что нравственности в политике он учился у Толстого и Достоевского. Лидер «Яблока» наверняка не читал «Еврейский вопрос», иначе не сказал бы такого.
Представим себе на мгновение, что фюрер германской нации Адольф Гитлер был, помимо прочего, не посредственным художником, а, скажем, гениальным физиком. И открыл бы теорию относительности, ту самую, которую в действительности открыл Альберт Эйнштейн. Интересно, как бы тогда выходили из положения? Объявили бы, что холокоста не было? А если все-таки был, то фюрер об этом не имел ни малейшего понятия и евреев без его ведома уничтожили злодеи Гиммлер с Гейдрихом? Или, признав ответственность Гитлера за все преступления против мира и человечества, срочно нашли бы теории относительности отца поприличнее - Нильса Бора или Сергея Вавилова, например? Достоевскому же, славу богу, никто не думает отказывать в авторстве «Преступления и наказания», «Идиота» или «Братьев Карамазовых». Нет, его пример еще раз доказывает, что, вопреки мнению Пушкина, гений и злодейство мирно уживаются в одном человеке. Аналогичным образом в годы оккупации у многих ненависть к немцам и поддержка Сталина уживались с антисемитизмом.
Меж двух диктатур
Нацистская доктрина не оставляла места в общине не только евреям и цыганам, но и душевнобольным. Как происходила расправа над пациентами психиатрических лечебниц, можно узнать из «Справки о массовом умерщвлении больных Сапоговской больницы в гор. Курске по приказу немецкого командования». Она была составлена в Центральном штабе партизанского движения в 1943 году после освобождения города советскими войсками. В справке утверждалось:
«В октябре 1941 года перед отходом частей Красной Армии из Курска в Сапоговской областной психиатрической больнице находилось на лечении около 1500 человек. На складе больницы оставалось такое количество продуктов, которое обеспечивало питанием больных на 2-3 месяца. После оккупации г. Курска немцами комендант города Флях и немецкий старший гарнизонный врач Керн вызвали к себе врачей этой больницы Краснопольского и Сухарева и предложили немедленно приступить к умерщвлению больных, помещавшихся в больнице. Керн заявил, что он разрешает оставить в больнице не более 200-250 человек, и то наиболее выносливых и трудоспособных, обосновывая это тем, что по существующим в Германии законам все неизлечимые душевные больные подлежат физическому уничтожению, а остальные душевные больные - стерилизации. Эти законы полностью распространяются и на оккупированные немцами территории.
Помимо прямого предписания немецкой комендатуры г. Курска об умерщвлении больных, такое же распоряжение было дано и заведующим отдела здравоохранения Курской горуправы Кононовым. В отпуске продуктов для больницы Керн отказал, заявив, что «мертвые в продуктах не нуждаются».
При помощи своего ставленника, заведующего отделом здравоохранения горуправы Кононова, немецкая комендатура контролировала выполнение его злодейского распоряжения и настаивала на скорейшем и безоговорочном умерщвлении больных Сапоговской больницы.
Директор больницы - предатель Краснопольский, судимый в 1937 году тройкой НКВД Курской области и приговоренный как СВ (социально-вредный элемент. - Б.С. ) к 5 годам лишения свободы, - привел больницу к упадку и разложению. Несмотря на наличие топлива, в сильные холода больница не отапливалась, больные замерзали, в палатах появился лед. Больничные вещи и вещи, принадлежащие больным, Краснопольский и его подручные массово расхищали. В больнице начался голод. От голода умерло до 400 человек.
Чтобы ускорить истребление, немцы руками врачей-предателей Сухарева, Нестеровой, Котович отравили 600-650 больных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Мы видим, что Провидение даст силы германскому народу в содружестве со всеми народами Европы уничтожить навсегда на земле кровавый еврейский кошмар и освободить мир от власти «золотого тельца», провозгласив единственной ценностью человечества - труд».
Не знаю, читал ли Сталин опус Лужского или не читал. Во всяком случае, уже во время войны Иосиф Виссарионович начал действовать по нехитрым рецептам этой брошюры. В 1942 году озаботился национальным составом деятелей искусства и заменил руководство Московской и Ленинградской консерваторий и Большого театра на представителей «коренной национальности». А после 1945 года разобрался с сомнительными по пятому пункту работниками средств массовой информации, учеными и театральными критиками, утвердив «русский приоритет» во всех отраслях знания.
Немцы издали на русском языке и бессмертный бестселлер антисемитской литературы - «Протоколы сионских мудрецов». Этот памфлет, выдаваемый за подлинный план всемирного еврейского заговора, открывался цитатой из «Майн кампф», где утверждалось, что «Протоколы» - очень нужная и актуальная книга:
«Протоколы сионских мудрецов», столь ненавистные евреям, несравненным образом показывают, насколько все существование этого народа построено на непрерывной лжи. То, что многие евреи, может быть, делают бессознательно, здесь излагается с полным сознанием. В этом вся суть. Совершенно безразлично, в какой еврейской голове родились эти откровения. Важно то, что они с ужасающей точностью вскрывают сущность и деятельность еврейского народа в связи с его конечными целеустремлениями. Кто просмотрит исторические события последних 100 лет в свете этой книги, тому сразу станет понятно, почему еврейская пресса подняла такой гвалт. Ибо в День, когда эта книга станет достоянием народов, еврейская опасность может считаться преодоленной».
Вслед за изречениями Гитлера шли антисемитские высказывания Вольтера и Гёте, Виктора Гюго и Наполеона. Вольтер, например, утверждал:
«Эта маленькая нация не скрывает своей непримиримой ненависти ко всем остальным народам. Ее представители всегда жадны к чужому добру, подлы при неудаче и наглы при удаче».
Издание «Протоколов» на русском языке сопровождалось комментариями неизвестного автора, где события в России после 1917 года рассматривались как осуществление тайных замыслов «еврейских мудрецов»:
«Расположив к себе народные симпатии лживыми и несбыточными обещаниями, пресекши все попытки народа к самоуправлению (Учредительное собрание), партия ВКП(б) под флагом диктатуры пролетариата учредила свою собственную диктатуру.
С первых же дней установления нового режима началось истребление внутреннего врага. Сперва были уничтожены все привилегии так называемой аристократии, затем сама аристократия и интеллигенция вообще и, наконец, все выдающиеся над уровнем толпы лица.
Террор как государственная система вступил в силу… Одновременно было приступлено к заполнению образовавшихся пустот: новая - еврейская - аристократия жадно хлынула на освободившиеся высокопоставленные места, создавая кадры той незримой власти, про которую «Протоколы» говорят, что «однажды закрепившаяся, она не сможет быть подточена никакой хитростью».
Началась эра «доброго непоколебимого правления» и осуществления того плана, от которого евреям отступать нельзя, без риска увидеть разрушение своих многовековых работ…
Заменив в душе гоя Бога духовного - богом материалистическим (учением Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина), святые чувства к родине и религии - интернациональными убеждениями, творческую личную инициативу - инициативой своей власти, евреи приступили к урегулированию политической жизни своих подданных путем издания все более и более суровых законов…
Уставшие от непрестанного пустословия люди, не имевшие ни времени, ни возможности, ни воли свободно и критически осмыслить содержание пропаганды, поневоле принимали слово за дело, тем более что власть не скупилась на рекламу своей, якобы направленной на благо народа, деятельности (жилищное строительство, индустриализация, парки культуры и отдыха, коллективизация и просоветские движения)».
Здесь же в обоснование «окончательного решения еврейского вопроса» цитировалась статья «Еврейский вопрос» из «Дневника писателя за 1877 год» Ф. М. Достоевского:
«Что если бы не евреев было в России три миллиона, а русских, и евреев было бы 160 миллионов (в оригинале у Достоевского - 80 миллионов, но численность населения страны увеличили вдвое - для придания цитате большей актуальности. - Б.С. ) - ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравняться с собою в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы их прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем, не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали с чужими народами в старину?»
Слова Достоевского вполне годились в качестве памятки для русских бойцов зондеркоманд. Достоевский и многие его последователи, вроде Василия Шульгина, утешали себя мыслью: хотя евреи такие плохие, но мы не будем уподобляться им и уничтожать их (Шульгин гордился тем, как однажды в революцию 1905 года предотвратил погром в Киеве), мы даже готовы принять их во всемирное братство народов. Многие читатели «Дневника писателя» не были, однако, столь щепетильны.
Статья Достоевского «Еврейский вопрос» в годы оккупации пользовалась необыкновенной популярностью и неоднократно перепечатывалась в русскоязычных изданиях. Ее публикацию в рижском журнале «Новый путь» в апреле 1942 года предваряла следующая врезка:
«Гениальный провидец и сердцевед Федор Михайлович Достоевский семьдесят лет тому назад пророчески писал: «Еврейская революция начнется в России, ибо нет у нас для неё надлежащего отпора ни в управлении (правительстве), ни в обществе. Интернационалка распорядилась, чтобы еврейская революция началась в России». Двадцать пять лет та же интернационалка уничтожает русский народ, а сейчас шлет на неминуемую смерть цвет русского народа во имя господства мирового жидовства.
Нечистая сила, эти «бесы», правящие страной, ненавидят великого писателя, произведения его не переиздавались, сами большевики старались изгнать из памяти нашего народа этого пламенного патриота и разоблачителя жидов и жидовства».
Достоевский вообще оказался самым любимым русским писателем германских оккупационных властей. Недаром его портрет висел в кабинете Гитлера. Как известно, Федор Михайлович считал главными врагами русского народа евреев и поляков, которых расовая доктрина национал-социализма признавала главными врагами и германского рейха.
На это обратил внимание Василий Гроссман в романе «Жизнь и судьба». Там татарин Каримов подчеркивает, что «для Достоевского не все люди в России одинаковы. Гитлер назвал Толстого ублюдком, а портрет Достоевского, говорят, висит у Гитлера в кабинете. Я нацмен, я татарин, я родился в России, я не прощаю русскому писателю его ненависти к полячишкам, жидишкам. Не могу, - если он и великий гений. Слишком досталось нам в царской России крови, плевков в глаза, погромов. В России у великого писателя нет права травить инородцев, презирать поляков и татар, евреев, армян, чувашей». Но подавляющее большинство поклонников Достоевского предпочитает абстрагироваться от нелюбви Федора Михайловича к «малым народам».
В антисемитской брошюре В. Лужского есть специальный раздел «Достоевский - идеолог антисемитизма», где автор подытожил заслуги литератора в борьбе против евреев:
«Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский не только в своих публицистических статьях, но и в художественных произведениях предупреждал русский народ об опасности, грозящей ему со стороны международного еврейства, «интернационалки». Достоевского можно считать первым, наиболее ярким выразителем - идеологом русского антисемитизма, ярко показавшим те причины, по которым русский народ отрицательно относится к евреям…
Если в Европе евреи стали вершителями финансовой и политической жизни (как, например, в Англии), то в России, по справедливому мнению Достоевского, они после освобождения крестьян набросились на коренной народ, «оплели его вековечным своим золотым промыслом» и заменили, где только могли, упраздненных помещиков «с той разницей, что помещики, хоть и сильно эксплуатировали людей, но все же старались не разорять своих крестьян, пожалуй, для себя же, чтобы не истощать рабочей силы, а еврею до истощения русской силы дела нет - взял свое - и ушел».
Что движет международным еврейством в его бешеной страсти к наживе и эксплуатации других народов? На это Достоевский дает точный ответ: «Евреи верят в победу над всем миром… В то, что все покорится им». Поэтому моралью своего поведения в отношении арийских народов они избрали циничное правило: «Гнушайся, единись и эксплуатируй»…
Достоевский говорит далее об «идее жидовства», охватывающей весь мир вместо «неудавшегося христианства». Он призывает русских людей объединиться вокруг национальных святынь, чтобы противопоставить себя как нацию разрушающему влиянию наступающего «мирового жидовства», готовящего гибель России, а затем и всего христианского мира. Совершенно провиденциально Достоевский указывает, что если завтра власть перейдет к еврею, то «наступит такая пора, с которой не только не могла сравняться пора крепостничества, но даже татарщины».
Нам, испытавшим на себе всю тяжесть еврейской идеи, претворенной в силу и власть, понятно, насколько глубоко был прав Достоевский».
Эти высказывания Федора Михайловича, за которые так ухватились нацисты и их пособники, сейчас не любят цитировать ни российские, ни зарубежные исследователи творчества знаменитого писателя. Не любят и осмысливать. Слишком уж далеки они от традиционного образа печальника за народ и судьбы человечества. Мы как-то не привыкли к тому, что великий писатель, ученый, артист или музыкант вне своей профессии может быть нравственно ничтожным человеком. Уважаемый Григорий Явлинский однажды заявил, что нравственности в политике он учился у Толстого и Достоевского. Лидер «Яблока» наверняка не читал «Еврейский вопрос», иначе не сказал бы такого.
Представим себе на мгновение, что фюрер германской нации Адольф Гитлер был, помимо прочего, не посредственным художником, а, скажем, гениальным физиком. И открыл бы теорию относительности, ту самую, которую в действительности открыл Альберт Эйнштейн. Интересно, как бы тогда выходили из положения? Объявили бы, что холокоста не было? А если все-таки был, то фюрер об этом не имел ни малейшего понятия и евреев без его ведома уничтожили злодеи Гиммлер с Гейдрихом? Или, признав ответственность Гитлера за все преступления против мира и человечества, срочно нашли бы теории относительности отца поприличнее - Нильса Бора или Сергея Вавилова, например? Достоевскому же, славу богу, никто не думает отказывать в авторстве «Преступления и наказания», «Идиота» или «Братьев Карамазовых». Нет, его пример еще раз доказывает, что, вопреки мнению Пушкина, гений и злодейство мирно уживаются в одном человеке. Аналогичным образом в годы оккупации у многих ненависть к немцам и поддержка Сталина уживались с антисемитизмом.
Меж двух диктатур
Нацистская доктрина не оставляла места в общине не только евреям и цыганам, но и душевнобольным. Как происходила расправа над пациентами психиатрических лечебниц, можно узнать из «Справки о массовом умерщвлении больных Сапоговской больницы в гор. Курске по приказу немецкого командования». Она была составлена в Центральном штабе партизанского движения в 1943 году после освобождения города советскими войсками. В справке утверждалось:
«В октябре 1941 года перед отходом частей Красной Армии из Курска в Сапоговской областной психиатрической больнице находилось на лечении около 1500 человек. На складе больницы оставалось такое количество продуктов, которое обеспечивало питанием больных на 2-3 месяца. После оккупации г. Курска немцами комендант города Флях и немецкий старший гарнизонный врач Керн вызвали к себе врачей этой больницы Краснопольского и Сухарева и предложили немедленно приступить к умерщвлению больных, помещавшихся в больнице. Керн заявил, что он разрешает оставить в больнице не более 200-250 человек, и то наиболее выносливых и трудоспособных, обосновывая это тем, что по существующим в Германии законам все неизлечимые душевные больные подлежат физическому уничтожению, а остальные душевные больные - стерилизации. Эти законы полностью распространяются и на оккупированные немцами территории.
Помимо прямого предписания немецкой комендатуры г. Курска об умерщвлении больных, такое же распоряжение было дано и заведующим отдела здравоохранения Курской горуправы Кононовым. В отпуске продуктов для больницы Керн отказал, заявив, что «мертвые в продуктах не нуждаются».
При помощи своего ставленника, заведующего отделом здравоохранения горуправы Кононова, немецкая комендатура контролировала выполнение его злодейского распоряжения и настаивала на скорейшем и безоговорочном умерщвлении больных Сапоговской больницы.
Директор больницы - предатель Краснопольский, судимый в 1937 году тройкой НКВД Курской области и приговоренный как СВ (социально-вредный элемент. - Б.С. ) к 5 годам лишения свободы, - привел больницу к упадку и разложению. Несмотря на наличие топлива, в сильные холода больница не отапливалась, больные замерзали, в палатах появился лед. Больничные вещи и вещи, принадлежащие больным, Краснопольский и его подручные массово расхищали. В больнице начался голод. От голода умерло до 400 человек.
Чтобы ускорить истребление, немцы руками врачей-предателей Сухарева, Нестеровой, Котович отравили 600-650 больных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41